Дикарь
★★★★★★★
Модератор
- Регистрация
- 17 Апр 2007
- Сообщения
- 7.281
- Благодарности
- 9.049
- Баллы
- 1.415
Чтобы не потерялось. 
Скачать в ФБ2 или читать.
Этот рассказ имеет продолжение.
ДОЛГ
Денёк выдался пасмурный. Впрочем, в Долине Рудников нечасто бывало по-другому. К её поверхности и в ясные дни солнечные лучи пробивались уже размытыми и потускневшими. Изрядную часть их силы по пути похищала мутная пелена Барьера: даже небесному огню, зажжённому Инносом, нелегко бывало пробиться сквозь магический купол, накрывавший долину.
Впрочем, для обитателей Старого лагеря такая погода давно стала привычной. Дождя нет — и хвала богам. Свободные от работы в шахте рудокопы лениво копошились возле своих убогих лачуг, с озабоченным видом бегали с какими-то важными поручениями деловитые призраки, важно расхаживали закованные в броню стражники. Особенно много их было во Внутреннем кольце, то есть, попросту говоря, в замке, где обитали маги Огня и хозяева лагеря — рудные бароны во главе с Гомезом.
Один из стражников, здоровенный, почти налысо выбритый детина в тяжёлых гвардейских доспехах с кованым нагрудником в виде оскаленной клыкастой морды, направился вразвалку к жилищу магов. Двое служителей Инноса в длинных красных мантиях как раз стояли у стены и о чём-то оживлённо беседовали. Не дойдя нескольких шагов, стражник остановился и почтительно прокашлялся.
— Чего тебе? — с явственной ноткой пренебрежения бросил один из магов, худощавый человек с длинным унылым лицом.
— Мне бы это... в вере укрепиться, отец мой, — неприятным надтреснутым голосом отозвался стражник. — Сомнения, язви их, заедают...
— Потом, любезный. Приходи позже. Не видишь, у нас важный разговор, — попытался отмахнуться от него маг.
Но его собеседник — круглолицый человек с аккуратной бородкой и чёрными с лёгкой проседью волосами — придерживался иного мнения.
— Погоди, Торрез, — остановил он первого мага. — Интересно же, какие это такие сомнения сумели пробиться в душу нашего дорогого Катэра. Очевидно, они необычайно ядовитые, раз смогли просочиться сквозь покрывающую её коросту. Негоже оставлять человека наедине с такой бедой, — проговорил он с насмешкой в голосе.
— Спасибо, почтенный Рамирез, — смиренно склонил узколобую голову Катэр. — Вот сразу видно, что вы человек с понятием, настоящий служитель Инноса...
— Ты на что это намекаешь, а? — неприятно сощурился Торрез. — Хочешь сказать, что я не настоящий, что ли?
— Нет-нет, как вы могли подумать! — замахал волосатыми ручищами стражник. — Я потому и решил... это... к вам обратиться, что шибко уважаю вашу мудрость.
Родригез хмыкнул. Торрез вздохнул, но решил-таки сменить гнев на милость.
— Ладно, выкладывай, что там у тебя? — проворчал он.
— Да вот сомневаться я стал в справедливости Инноса... Знаю-знаю, великий это грех! Потому к вам и пришёл, — повёл свою речь стражник. — Вот скажите мне, ведь Иннос бог Порядка и Света, так?
— Истинно так, брат мой, — теребя бородку, чтобы не рассмеяться, кивнул Родригез.
— А если так, то, стало быть, ему угодно, чтоб во всём был порядок. Ну, чтоб, значит, каждый своё дело делал и в чужие не лез. Чтоб все обещания свои исполняли и долги возвращали вовремя, так ведь?
— Разумеется. Это любому младенцу известно, — с трудом сдерживая непрошенный зевок, подтвердил Торрез.
— Ага. А король, значит, Инносом поставлен, чтоб это... на земле порядок вершить. И всё что он делает — то от Инноса. Так я разумею?
— Ты делаешь успехи в богословии, друг мой! — не сдержавшись, фыркнул Родригез.
Тёмные глазки Катэра злобно сверкнули в ответ на насмешку, но он мгновенно вернул своему грубому лицу смиренный и простоватый вид.
— А раз так, то, выходит, не по закону Инноса меня на каторгу упекли, — заявил он.
— Ну-ка, ну-ка, поясни, каким образом ты пришёл к столь смелому умозаключению, — вовсю веселился Родригез.
Даже Торрез проявил признаки интереса, согнав с лица кислую мину. Трое стражников, о чём-то тихо переговаривавшихся неподалёку, заинтересовались устроенным Катэром представлением и осторожно, чтобы лишний раз не побеспокоить магов, подошли поближе.
— Ну как же! Я ведь чем раньше-то занимался? Подручным был у главаря Ночной гильдии Венгарда. Следил, чтоб воры куда не положено не лезли, шлюхи не ленились и не забывали гильдии долю отстёгивать, должники всегда чтоб золото возвращали в срок. В общем, глядел за порядком. Стало быть, исполнял волю Инноса, — важно ткнул пальцем в небо стражник. — А меня взяли, значит, за шиворот и в суд поволокли. А потом сюда с первым же попутным кораблём...
— Как ты можешь утверждать, будто эти грязные делишки могут быть угодны Инносу?! — грозно насупился Торрез.
— Погоди, брат мой, — вновь остановил его Родригез. — Это уже становится интересным... А скажи, достопочтенный Катэр, с чего ты взял, будто Иннос именно тебя избрал своим орудием для наведения порядка среди городских отбросов?
— А почему бы и не меня? Сам-то он, поди, на землю не приходит, чтоб самолично порядок навести. Вот кому-то и приходится...
— Иннос, как и его извечный враг Белиар, не может непосредственно вмешиваться в дела смертных, — раздражённо начал Торрез. — Однажды война богов уже едва не погубила всё живое в мире. И тогда Аданос взял с остальных богов слово, что они впредь не ступят на его землю и станут действовать через своих избранных. А как тебе должно быть известно, в Миртане избранным Инноса является ни кто иной, как Его Королевское Величество Робар Второй. Именно назначенные им судьи и наместники призваны вершить справедливость по воле Инноса, а вовсе не какой-то ночной разбойник вроде тебя. Это, надеюсь, ты уяснить в состоянии?
— Это я понимаю, оно конечно, — не стал спорить покладистый Катэр. — Мне другое невдомёк. Если венгардский судья тоже справляет волю Инноса, то почему он меня перед этим три раза за мзду отпускал? А когда у меня золота не оказалось, то за Барьер и сослал без лишних разговоров.
На бледном лице Тореза проступили багровые пятна гнева. Трое стражников, толпившихся уже за самыми спинами магов, довольно заухмылялись и заподмигивали Катэру. Не посрамил, мол, братву.
Торрез уже открыл рот для гневной отповеди, как Родригез положил ему на плечо ладонь.
— Ты посмотри! Похоже, сюда направляются. Нечасто они выходят из своей резиденции таким представительным составом, — проговорил он. — Только Бартоло и не хватает.
Торрез проследил за его взглядом и увидел четверых рудных баронов, которые во главе с самим Гомезом направлялись в их сторону. Но ничего сказать он не сумел, так как вместо слов издал лишь хриплое сипение, когда из его рассечённого горла веером хлынула кровь. А Родригез с изумлением уставился на острия двух мечей, внезапно выросших из его груди...
— Неплохо, — проворчал подошедший Гомез, мельком взглянув на лежащие у его ног тела магов.
— Теперь ворвёмся внутрь и прикончим остальных? — возбуждённо спросил Катэр.
— Хочешь превратиться в кучку пепла, придурок? — процедил сквозь зубы главарь Старого лагеря. — Оттащите тела за угол, а сами встаньте снаружи возле дверей и никого не впускайте. И тихо чтоб!
Гомез сделал знак остальным баронам и все они друг за другом вошли в обиталище служителей Инноса. Оказавшись внутри, Гомез молча кивнул Ворону на дверь в лабораторию, а затем поманил за собой Шрама и направился к лестнице. Арто остался неподалёку от входа.
Дамарок увлечённо смешивал что-то в больших колбах на алхимическом столе, его большеротое лицо выражало крайнюю сосредоточенность. Заслышав шум позади, он спокойно обернулся. Маги привыкли ничего не опасаться, ведь суеверие и страх перед служителями Инноса даже самых отпетых каторжников заставляли держаться с должным почтением.
В дверях, состроив постную мину, смиренно стоял рудный барон Ворон.
— Приветствую, сын мой! Чем обязан? — сухо промолвил маг.
— Зашёл попросить чего-нибудь от ломоты в костях, — пояснил барон. — Опять старая рана разболелась. Ну, та, что осталась мне в память о нашем восстании в день возведения Барьера. Покойный комендант замка так приложил мне по рёбрам своей булавой, что...
— Как же, помню. Я сам тебя лечил тогда, — прервал его тираду Дамарок. — У меня есть неплохое средство. Сейчас поищу.
Маг отбросил со лба непокорную прядь жёстких чёрных волос и склонился над стоящим в углу сундуком. Однако он едва успел поднять крышку, как длинный прямой меч, мигом оказавшийся в руке Ворона, обрушился на его затылок.
Гомез тем временем стоял перед Корристо, главой Круга Огня в Долине Рудников. Позади старого мага маячил Драго, лучший его ученик, обещавший с годами превзойти наставника.
— Мне нужен твой совет, отец мой... — начал было предводитель Старого лагеря.
— Да, ты вовремя. Я как раз хотел обсудить с тобой одно важное дело, — не слушая его, заявил Корристо. — Меня давно мучили сомнения относительно нашей переписки с внешним миром, которую доставляли твои люди. И недавно я уверился в своих сомнениях. Кто-то не только вскрывал наши письма, но и подменял их!
Гомез, согласно кивавший головой во время этой тирады, вскинул ладони в примиряющем жесте.
— Всё не совсем так, как тебе представляется, отец мой! Собственно, я пришёл как раз за тем, чтобы обсудить кое-что насчёт этого дела.
— Вот как? — приподнял седые брови Корристо.
— Только прошу, отошли прежде Драго. Может статься, что ты сам пожалеешь, что во время признания Шрама поблизости оказались чужие уши.
Драго сердито сжал губы.
— Но он мой ученик, я полностью ему доверяю...
— Конечно-конечно! Ты потом сам расскажешь ему всё, что сочтёшь нужным.
Корристо пожал плечами и кивнул Драго. Тот возмущённо фыркнул и направился к лестнице.
— Если понадоблюсь, то я буду в лаборатории, — бросил он через плечо.
Гомез проводил его рассеянным взглядом и вновь обратился к старому магу.
— Дело в том, почтенный Корристо, что мой старый товарищ, которого ты видишь перед собой, стал свидетелем и невольным участником этой истории с перепиской.
При этих словах Шрам ссутулил тяжёлые плечи и смущённо потёр рассекавший всё лицо старый рубец, из-за которого он и получил своё прозвище. Корристо нахмурился.
— Так в чём ты желаешь признаться, сын мой? — сурово спросил он.
— Я... Ну, это... — принялся мямлить Шрам, утупя взгляд в начертанную на полу пентаграмму.
— Говори же! — нетерпеливо притопнул ногой Корристо.
Старый маг так увлёкся представлением, что выпустил из поля зрения Гомеза. Тот, будто бы увлёкшись лежавшей на высокой подставке книгой, шагнул за спину Корристо.
Внезапно снизу, от основания лестницы, раздался какой-то полузадушенный вскрик, сразу же перешедший в хрип.
— Что там... — обернулся на шум Корристо и тут же рухнул на колени, получив сзади удар тяжёлой подставкой для книг.
— Держи его! — рявкнул Гомез.
Шрам, не медля ни мгновения, навалился на старика. А по каменным ступеням лестницы уже громко застучали окованные железом тяжёлые ботинки стражников. Все участники расправы во главе с Вороном и Арто ворвались на второй этаж и молча уставились на то, как Шрам с Гомезом выкручивают руки старому магу. Один из стражников сильно побледнел при виде этого зрелища, губы его мелко задрожали, а по щекам покатилась капля холодного пота. Похоже, до него только теперь дошло, что они натворили.
Корристо оказался не так прост. Вялый и как будто ещё не пришедший в себя, он неожиданно напрягся и вырвался из крепких баронских лап. Между скрюченным пальцами старика сверкнуло багровое магическое пламя. Но прицельно направить его он не успел. На голову старика обрушился огромный кулак Шрама, огненный шар вырвался на свободу и один из стражников с визгом покатился по лестнице, охваченный пламенем. Его дружки шарахнулись в стороны, даже и не пытаясь помочь бедолаге. Лишь Катэр дёрнулся в сторону лестнице, но остановился и в ужасе закрыл лицо руками.
— Что стоите? Вяжите его! — рыкнул Гомез.
Стражники навалились на старого мага, давая волю своему страху и злости, и вскоре он оказался спутан по рукам и ногам крепкими ремнями из кожи глорха. Подхватив Корристо с пола, они прижали его к стене. Разъярённый Гомез приблизил своё искаженное злобой лицо к спокойным глазам мага.
— Ну что, проклятый старикашка, вот и вышло твоё время. Ты больше не будешь путаться у меня под ногами, — насмешливо проговорил он.
— Об одном жалею — не успел вызвать огненный дождь... — прохрипел Корристо.
— Кто не успел, тот опоздал, — хмыкнул в ответ Гомез, усаживаясь на угодливо поданную кем-то из стражников скамейку. — Значит так, старик, разговор у нас с тобой будет такой: я задаю тебе два вопроса, ты на них честно отвечаешь, а потом мы тебя быстро и не очень больно убиваем. Иначе... Ну, ты понял.
Старый маг, крепко стиснутый ремнями и грубыми руками баронских подручных, промолчал. Только трудное дыхание с сипением вырывалось сквозь окровавленные губы.
— Итак, вопрос первый, — продолжал главарь Старого лагеря, приняв молчание Корристо за покорность. — Где шестой? Этот твой младший ученик... как, бишь, его?
— Мильтен, — с готовностью подсказал стоявший за гомезовым плечом Ворон.
— Да-да, Мильтен. Настырный парнишка. Как бы он не доставил нам неприятностей... Так где он? Куда ты его послал?
— Никуда я его не посылал. Сбежал без спросу, стервец, — с натугой усмехнулся разбитыми губами Корристо.
— Гомез, может, кинжал накалить? Или вон клещи лежат подходящие... — подал голос Арто.
— Успеется, — отмахнулся рудный барон. — Он, кажется, не врёт. Не врёшь, почтенный Корристо? Тогда, наверное, и на второй вопрос честно ответишь? А, старик, ответишь ведь? Скажи-ка, тебе известен способ разрушить Барьер? Нет, ты не подумай чего дурного, он меня пока более чем устраивает. Нам с парнями и здесь неплохо. Но мало ли, как оно там всё обернётся в будущем...
Гомез удивлённо умолк, оборвав себя на полуслове. Он вслушался в странные звуки, издаваемые Корристо. До барона не сразу дошло, что старый маг смеётся, а это само по себе с отбитыми усердной стражей рёбрами было не так-то легко.
— Чего ржёшь? Спятил с перепуга? — прогудел озадаченный таким поведением Шрам.
— Ты дурак, Гомез! Все вы идиоты. Тупые, как бараны Онара. Полорогие и кучерявые! — давясь смехом, хрипел Корристо. — Вы и власть-то столько лет удерживали только потому, что правите ещё большими баранами, чем вы сами!
— А можно ближе к делу? — поморщился Гомез, пытаясь отогнать вдруг заструившийся под сердцем холодок тревоги.
— Способ разрушить Барьер был. Я бы ни за что им не воспользовался, ибо королевское войско должно бесперебойно получать руду. Но он был. А теперь его нет. Ты только что сам, своими руками и дурацкими приказами лишил себя этой возможности. Чтобы уничтожить Барьер, нужны силы двенадцати магов. Двенадцати! А ты убил моих учеников... — голос старого мага снизился до хриплого шёпота, а потом вдруг поднялся и загремел, казалось, на весь замок, с гулом отдаваясь в ушах. — Именем Инноса я проклинаю тебя, всех твоих подручных и весь этот грязный лагерь! И проклятье моё настигнет всех вас очень скоро!
Выкрикнув эти страшные слова, Корристо плюнул в лицо рудного барона, перепачкав его кровью. Никто не успел заметить, когда Гомез оказался на ногах, но скамейка уже отлетела в сторону и великолепный меч барона, служивший предметом зависти для всей Долины Рудников, без труда прошил тяжёлую, усиленную магией ткань мантии Корристо и скрежетнул по каменной кладке за спиной уже мёртвого мага...
Спустились в тяжёлом молчании. Только внизу оживились — стражник, обожжённый заклинанием Корристо, оказался ещё жив.
— Томас, дружище! — воскликнул Катэр, падая возле него на колени. — Потерпи, всё будет хорошо... Парни, давайте отнесём его в казарму. Только нужно что-нибудь подложить.
Бароны равнодушно миновали суетившихся возле раненого товарища стражника и вышли наружу. Лишь Ворон обернулся в дверях.
— Эй, Катэр! Иди к Бартоло, скажи, что я велел выдать лечебных зелий, сколько потребуется. А потом передай Торусу, чтобы он задержал Мильтена, как только тот объявится. Думаю, Гомез захочет и его допросить.
— Да-да, спасибо! — радостно вскочил Катэр и, опередив важно шествовавших баронов, бросился к их резиденции.
А к Гомезу от ворот бежал какой-то призрак. Он был растрёпан, напуган и жадно хватал ртом воздух, задыхаясь от долгого бега. Шрам и Арто шагнули вперёд, закрывая собой предводителя, и одновременно схватились за рукояти мечей.
— Гомез! Гомез, беда! — выкрикнул призрак. — Старая шахта обрушилась!
Бароны застыли, как громом поражённые. Их главарь первым взял себя в руки. Отстранив Шрама, он вышел вперёд и схватил призрака за грудки.
— Как это могло произойти?
— Н-не знаю, — испуганно залепетал тот. — Всё затряслось, сверху посыпались камни, потом снизу хлынула вода. Я кинулся в штольню, а Дрейк зачем-то побежал в другую сторону... А как только я выскочил наружу, так грохнуло! Я обернулся, а штольни больше нет, только огромные глыбы...
— Больше никто не уцелел? — процедил барон.
— Внутри вряд ли. Кажется, снаружи были трое или четверо рудокопов... Сменные, наверное. А больше никто.
— Понятно, — заскрипел зубами Гомез и разжал побелевшие пальцы, выпуская уже прощавшегося с жизнью чёрного вестника. — Ворон, проследи, чтобы весь лагерь сегодня же узнал, что шахта рухнула из-за враждебных чар магов Огня. Они вступили в сговор с Новым лагерем. Мы покарали предателей, однако спасать погибших было уже поздно... Но прежде пошли кого-нибудь к шахте, пусть проверят.
— Сделаю, — кивнул Ворон, нервно теребивший щегольскую бородку.
***
Тем временем вдалеке от Старого лагеря, на едва приметной и заросшей дикими травами тропке стоял молодой маг Огня. Место ему не нравилось и, чего греха таить, вызывало оторопь. Мильтена (а это мог быть, разумеется, только он) не покидало чувство, что из-за расположенных кругом стоячих камней за ним неотрывно следит чей-то взгляд. Причём взгляд крайне неблагожелательный. Да ещё эта неугомонная птица, что рыдала мерзким голосом где-то в тёмно-зелёных кронах деревьев...
— Где же его Белиар носит? — проворчал Мильтен и, чтобы отвлечься от неприятных ощущений, принялся вновь прокручивать в голове недавний разговор с наставником.
— Учитель, но если способ разрушить Барьер был известен вам с самого начала, то почему вы этого до сих пор не сделали? — спросил он Корристо. — Или вы ждали, когда я выучусь и наберусь сил, раз уж для обряда нужны двенадцать магов? Или наш бывший...
— Ты ничего не понял, Мильтен. Дело вовсе не в этом. Да, я знал, как разрушить Барьер. И уж тем более об этом знал Ксардас. Собственно, наш с Дамароком и Родригезом отказ участвовать в обряде и послужил поводом для его ухода из Круга. Но, как ты уже знаешь, истинная причина крылась вовсе не в этом. Мы не раз спорили о допустимости применения запретных знаний для достижения благородных целей... Ксардас и сам не заметил, как тайные занятия некромантией изменили его. Он забыл о долге, стал думать только о себе и каких-то своих мутных целях.
— Но теперь нас снова двенадцать и мы можем уничтожить Барьер! Можем вновь стать свободными!
— Свободными?! Под пятой орков? Мильтен, Мильтен, разве я этому тебя учил? Или мы маги Воды, для которых что люди, что орки — все равны перед лицом Аданоса? Будь у них возможность, они бы уже давно вырвались из долины, а заодно выпустили весь этот собранный здесь сброд. К счастью, заклинание Барьера создано нашим Кругом, а Сатурас, при всём его колоссальном опыте, мало что смыслит в огненной магии... Но ты-то! Пойми, для служителя Инноса свобода и личные желания — ничто, а долг — превыше всего. А наш долг сейчас заключается в том, чтобы на каторге была хоть какая-то видимость порядка и руда из Старой шахты бесперебойно поставлялась в королевские кузни.
— Она и так поставляется, но недавно присланные новые заключённые говорят, что орки наступают. Они уже заняли Варант, перерезали нордмарские перевалы и бесчинствуют на юге Миртаны. Может быть, от нескольких сильных магов в этой войне окажется больше проку, чем от кучи бесполезной руды?
— Ты способный ученик, Мильтен. Но пока чересчур молод и горяч. И ещё слишком мало знаешь, чтобы делать правильные выводы, — вздохнул Корристо.
Мильтен, упрямо сжав губы, молча развернулся и сбежал по лестнице. Продолжая злиться на учителя, он направился к воротам замка, чтобы выпустить пар в беседе с Диего. Старший призрак, с его неподражаемой иронией и несравненным умением слушать, всегда мог погасить смятение в душе юного мага и направить его мысли в более созидательное русло. Возле хижины Диего не оказалось, а стражники на воротах сказали, что он покинул лагерь пару часов назад.
Тогда Мильтен тоже вышел наружу. Он догадался, что Диего и двое их общих друзей — Горн и Лестер — по своему обыкновению решили встретиться в тайном местечке неподалёку. Никто другой не знал об этом укромном уголке в неприступных скалах, случайно обнаруженном Диего во время одной из охотничьих вылазок. Мильтен застал друзей где и ожидал, а состоявшаяся вслед за тем беседа и стала причиной его пребывания в этом неуютном месте возле стоячих камней, что окружали подземный склеп...
Мысли молодого мага оказались прерваны торопливыми шагами. Он обернулся навстречу показавшемуся на тропе крепкому парню в доспехах наёмника из Нового лагеря.
— Привет! — кивнул ему Мильтен. — Наш общий друг Лестер рассказал мне о тебе.
— Хм... Я-то ищу магический юнитор. Он должен быть где-то здесь. Но что служитель Инноса забыл в таком месте?
— Мне нужно кое-что добыть из этого склепа...
***
Гомез поднял тяжёлый золотой кубок, наполненный красным вином, и надолго приложился к нему, разом опорожнив более чем наполовину. Арто и Шрам у дальнего конца стола хлестали благородный напиток, словно это было дешёвое пойло из какой-нибудь придорожной корчмы, и негромко спорили о всякой чепухе. Ворон задумчиво водил пальцем по краю своего кубка, время от времени исподлобья бросая взгляды на Гомеза. К вину он не притронулся, да и приправленное травами жареное мясо, что стояло на блюде перед вторым человеком в лагере, понапрасну исходило пряным парком.
Пятый барон — Бартоло, исполнявший обязанности не то коменданта замка, не то эконома, — нервно крутил ус, переводя взгляд то на одного, то на другого предводителя. Потом не выдержал и, пробормотав что-то о необходимости проследить за работой в кладовых, торопливо покинул помещение, по дороге шикнув на баронских наложниц, сунувшихся было в дверь зала, где мрачно пировали их повелители.
Гомез допил вино, крепко стукнул кубком о столешницу и, перехватив взгляд Ворона, мрачно усмехнулся.
— Считаешь, что я поспешил с магами? — в лоб спросил он.
— А сам ты, конечно же, убеждён в обратном, — хмыкнул Ворон.
— Проклятый колдун пронюхал о наших с тобой шалостях с их перепиской. Мы и так слишком долго водили старика за нос. Даже странно, как это он раньше всё не узнал?
— Ну, ему же не было известно, что ты угодил на каторгу за подделку государственных бумаг. Канцелярию колонии я прибрал к рукам первым делом, как только мы начали наводить здесь свои порядки...
— Если бы не твои манипуляции с магическими печатями, то Корристо распознал бы мою писанину с одного взгляда, — покачал головой Гомез. — Кстати, я никогда не спрашивал у тебя, как бывший паладин оказался на каторге? Не, ну я ещё понимаю, как угораздило Ли и кое-кого из его дружков. Заговор против короны и всё такое... Но у тебя совсем другая история, верно?
— Ты прав, друг мой. Сия история печальна, романтична и достойна, по меньшей мере, баллады.
— А расскажи! — придвинулся ближе к столу Гомез и подпёр щёку кулаком.
— Время ли?
— Почему нет? К захвату Свободной шахты ещё нужно подготовиться, а для начала не помешает всё как следует обмозговать. Но этим мы займёмся с утра, сейчас у меня голова будто каменная.
— Ну, если вкратце, — сдался Ворон, — то я поплатился за любовь.
— Ого!
— Да-да, мой друг. Когда я был куда моложе, чем сейчас, и носил красивые доспехи королевского паладина, меня сжигали две страсти. Пламенная любовь к женщине и не менее горячая любовь к славе.
— Тщеславие, попросту говоря.
— Оно, окаянное, чего уж тут скрывать. Мы в это время рыскали по варантским пескам, которые потом один придворный бумагомарака, ни разу в жизни не покидавший окрестностей Венгарда, назвал «болотами». Но это были никакие не болота, а раскалённые солнцем и ежечасно грозящие смертью пески. Ослепительно белые, золотисто жёлтые, багровые в лучах заката. Сухие, набивающиеся под доспехи, в глаза и ноздри. С утонувшими в них тут и там развалинами, обточёнными ветром скалами и костями погибших чудовищ. Там за каждым барханом могли таиться недобитки войска Гелона и Люккора или просто какая-нибудь шайка кочевников с отравленными стрелами...
— Мои предки происходили из тех мест.
— По тебе заметно... Так вот, именно там я и встретил её. Свою любовь...
— Первую, так понимаю?
— Вторую. О первой я уже упоминал. Она терзала меня с младых ногтей. Мне всегда нестерпимо хотелось славы, богатства, признания со стороны народа, короля, боевых товарищей... богов, наконец. Я мечтал стать первым во всём, рвался в гущу битвы и вызывался на самые опасные задания.
— Придурок.
— Но моя новая страсть на время затмила прежнюю. Её звали Нита. Под её трогательной невинной внешностью таилась бездна тьмы. Она была хитрой, прожжённой варантской ведьмой. Лишь после я узнал, что она старше меня вдвое, а тогда убил бы всякого, кто не согласился бы с тем, что моя Нита — самый юный из цветков пустыни.
— Нет, не придурок. Круглый идиот.
— Я и не спорю, — согласился Ворон и ненадолго умолк, закуривая самокрутку из болотника. — Так вот, эта стерва быстренько меня охмурила, превратила в раба моей собственной страсти, а потом показала кое-что из своих колдовских штучек. Поверь, те мелочи, которым обучают паладинов, не идут с ними ни в какое сравнение!
— Верю.
— Эта хитрая дрянь без труда убедила молодого недоумка, что способна даровать мне не только неземное блаженство, но и то, чего я жаждал ничуть не меньше — могущество и славу. И я, представь себе...
— Что там ещё? — недовольно окликнул Гомез Бартоло, подававшего какие-то знаки из-за спины Ворона.
— Там Бладвин. Говорит, дело важное и очень срочное.
— Бладвин? Это ещё кто?
— Один полезный сукин сын. Ты сам принял его в стражники года два назад, — пояснил Ворон.
— Да? Не помню. Ладно, пусть войдёт.
Бладвин мгновенно вырос возле стола, словно прятался под одной из половиц. На его неприятной хитрой роже блуждала заискивающая улыбка.
— Чего тебе? — с трудом скрывая брезгливость, проворчал Гомез. Теперь он вспомнил этого типчика.
— Я подумал, что вы с Вороном захотите это узнать...
— Давай без предисловий, ага?
— Слушаюсь. Только что огненный маг Мильтен покинул лагерь.
— Что?! Почему Торус его не схватил? И как он вообще пробрался внутрь?
— Как пробрался, не знаю. А Торус его не задержал, потому что приказа не было.
— Какого демона?! Ворон?
— Катэр... Пришибу недоумка! Забыл передать приказ. Носится со своим обгорелым дружком, будто влюблённый юнец с девкой! — прорычал Ворон. — А как Мильтен попал в лагерь, и так понятно. У каждого из магов стражники нашли по рунному камню с заклинанием телепортации. Но оно действует только в одну сторону, поэтому за ворота Мильтен вышел пешком.
— Догнать! — ударил кулаком по столу Гомез.
Арто и Шрам, поняв, что дело не ладно, моментально сбросили похмельную расслабленность и подскочили к главарю в ожидании приказов.
— Догнать вряд ли получится, — подобострастно изогнулся Бладвин. — За воротами его ждал Диего, а лучше него долину никто не знает. А ведь мне этот ублюдок никогда не нравился! Мутный он какой-то, себе на уме. Уверен, что и Буллита именно Диего на тот свет спровадил, больше некому. Они всё время собачились.
— Ну, желающих прикончить этого припадочного и без Диего хватало, — проворчал Ворон. — Какое это сейчас имеет значение.
— Ты вот что, окрестности лагеря всё же прикажи прочесать, — принял решение Гомез. — Ворота закрыть, охрану усилить. Никого не впускать и не выпускать. О любом подозрительном шевелении докладывать немедленно. Ясно?
— Ясно. Само собой, — нестройным хором отозвались подручные главаря Старого лагеря.
Жить большинству из них, как и самому Гомезу, оставалось совсем недолго.
***
Несколько недель спустя Мильтен стоял под сводами величественного храма перед троицей старцев в долгополых мантиях высших магов Огня. Дело происходило в монастыре Инноса, за пределами бывшей каторги, давно уже не накрытой магическим куполом.
— Ты уверен в своём решении, сын мой? — вопросил Пирокар, старший из магов.
— Да. Как только узнал, что отряд лорда Гаронда направляется в Долину Рудников, то сразу же всё решил.
— Но ты устал, твои раны ещё до конца не зажили. Может быть, ещё немного отдохнёшь и наберёшься сил?
— Нет, мой долг сейчас — быть рядом с воинами Инноса. А долг для мага Огня превыше всего. Так говорил мой наставник.
— Мне кажется, ты всё ещё напрасно винишь себя в смерти Корристо и других братьев.
— Я действительно виноват, отец мой. Мне не следовало забывать о своём долге и уходить из лагеря в такой час. Ведь я сразу заподозрил неладное, как только увидел, что ваше письмо адресовано Ксардасу, покинувшему Круг много лет назад. Но вместо того, чтобы насторожиться и попытаться предотвратить злодеяние, я искал этот дурацкий юнитор! Больше всего мне хотелось разрушить Барьер и вырваться на свободу. О последствиях я не думал.
— И всё-таки ты слишком строг к себе, — покачал головой Пирокар.
— Оставь парня в покое, Пирокар, — подал голос ещё один маг — сухощавый человек с хищным крючконосым лицом. — Раз решил идти, то пусть идёт. Как знать, может, его ведёт сам Иннос.
— Наверное, ты прав, брат, — откликнулся старый маг и вновь поднял взгляд на Мильтена. — Благословляю тебя, сын мой. Да освятит Иннос твой путь!
О том, что случилось дальше, вам и самим отлично ведомо.
Денёк выдался пасмурный. Впрочем, в Долине Рудников нечасто бывало по-другому. К её поверхности и в ясные дни солнечные лучи пробивались уже размытыми и потускневшими. Изрядную часть их силы по пути похищала мутная пелена Барьера: даже небесному огню, зажжённому Инносом, нелегко бывало пробиться сквозь магический купол, накрывавший долину.
Впрочем, для обитателей Старого лагеря такая погода давно стала привычной. Дождя нет — и хвала богам. Свободные от работы в шахте рудокопы лениво копошились возле своих убогих лачуг, с озабоченным видом бегали с какими-то важными поручениями деловитые призраки, важно расхаживали закованные в броню стражники. Особенно много их было во Внутреннем кольце, то есть, попросту говоря, в замке, где обитали маги Огня и хозяева лагеря — рудные бароны во главе с Гомезом.
Один из стражников, здоровенный, почти налысо выбритый детина в тяжёлых гвардейских доспехах с кованым нагрудником в виде оскаленной клыкастой морды, направился вразвалку к жилищу магов. Двое служителей Инноса в длинных красных мантиях как раз стояли у стены и о чём-то оживлённо беседовали. Не дойдя нескольких шагов, стражник остановился и почтительно прокашлялся.
— Чего тебе? — с явственной ноткой пренебрежения бросил один из магов, худощавый человек с длинным унылым лицом.
— Мне бы это... в вере укрепиться, отец мой, — неприятным надтреснутым голосом отозвался стражник. — Сомнения, язви их, заедают...
— Потом, любезный. Приходи позже. Не видишь, у нас важный разговор, — попытался отмахнуться от него маг.
Но его собеседник — круглолицый человек с аккуратной бородкой и чёрными с лёгкой проседью волосами — придерживался иного мнения.
— Погоди, Торрез, — остановил он первого мага. — Интересно же, какие это такие сомнения сумели пробиться в душу нашего дорогого Катэра. Очевидно, они необычайно ядовитые, раз смогли просочиться сквозь покрывающую её коросту. Негоже оставлять человека наедине с такой бедой, — проговорил он с насмешкой в голосе.
— Спасибо, почтенный Рамирез, — смиренно склонил узколобую голову Катэр. — Вот сразу видно, что вы человек с понятием, настоящий служитель Инноса...
— Ты на что это намекаешь, а? — неприятно сощурился Торрез. — Хочешь сказать, что я не настоящий, что ли?
— Нет-нет, как вы могли подумать! — замахал волосатыми ручищами стражник. — Я потому и решил... это... к вам обратиться, что шибко уважаю вашу мудрость.
Родригез хмыкнул. Торрез вздохнул, но решил-таки сменить гнев на милость.
— Ладно, выкладывай, что там у тебя? — проворчал он.
— Да вот сомневаться я стал в справедливости Инноса... Знаю-знаю, великий это грех! Потому к вам и пришёл, — повёл свою речь стражник. — Вот скажите мне, ведь Иннос бог Порядка и Света, так?
— Истинно так, брат мой, — теребя бородку, чтобы не рассмеяться, кивнул Родригез.
— А если так, то, стало быть, ему угодно, чтоб во всём был порядок. Ну, чтоб, значит, каждый своё дело делал и в чужие не лез. Чтоб все обещания свои исполняли и долги возвращали вовремя, так ведь?
— Разумеется. Это любому младенцу известно, — с трудом сдерживая непрошенный зевок, подтвердил Торрез.
— Ага. А король, значит, Инносом поставлен, чтоб это... на земле порядок вершить. И всё что он делает — то от Инноса. Так я разумею?
— Ты делаешь успехи в богословии, друг мой! — не сдержавшись, фыркнул Родригез.
Тёмные глазки Катэра злобно сверкнули в ответ на насмешку, но он мгновенно вернул своему грубому лицу смиренный и простоватый вид.
— А раз так, то, выходит, не по закону Инноса меня на каторгу упекли, — заявил он.
— Ну-ка, ну-ка, поясни, каким образом ты пришёл к столь смелому умозаключению, — вовсю веселился Родригез.
Даже Торрез проявил признаки интереса, согнав с лица кислую мину. Трое стражников, о чём-то тихо переговаривавшихся неподалёку, заинтересовались устроенным Катэром представлением и осторожно, чтобы лишний раз не побеспокоить магов, подошли поближе.
— Ну как же! Я ведь чем раньше-то занимался? Подручным был у главаря Ночной гильдии Венгарда. Следил, чтоб воры куда не положено не лезли, шлюхи не ленились и не забывали гильдии долю отстёгивать, должники всегда чтоб золото возвращали в срок. В общем, глядел за порядком. Стало быть, исполнял волю Инноса, — важно ткнул пальцем в небо стражник. — А меня взяли, значит, за шиворот и в суд поволокли. А потом сюда с первым же попутным кораблём...
— Как ты можешь утверждать, будто эти грязные делишки могут быть угодны Инносу?! — грозно насупился Торрез.
— Погоди, брат мой, — вновь остановил его Родригез. — Это уже становится интересным... А скажи, достопочтенный Катэр, с чего ты взял, будто Иннос именно тебя избрал своим орудием для наведения порядка среди городских отбросов?
— А почему бы и не меня? Сам-то он, поди, на землю не приходит, чтоб самолично порядок навести. Вот кому-то и приходится...
— Иннос, как и его извечный враг Белиар, не может непосредственно вмешиваться в дела смертных, — раздражённо начал Торрез. — Однажды война богов уже едва не погубила всё живое в мире. И тогда Аданос взял с остальных богов слово, что они впредь не ступят на его землю и станут действовать через своих избранных. А как тебе должно быть известно, в Миртане избранным Инноса является ни кто иной, как Его Королевское Величество Робар Второй. Именно назначенные им судьи и наместники призваны вершить справедливость по воле Инноса, а вовсе не какой-то ночной разбойник вроде тебя. Это, надеюсь, ты уяснить в состоянии?
— Это я понимаю, оно конечно, — не стал спорить покладистый Катэр. — Мне другое невдомёк. Если венгардский судья тоже справляет волю Инноса, то почему он меня перед этим три раза за мзду отпускал? А когда у меня золота не оказалось, то за Барьер и сослал без лишних разговоров.
На бледном лице Тореза проступили багровые пятна гнева. Трое стражников, толпившихся уже за самыми спинами магов, довольно заухмылялись и заподмигивали Катэру. Не посрамил, мол, братву.
Торрез уже открыл рот для гневной отповеди, как Родригез положил ему на плечо ладонь.
— Ты посмотри! Похоже, сюда направляются. Нечасто они выходят из своей резиденции таким представительным составом, — проговорил он. — Только Бартоло и не хватает.
Торрез проследил за его взглядом и увидел четверых рудных баронов, которые во главе с самим Гомезом направлялись в их сторону. Но ничего сказать он не сумел, так как вместо слов издал лишь хриплое сипение, когда из его рассечённого горла веером хлынула кровь. А Родригез с изумлением уставился на острия двух мечей, внезапно выросших из его груди...
— Неплохо, — проворчал подошедший Гомез, мельком взглянув на лежащие у его ног тела магов.
— Теперь ворвёмся внутрь и прикончим остальных? — возбуждённо спросил Катэр.
— Хочешь превратиться в кучку пепла, придурок? — процедил сквозь зубы главарь Старого лагеря. — Оттащите тела за угол, а сами встаньте снаружи возле дверей и никого не впускайте. И тихо чтоб!
Гомез сделал знак остальным баронам и все они друг за другом вошли в обиталище служителей Инноса. Оказавшись внутри, Гомез молча кивнул Ворону на дверь в лабораторию, а затем поманил за собой Шрама и направился к лестнице. Арто остался неподалёку от входа.
Дамарок увлечённо смешивал что-то в больших колбах на алхимическом столе, его большеротое лицо выражало крайнюю сосредоточенность. Заслышав шум позади, он спокойно обернулся. Маги привыкли ничего не опасаться, ведь суеверие и страх перед служителями Инноса даже самых отпетых каторжников заставляли держаться с должным почтением.
В дверях, состроив постную мину, смиренно стоял рудный барон Ворон.
— Приветствую, сын мой! Чем обязан? — сухо промолвил маг.
— Зашёл попросить чего-нибудь от ломоты в костях, — пояснил барон. — Опять старая рана разболелась. Ну, та, что осталась мне в память о нашем восстании в день возведения Барьера. Покойный комендант замка так приложил мне по рёбрам своей булавой, что...
— Как же, помню. Я сам тебя лечил тогда, — прервал его тираду Дамарок. — У меня есть неплохое средство. Сейчас поищу.
Маг отбросил со лба непокорную прядь жёстких чёрных волос и склонился над стоящим в углу сундуком. Однако он едва успел поднять крышку, как длинный прямой меч, мигом оказавшийся в руке Ворона, обрушился на его затылок.
Гомез тем временем стоял перед Корристо, главой Круга Огня в Долине Рудников. Позади старого мага маячил Драго, лучший его ученик, обещавший с годами превзойти наставника.
— Мне нужен твой совет, отец мой... — начал было предводитель Старого лагеря.
— Да, ты вовремя. Я как раз хотел обсудить с тобой одно важное дело, — не слушая его, заявил Корристо. — Меня давно мучили сомнения относительно нашей переписки с внешним миром, которую доставляли твои люди. И недавно я уверился в своих сомнениях. Кто-то не только вскрывал наши письма, но и подменял их!
Гомез, согласно кивавший головой во время этой тирады, вскинул ладони в примиряющем жесте.
— Всё не совсем так, как тебе представляется, отец мой! Собственно, я пришёл как раз за тем, чтобы обсудить кое-что насчёт этого дела.
— Вот как? — приподнял седые брови Корристо.
— Только прошу, отошли прежде Драго. Может статься, что ты сам пожалеешь, что во время признания Шрама поблизости оказались чужие уши.
Драго сердито сжал губы.
— Но он мой ученик, я полностью ему доверяю...
— Конечно-конечно! Ты потом сам расскажешь ему всё, что сочтёшь нужным.
Корристо пожал плечами и кивнул Драго. Тот возмущённо фыркнул и направился к лестнице.
— Если понадоблюсь, то я буду в лаборатории, — бросил он через плечо.
Гомез проводил его рассеянным взглядом и вновь обратился к старому магу.
— Дело в том, почтенный Корристо, что мой старый товарищ, которого ты видишь перед собой, стал свидетелем и невольным участником этой истории с перепиской.
При этих словах Шрам ссутулил тяжёлые плечи и смущённо потёр рассекавший всё лицо старый рубец, из-за которого он и получил своё прозвище. Корристо нахмурился.
— Так в чём ты желаешь признаться, сын мой? — сурово спросил он.
— Я... Ну, это... — принялся мямлить Шрам, утупя взгляд в начертанную на полу пентаграмму.
— Говори же! — нетерпеливо притопнул ногой Корристо.
Старый маг так увлёкся представлением, что выпустил из поля зрения Гомеза. Тот, будто бы увлёкшись лежавшей на высокой подставке книгой, шагнул за спину Корристо.
Внезапно снизу, от основания лестницы, раздался какой-то полузадушенный вскрик, сразу же перешедший в хрип.
— Что там... — обернулся на шум Корристо и тут же рухнул на колени, получив сзади удар тяжёлой подставкой для книг.
— Держи его! — рявкнул Гомез.
Шрам, не медля ни мгновения, навалился на старика. А по каменным ступеням лестницы уже громко застучали окованные железом тяжёлые ботинки стражников. Все участники расправы во главе с Вороном и Арто ворвались на второй этаж и молча уставились на то, как Шрам с Гомезом выкручивают руки старому магу. Один из стражников сильно побледнел при виде этого зрелища, губы его мелко задрожали, а по щекам покатилась капля холодного пота. Похоже, до него только теперь дошло, что они натворили.
Корристо оказался не так прост. Вялый и как будто ещё не пришедший в себя, он неожиданно напрягся и вырвался из крепких баронских лап. Между скрюченным пальцами старика сверкнуло багровое магическое пламя. Но прицельно направить его он не успел. На голову старика обрушился огромный кулак Шрама, огненный шар вырвался на свободу и один из стражников с визгом покатился по лестнице, охваченный пламенем. Его дружки шарахнулись в стороны, даже и не пытаясь помочь бедолаге. Лишь Катэр дёрнулся в сторону лестнице, но остановился и в ужасе закрыл лицо руками.
— Что стоите? Вяжите его! — рыкнул Гомез.
Стражники навалились на старого мага, давая волю своему страху и злости, и вскоре он оказался спутан по рукам и ногам крепкими ремнями из кожи глорха. Подхватив Корристо с пола, они прижали его к стене. Разъярённый Гомез приблизил своё искаженное злобой лицо к спокойным глазам мага.
— Ну что, проклятый старикашка, вот и вышло твоё время. Ты больше не будешь путаться у меня под ногами, — насмешливо проговорил он.
— Об одном жалею — не успел вызвать огненный дождь... — прохрипел Корристо.
— Кто не успел, тот опоздал, — хмыкнул в ответ Гомез, усаживаясь на угодливо поданную кем-то из стражников скамейку. — Значит так, старик, разговор у нас с тобой будет такой: я задаю тебе два вопроса, ты на них честно отвечаешь, а потом мы тебя быстро и не очень больно убиваем. Иначе... Ну, ты понял.
Старый маг, крепко стиснутый ремнями и грубыми руками баронских подручных, промолчал. Только трудное дыхание с сипением вырывалось сквозь окровавленные губы.
— Итак, вопрос первый, — продолжал главарь Старого лагеря, приняв молчание Корристо за покорность. — Где шестой? Этот твой младший ученик... как, бишь, его?
— Мильтен, — с готовностью подсказал стоявший за гомезовым плечом Ворон.
— Да-да, Мильтен. Настырный парнишка. Как бы он не доставил нам неприятностей... Так где он? Куда ты его послал?
— Никуда я его не посылал. Сбежал без спросу, стервец, — с натугой усмехнулся разбитыми губами Корристо.
— Гомез, может, кинжал накалить? Или вон клещи лежат подходящие... — подал голос Арто.
— Успеется, — отмахнулся рудный барон. — Он, кажется, не врёт. Не врёшь, почтенный Корристо? Тогда, наверное, и на второй вопрос честно ответишь? А, старик, ответишь ведь? Скажи-ка, тебе известен способ разрушить Барьер? Нет, ты не подумай чего дурного, он меня пока более чем устраивает. Нам с парнями и здесь неплохо. Но мало ли, как оно там всё обернётся в будущем...
Гомез удивлённо умолк, оборвав себя на полуслове. Он вслушался в странные звуки, издаваемые Корристо. До барона не сразу дошло, что старый маг смеётся, а это само по себе с отбитыми усердной стражей рёбрами было не так-то легко.
— Чего ржёшь? Спятил с перепуга? — прогудел озадаченный таким поведением Шрам.
— Ты дурак, Гомез! Все вы идиоты. Тупые, как бараны Онара. Полорогие и кучерявые! — давясь смехом, хрипел Корристо. — Вы и власть-то столько лет удерживали только потому, что правите ещё большими баранами, чем вы сами!
— А можно ближе к делу? — поморщился Гомез, пытаясь отогнать вдруг заструившийся под сердцем холодок тревоги.
— Способ разрушить Барьер был. Я бы ни за что им не воспользовался, ибо королевское войско должно бесперебойно получать руду. Но он был. А теперь его нет. Ты только что сам, своими руками и дурацкими приказами лишил себя этой возможности. Чтобы уничтожить Барьер, нужны силы двенадцати магов. Двенадцати! А ты убил моих учеников... — голос старого мага снизился до хриплого шёпота, а потом вдруг поднялся и загремел, казалось, на весь замок, с гулом отдаваясь в ушах. — Именем Инноса я проклинаю тебя, всех твоих подручных и весь этот грязный лагерь! И проклятье моё настигнет всех вас очень скоро!
Выкрикнув эти страшные слова, Корристо плюнул в лицо рудного барона, перепачкав его кровью. Никто не успел заметить, когда Гомез оказался на ногах, но скамейка уже отлетела в сторону и великолепный меч барона, служивший предметом зависти для всей Долины Рудников, без труда прошил тяжёлую, усиленную магией ткань мантии Корристо и скрежетнул по каменной кладке за спиной уже мёртвого мага...
Спустились в тяжёлом молчании. Только внизу оживились — стражник, обожжённый заклинанием Корристо, оказался ещё жив.
— Томас, дружище! — воскликнул Катэр, падая возле него на колени. — Потерпи, всё будет хорошо... Парни, давайте отнесём его в казарму. Только нужно что-нибудь подложить.
Бароны равнодушно миновали суетившихся возле раненого товарища стражника и вышли наружу. Лишь Ворон обернулся в дверях.
— Эй, Катэр! Иди к Бартоло, скажи, что я велел выдать лечебных зелий, сколько потребуется. А потом передай Торусу, чтобы он задержал Мильтена, как только тот объявится. Думаю, Гомез захочет и его допросить.
— Да-да, спасибо! — радостно вскочил Катэр и, опередив важно шествовавших баронов, бросился к их резиденции.
А к Гомезу от ворот бежал какой-то призрак. Он был растрёпан, напуган и жадно хватал ртом воздух, задыхаясь от долгого бега. Шрам и Арто шагнули вперёд, закрывая собой предводителя, и одновременно схватились за рукояти мечей.
— Гомез! Гомез, беда! — выкрикнул призрак. — Старая шахта обрушилась!
Бароны застыли, как громом поражённые. Их главарь первым взял себя в руки. Отстранив Шрама, он вышел вперёд и схватил призрака за грудки.
— Как это могло произойти?
— Н-не знаю, — испуганно залепетал тот. — Всё затряслось, сверху посыпались камни, потом снизу хлынула вода. Я кинулся в штольню, а Дрейк зачем-то побежал в другую сторону... А как только я выскочил наружу, так грохнуло! Я обернулся, а штольни больше нет, только огромные глыбы...
— Больше никто не уцелел? — процедил барон.
— Внутри вряд ли. Кажется, снаружи были трое или четверо рудокопов... Сменные, наверное. А больше никто.
— Понятно, — заскрипел зубами Гомез и разжал побелевшие пальцы, выпуская уже прощавшегося с жизнью чёрного вестника. — Ворон, проследи, чтобы весь лагерь сегодня же узнал, что шахта рухнула из-за враждебных чар магов Огня. Они вступили в сговор с Новым лагерем. Мы покарали предателей, однако спасать погибших было уже поздно... Но прежде пошли кого-нибудь к шахте, пусть проверят.
— Сделаю, — кивнул Ворон, нервно теребивший щегольскую бородку.
***
Тем временем вдалеке от Старого лагеря, на едва приметной и заросшей дикими травами тропке стоял молодой маг Огня. Место ему не нравилось и, чего греха таить, вызывало оторопь. Мильтена (а это мог быть, разумеется, только он) не покидало чувство, что из-за расположенных кругом стоячих камней за ним неотрывно следит чей-то взгляд. Причём взгляд крайне неблагожелательный. Да ещё эта неугомонная птица, что рыдала мерзким голосом где-то в тёмно-зелёных кронах деревьев...
— Где же его Белиар носит? — проворчал Мильтен и, чтобы отвлечься от неприятных ощущений, принялся вновь прокручивать в голове недавний разговор с наставником.
— Учитель, но если способ разрушить Барьер был известен вам с самого начала, то почему вы этого до сих пор не сделали? — спросил он Корристо. — Или вы ждали, когда я выучусь и наберусь сил, раз уж для обряда нужны двенадцать магов? Или наш бывший...
— Ты ничего не понял, Мильтен. Дело вовсе не в этом. Да, я знал, как разрушить Барьер. И уж тем более об этом знал Ксардас. Собственно, наш с Дамароком и Родригезом отказ участвовать в обряде и послужил поводом для его ухода из Круга. Но, как ты уже знаешь, истинная причина крылась вовсе не в этом. Мы не раз спорили о допустимости применения запретных знаний для достижения благородных целей... Ксардас и сам не заметил, как тайные занятия некромантией изменили его. Он забыл о долге, стал думать только о себе и каких-то своих мутных целях.
— Но теперь нас снова двенадцать и мы можем уничтожить Барьер! Можем вновь стать свободными!
— Свободными?! Под пятой орков? Мильтен, Мильтен, разве я этому тебя учил? Или мы маги Воды, для которых что люди, что орки — все равны перед лицом Аданоса? Будь у них возможность, они бы уже давно вырвались из долины, а заодно выпустили весь этот собранный здесь сброд. К счастью, заклинание Барьера создано нашим Кругом, а Сатурас, при всём его колоссальном опыте, мало что смыслит в огненной магии... Но ты-то! Пойми, для служителя Инноса свобода и личные желания — ничто, а долг — превыше всего. А наш долг сейчас заключается в том, чтобы на каторге была хоть какая-то видимость порядка и руда из Старой шахты бесперебойно поставлялась в королевские кузни.
— Она и так поставляется, но недавно присланные новые заключённые говорят, что орки наступают. Они уже заняли Варант, перерезали нордмарские перевалы и бесчинствуют на юге Миртаны. Может быть, от нескольких сильных магов в этой войне окажется больше проку, чем от кучи бесполезной руды?
— Ты способный ученик, Мильтен. Но пока чересчур молод и горяч. И ещё слишком мало знаешь, чтобы делать правильные выводы, — вздохнул Корристо.
Мильтен, упрямо сжав губы, молча развернулся и сбежал по лестнице. Продолжая злиться на учителя, он направился к воротам замка, чтобы выпустить пар в беседе с Диего. Старший призрак, с его неподражаемой иронией и несравненным умением слушать, всегда мог погасить смятение в душе юного мага и направить его мысли в более созидательное русло. Возле хижины Диего не оказалось, а стражники на воротах сказали, что он покинул лагерь пару часов назад.
Тогда Мильтен тоже вышел наружу. Он догадался, что Диего и двое их общих друзей — Горн и Лестер — по своему обыкновению решили встретиться в тайном местечке неподалёку. Никто другой не знал об этом укромном уголке в неприступных скалах, случайно обнаруженном Диего во время одной из охотничьих вылазок. Мильтен застал друзей где и ожидал, а состоявшаяся вслед за тем беседа и стала причиной его пребывания в этом неуютном месте возле стоячих камней, что окружали подземный склеп...
Мысли молодого мага оказались прерваны торопливыми шагами. Он обернулся навстречу показавшемуся на тропе крепкому парню в доспехах наёмника из Нового лагеря.
— Привет! — кивнул ему Мильтен. — Наш общий друг Лестер рассказал мне о тебе.
— Хм... Я-то ищу магический юнитор. Он должен быть где-то здесь. Но что служитель Инноса забыл в таком месте?
— Мне нужно кое-что добыть из этого склепа...
***
Гомез поднял тяжёлый золотой кубок, наполненный красным вином, и надолго приложился к нему, разом опорожнив более чем наполовину. Арто и Шрам у дальнего конца стола хлестали благородный напиток, словно это было дешёвое пойло из какой-нибудь придорожной корчмы, и негромко спорили о всякой чепухе. Ворон задумчиво водил пальцем по краю своего кубка, время от времени исподлобья бросая взгляды на Гомеза. К вину он не притронулся, да и приправленное травами жареное мясо, что стояло на блюде перед вторым человеком в лагере, понапрасну исходило пряным парком.
Пятый барон — Бартоло, исполнявший обязанности не то коменданта замка, не то эконома, — нервно крутил ус, переводя взгляд то на одного, то на другого предводителя. Потом не выдержал и, пробормотав что-то о необходимости проследить за работой в кладовых, торопливо покинул помещение, по дороге шикнув на баронских наложниц, сунувшихся было в дверь зала, где мрачно пировали их повелители.
Гомез допил вино, крепко стукнул кубком о столешницу и, перехватив взгляд Ворона, мрачно усмехнулся.
— Считаешь, что я поспешил с магами? — в лоб спросил он.
— А сам ты, конечно же, убеждён в обратном, — хмыкнул Ворон.
— Проклятый колдун пронюхал о наших с тобой шалостях с их перепиской. Мы и так слишком долго водили старика за нос. Даже странно, как это он раньше всё не узнал?
— Ну, ему же не было известно, что ты угодил на каторгу за подделку государственных бумаг. Канцелярию колонии я прибрал к рукам первым делом, как только мы начали наводить здесь свои порядки...
— Если бы не твои манипуляции с магическими печатями, то Корристо распознал бы мою писанину с одного взгляда, — покачал головой Гомез. — Кстати, я никогда не спрашивал у тебя, как бывший паладин оказался на каторге? Не, ну я ещё понимаю, как угораздило Ли и кое-кого из его дружков. Заговор против короны и всё такое... Но у тебя совсем другая история, верно?
— Ты прав, друг мой. Сия история печальна, романтична и достойна, по меньшей мере, баллады.
— А расскажи! — придвинулся ближе к столу Гомез и подпёр щёку кулаком.
— Время ли?
— Почему нет? К захвату Свободной шахты ещё нужно подготовиться, а для начала не помешает всё как следует обмозговать. Но этим мы займёмся с утра, сейчас у меня голова будто каменная.
— Ну, если вкратце, — сдался Ворон, — то я поплатился за любовь.
— Ого!
— Да-да, мой друг. Когда я был куда моложе, чем сейчас, и носил красивые доспехи королевского паладина, меня сжигали две страсти. Пламенная любовь к женщине и не менее горячая любовь к славе.
— Тщеславие, попросту говоря.
— Оно, окаянное, чего уж тут скрывать. Мы в это время рыскали по варантским пескам, которые потом один придворный бумагомарака, ни разу в жизни не покидавший окрестностей Венгарда, назвал «болотами». Но это были никакие не болота, а раскалённые солнцем и ежечасно грозящие смертью пески. Ослепительно белые, золотисто жёлтые, багровые в лучах заката. Сухие, набивающиеся под доспехи, в глаза и ноздри. С утонувшими в них тут и там развалинами, обточёнными ветром скалами и костями погибших чудовищ. Там за каждым барханом могли таиться недобитки войска Гелона и Люккора или просто какая-нибудь шайка кочевников с отравленными стрелами...
— Мои предки происходили из тех мест.
— По тебе заметно... Так вот, именно там я и встретил её. Свою любовь...
— Первую, так понимаю?
— Вторую. О первой я уже упоминал. Она терзала меня с младых ногтей. Мне всегда нестерпимо хотелось славы, богатства, признания со стороны народа, короля, боевых товарищей... богов, наконец. Я мечтал стать первым во всём, рвался в гущу битвы и вызывался на самые опасные задания.
— Придурок.
— Но моя новая страсть на время затмила прежнюю. Её звали Нита. Под её трогательной невинной внешностью таилась бездна тьмы. Она была хитрой, прожжённой варантской ведьмой. Лишь после я узнал, что она старше меня вдвое, а тогда убил бы всякого, кто не согласился бы с тем, что моя Нита — самый юный из цветков пустыни.
— Нет, не придурок. Круглый идиот.
— Я и не спорю, — согласился Ворон и ненадолго умолк, закуривая самокрутку из болотника. — Так вот, эта стерва быстренько меня охмурила, превратила в раба моей собственной страсти, а потом показала кое-что из своих колдовских штучек. Поверь, те мелочи, которым обучают паладинов, не идут с ними ни в какое сравнение!
— Верю.
— Эта хитрая дрянь без труда убедила молодого недоумка, что способна даровать мне не только неземное блаженство, но и то, чего я жаждал ничуть не меньше — могущество и славу. И я, представь себе...
— Что там ещё? — недовольно окликнул Гомез Бартоло, подававшего какие-то знаки из-за спины Ворона.
— Там Бладвин. Говорит, дело важное и очень срочное.
— Бладвин? Это ещё кто?
— Один полезный сукин сын. Ты сам принял его в стражники года два назад, — пояснил Ворон.
— Да? Не помню. Ладно, пусть войдёт.
Бладвин мгновенно вырос возле стола, словно прятался под одной из половиц. На его неприятной хитрой роже блуждала заискивающая улыбка.
— Чего тебе? — с трудом скрывая брезгливость, проворчал Гомез. Теперь он вспомнил этого типчика.
— Я подумал, что вы с Вороном захотите это узнать...
— Давай без предисловий, ага?
— Слушаюсь. Только что огненный маг Мильтен покинул лагерь.
— Что?! Почему Торус его не схватил? И как он вообще пробрался внутрь?
— Как пробрался, не знаю. А Торус его не задержал, потому что приказа не было.
— Какого демона?! Ворон?
— Катэр... Пришибу недоумка! Забыл передать приказ. Носится со своим обгорелым дружком, будто влюблённый юнец с девкой! — прорычал Ворон. — А как Мильтен попал в лагерь, и так понятно. У каждого из магов стражники нашли по рунному камню с заклинанием телепортации. Но оно действует только в одну сторону, поэтому за ворота Мильтен вышел пешком.
— Догнать! — ударил кулаком по столу Гомез.
Арто и Шрам, поняв, что дело не ладно, моментально сбросили похмельную расслабленность и подскочили к главарю в ожидании приказов.
— Догнать вряд ли получится, — подобострастно изогнулся Бладвин. — За воротами его ждал Диего, а лучше него долину никто не знает. А ведь мне этот ублюдок никогда не нравился! Мутный он какой-то, себе на уме. Уверен, что и Буллита именно Диего на тот свет спровадил, больше некому. Они всё время собачились.
— Ну, желающих прикончить этого припадочного и без Диего хватало, — проворчал Ворон. — Какое это сейчас имеет значение.
— Ты вот что, окрестности лагеря всё же прикажи прочесать, — принял решение Гомез. — Ворота закрыть, охрану усилить. Никого не впускать и не выпускать. О любом подозрительном шевелении докладывать немедленно. Ясно?
— Ясно. Само собой, — нестройным хором отозвались подручные главаря Старого лагеря.
Жить большинству из них, как и самому Гомезу, оставалось совсем недолго.
***
Несколько недель спустя Мильтен стоял под сводами величественного храма перед троицей старцев в долгополых мантиях высших магов Огня. Дело происходило в монастыре Инноса, за пределами бывшей каторги, давно уже не накрытой магическим куполом.
— Ты уверен в своём решении, сын мой? — вопросил Пирокар, старший из магов.
— Да. Как только узнал, что отряд лорда Гаронда направляется в Долину Рудников, то сразу же всё решил.
— Но ты устал, твои раны ещё до конца не зажили. Может быть, ещё немного отдохнёшь и наберёшься сил?
— Нет, мой долг сейчас — быть рядом с воинами Инноса. А долг для мага Огня превыше всего. Так говорил мой наставник.
— Мне кажется, ты всё ещё напрасно винишь себя в смерти Корристо и других братьев.
— Я действительно виноват, отец мой. Мне не следовало забывать о своём долге и уходить из лагеря в такой час. Ведь я сразу заподозрил неладное, как только увидел, что ваше письмо адресовано Ксардасу, покинувшему Круг много лет назад. Но вместо того, чтобы насторожиться и попытаться предотвратить злодеяние, я искал этот дурацкий юнитор! Больше всего мне хотелось разрушить Барьер и вырваться на свободу. О последствиях я не думал.
— И всё-таки ты слишком строг к себе, — покачал головой Пирокар.
— Оставь парня в покое, Пирокар, — подал голос ещё один маг — сухощавый человек с хищным крючконосым лицом. — Раз решил идти, то пусть идёт. Как знать, может, его ведёт сам Иннос.
— Наверное, ты прав, брат, — откликнулся старый маг и вновь поднял взгляд на Мильтена. — Благословляю тебя, сын мой. Да освятит Иннос твой путь!
О том, что случилось дальше, вам и самим отлично ведомо.
Скачать в ФБ2 или читать.
Этот рассказ имеет продолжение.
Последнее редактирование: