Zhukov_Andrey
Участник форума
- Регистрация
- 14 Дек 2011
- Сообщения
- 46
- Благодарности
- 22
- Баллы
- 160
Недавно рылся по документам и нашел вот такой рассказ. Совершенно не помню, когда его писал. Да он еще и неоконченный. Вряд ли стану дописывать, несколько лет прошло... уже забыл основную идею, ради которой начинал... Но, решил опубликовать здесь, вдруг кому-то понравится.
Еще один.
Медленно и плавно тянулись минуты. За пределами огромной башни бурлила, кипела и фонтанировала энергией жизнь: кто-то кого-то ел, кто-то с кем-то сражался, кто-то пел песни, дрался, матерился, кричал, прыгал на одной ноге… но здесь, в обители высшего мага, Некроманта, царили тишина и покой.
«Мертвая тишина» - мысленно усмехался над собственным каламбуром Ксардас. Никто и ничто не могло потревожить величественное молчание местных стен, мрачную задумчивость камней, угрюмую сосредоточенность скальных плит… Ксардасу нравилось, как это звучит. Он любил тишину, любил одиночество. Он был убежден, что, только находясь в уединении, абстрагируясь от мирских проблем, можно достичь чего-то поистине великого. Только тогда, когда ты свободен от житейских неурядиц, от постоянных хлопот, от назойливых посетителей, глупых и бездарных (зато невероятно высокомерных) коллег, подобострастно заглядывающих в рот при каждом слове послушниках, в общем, от всего, что может отвлечь от истинного знания, - тогда и только тогда, ты становишься способен взглянуть на мир под другим углом. Чистое, спокойное, незамутненное знание впитывается умом так легко, словно только и ждало компании тишины, чтобы скинуть тайные покровы замудренной словесной шелухи и радостно открыться благодарному читателю.
Но назвать Ксардаса теоретиком мог только тот, кто вообще о нем ничего не знал. (впрочем, будем справедливы, тот кто ничего не знает о самом могущественном некроманте из ныне живущих, вряд ли будет интересоваться степенью его вовлеченности в мировые дела). Но даже обычная логика заставляет предположить, что могущественный маг не может не держать руку на пульсе всех происходящих событий, особенно, если это касается (прямо или косвенно) его самого и его образа жизни. Невозможно, полностью отринув мир, быть уверенным в завтрашнем дне. Все течет и все изменяется. И однажды твоя тихая и спокойная жизнь может быть нарушена… возможно, даже с летальными последствиями для тебя самого. Это некромант понимал прекрасно. Достаточно повидал на своем веку «светоликих», «лучезарных», или просто одухотворенных от осознания ДЕЛА, которому служат, паладинов, воинов и даже просто молодых и, по сути, глупых магов. Всегда, всегда найдется какой-нибудь дубиноголовый, решивший, что вот именно ему (кто, если не я?) предначертано самой судьбой остановить зло и привнести в мир добро, справедливость и всеобщее счастье.
И начинают они все, почему-то, с одного и того же. Нет, чтобы помогать улучшать экономическую ситуацию в стране, раздавать свое не такое уж маленькое жалование нищим, открывать приюты для бездомных, бороться с коррупцией и преступностью, останавливать внутренние локальные войны… нет.. нет-нет-нет. Они, все до единого, уверены, что есть где-то один злобный Враг, который и стоит за всей мировой несправедливостью. Вот убей его и все – сразу всем станет легче и придет благодать. Поля станут родить три раза в год, овцы и коровы давать в пять раз больше молока и в десять раз больше мяса, дикие звери перестанут нападать на людей и сами будут выходить на копье охотника по первому свисту…
Есть те, кто считает исчадием зла Драконов – ну, тут Ксардас не возражал, ящеров он не то, чтобы недолюбливал, скорее, старался с ними не контактировать без крайней нужды, однако признавал, что голодный Дракон – однозначно злой Дракон, поэтому все эти охотники, с забитыми романтическими бреднями головенками приходились очень кстати.
Но были и другие. И эти другие некроманту совсем не нравились, поскольку избирали целью своей праведной Миссии не мифическое земноводное, а вполне конкретного Темного мага. Ну как же, заперся в башне, никогда не выходит, никто не знает, что он там делает, а ну как наводит злые чары на окрестные земли? Тут у любого паладина срабатывает однозначный рефлекс – рука сжимает рукоять магического клинка… это несложное движение, как правило, запускает работу остальных мышц, и когда волна доходит до мозга, мыслительный процесс паладина уже готовит стройную и ясную логическую цепочку: Маг – Темный – В Башне – Нехорошо – Убить.
Что-то произошло в Башне, и Ксардас отвлекся от размышлений. Привычная тишина была нарушена самым варварским образом. Внизу раздавалось звучное хеканье, лязг железа и, время от времени, ликующие возгласы. «О, Темные, Боги!» - вздохнул некромант, - «Еще один».
Ангол был хорошим паладином. Даже не просто хорошим – настоящим, до мозга костей, так сказать. Он не только прекрасно умел владеть мечом и арбалетом, носил тяжелую броню и мог, подними его среди ночи, наизусть вознести Инносу любую из выученных в детстве молитв, но и нес глубоко-глубоко, в самом сердце пламенную веру в дело Света.
Свет никогда не ошибается, - поучительно подняв палец вверх, говорил его наставник, прохаживаясь перед полной аудиторией рекрутов, - Ну, а если ошибается, то смотри пункт первый, - усмехнувшись, добавлял он. И толпа студиоузов разражалась положенным хохотом. Но если большинство смеялось просто потому, что так положено. Или потому, что хотели подольститься к будущему экзаменатору ( к слову, мастеру меча и одного из сильнейших знатоков боевой магии Света). То Ангол веселился совершенно искренне. Как это может быть, чтобы Свет был НЕ прав? Да об этом думать не просто смешно – нелепо, глупо, … это же просто еретические мысли… тут его рука автоматически сжимала пока еще не существующую рукоять клинка, а брови грозно хмурились.
Еретики – это вторые по важности враги Дела Света. Они несут тьму, неверие и что-то там еще в сердца и умы рядовых незащищенных граждан, они сеют смуту, они .. они враги. Ангол не особо разбирался, почему еретики должны быть уничтожены. Они вредят Свету – этого вполне достаточно.
Иннос даровал нам Свет, дабы мы возрадовались. Иннос даровал нам Свет, дабы мы жили. Без Света нет жизни в Мире. Без Света в душе нет жизни в самом человеке. – наставлял его один из старших мастеров.
И Ангол видел, что это не просто слова. Что они воистину правдивы! Каждое утро он просыпался и видел, как мерзкая тьма уползает, гонимая непобедимым утренним светом Великого Инноса. Он, почему-то, всегда представлял себе это именно так. Орды мрака, властвовавшие пока люди спят, сейчас несут катастрофические потери и отступают, отступают… при мысли об этом, Ангола захватывало чувство невиданной эйфории, горло сдавливал восторг, и он с трудом сдерживался, чтобы восторженно не завопить, приветствуя очередную (наглядную!) победу Света над Тьмой. Он бы, может, и кричал, но видел, что старшие братья по оружию сдерживают свои эмоции. Никто из уже прошедших посвящение или даже только ступивших на путь не выражает свою радость открыто. Он понимал, что они тоже хотят радостно вопить, но… негоже паладину самого Инноса выражать эмоции по столь незначительным пустякам…
Одно только смущало Ангола. Слова мастера-наставника про невозможность жизни человека без света в душе. Он долго думал над этим, прикидывал и так и эдак, но по всему выходило, что душа внутри тела, … а внутри темно. И Свет Инноса может попасть внутрь только через несколько естественных отверстий в организме. Мысль повернуться к Инносу задом была настолько кошмарной и святотатственной, что Ангол, во-первых, тут же изгнал ее из своего сознания, а, во-вторых, наложил на себя добровольную епитимью на две седьмицы.
Но как-то Свет все равно должен попадать внутрь и дарить жизнь! Ведь так сказал мастер-наставник, а к его словам у Ангола было полное доверие! Ведь он же паладин самого Инноса! Паладины никогда не врут, ибо это противоестественно и противно самой концепции света! (разумеется, Ангол не знал таких мудреных слов, как «концепция», «противоестественно»… но он ощущал смысл этой фразы всей своей светлой душой, и при мысли о вранье его брови хмурились, а рука тянулась к рукояти клинка). Мастер-наставник – это ведь не просто паладин, - это высший брат, облеченный полным доверием, прошедший все ступени посвящения и положивший собственное естество на алтарь служения Инносу. (Эту часть Ангол тоже плохо представлял … да и не понимал, для чего нужно вытаскивать свое естество (да еще при всех!) и класть на алтарь. Но был готов к любым испытаниям ради своего Бога. И часто, совершая в одиночестве вечернюю молитву, он представлял, как это будет выглядеть, и репетировал. Совершать сложные пассы мечом, одновременно касаясь естеством алтаря, было непросто, но Ангол был упорным юношей. И со временем у него стало получаться просто мастерски. Он был уверен, что при посвящении в паладины, сможет сделать все намного лучше прочих. ). К мастеру же наставнику после случая с кислым молоком он стал относиться не просто с уважением и пиететом, а с неким суеверным страхом. Ибо на собственной шкуре убедился, что мастер способен предвидеть будущее. А подобным даром Иннос наделяет только самых верных своих слуг. В тот день, помнится, у юного рекрута был выходной, и он, нарвав зеленых яблок и разжившись в деревне кувшином кислого молока, завалился в тенёк, чтобы сполна насладиться заслуженным после многодневных тренировок отдыхом. «Смотри, паренек, просрешься» - мимоходом бросил, проходя мимо мастер-наставник. Ангол вскочил и почтительно поклонился, всем своим видом демонстрируя, как ему важны любые звуки из уст такого великого воина. Но в душе все-таки не поверил. Позже, сидя над выгребной ямой со спущенными штанами, он клял себя последними словами и испытывал мучительный стыд, что посмел усомниться в мудрости старшего товарища. С того дня авторитет мастера-наставника в его глазах поднялся на недосягаемую высоту. Поэтому к его словам о необходимости света внутри Ангол отнесся со всей серьезностью. Каждое утро, понаблюдав как яркие лучи Света загоняют Тьму в подземные капища, он становился лицом к Светилу и, широко открывая рот, глубоко втягивал в себя щедро даримый Инносом свет. Однажды, один из мастеров, проходя мимо Ангола, увидел его действия. Какое-то время он с интересом наблюдал со стороны, а затем подошел и дружески хлопнул парня по плечу, со словами – «Молодчина, боец! Пока прочие бока отлеживают, он тут занимается дыхательной гимнастикой! Помяни мое слово – из тебя выйдет первоклассный воин света!» Что такое гимнастика Ангол знал, знал он и что такое дыхание, но вот вместе эти два слова никак не складывались. Впрочем, по интонации наставника он понял, что его похвалили и в очередной раз убедился, что все делает правильно.
Какой-нибудь ничтожный бумагомарака из тех, что предпочитают благородному ратному делу бутыль чернил и связку перьев, написал бы, что-то вроде: «Сиятельный воин Инноса крался к башне Темного Мага, чтобы раз и навсегда положить конец его козням. Простой честной сталью и личной отвагой он готовился встретить напор злых чар и превозмочь их». Но Ангол бы только посмеялся над подобными словами. Нет, про сиятельного, про отвагу он был согласен. Но вот чтобы ОН! АНГОЛ! Проходящий последнее испытание на посвящение в паладины, стал Красться? Ха! Три раза Ха! Десять раз Ха! Он, Ангол, не станет прятаться и бить из-за куста. О, он не такой, как остальные его товарищи. Найти и прикончить темную тварь. Такого было последнее задание. Орк это будет, варг или же еще кто-то или что-то мастера-наставники не уточняли. Предоставляя молодым мечникам самостоятельно решить какой подарок они преподнесут Инносу. Ангол же давно решил, кого именно он уничтожит во славу своего бога. Об этом некроманте он услышал от мага, который заезжал к ним, чтобы наложить целебные чары на пострадавших рекрутов, а также показать пару фирменных магических заклинаний.
Что это за маг, чем он занимается и откуда взялся Ангол не понял, но четко услышал, что маг – Темный. А значит – он зло и должен быть уничтожен. Как и все паладины юноша ненавидел темных магов, при одной только мысли о них его рука тянулась к рукояти меча, а брови грозно хмурились. (собственно, эти рефлексы отчасти и стали причиной всенародной любви простых людей к бравым воинам Инноса. Каждый человек, будь он ученым или деревенским дурачком, знал, что паладин никогда не тронет того, в ком не чует злых сил. И еще – паладины НИКОГДА не ошибаются. Поэтому, если посреди многолюдного рынка один или несколько паладинов вдруг выхватывают клинки и начинают грозно хмурить брови, никто не пугается, не спасается бегством и не прячется под прилавки. Все понимают, что просто в этот миг данные сиятельные воины Инноса подумали о многочисленных темных силах, ведущих гнусную подлую борьбу с благородными ратниками Света.)
Поэтому Ангол не крался. Он шел гордой и прямой поступью. Его взор был ясен, помыслы чисты, а цели благородны. Хотя, нет… его цель была не благородна, его цель была мерзким седым старикашкой, носящим громоздкие мрачные одежды… его целью был жуткий темный маг. На самом деле Ангол никогда не видел ни одного темного мага, но представлял их именно такими… мерзкими, старыми… вредными… и непременно злокозненными. Ну а какими еще могут быть темные маги? Сидит в башне, не выходит,… а вокруг рыба не ловится, скотина болеет, орки лезут, словно им тут медом намазано. А еще вчера младший писарь старшего брата-наставника свалился с лестницы и сломал руку. Вот что это, если не козни темных сил? Ведь писарь, брат Аветус, хоть и выбрал презренный путь книжного червя, но человеком был достойным. И при мысли о том, что он невинно пострадал от колдовства (ну не от того же, что был мертвецки пьян, а лестницу только что намочила раствором мыльного корня сисястая красавица Авдика?) рука сама тянулась к рукояти меча, а брови грозно хмурились.
Перед башней Врага (как мысленно презрительно называл юный паладин свою цель) стояли два скелета, держа на изготовку ржавые палаши.
Два скелета? ДВА СКЕЛЕТА? Всего пара жалких неумерших? И это все, что ты можешь предложить воину Света, жалкий некромант? Ангол откинул голову назад и гулко расхохотался… наверное, по этой причине он и не заметил, кто именно из скелетов нанес этот удар.
Очнулся паладин там же, где и упал. Рядом с Башней. В двух шагах невозмутимо продолжали нести неусыпную стражу оба костяка. Ангол судорожно вскочил, быстро ощупал себя на предмет повреждений и обнаружил, что, не считая здоровенной шишки на лбу (забрало было поднято) он полностью здоров. Этот жалкий некромант не посчитал нужным добить его! О, он только что совершил главную ошибку своей жизни! И он очень скоро поплатится за нее! Паладин, предварительно отступив на пару шагов назад, вновь расхохотался и крутанул в руке верный меч из волшебной руды.
Анголу нравилось слушать, как шипит рассекаемый мечом воздух. Во время учебы он всегда уходил самый последний с тренировочной площадки, до самого захода Светила вертя меч и приходя в настоящий экстаз от этого звука. Однажды он услышал, как один из его собратьев рекрутов рассказывает о том, какое это удовольствие – слушать, как свистит ветер, разгоняемый умелыми руками мечников. И Ангол, уже было собравшийся вмешаться и рассказать о своем состоянии, только рассмеялся и, развернувшись, ушел. Это же надо додуматься, размышлял он перед сном – ветер свистит! Как он может свистеть, если это ветер! Ангол представил ветер как огромную голову седого старика, надувающего дряблые щеки, чтобы произвести свист, и затрясся от смеха… Он никак не мог остановиться, настолько его развеселила эта нелепая картина – Ветер Свистит… !! Его товарищи по казарме матерились и что-то кричали ему, насчет прекратить, скоро выходные и можно будет сгонять к дояркам в соседнее село.. а сейчас надо держать себя в руках… что заниматься этим стыдно для мужчины… Ангол не понимал о чем они, да и не вслушивался.. только сильнее закутывался в одеяло, трясся и постанывал от еле сдерживаемого смеха. Ветер свистит….
Медленно и плавно тянулись минуты. За пределами огромной башни бурлила, кипела и фонтанировала энергией жизнь: кто-то кого-то ел, кто-то с кем-то сражался, кто-то пел песни, дрался, матерился, кричал, прыгал на одной ноге… но здесь, в обители высшего мага, Некроманта, царили тишина и покой.
«Мертвая тишина» - мысленно усмехался над собственным каламбуром Ксардас. Никто и ничто не могло потревожить величественное молчание местных стен, мрачную задумчивость камней, угрюмую сосредоточенность скальных плит… Ксардасу нравилось, как это звучит. Он любил тишину, любил одиночество. Он был убежден, что, только находясь в уединении, абстрагируясь от мирских проблем, можно достичь чего-то поистине великого. Только тогда, когда ты свободен от житейских неурядиц, от постоянных хлопот, от назойливых посетителей, глупых и бездарных (зато невероятно высокомерных) коллег, подобострастно заглядывающих в рот при каждом слове послушниках, в общем, от всего, что может отвлечь от истинного знания, - тогда и только тогда, ты становишься способен взглянуть на мир под другим углом. Чистое, спокойное, незамутненное знание впитывается умом так легко, словно только и ждало компании тишины, чтобы скинуть тайные покровы замудренной словесной шелухи и радостно открыться благодарному читателю.
Но назвать Ксардаса теоретиком мог только тот, кто вообще о нем ничего не знал. (впрочем, будем справедливы, тот кто ничего не знает о самом могущественном некроманте из ныне живущих, вряд ли будет интересоваться степенью его вовлеченности в мировые дела). Но даже обычная логика заставляет предположить, что могущественный маг не может не держать руку на пульсе всех происходящих событий, особенно, если это касается (прямо или косвенно) его самого и его образа жизни. Невозможно, полностью отринув мир, быть уверенным в завтрашнем дне. Все течет и все изменяется. И однажды твоя тихая и спокойная жизнь может быть нарушена… возможно, даже с летальными последствиями для тебя самого. Это некромант понимал прекрасно. Достаточно повидал на своем веку «светоликих», «лучезарных», или просто одухотворенных от осознания ДЕЛА, которому служат, паладинов, воинов и даже просто молодых и, по сути, глупых магов. Всегда, всегда найдется какой-нибудь дубиноголовый, решивший, что вот именно ему (кто, если не я?) предначертано самой судьбой остановить зло и привнести в мир добро, справедливость и всеобщее счастье.
И начинают они все, почему-то, с одного и того же. Нет, чтобы помогать улучшать экономическую ситуацию в стране, раздавать свое не такое уж маленькое жалование нищим, открывать приюты для бездомных, бороться с коррупцией и преступностью, останавливать внутренние локальные войны… нет.. нет-нет-нет. Они, все до единого, уверены, что есть где-то один злобный Враг, который и стоит за всей мировой несправедливостью. Вот убей его и все – сразу всем станет легче и придет благодать. Поля станут родить три раза в год, овцы и коровы давать в пять раз больше молока и в десять раз больше мяса, дикие звери перестанут нападать на людей и сами будут выходить на копье охотника по первому свисту…
Есть те, кто считает исчадием зла Драконов – ну, тут Ксардас не возражал, ящеров он не то, чтобы недолюбливал, скорее, старался с ними не контактировать без крайней нужды, однако признавал, что голодный Дракон – однозначно злой Дракон, поэтому все эти охотники, с забитыми романтическими бреднями головенками приходились очень кстати.
Но были и другие. И эти другие некроманту совсем не нравились, поскольку избирали целью своей праведной Миссии не мифическое земноводное, а вполне конкретного Темного мага. Ну как же, заперся в башне, никогда не выходит, никто не знает, что он там делает, а ну как наводит злые чары на окрестные земли? Тут у любого паладина срабатывает однозначный рефлекс – рука сжимает рукоять магического клинка… это несложное движение, как правило, запускает работу остальных мышц, и когда волна доходит до мозга, мыслительный процесс паладина уже готовит стройную и ясную логическую цепочку: Маг – Темный – В Башне – Нехорошо – Убить.
Что-то произошло в Башне, и Ксардас отвлекся от размышлений. Привычная тишина была нарушена самым варварским образом. Внизу раздавалось звучное хеканье, лязг железа и, время от времени, ликующие возгласы. «О, Темные, Боги!» - вздохнул некромант, - «Еще один».
Ангол был хорошим паладином. Даже не просто хорошим – настоящим, до мозга костей, так сказать. Он не только прекрасно умел владеть мечом и арбалетом, носил тяжелую броню и мог, подними его среди ночи, наизусть вознести Инносу любую из выученных в детстве молитв, но и нес глубоко-глубоко, в самом сердце пламенную веру в дело Света.
Свет никогда не ошибается, - поучительно подняв палец вверх, говорил его наставник, прохаживаясь перед полной аудиторией рекрутов, - Ну, а если ошибается, то смотри пункт первый, - усмехнувшись, добавлял он. И толпа студиоузов разражалась положенным хохотом. Но если большинство смеялось просто потому, что так положено. Или потому, что хотели подольститься к будущему экзаменатору ( к слову, мастеру меча и одного из сильнейших знатоков боевой магии Света). То Ангол веселился совершенно искренне. Как это может быть, чтобы Свет был НЕ прав? Да об этом думать не просто смешно – нелепо, глупо, … это же просто еретические мысли… тут его рука автоматически сжимала пока еще не существующую рукоять клинка, а брови грозно хмурились.
Еретики – это вторые по важности враги Дела Света. Они несут тьму, неверие и что-то там еще в сердца и умы рядовых незащищенных граждан, они сеют смуту, они .. они враги. Ангол не особо разбирался, почему еретики должны быть уничтожены. Они вредят Свету – этого вполне достаточно.
Иннос даровал нам Свет, дабы мы возрадовались. Иннос даровал нам Свет, дабы мы жили. Без Света нет жизни в Мире. Без Света в душе нет жизни в самом человеке. – наставлял его один из старших мастеров.
И Ангол видел, что это не просто слова. Что они воистину правдивы! Каждое утро он просыпался и видел, как мерзкая тьма уползает, гонимая непобедимым утренним светом Великого Инноса. Он, почему-то, всегда представлял себе это именно так. Орды мрака, властвовавшие пока люди спят, сейчас несут катастрофические потери и отступают, отступают… при мысли об этом, Ангола захватывало чувство невиданной эйфории, горло сдавливал восторг, и он с трудом сдерживался, чтобы восторженно не завопить, приветствуя очередную (наглядную!) победу Света над Тьмой. Он бы, может, и кричал, но видел, что старшие братья по оружию сдерживают свои эмоции. Никто из уже прошедших посвящение или даже только ступивших на путь не выражает свою радость открыто. Он понимал, что они тоже хотят радостно вопить, но… негоже паладину самого Инноса выражать эмоции по столь незначительным пустякам…
Одно только смущало Ангола. Слова мастера-наставника про невозможность жизни человека без света в душе. Он долго думал над этим, прикидывал и так и эдак, но по всему выходило, что душа внутри тела, … а внутри темно. И Свет Инноса может попасть внутрь только через несколько естественных отверстий в организме. Мысль повернуться к Инносу задом была настолько кошмарной и святотатственной, что Ангол, во-первых, тут же изгнал ее из своего сознания, а, во-вторых, наложил на себя добровольную епитимью на две седьмицы.
Но как-то Свет все равно должен попадать внутрь и дарить жизнь! Ведь так сказал мастер-наставник, а к его словам у Ангола было полное доверие! Ведь он же паладин самого Инноса! Паладины никогда не врут, ибо это противоестественно и противно самой концепции света! (разумеется, Ангол не знал таких мудреных слов, как «концепция», «противоестественно»… но он ощущал смысл этой фразы всей своей светлой душой, и при мысли о вранье его брови хмурились, а рука тянулась к рукояти клинка). Мастер-наставник – это ведь не просто паладин, - это высший брат, облеченный полным доверием, прошедший все ступени посвящения и положивший собственное естество на алтарь служения Инносу. (Эту часть Ангол тоже плохо представлял … да и не понимал, для чего нужно вытаскивать свое естество (да еще при всех!) и класть на алтарь. Но был готов к любым испытаниям ради своего Бога. И часто, совершая в одиночестве вечернюю молитву, он представлял, как это будет выглядеть, и репетировал. Совершать сложные пассы мечом, одновременно касаясь естеством алтаря, было непросто, но Ангол был упорным юношей. И со временем у него стало получаться просто мастерски. Он был уверен, что при посвящении в паладины, сможет сделать все намного лучше прочих. ). К мастеру же наставнику после случая с кислым молоком он стал относиться не просто с уважением и пиететом, а с неким суеверным страхом. Ибо на собственной шкуре убедился, что мастер способен предвидеть будущее. А подобным даром Иннос наделяет только самых верных своих слуг. В тот день, помнится, у юного рекрута был выходной, и он, нарвав зеленых яблок и разжившись в деревне кувшином кислого молока, завалился в тенёк, чтобы сполна насладиться заслуженным после многодневных тренировок отдыхом. «Смотри, паренек, просрешься» - мимоходом бросил, проходя мимо мастер-наставник. Ангол вскочил и почтительно поклонился, всем своим видом демонстрируя, как ему важны любые звуки из уст такого великого воина. Но в душе все-таки не поверил. Позже, сидя над выгребной ямой со спущенными штанами, он клял себя последними словами и испытывал мучительный стыд, что посмел усомниться в мудрости старшего товарища. С того дня авторитет мастера-наставника в его глазах поднялся на недосягаемую высоту. Поэтому к его словам о необходимости света внутри Ангол отнесся со всей серьезностью. Каждое утро, понаблюдав как яркие лучи Света загоняют Тьму в подземные капища, он становился лицом к Светилу и, широко открывая рот, глубоко втягивал в себя щедро даримый Инносом свет. Однажды, один из мастеров, проходя мимо Ангола, увидел его действия. Какое-то время он с интересом наблюдал со стороны, а затем подошел и дружески хлопнул парня по плечу, со словами – «Молодчина, боец! Пока прочие бока отлеживают, он тут занимается дыхательной гимнастикой! Помяни мое слово – из тебя выйдет первоклассный воин света!» Что такое гимнастика Ангол знал, знал он и что такое дыхание, но вот вместе эти два слова никак не складывались. Впрочем, по интонации наставника он понял, что его похвалили и в очередной раз убедился, что все делает правильно.
Какой-нибудь ничтожный бумагомарака из тех, что предпочитают благородному ратному делу бутыль чернил и связку перьев, написал бы, что-то вроде: «Сиятельный воин Инноса крался к башне Темного Мага, чтобы раз и навсегда положить конец его козням. Простой честной сталью и личной отвагой он готовился встретить напор злых чар и превозмочь их». Но Ангол бы только посмеялся над подобными словами. Нет, про сиятельного, про отвагу он был согласен. Но вот чтобы ОН! АНГОЛ! Проходящий последнее испытание на посвящение в паладины, стал Красться? Ха! Три раза Ха! Десять раз Ха! Он, Ангол, не станет прятаться и бить из-за куста. О, он не такой, как остальные его товарищи. Найти и прикончить темную тварь. Такого было последнее задание. Орк это будет, варг или же еще кто-то или что-то мастера-наставники не уточняли. Предоставляя молодым мечникам самостоятельно решить какой подарок они преподнесут Инносу. Ангол же давно решил, кого именно он уничтожит во славу своего бога. Об этом некроманте он услышал от мага, который заезжал к ним, чтобы наложить целебные чары на пострадавших рекрутов, а также показать пару фирменных магических заклинаний.
Что это за маг, чем он занимается и откуда взялся Ангол не понял, но четко услышал, что маг – Темный. А значит – он зло и должен быть уничтожен. Как и все паладины юноша ненавидел темных магов, при одной только мысли о них его рука тянулась к рукояти меча, а брови грозно хмурились. (собственно, эти рефлексы отчасти и стали причиной всенародной любви простых людей к бравым воинам Инноса. Каждый человек, будь он ученым или деревенским дурачком, знал, что паладин никогда не тронет того, в ком не чует злых сил. И еще – паладины НИКОГДА не ошибаются. Поэтому, если посреди многолюдного рынка один или несколько паладинов вдруг выхватывают клинки и начинают грозно хмурить брови, никто не пугается, не спасается бегством и не прячется под прилавки. Все понимают, что просто в этот миг данные сиятельные воины Инноса подумали о многочисленных темных силах, ведущих гнусную подлую борьбу с благородными ратниками Света.)
Поэтому Ангол не крался. Он шел гордой и прямой поступью. Его взор был ясен, помыслы чисты, а цели благородны. Хотя, нет… его цель была не благородна, его цель была мерзким седым старикашкой, носящим громоздкие мрачные одежды… его целью был жуткий темный маг. На самом деле Ангол никогда не видел ни одного темного мага, но представлял их именно такими… мерзкими, старыми… вредными… и непременно злокозненными. Ну а какими еще могут быть темные маги? Сидит в башне, не выходит,… а вокруг рыба не ловится, скотина болеет, орки лезут, словно им тут медом намазано. А еще вчера младший писарь старшего брата-наставника свалился с лестницы и сломал руку. Вот что это, если не козни темных сил? Ведь писарь, брат Аветус, хоть и выбрал презренный путь книжного червя, но человеком был достойным. И при мысли о том, что он невинно пострадал от колдовства (ну не от того же, что был мертвецки пьян, а лестницу только что намочила раствором мыльного корня сисястая красавица Авдика?) рука сама тянулась к рукояти меча, а брови грозно хмурились.
Перед башней Врага (как мысленно презрительно называл юный паладин свою цель) стояли два скелета, держа на изготовку ржавые палаши.
Два скелета? ДВА СКЕЛЕТА? Всего пара жалких неумерших? И это все, что ты можешь предложить воину Света, жалкий некромант? Ангол откинул голову назад и гулко расхохотался… наверное, по этой причине он и не заметил, кто именно из скелетов нанес этот удар.
Очнулся паладин там же, где и упал. Рядом с Башней. В двух шагах невозмутимо продолжали нести неусыпную стражу оба костяка. Ангол судорожно вскочил, быстро ощупал себя на предмет повреждений и обнаружил, что, не считая здоровенной шишки на лбу (забрало было поднято) он полностью здоров. Этот жалкий некромант не посчитал нужным добить его! О, он только что совершил главную ошибку своей жизни! И он очень скоро поплатится за нее! Паладин, предварительно отступив на пару шагов назад, вновь расхохотался и крутанул в руке верный меч из волшебной руды.
Анголу нравилось слушать, как шипит рассекаемый мечом воздух. Во время учебы он всегда уходил самый последний с тренировочной площадки, до самого захода Светила вертя меч и приходя в настоящий экстаз от этого звука. Однажды он услышал, как один из его собратьев рекрутов рассказывает о том, какое это удовольствие – слушать, как свистит ветер, разгоняемый умелыми руками мечников. И Ангол, уже было собравшийся вмешаться и рассказать о своем состоянии, только рассмеялся и, развернувшись, ушел. Это же надо додуматься, размышлял он перед сном – ветер свистит! Как он может свистеть, если это ветер! Ангол представил ветер как огромную голову седого старика, надувающего дряблые щеки, чтобы произвести свист, и затрясся от смеха… Он никак не мог остановиться, настолько его развеселила эта нелепая картина – Ветер Свистит… !! Его товарищи по казарме матерились и что-то кричали ему, насчет прекратить, скоро выходные и можно будет сгонять к дояркам в соседнее село.. а сейчас надо держать себя в руках… что заниматься этим стыдно для мужчины… Ангол не понимал о чем они, да и не вслушивался.. только сильнее закутывался в одеяло, трясся и постанывал от еле сдерживаемого смеха. Ветер свистит….
Последнее редактирование: