Готика 1: Дикарь | История человека без имени

[Дикарь]

Спойлер

- Ну, пошли, что ли? - хмуро бросил мне один из двоих - тот, что повыше.
- Ведите, - коротко кивнул я.
Оба закутанных в сливающиеся с мраком плащи здоровяка двинулись по тёмному переулку, расплескивая сапогами лужи на грязной мостовой. Судя по её состоянию, чинили её в последний раз ещё при короле Робаре I, мир праху его. Я, оценив продемонстрированное доверие, поспешил следом за парочкой здоровяков, чтобы не потерять их из виду в сгустившейся темноте. Холодный дождь усиливался, и поневоле пришлось позавидовать моим попутчикам, плащи которых не пропускали воду, в отличие от моего куцего старенького дублета.
Через полсотни шагов переулок закончился тупиком там, где покрытые слоем слякоти булыжники старой мостовой уперлись в грубую кладку стены, высоту которой не позволял оценить недостаток света, а, вернее, почти полное его отсутствие. Мои провожатые завозились в темноте, защёлкало огниво, а затем из-под полы одного из плащей выбился тусклый свет факела. Скрипнула неприметная дверца, и мои попутчики, сильно пригнувшись, друг за другом скрылись в темноте открывшегося проёма. Мне ничего не оставалось, как нырнуть вслед за ними.
- Дверь притвори, - предупредил меня тот, кого я про себя называл Тощим, в отличие от более крупного и выделявшегося широкими плечами Высокого. - И не отставай. Тут в одиночку бродить не стоит, если жизнь дорога.
- Угу, - буркнул я. Отвлекаться на более пространные разговоры мне было недосуг, поскольку я был занят тем, что пытался отжать воду из своих длинных волос, собранных в хвост на затылке. Холодные струйки стекали за воротник, рождая весьма неприятные ощущения.
- Не отставай! - обернувшись на ходу, окликнул меня Высокий.
Поминутно пригибаясь, чтобы не разбить макушку о выступающие из неровной кладки низких сводов камни, мы углубились в подземный ход. Через каждые несколько шагов справа или слева зияли темные провалы боковых ответвлений. Из них тянуло затхлостью, холодом, а иногда раздавался крысиный писк. Впрочем, петлявший под немыслимыми углами проход, по которому мы шли, был ничем не лучше. Воняло здесь преотвратно, под ногами временами что-то противно хлюпало, хрустели панцири дохлых мясных жуков. А один раз я едва не растянулся в полный рост, зацепившись ногой за глухо звякнувший обрывок ржавой цепи. От падения спасла лишь поспешность, с которой я схватился за плащ шедшего впереди Высокого.
- Эй, ты чего?! - дёрнулся он от неожиданности и выматерился, стукнувшись макушкой о потолок. Факел в его руке покачнулся, затрещал, пламя заметалось, потускнело и едва не погасло.
- Извини. Споткнулся. Нужно было восстановить равновесие, - успокоил его я.
- Равновесие он восстанавливает, маг воды, мать твою туда! Башку из-за тебя разбил! - рыкнул Высокий, и эхо его голоса прокатилось по подземелью.
- Вы, двое, нечего здесь орать! - раздался из темноты голос Тощего, который с первого взгляда показался мне парнем резким и нервным. - Идёмте быстрее! Он не любит, когда опаздывают. У нас серьёзная гильдия, а не какое-нибудь...
Мы двинулись дальше и оставшийся путь преодолели без происшествий. Пару раз мне почудилось в боковых проходах чье-то присутствие, и даже будто бы послышался звон оружия или цепи, но полной уверенности в этом не было.
Неровный пол вскоре сменился ступенями узкой каменной лестницы. Воздух стал заметно чище и суше, а проход, в который мы попали, преодолев подъем, оказался выше и шире, чем лабиринт внизу. Да и светло тут было - благодаря факелам, вставленным в железные держатели, закрепленным над каждой дверью. А дверей тех насчитывалось не меньше полудюжины. Мои провожатые миновали первые три, а затем остановились перед четвёртой, с виду неотличимой от остальных.
- Здесь? - на всякий случай уточнил я.
- Ага, - кивнул Тощий. - И будь повежливее.
- Не учи учёного, - ответил я и толкнул обитую железными полосами дубовую створку.
Дверь совершенно бесшумно затворилась за моей спиной и взору предстала довольно просторная, просто обставленная комната со сводчатым потолком, которую освещали магические светильники. Прямо напротив двери за прочным деревянным столом сидел ничем не примечательный человек средних лет. Он приветливо мне кивнул и сделал рукой слабый жест, приглашая присесть на стоявшую рядом с его столом скамейку. Я поклонился и так же молча последовал приглашению. Чего зря сотрясать воздух, раз у них тут заведено встречать гостей без лишних слов.
Хозяин кабинета просидел так ещё какое-то время, углубившись в разложенные перед ним бумаги. Я от нечего делать рассматривал корешки книг на полках, занимавших всю стену за его спиной. Наконец, мне соизволили уделить внимание.
- Так значит, это тебя нам прислали из Фаринга, - скорее утвердительно, нежели вопросительно произнес неприметный человек.
- Да, меня, - подтвердил я и, набравшись наглости, спросил:
- А ты, стало быть, здесь главный?
В ответ он только спокойно улыбнулся и произнес:
- Можешь называть меня Эрик.
- А меня зовут... - привстал было я.
- Знаю, знаю. Мой друг из Фаринга сообщил о тебе всё, что нужно, в письме. Неплохо, должен признать, для столь молодого человека. Хотя мы и рассчитывали, что они пришлют кого-нибудь поопытнее. Впрочем, времена сейчас непростые. Гнусные, прямо скажем, времена... Вот и приходится на дело новичков посылать.
- Думаете, не справлюсь? - сдерживая подступающее раздражение, спросил я.
- Справишься, куда ты денешься, - рассеянно ответил Эрик, который уже вновь зашелестел своими бумагами.
- Что вы мне поручите? - поинтересовался я.
- Терпение, мой друг, терпение... Так, что тут у нас? Гуго из шайки южномиртанских бандитов... Нет, это не то. Ватага Кривого. Ну, с этими и стража разберётся... А, вот! Взгляни-ка на этот любопытный документ, - протянул мне Эрик потрёпанный обрывок бумаги.
Я взял листок, расправил на краешке стола и прочёл следующее:

Наш Робар - король весёлый,
Он скучать нам не даёт -
В городах, полях и сёлах
Для войны все соберёт.

У купчишки золотишко,
Чтоб наёмников нанять.
С виноградаря винчишко -
Дух воителей поднять.

У старателя - руду,
На доспехи и мечи.
Рыбу заберёт в пруду,
А из печки - калачи.

Под орочьи топоры
Гонит толпы мужиков.
В воеводские шатры
Насажал он дураков.

Уж и Ли наш не храбрится,
Волосатых не громит.
Он на каторге томится -
Клеветой почти убит.

На Миртану лезут орки,
Робар нас не защитит.
Отберёт он всё до корки,
Нас на каторге сгноит.

- И кто автор сего высокохудожественного опуса? - с усмешкой спросил я, отодвигая от себя бумагу.
- А вот это тебе и предстоит выяснить, мой юный друг, - без тени улыбки проговорил Эрик. - Дело только на первый взгляд пустяковое. Миртана ведёт войну. Нордмарские перевалы перерезаны, Зильден в осаде, на юге пал Трелис. Десант орков под Кап-Дуном паладины сбросили в море, но мохнопузые на этом не успокоятся... А такие вот стишочки подрывают боевой дух и подбивают чернь бунтовать против короля. Так что советую отнестись к этому заданию со всей ответственностью. Конечно, бросаться вот так сразу в расследование, едва появившись в чужом для тебя городе, не очень хорошо. Трудно тебе придётся, чего уж там. Но в этом есть и свои преимущества. Тебя здесь никто не знает, поэтому и опасаться тебя станут меньше. А род деятельности моих ребят давно уже ни для кого не тайна.
- С чего мне следует начать? - подобрался я.
- Как обычно. Осмотрись, послушай, что говорят в тавернах... - неопределённо пошевелил пальцами Эрик, явно теряя интерес к дальнейшей беседе.
Я кивнул и, вновь придвинув к себе листок со стишками, принялся его внимательно изучать. Потом поднял его, повернул к ближайшему светильнику и рассмотрел бумагу на просвет.
- Скажи, Эрик, - поднял я взгляд на начальника местной королевской тайной службы, теперь уже моего начальника, который словно бы успел забыть обо мне и зарылся носом в свои бумаги, - а что это за пятно вот здесь, с самого края, в углу сверху.
- Почём мне знать? - с недоумением ответил тот. - Может, капнули чем-нибудь или так и было.
- Не думаю, что это пятно было тут изначально. Бумага качественная, что вообще редкость. Маги по старинке пользуются пергаментом, а все прочие пишут или на древесной коре, или на плохонькой дешёвой бумаге, которую ремесленники изготовляют из всяких отходов едва ли не на коленке. Но и на каплю воска или жира не похоже - очертания пятна слишком правильные, - продемонстрировал я собеседнику листок.
- И что из этого следует? - заинтересовался Эрик.
- Я бы решил, что это водяной знак, как на гербовой бумаге, на которой пишутся королевские указы и прочие важные документы. Но там водяные знаки занимают большую часть листа, и оторвать от него свободный от них клочок такого размера не получится. Однако кроме королевских бумажных мельниц нигде водяных знаков делать не умеют.
По мере того, как я говорил, глаза Эрика раскрывались все шире. При последних словах он вскочил.
- Может, у вас в Фаринге и не умеют, а у нас купец Игнацио уж полгода как производит бумагу с водяными знаками. Правда, из-за войны и упадка торговли спрос на неё невысокий. Так что это может оказаться зацепкой, - пояснил он причину своего возбуждения. - Ну, ты и востроглазый, друг мой!
- Что за Игнацио? И кто покупает у него бумагу? - засыпал я вопросами своё новое начальство.
- Уважаемый купец. Гоняет караваны с товарами в Монтеру и Венгард. До войны добирался до рынка в Браги, а Нордмар так и вовсе весь исходил. Ещё у него лавка на нашем рынке и бумажная мельница рядом с городом. А бумагу у него в основном покупает городской магистрат. С водяным знаком - гербом города в левом верхнем углу. Поначалу ещё купцы и кое-кто из знатных дворян заказывали со своими фамильными гербами и вензелями, но - война... - развёл он руками.
- Выходит, искать надо в магистрате? - уточнил я.
- Верно. А ещё в суде и канцелярии стражи. Там тоже используют эту бумагу, - уже явно что-то прикидывая в уме, проговорил Эрик. - Но туда я пошлю Томаса или Гильермо. А ты сходи к Игнацио под видом заказчика. Разузнай, может, он на сторону гербовую бумагу сплавляет. Это строжайше запрещено, но ты же знаешь этих торгашей - ради прибыли родную мать оркам продадут.
- Понял...
- Сюда пока не ходи. Остановись на постоялом дворе "Колесо и подкова" - он прямо у городских ворот. Хозяин там не из болтливых. Если потребуешься, пришлю Гильермо.
- Гильермо? - вопросительно поднял брови я.
- Ну да. Ведь это они с Томасом привели тебя сюда. Вы разве не познакомились?
- Нас учили избегать слишком тесного знакомства с сослуживцами, если в том нет необходимости. Меньше знаешь - меньше расскажешь на допросе, когда попадёшься, - строго ответил я.
- У нас тут не Фаринг, знаешь ли, и тем более не Венгард, - досадливо поморщился Эрик. - Кроме меня тут только три человека... было. А теперь, с твоим прибытием, снова трое. Поневоле все друг друга знают. Впрочем, сам разберёшься.
- Хорошо.
- Оружие у тебя есть? - спохватился мой начальник, когда я уже поднялся со скамейки.
- Это, - я похлопал по длинному кинжалу, оттягивавшему мокрый ремень. - А ещё есть несколько свитков сна, ледяной стрелы и огненного шара. Ну и лечебные тоже. - Дальше я перечислять не стал, решив, что о бутылочке с ядом по рецепту варантских убийц и нескольких свитках призыва неупокоенного скелета, относящихся к запретной магии Белиара, Эрику знать вовсе не обязательно.
- Хватит на первое время. Не стоит увешиваться оружием и привлекать внимание. А вот кое-что другое тебе совсем не помешает.
Эрик встал, отошёл к стоявшему в углу крепкому сундуку, позвенел ключами, скрипнул крышкой и вскоре вернулся ко мне с кожаным мешочком в руках, стараясь не наступить в лужицу, натекшую возле стола с моего дублета. Я взвесил полученный кошель в ладони. Мог бы быть и потяжелее, но на первое время хватит. Впрочем, когда это нашему брату платили много? Да я здесь пока ничем и не отличился.

***

При солнечном свете ясного весеннего дня городок оказался куда меньше, чем представлялось ночью. Добрую половину его занимала старая крепость, внутри которой размещалась ратуша, суд, маленькая часовня Инноса, казармы стражи и немногочисленного гарнизона, состоявшего, как я вскоре выяснил, из одного паладина, двух его оруженосцев, повара, пушкаря и десятка наёмных стрелков. Вели себя эти ребята развязно, отороченные мехом и покрытые железными пластинами доспехи носили с нарочитой небрежностью. Похожие на перевернутые тазики плоские шлемы с широкими полями сдвигали набекрень или на затылок. Но луки и короткие мечи у них всегда были в полном порядке.
Ещё в пределах невысоких крепостных стен, заметно над ними возвышаясь, толпились дома бургомистра, судьи, начальника стражи, ещё кого-то из местных сановников и богатых купцов, а также респектабельная таверна "Удачный день", на верхнем этаже которой имелись комнаты для богатых гостей. Было всем этим постройкам внутри крепости тесновато, потому они наползали друг на друга, толкаясь балконами и вытягивая к небу каминные трубы. Как под всем этим помещается тот подземный лабиринт, в котором довелось побывать минувшей ночью, ума не приложу.
За пределами стен было куда просторнее. Здесь вдоль вихлястых улочек и единственной мощёной дороги, начинавшейся от крепостных ворот, вкривь и вкось стояли дома ремесленников, мелких торговцев и разной голытьбы. Одни покрепче, а другие держались только за счёт подпиравших стены обрубков древесных стволов. Впрочем, домов насчитывалось не так уж много, а сразу за ними, на берегу запруженной в двух местах речки чадила единственная на весь городок кузня и лениво вращали водяными колесами пара мельниц.
Достопримечательностей во внешней части города имелось ровно три: постоялый двор, в котором я снимал угол, грязноватая рыночная площадь и таверна "Ломаный грош", где иногда отдыхали от трудов праведных ремесленники, а чаще собирался всякий сброд.
Я неторопливо зашагал по мощёной улице, потом свернул в уходивший вправо извилистый проулок, чтобы срезать путь к реке. Преодолев ряд препятствий в виде грязных луж и куч мусора, бросив по пути монетку одноногому нищему и дав в рыло какому-то пьяному полудурку, который на свою беду решил меня ограбить, я вышел к мельничным запрудам. Здесь пьяных оборванцев в помине не было, а неподалеку маячил дозор городских стражников, одетых в желтые сюрко поверх бригандин.
Первая из мельниц мне была не нужна - возле неё толпились вокруг заваленных мешками телег хмурые мужики в латанных-перелатанных одежонках, белых от муки, а изнутри доносилась забористая брань на три голоса. Поэтому я сразу направился ко второй мельнице, что стояла ниже по течению. Она казалась новее и больше. А ещё к ней примыкал длинный деревянный сарай.
Отыскав вход, я проник внутрь сарая и остановился, давая глазам привыкнуть к полумраку. Вскоре из него выступили очертания длинных столов, на которых размещались какие-то штуки, напоминавшие плоские противни. Один из столов занимали бутыли с разными алхимическими составами. На устроенных вдоль стены полках белели стопки бумажных листов. А в дальнем конце сарая располагался очаг с установленным над ним большущим чаном. Было душно и не слишком приятно пахло. Людей же здесь оказалось четверо: два мужчины средних лет в кожаных фартуках, тощий парнишка, то и дело сновавший через весь сарай от ведшей внутрь мельницы двери к котлу и обратно с мешками и ещё какими-то предметами, а четвёртым был дородный господин в богатой одежде вызывающе красного цвета с золотой вышивкой. Он негромко говорил о чём-то с одним из мастеров, в то время как второй посредством ковша на длинной ручке осторожно разливал по противням густую белую массу, которую черпал из котла.
Окинув цепким взглядом вышеописанную картину, я направился к тучному господину. Тот, прервав разговор с работником, недовольно уставился на меня выкаченными блеклыми глазами.
- Не ты ли будешь купец Игнацио? - поклонился я.
- Да, это я, - важно ответствовал тот. - Ты ко мне по делу?
- Конечно, по делу, - кивнул я.
- Купец? - с плохо скрытой насмешкой уточнил собеседник, скептически оглядывая мое потёртое одеяние.
- Нет, к сожалению. Но надеюсь им со временем стать. А пока служу приказчиком у почтенного Флинта из Фаринга, - выдал я заранее припасённую легенду.
- Так ты работаешь на Флинта?! - оживился Игнацио. - И как там поживает старый боров? Лет пять его не видел.
- Господин Флинт в добром здравии. Полагаю, со дня вашей последней встречи щёки у него стали толще раза в полтора, а брюхо так и вовсе удвоилось.
Мы оба рассмеялись. Прислушивавшиеся к нашему разговору работники тоже принялись ухмыляться.
- Стало быть, дела у него идут неплохо? - уточнил купец.
- Ещё бы. Он здорово нагрелся на военных поставках, подумывает таверну купить, - выложил я чистую правду о торговце Флинте, за которым мне недавно пришлось следить. Его подозревали в махинациях с поставками испорченного продовольствия для войск по завышенным ценам. И ведь всё равно вывернулся, сукин сын! Такие, как он, случись мохнопузым захватить Фаринг, и под орками мошну набивать продолжат - не пропадут и совесть не замучает.
- А тебя он ко мне зачем прислал? - перешёл к сути Игнацио.
- По важному делу. Но, думаю, обсудить его лучше в более подходящей обстановке, - ответил я с многозначительным видом.
- Надеюсь, Флинт передал мне что-нибудь... письмо, к примеру? - прищурил белёсый глаз купец.
- Письмо он посылать не рискнул, - покачал головой я. - Сам знаешь, как сейчас неспокойно. Одни шпионят или грабят, другие их ловят...
- Выходит, я должен верить тебе на слово? - сердито затряс обоими подбородками Игнацио.
- Зачем же, - пожал плечами я. - Надеюсь, этот предмет вам приходилось видеть?
- Приметная вещица, - вертя в руках полученный от меня перстень, проговорил сразу же успокоившийся купец. Перстенёк этот совсем ещё недавно принадлежал Флинту, а ко мне попал... впрочем, не важно. Главное, я не зря его прихватил, рассчитывая использовать как раз подобным образом.
- Ну ладно, парень, - хлопнул меня по плечу уже припрятавший перстень Игнацио, - идём ко мне. Всё равно обед скоро.
Потом он обернулся к старшему из мастеров - худому бородатому мужчине с ясным взглядом глубоко посаженных глаз.
- Эй, Феофил! Сегодня с этим заказом закончите, и пока довольно. И не забудьте прибраться тут, как следует.
Названный Феофилом мастер в ответ лишь коротко кивнул. Мне показалось, что в его лишённом всякого подобострастия взгляде промелькнула насмешка. Впрочем, в полумраке могло и померещиться. Но всё равно потом надо будет получше к нему приглядеться. Обычно такие вот типусы стишки и пописывают...
Полчаса спустя мы сидели в просторной столовой богато обставленного дома во внутренней части города. Миловидная служаночка в белом переднике шустро накрывала на стол, ставя на него одно блюдо за другим. Вот она метнулась на кухню за очередной посудиной, и я невольно проводил взглядом её округлую попку.
- Хороша? - усмехнулся Игнацио. - Не облизывайся, не по карману тебе. Сам и то никак не уломаю.
- Какие наши годы! - нагло посмотрев в глаза хозяину дома, заявил я.
- А ты, смотрю, настырный малый, - хмыкнул в ответ купец.
Служанка появилась вновь с исходящим ароматным парком блюдом в руках, мы пододвинулись поближе к столу и приступили к трапезе.
Эх, давненько я так не пировал! Воздал должное запечённой, густо сдобренной жгучим перцем кабанятине, засолённой с душистыми травами рыбе, рагу из вараньих языков и яблочному салату с серафисом. Оценил белое трелисское и красное монастырское с Хориниса, но особенно на вино не налегал - нужно было сохранять светлую голову. Игнацио сливал в глотку чашу за чашей, но совершенно не пьянел. Толька рожа становилась всё краснее.
- Так чего от меня хочет Флинт? - спросил купец, жестом отослав служанку, когда оба мы с сытым видом отвалились от стола.
- Он намерен купить два воза твоей бумаги, которая славится на всю Миртану, - ответил я.
- Два воза?! Да куда ему столько? - привстал от удивления Игнацио, которого разом покинула ленивая расслабленность.
- Этого он мне не сообщил. Но ты же знаешь моего хозяина, зря он ничего делать не станет.
- М-да... Дорого бы я дал, чтобы узнать, что там замышляет этот пройдоха... - протянул купчина и бросил на меня многозначительный взгляд.
- Я действительно ничего не знаю. Самому любопытно, - покачал я головой в ответ.
- Ну, его дело. Главное, чтоб заплатил хорошо, а там этой бумагой пусть хоть стены обклеивает.
Мы рассмеялись над этой шуткой. А ведь и в самом деле весело: какому недоумку взбредет в больную голову фантазия обклеивать стены бумагой?
- Конечно, прямо сейчас у меня столько нет. Но я заставлю моих бездельников вкалывать день и ночь, скуплю у окрестных мужиков всё тряпьё и солому, но от такого заказа не отступлюсь.
- А сколько ты хочешь за свой товар? - как бы между прочим спросил я.
Игнацио назвал цену, я вскочил на ноги и призвал гнев Инноса на голову этого грабителя. Потом мы добрых полчаса яростно торговались, и в итоге мне удалось сбить цену на треть.
- Ну и хватка у тебя, парень! - раскрасневшийся пуще прежнего купец вылил остатки вина из кувшина и жадно присосался к чаше. - Точно говорю: далеко пойдёшь, если не пришибут где-нибудь. Может, ко мне перейдёшь на службу? На пару с тобой мы всю Миртану в кошель положим!
- Пожалуй, подумаю над этим. Ты, почтенный Игнацио, по всему видать, не такой скупердяй, как мой хозяин. Но сначала всё же давай покончим с этим делом.
- Слушай, парень, а золота тебе Флинт сколько выдал? - вдруг перегнулся через стол Игнацио, свалив локтем блюдо с кабаньими костями.
- Зачем тебе это знать? - изобразил подозрительность я.
- А давай ты купишь у меня бумагу по той цене, что я сразу запросил. А то, что ты у меня выторговал, пополам поделим. Как тебе такое предложение? - с заговорщическим видом громко зашептал Игнацио, азартно тряся жирными щеками.
Я сделал вид, будто задумался, а потом с сомнением в голосе ответил:
- Оно бы и неплохо, да только золота у меня нет. Я должен написать Флинту, чтобы он выслал его после того, как мы с тобой договоримся.
- Так что за беда? Напиши, а как привезут золотишко, я тебе твою долю отсчитаю. И предложение о работе в силе остаётся.
- А, ладно! По рукам! - ещё немного поколебавшись для вида, согласился я.
- Вот и молодчина! - обрадовался Игнацио. - Будь уверен, не пожалеешь.
- Правда, это не всё...
- Да?
- Видишь ли, Флинт ещё просил прикупить пару стопок бумаги лично для себя. Но не простой бумаги... - подмигнул я купцу.
- А-а... - разулыбался тот. - Хочет с водяными знаками, чтоб вензель его был на каждом листе? Только она вдвое дороже будет. Никто больше такой не делает во всей Миртане!
- Феофил твой придумал? - предположил я.
- Откуда знаешь? Ай да парень! Всё замечает, ничего не утаишь. Ну, мы с тобой такие дела завертим!
- Нетрудно догадаться было, - пожал я плечами.
- Да, Феофилка умный, демон! - покачал головой Игнацио. - Однако норов...
- Ага, знавал я таких. Молчит-молчит, а потом или дом подпалит, или стишочки супротив властей втихаря крапать начнёт, - понимающе поддакнул я.
- Не, дом-то Феофилка точно жечь не станет, - затряс щеками купчина. - Стишочки разве... А вот его дружок, да. Этот и подожжёт, и нож в бок сунет. Глазом не моргнёт.
- Что за дружок такой? - полюбопытствовал я.
- Да Белиар его знает. Они тут вместе появились с полгода назад где-то. Дружка не то Уго, не то Хуго звали. Чернявый такой, жилистый... А смотрит - будто примеряется, куда тебе стилет способней воткнуть. Потом он исчез куда-то. Раза два появлялся, но ненадолго. Но Феофилку местная шпань десятой дорогой так и обходит. И на мельницу мою воровать перестали забираться. Я даже обоих охранников уволил. А чего им зря платить? Пока Феофилка со своим дружком не появился, меня несколько раз обносили. И толку с той охраны...
- Дела-а... - протянул я. - Непростой, видать, у твоего мастера приятель.
- А, - махнул увешанной тяжёлыми перстнями рукой Игнацио. - Не забивай голову. Меньше знаешь, крепче спишь.
- И то верно, - не стал развивать тему я. - Только тут такое дело, почтенный Игнацио...
- М-м?
- Флинту бумага нужна вовсе не с его вензелями...
- А с чьими? - окончательно протрезвел насторожившийся купчина.
- Ну...
- Говори, давай, не тяни шныга за хвост!
- В общем, ему нужна бумага с гербом вашего городишки. Точно такая же, как ты в ратушу поставляешь, - осторожно проговорил я.
- Во-он оно чего! - вылупив бледные зенки, протянул Игнацио. - Что этот проходимец удумал?
- Вот уж чего не знаю, того не знаю, - развёл я руками. - Но, сдаётся, это как-то связано с поставками для королевских войск.
- А здорово он в тебе уверен, раз такое задание поручил, - подмигнул купец. - Знаешь ли ты, что за подобные дела полагается? Про Минентальскую каторгу слыхал?
- Да брось, почтенный Игнацио! Можно подумать, ты прежде таких делишек не проворачивал. Думаешь, откуда Флинт про эту бумагу узнал? Писем из вашей ратуши ему вроде не приходило... - бросил я наугад. - А заплатить он за неё обещал впятеро против обычного.
- Впятеро? - облизнул жирные губы купец.
- Ну, раз уж мы партнёры, скажу. Он мне велел с пятикратной цены начать, а если будешь упорствовать, повышать до восьмикратной, - с видом заговорщика сообщил я.
- Отлично! Раз так, то давай сразу по восьмикратной. Тебе, само собой, тоже отколется.
- Для того я тебе это и сказал, - ухмыльнулся я. - Так, значит, берёшься? Когда будет готов этот заказ?
- У меня готовой пачки три есть. Для ратуши делал, а они не стали брать пока. Прежнюю не извели ещё. Писаришка у них там молодой завёлся - помарок, гад, не делает, чисто строчит... В общем, как золото придёт, так сразу и забирай. Только если что, я вас с Флинтом не знаю. Понял?
- Договорились, - сказал я, вставая из-за стола. - Тогда я пойду, почтенный Игнацио. Надо сегодня же отправить письмо Флинту, чтоб высылал золото. Но ты уж тогда от своих слов не отказывайся.
- Да ты что, парень?! Мы же теперь с тобой оба в этом деле по уши - ты потонешь, и мне тогда несдобровать.
Распрощавшись с Игнацио, я поспешил на постоялый двор. Во-первых, нужно было справиться, нет ли вестей от Эрика. Во-вторых, хитрый купчина мог послать кого-нибудь проследить за мной, потому нужно было делать вид, будто я намерен срочно засесть за письмо в Фаринг.

***

Идти до постоялого двора было недалеко - только свернуть за угол, миновать казармы стражи и выйти за ворота. "Колесо и подкова", самая добротная постройка во внешнем городе, находилась сразу за ними.
Кивнув торчавшему за стойкой хозяину, я быстро оглядел заставленное тяжёлыми столами и скамейками помещение. Обеденное время давно миновало, до вечерних посиделок завсегдатаев было ещё рано, потому здесь оказалось немноголюдно. Только протирала столы полная немолодая горничная, в углу азартно резались в кости трое наёмников из гарнизона, да тянул пиво за ближайшим к двери столиком какой-то мордоворот разбойного вида. На меня он только равнодушно покосился.
Оставшись доволен осмотром, я поднялся по деревянной лестнице, прошёл по проходу до двери своей комнаты и остановился, услышав доносящееся из-за неё треньканье лютни. Проверив, легко ли вытаскивается кинжал, я приготовил пару свитков с боевыми заклинаниями, отворил дверь и скользнул внутрь. На моей кровати, примостив на единственный в комнате стул ноги в тяжёлых сапогах, развалился Гильермо - тот самый парень, которого при первой встрече я назвал про себя Тощим. Тёмного плаща на нём теперь не было, что и немудрено при сегодняшней погоде. На агенте тайной службы красовалась белая рубаха, слегка потёртый, но вполне добротный кожаный колет и широкие коричневые штаны. Пояс с узким, казавшимся игрушечным мечом, какие стали входить в моду в последнее время под названием шпаг и рапир, валялся на столе.
- Надо было сначала заклинание в щель запустить, а потом входить, - сказал я вместо приветствия.
- Зачем это?
- Чтоб не врывался без приглашения в отсутствие хозяина и чужую постель не мял, - ответил я, спихнул ноги Гильермо с табуретки, пододвинул её к столу и уселся напротив сослуживца.
- Злой ты, - без тени осуждения отметил тот, снова забренчал на своей лютне и затянул: - В моей душе застыла бо-о-оль! Трепещешь ты в его рука-а-ах...
- Сейчас точно заклинание метну, - поморщился я. Голос у Гильермо был пронзительный, а вот слух не то чтобы напрочь отсутствовал, но...
Он оборвал пение, прижал ладонью струны, заставив лютню умолкнуть, а потом вытянул из-под рубахи за тонкую цепочку висевший на шее защитный амулет.
- Видел? Напугал ты меня своим заклинанием, маг недоделанный!
- Поможет тебе твой амулетик, как же... Лучше скажи, с чем пожаловал?
- Эрик спрашивает, не надо ли чего. И велел узнать, что тебе удалось выяснить.
- Можешь передать Эрику, чтобы удвоил мне жалование, если уж он так ставит вопрос, - хмыкнул я. - Тем более, есть за что.
- Ого! Напал на след нашего стихоплёта? Ужасного и неуловимого? - с плохо скрытым ехидством восхитился Гильермо.
- Кое-что поинтереснее, - не поддался на подначку я. - Узнал, например, что часть гербовой бумаги, предназначенной для ратуши, уходит в совсем ином направлении. Игнацио время от времени продаёт её на сторону. Правда, я ещё не выяснил, кому именно и сколько он успел продать.
- Ты в этом уверен?! - отложил лютню в сторону Гильермо. - Подделка бумаг магистрата или суда государственное преступление.
- Совершенно уверен. Как и в том, что меня зовут...
- Белиар! Мы же за этим Игнацио два месяца следили. Пытались слуг подкупать и запугивать, чтобы они его выдали. Бесполезно! Ну, честнейший человек и всё тут, - в возбуждении вскочил с кровати мой темпераментный сослуживец. Расхаживая по комнате, он отчаянно размахивал руками. - А ты вот так вот, походя, в первый же день находишь доказательства его вины. Что за доказательства, кстати? - спохватился Гильермо и остановился напротив меня.
- Сделай милость, не ори так. Если кто-то нас подслушает, то всё пойдёт насмарку. А доказательство - собственное признание Игнацио, которое я могу подтвердить под любой присягой, хотя бы и магической, - ответил я. - Но если подождать столько времени, сколько нужно, чтобы добраться до Фаринга и обратно, то его можно будет взять с поличным.
- Вот это дело! - понизил голос Гильермо. - Лучше с поличным всё-таки. А то твоё слово против его... Купчишка ведь без труда может разориться на зелье, которое позволяет врать под присягой. Такое некая секта тайно делает и продаёт за хорошую цену, как я слышал. Соскользнёт, как пить дать.
- С поличным так с поличным, - пожал я плечами. - А что касается того, кто накропал стишки, то я бы попробовал потрясти Феофила, работника Игнацио.
- А, этот... - поморщился Гильермо, вновь усевшись на кровать. - Проверяли его уже пару раз. Очень он подозрительный.
- И?
- Если в чём и замешан, то не в этом. Во всяком случае, никаких доказательств у нас нет. Почерк не его, чернила у него в чернильнице совсем другого состава. Те, которыми стихи написаны, похожи на употребляемые в ратуше, в суде... и в нашей гильдии. И потом, мы заполучили парочку писем этого Феофила. Ничего недозволенного в них не оказалось, хотя у меня лично осталось такое ощущение, будто они означают не совсем то, что в них написано, - проговорил Гильермо. - Но даже не это главное. Понимаешь, по письмам заметно, что если бы Феофил сочинил стихи, то они вышли бы совсем другими. Намного лучше тех...
- Такому способному малому не составит труда подделать и почерк, и стиль, - ответил я.
- Оно, конечно, верно. И стихи написаны явно поддельным почерком, но... Ну не он это, понимаешь? Я уверен. Эрик и Томас со мной согласны. И Викер согласен... был.
- Что с ним случилось, кстати?
- Случайность. Притом нелепая. Нарвался на нож как-то по-глупому, - вздохнул Гильермо при воспоминании о моём предшественнике. Но тут же тряхнул головой, словно выгоняя из неё печальные воспоминания. - Об Игнацио я доложу. А ты что намерен делать дальше?
- Вечером схожу в "Ломаный грош". Конечно, больше для очистки совести. Вряд ли там можно накопать что-то стоящее, - ответил я. - А потом буду делать вид, будто жду ответ на письмо и золото из Фаринга.
- Золото за гербовую бумагу? - уточнил Гильермо.
- Ты не только умеешь определять невиновность человека с первого взгляда, но и обладаешь редкостной сообразительностью! - поддел я парня.
- А ты мне чем-то напоминаешь Лестера. Смотри только, не кончи как он, - ухмыльнулся тот.
- Что за Лестер? - вскинул я брови.
- Да присылали тут одного года два назад. Сейчас Томас вместо него... Этот Лестер прежде служил в столице, но сунул свой нос куда не просят - перебежал дорогу кому-то из сильных мира сего или что-то в том же духе. Вот его и сослали в нашу глушь, - начал свой рассказ Гильермо. - Ох, и ловок был, шельмец! Мы рядом с ним прямо неполноценными какими-то себя чувствовали. Даже Эрик, хоть он тот ещё лис, только крякал от удивления, когда новый сотрудник ему ответы на самые сложные загадки на блюдечке приносил. После столичных интриг Лестеру тут скучно казалось, видишь ли. И дела наши банальными представлялись. Потому он и развлекался, как мог.
- В каком смысле развлекался? - не понял я.
- В прямом. Как-то между делом обыграл в кости знаменитого шулера, с которым здесь никто из местных давно уже играть не садился. Он всё больше купцов заезжих обдирал. А наш Лестер его буквально без штанов оставил. А когда дружки шулера решили поквитаться и прижали нашего героя в тёмном закоулке, он принялся пророчествовать...
- Как это?
- Я ему тоже этот вопрос задал. А он ответил, что у тех олухов всё их прошлое на рожах написано было. И так он убедительно это прошлое им расписал, что разбойнички уверовали в его провидческий дар и забыли, зачем, собственно, его поймали. Стали просить, чтобы он им будущее предсказал.
- Предсказал? - не сомневаясь в ответе, спросил я.
- В лучшем виде. И выходило так, что если с его, Лестера, головы, сейчас упадёт хоть волос, то на бедных лиходеев такие беды обрушатся, что Минентальская каторга покажется им самой сладкой мечтой. А коль скоро Лестер уйдёт себе по добру по здорову, то будущее их ждёт если не радужное, то уж во всяком случае вполне сносное.
- И они, конечно, поверили, - предположил я.
- А куда им деваться было? Поверили. Ещё и шулера отлупили. За то, что он подбил их на святого человека руку поднять.
- Ловок...
- А то! Знал бы ты, какие он уловки придумывал, чтобы устроить очередное свидание с дочкой бургомистра, которую тот берёг пуще глаза...
- И что с ним стало в конце концов? Бургомистр узнал о его шашнях с дочкой?
- Да бургомистр и сейчас, похоже, о той истории не подозревает, - отмахнулся Гильермо. - Лестера угораздило перехватить переписку какого-то столичного хлыща, которую тот вёл со своим дружком в Зильдене. Не стоило ему опять встревать в такие дела, да ещё отправлять доклад, минуя Эрика. Надеялся, что его переведут в столицу, а поехал на Хоринис в трюме и под охраной. И это ему ещё повезло. Поговаривали, что его собирались удавить по-тихому в темнице. Но за него заступился кто-то из могущественных друзей, которые у него тоже были, хоть и в куда меньшем числе, чем недоброжелатели. Такие дела.
- Ну, я-то в политику лезть не собираюсь, - сказал я, припомнив, с чего начался этот разговор.
- А кто тебя знает, во что ты влезешь. Если не в политику, так в денежные делишки или ещё куда. Главное, я тебя предупредил и совесть у меня теперь чиста.
- Совесть для королевского шпиона - непозволительная роскошь.
- А я привык себе ни в чём не отказывать, - хохотнул Гильермо и поднялся на ноги. - Ну я пошёл, а ты держи нос по ветру.
- На том стоим, - буркнул я вслед скрывшемуся за дверью парню.

***

Народу в таверне "Ломаный грош" хватало. Мне с трудом удалось найти свободное место. Однако за одним столиком людей оказалось поменьше, и я направился туда с парой кружек дрянного пива.
Усевшись на жалобно скрипнувшую под моим невеликим весом рассохшуюся скамью, поздоровался с сидевшими на соседних скамьях пропойцами и принялся потихоньку осматриваться. Помещеньице вид имело мрачноватый. Масляные светильники с трудом рассеивали темноту, свет их застревал в клубах дыма, попахивавшего не только дешёвым табаком, но и куда более дорогим болотником. Гул голосов посетителей был столь же густым, как и запах перегара и забытого над огнём жаркого, мясо для которого особенной свежестью явно не отличалось.
Народ здесь собрался разношерстный. Было много ремесленного люда, лесорубов, охотников и небогатых путников. Эти пили умеренно, дрянную пищу ели со здоровым аппетитом, говорили не столь громко, и не производили впечатления людей, намеренных засиживаться здесь допоздна. И верно, вскоре они по одному, а чаще группами стали покидать заведение, а вместо них появлялись всякие тёмные личности. Покинувшие службу наёмники - то ли списанные из-за ранения, то ли просто дезертировавшие. Откровенные бродяги, оборванные пропойцы, типы разбойничьего вида и прочий сброд. После ухода более приличной публики в таверне стало куда просторнее, но не менее шумно. Кто-то уже блевал, стоя под столом на четвереньках, кто-то спорил, заменяя разумные аргументы громкостью воплей. Возле двери уже началась потасовка, впрочем, довольно быстро затихшая.
За моим столиком остались двое. Упившийся до изумления пьяница, уронив опухшую морду на столешницу, выводил носом заливистые рулады, временами бормоча что-то неразборчивое. Вторым из моих соседей был пришедший недавно крепкий парень с коротко постриженными светлыми волосами и аккуратной светлой же бородкой. Свою широченную соломенную шляпу он водрузил на край стола, а оружие прислонил к стене так, чтобы его можно было схватить в один миг. Оружие вид имело престранный. Оно представляло собой железную трубку с воронкой на одном конце и деревянным ложем, похожим на арбалетное, - с другого. Видимо, это была одна из тех ручных пушек, с которыми несколько лет назад без особого успеха экспериментировали оружейники Робара II. Впрочем, кроме этой не внушающей доверия штуковины, на поясе парня имелся длинный одноручный меч с волнистым лезвием. И правильно - острый клинок куда вернее всех этих новомодных выдумок. Парень задумчиво ковырялся ложкой в миске с варёной свёклой.
Перехватив пробегавшего мимо парнишку-разносчика, я бросил ему пару монет и потребовал мяса и пива для себя и своего соседа. Тот помчался выполнять заказ, а странный парень удивлённо поднял на меня взгляд.
- Не люблю пить в одиночку, когда рядом кто-то вынужден жевать свёклу, - ответил я на невысказанный вопрос. - Составишь мне компанию?
- Не откажусь. Местных монет у меня не густо, - ответил светловолосый, как-то непривычно выговаривая слова.
- Так ты не из Миртаны, что ли?
- Выходит, что так. Кажется, я вообще не из этого мира.
- Как так? - не стал я скрывать своего удивления.
- Хотел бы я сам понять - как, - вздохнул он.
Тут разносчик притащил мой заказ, и разговор прервался.
- Ну, за знакомство! - поднял я кружку.
- За знакомство! Кстати, меня зовут Паранор, - представился мой необычный собеседник.
- А меня...
Мой ответ был заглушён дружными криками, радостным гоготом и свистом за соседним столиком.
- О, Морт пришёл! - завопил один из пропойц.
- Посиди с нами, дружище!
- Спой что-нибудь.
Я обернулся. Мортом оказался невысокий худощавый человек с тёмными волосами и лютней, висевшей за плечами на ремешке из кожи глорха.
- Отчего ж не спеть, коль компания подобралась добрая, - заявил лютнист. Он перекинул из-за спины свой инструмент, взял несколько аккордов и с нарочитым надрывом запел приятным сильным голосом:

В моей душе застыла боль -
Трепещешь ты в его руках.
Его ты не оставишь коль,
У ног твоих умру я... Ах!

Зачем увяли все цветы
В саду таинственном любви?
Уж на меня не взглянешь ты,
И не горит огонь в крови...

Дальше было ещё несколько куплетов, в которых несчастный влюблённый уговаривал неверную подругу внять его мольбам и оставить счастливого соперника.
- А знаешь, - проговорил вдруг Паранор, - в Арканарии этот романс запрещён.
- Где?
- Страна такая. Не спрашивай, далеко ли она отсюда. Я и сам не знаю.
- Много, видно, ты земель повидал, приятель, - стараясь вызвать собеседника на откровенность, покачал головой я.
- Много. Я видел магический барьер, игравший красными сполохами. Видел подземные залы, сплошь исписанные неведомыми письменами до самого потолка. Был в мире, где нет неба и земли, лишь странное вещество, мягкое, будто живое и дышащее. Между его сгустками в свете огромной луны парили исполинские демоны... Но больше всего запомнился мёртвый город. Там оставались только неупокоенные и скелеты. А из живых - если его можно так назвать - один лишь некромант в подвале ратуши...
"Сумасшедший. Или на болотник подсел накрепко", - подумал я.
Один из пьяниц поднялся из-за соседнего стола, сделал пару шагов и, не удержавшись, едва не свалился на Паранора. Тот не дал ему упасть и несильно оттолкнул в сторону.
- О! Я тебя знаю! - заорал пьяница. Но тут же осёкся и стал пристально разглядывать моего нового знакомого с глубокомысленным видом законченного идиота. - А, не. Это не ты, - вынес он свой вердикт.
- Я - это я, - спокойно ответил Паранор.
- Не-а, не ты... То есть, не он, - начал путаться в показаниях пьянчуга.
- Кто "он"?
- Ну, этот... который писарем в ратуше. Ребята, скажите, и правда похож, да? - обернулся пропойца к собутыльникам.
- Точно, похож, только у того волосья подлиньше и рожа попроще, - ответил кто-то.
- Да не, не похож! - не поддержал его другой. - Этот бывалый, сразу видать. А тот молокосос, хоть и годков ему довольно.
- А вы, мужики, чего, в ратуше все служите, раз с писарем знакомы? - вмешался я, встрепенувшись, как вставшая на след гончая.
Шутка была встречена дружным ржанием.
- Гы-ы, в ратуше!
- Точно! А Кривой у нас за бургомистра! Скажи, Кривой?
- Пошёл ты! - буркнул в ответ красномордый одноглазый бугай, одетый в засаленные лохмотья.
- Просто этот писарь тут иногда бывает, - пояснил Морт, единственный относительно трезвый человек в этой компании.
- А чего он тут делает? Шпионит, что ли? - удивился я, а потом, поискав взглядом разносчика, крикнул: - Эй, малый! Шнапса парням, за мой счёт!
Этот жест был встречен одобрительным гулом. Вся компания переместилась за наш стол, потеснив нас с Паранором и бесцеремонно смахнув на пол спавшего пьяницу. Паранор ловким движением подхватил сбитую кем-то со стола шляпу и нахлобучил её на раструб своей ручной пушки.
- Не, писарь не шпионит. У него за народ душа болит, - пояснил один из пьянчуг.
- А ты сам-то кто будешь? Не доносчик, часом? - прищурил единственный глаз Кривой.
- По торговой части. Хозяин сюда из Фаринга прислал, - поспешил я развеять его подозрения.
- Точно! Я его сегодня с купцом Игнацио видел.
- А что ж ты не с купцами теперь пируешь, а сидишь тут с нами? - резонно уточнил кто-то.
- Да тоскливо у них. По-простому и слова не скажут. Всё чванятся, богатством и родом меряются. А на таких как мы и вовсе как на людей не глядят, - совершенно искренне ответил я. - Тут хоть душу отвести можно. Сам-то я из простых, своим трудом выбился, мне господские забавы не по нутру...
- Наш человек! - хлопнул меня по спине какой-то рыжий верзила.
Тут мальчишка принёс несколько бутылок шнапса и все радостно загомонили, разливая этот "нектар" по кружкам.
- Так говорите, писарь тот тоже свой в доску? - уточнил я некоторое время спустя.
- Ага. Как выпьет, всё короля поругивает, да стишки почитывает. Морт, как там было?
- Наш Робар - король весёлый и скучать нам не даёт... - с выражением, но не совсем точно продекламировал лютнист первые строчки вирши, которую в кабинете Эрика я услышал отнюдь не впервые.
- Во-во, всю кровь высосали благородные!
- Чуть что не так - за Барьер волокут. Налогами задавили!
- Под орками, говорят, и то лучше. Их Кан лишнего не спрашивает, закон блюдёт... - загомонили мужики.
- Ты-то чего стонешь? - одёрнул одного из приятелей Кривой. - За всю жизнь ни дня ведь не работал, воруешь только.
- Так я у богатых ворую! - едва не свалившись со скамьи, стукнул себя в грудь кулаком тот. - А за трудящего человека мне обидно!
- Слушайте, а где Паранор? - заметил я вдруг отсутствие странного знакомца. Его шляпы и оружия тоже нигде видно не было.
- Желтоволосый этот? Дык, он вроде только что на двор вышел, - ответил кто-то.
- Может, его Кривой спёр? Он у нас на это дело ловок...
- Да пошёл ты! - набычился Кривой.
- Погодите, я сейчас... - не без труда выбрался я из толпы и направился к выходу из таверны. Особого внимания на мой уход никто не обратил.
Оказавшись на залитой лунным светом улице, огляделся. Паранора нигде видно не было, только из-за угла таверны раздался какой-то шорох. Быстро заглянув туда, я увидел лежащего лицом вниз человека. Перевернул на спину, наклонился...
- За-а-ачем увя-а-али все цветы-ы в саду-у-у таи-и-инственном любви-и-и-и!.. - дохнула на меня свежим перегаром чернобородая рожа какого-то оборванца.
- Тьфу! Демон тебя дери! - в сердцах сплюнул я.
Оставив пропойцу лежать на прежнем месте, вышел на улицу и, старательно обходя хорошо различимые в лунном свете лужи, отправился в "Колесо и подкову". Всё, что мне было нужно, я уже узнал. А куда делся Паранор, так и осталось неизвестным.
Поправляя на ходу одежду, заметил, что висевший на поясе кошель бесследно исчез. Я усмехнулся. Предвидя подобную возможность, большую часть имевшейся у меня наличности спрятал в комнате на постоялом дворе. В украденном кошеле оставалась пара-тройка монет.

***

- Я же просил не приходить сюда лишний раз, - поморщился при моём появлении Эрик.
- Этот раз - не лишний, - покачал головой я.
- Ну, как знаешь. Так что там у тебя?
- Об Игнацио, надеюсь, Гильермо уже доложил? - решил я уточнить на всякий случай.
- Разумеется. Ума не приложу, как тебе удалось зацепить толстяка. Мы его третий год на горячем прихватить пытаемся, да всё без толку, - покачал головой мой начальник. - Скользкий, как мурена!
- Теперь не выскользнет, - усмехнулся я.
- Как знать. Работничек-то его, Феофил, исчез прошлой ночью.
- Как исчез? - удивился я.
- А вот так - взял и исчез! Вместе с этим своим приятелем Гуго. Ума не приложу, что вообще может быть общего у малахольного книжника с наёмным убийцей?
- М-да... ночка выдалась какая-то... исчезательная, - пробормотал я.
- О чём это ты? - подозрительно прищурился Эрик.
- Да так, ни о чём. К делу это не относится, - мотнул я головой. - Главное, я узнал, кто записал тот стишок. Это...
- ...Писарь из ратуши, - довольно улыбаясь, опередил меня Эрик. - На него Томас вчера вышел, когда в ратуше расход гербовой бумаги проверял.
- Взяли?
- Сейчас приведут. Томас с Гильермо за ним пошли.
При этих словах дверь со стуком распахнулась, на пороге показался взъерошенный и разозлённый Томас. За его широким плечом маячил Гильермо.
- Ушёл, гад! - выдохнул здоровяк с досадой.
- Как это ушёл? - привстал из-за стола Эрик.
- Никто не знает. Вечером был на месте, не беспокоился вроде, вёл себя как обычно. А с утра его и след простыл. И все вещички из его каморки пропали.
- Спугнули! - раздражённо выдохнул Эрик. - Эх, сразу надо было брать!
- Да чего теперь... - повёл могучими плечами Томас и виновато потупился.
Эрик несколько раз измерил кабинет шагами, потом плюхнулся обратно на стул и забарабанил пальцами по стопке бумаг на столе.
- И впрямь "исчезательная" ночка выпала, - проворчал он. - Ладно, ступайте, бездельники! И не дай вам Иннос ещё и купца спугнуть. Шкуру спущу со всех троих!
Мы сочли за благо оставить Эрика наедине с его злостью.

***

Следующие месяцы моей службы на новом месте прошли спокойно.
Игнацио мы взяли тёпленьким, когда он передавал мне гербовую бумагу в обмен на якобы привезённое из Фаринга золото. Три дня спустя купца, как особо опасного государственного преступника под усиленной охраной отряда стражников во главе с целым паладином отправили в Венгард. Правда, за Барьер он так и не попал - умер в столичной пыточной. Сердце у старого чревоугодника и сластолюбца оказалось слабым. Его бумажную мельницу кто-то подпалил в одну из душных предгрозовых ночей, и деревянная постройка, в которой оставались кипы бумаги и склянки с алхимическими зельями, сгорела дотла.
Потом мы расследовали ещё несколько незначительных дел, которые, по совести говоря, яйца выеденного не стоили. На меня совершили покушение парни из шайки Кривого, раздосадованные тем, как ловко я втёрся к ним в доверие. Мне удалось ускользнуть прямо у них из-под носа благодаря "невесть откуда" появившимся ожившим скелетам, и тех разбойников, кто не успел вовремя покинуть город и укрыться в окрестных лесах, переловила стража. Их вместе с самим Кривым вздёрнули на рыночной площади.
Холодные весенние дожди сменились летней жарой. Ледяные перевалы Нордмара были отсюда куда дальше, чем от Фаринга, и когда начинал дуть южный ветер со стороны варантских пустынь, становилось совсем невмоготу. Я даже решился обстричь свои длинные волосы, хотя прохладнее от этого не стало. Томас тоже изнывал от жары, в отличие от Гильермо, предки которого происходили из Варанта. Знойный южанин на это пекло внимания не обращал и каждое утро обучал меня управляться со шпагой. Для нашей работы, требующей скорее ловкости и быстроты, нежели грубой силы, это оружие оказалось куда как сподручнее широких мечей или тяжёлых топоров. Я по достоинству оценил преимущества узкого клинка и с тех пор не расставался со шпагой, выданной мне по распоряжению Эрика.
Вести с юга и запада доходили всё более тревожные. Зильден пал. Очередная высадка орков под Кап-Дуном увенчалась успехом. Волосатые осадили Монтеру и, дождавшись подкрепления, двинулись на северо-восток, к столице, однако были остановлены на западе войсками лорда Хагена, а на юге - отборным отрядом паладинов под командованием барона Конрада. Тем не менее, война стала намного ближе к нашему тихому городку. Тревога, смешанная со зноем, висела над разогретыми солнцем крышами домов.
Ещё в начале лета я узнал, что Феофила с его дружком по имени Гуго прихватили где-то неподалёку от Венгарда. Оказалось, что за ними числятся побег из монастыря, кражи, убийство, порочащие Его Величество высказывания и другие преступления. Об исчезнувших в ту же ночь писаре и Параноре никаких вестей не поступало.
Кто настоящий автор той крамольной вирши про короля Робара, никто так и не узнал. Ну что ж, в конце концов, эти дурацкие стишочки не первая ошибка моей бурной молодости. Да и не последняя, наверное. Ведь до старости мне ещё очень далеко...
На исходе лета, когда жара стала спадать, а на стоящую возле города мельницу крестьяне из окрестных дворов стали свозить зерно нового урожая, меня вызвал к себе Эрик.
- Вот и закончилась наша совместная служба, - испытующе глядя на меня, проговорил он.
- Что-то случилось? - насторожился я.
- Утром пришло письмо из столицы. Твоё расследование дела Игнацио оценили по достоинству и хотят поручить новое задание. Тебе приказано в спешном порядке явиться в Венгард, откуда ты с первым же кораблём отправишься на Хоринис. Там какие-то странности происходят с поставками магической руды. Сам понимаешь, что без неё нам войну не выиграть, - огорошил меня Эрик.
- Когда я должен отправляться?
- Прямо сейчас. Через час из города выходит на восток обоз с ранеными, тебе лучше присоединиться к нему.
- Хорошо. Только соберу вещи и с ребятами попрощаюсь.
- Прощайся. Если отстанешь, нагонишь обоз в пути. Ноги у тебя длинные, - усмехнулся Эрик.
- Прощай, Эрик, - протянул я ему руку. - Спасибо за всё. Для меня было честью служить под твоим началом.
- Удачи! Уверен, что ты и на Хоринисе справишься наилучшим образом, - с чувством ответил он на рукопожатие.
Я повернулся и направился к двери.
- Эй, Регис! - вдруг окликнул меня Эрик. - Наверное, тебе приятно будет узнать, что нашего беглого писаря недавно взяли в столице. Он там пристроился секретарём к одному вельможе, но не смог укоротить свой длинный язык. Думаю, скоро его отправят на рудники.
- Вот как? Что ж, этого и следовало ожидать, - пожал я плечами. - Кстати, как его зовут хоть?
- Его зовут... - Эрик вдруг запнулся и растерянно почесал в затылке. - Ты знаешь, не помню я, как его зовут. Хотя вроде никогда прежде на память не жаловался... - Ну да и Белиар с ним, - улыбнулся я. - Пусть остаётся безымянным.

 

[Дикарь]

Песня из рассказа в исполнении неподражаемого !sTaR'а.