Дикарь
★★★★★★★
Модератор
- Регистрация
- 17 Апр 2007
- Сообщения
- 7.303
- Благодарности
- 9.100
- Баллы
- 1.415
Поздравляю всех с Новым годом и в подарок выкатываю свой новый рассказ.
Кто после праздника раньше всех вынет лицо из салата, тот и станет первым читателем.
Бумаги кардинала
Звёзды равнодушно взирали с безлунного неба на крепко спящий Штальберг. Столицу королевства до самых окраин затопила глубокая тишина близившейся к исходу летней ночи. Лишь в кое-где прореженной тусклыми фонарями тьме парка, начинавшегося почти от самой стены Старого Города, уныло и монотонно кричала ночная птица.
На гребне крепостной стены мелькнула тень. Будь это стражник, ему полагалось бы мерно расхаживать от башни к башне. Но вместо этого смутный силуэт проскользнул между каменными зубцами. Его обладатель стал быстро и бесшумно спускаться по увитой плющом каменной кладке. Тёмная одежда и волосы сливались с казавшейся почти чёрной листвой.
Человек достиг земли, быстро пересёк открытое пространство и скрылся в непроглядной тени под деревьями, позади которых, обозначенная редкими фонарями, вилась узкая прогулочная дорога. Почти не издавая шума, уверенно направился туда.
Грубо расплескав тишину, лязгнули заслонки потаённых фонарей справа, а затем и слева, и фигура незнакомца осветилась. Это оказался высокий моложавый мужчина, белое лицо которого обрамляли завитые локоны чёрного, как смоль, парика. Он прикрыл глаза рукой, делая вид, будто полностью ослеплён светом фонарей и ошеломлён появлением их обладателей. Но в следующий миг он уже метнулся к дороге, ловко проскочив между преследователями. Однако там его ждали. Из зарослей на противоположной стороне выступили ещё двое, а откуда-то сбоку вывернулся третий.
Незнакомец замер посреди дороги, выхватил шпагу и огляделся, пытаясь удержать в поле зрения всех пятерых противников, обходивших его с разных сторон. Левой рукой он придерживал висевший на боку большой цилиндрический футляр для бумаг.
— Так-так, кого я вижу? Александер фон Ранд собственной персоной! Послушайте, барон, вы заставляете себя ждать. А здесь, знаете ли, свежо. Роса, опять же, — насмешливо растягивая слова, по-штальбергски произнёс предводитель преследователей. — Судя по вашим манерам, вы и не барон вовсе. А, может, к тому же, никакой не фон Ранд? И даже не Александер?
— С кем имею честь? — холодно осведомился названный фон Рандом человек, мягким движением обернувшись к говорившему.
— Ах да, я же не представился, — с сокрушённым видом развёл руками его собеседник и, заученным движением сорвав с головы шляпу, отвесил церемонный поклон. — Капитан гвардии его Преосвященства Иоганн Кётерхунд. Я и эти достойные господа должны препроводить вас в резиденцию его Преосвященства. Вы ведь только что оттуда, верно? Невежливо было вот так прийти, а потом удалиться, не засвидетельствовав почтение хозяину.
— Вы правы, капитан, я поступил не слишком учтиво, — не переставая двигаться внутри образованного преследователями круга, отвечал барон. — Однако его преосвященство изволили почивать. А, судя по тому, что в его постели лежал кто-то ещё, то кардинал наверняка был весьма утомлён... совместной молитвой и вряд ли был бы рад, побеспокой я его своим визитом. Посему я счёл за благо удалиться без лишних церемоний.
— Но не забыли прихватить секретные бумаги? — насмешливо отозвался Кётерхунд. Вслед за тем тон его изменился и следующую фразу он произнёс ледяным, как сталь клинка, голосом: — Советую вам отдать шпагу и следовать с нами. Сопротивляться бессмысленно. И ещё, барон, не вздумайте распускать язык относительно того, что вы якобы — я подчёркиваю, якобы! — видели в спальне его Преосвященства. Иначе перед казнью вас ещё и отлучат от церкви.
— Ничего, мне не привыкать. Я уже отлучён то ли от трёх, то ли от пяти церквей, — светским тоном сообщил фон Ранд и, заметив оплошность одного из преследователей, на миг утратившего бдительность, сделал молниеносный выпад.
Гвардеец, не успев ничего противопоставить столь коварной атаке, выронил шпагу, сделал пару шагов назад и с треском рухнул в кусты.
— Вы пожалеете об этом! — сердито встопорщил пышные усы окончательно оставивший светские манеры капитан Кётерхунд и, присовокупив к своему обещанию грязное ругательство, подал знак остававшимся на ногах гвардейцам.
Все четверо напали одновременно, зазвенели клинки, отбрасывая тусклые блики отражённого фонарного света. По узкой полосе дороги заметались тени бойцов. Обменявшись серией быстрых ударов, они замерли. Звон умолк, слышалось лишь хриплое дыхание и шум механической кареты, проезжавшей где-то неподалёку. Горел уже всего один фонарь, а на ногах оставались только трое гвардейцев. Причём один из них, скривившись, держался за левый бок.
— Вас против меня осталось всего трое... точнее, двое с половиной, — насмешливо произнёс барон. — Не пора ли подумать о капитуляции, капитан? В отличие от его Преосвященства, я милостив к пленным и обещаю, что отпущу вас без всяких казней и пыток. И, пожалуй, даже на отлучении от церкви настаивать не стану.
— Проклятый богохульник! — пролаял Кётерхунд и атаковал снова. Однако, несмотря на настоящую или показную ярость, осторожности он не утратил, и встречный удар фон Ранда прошёл мимо цели.
На то, что звук кареты приблизился, сражающиеся не обратили внимания, всецело поглощённые схваткой. Между тем белый экипаж, урча добротно смазанными шестернями, стремительно выкатил с бокового ответвления дороги, лихо повернул, едва при этом не опрокинувшись, и врезался в самую гущу сражения. Один из гвардейцев не успел отскочить в сторону и с воплем скрылся под передком механического чудовища. Как и когда барон уцепился за карету, никто не заметил. Капитан Кётерхунд прыгнул в кусты, а его раненый подчинённый, незадолго до того извлёкший из-за перевязи пистоль, выпалил вслед экипажу.
Без толку. Взбесившаяся машина быстро скрылась за поворотом и, смяв оставленный предусмотрительным Кётерхундом гвардейский заслон на выезде из парка, покатила прочь. А вывалившийся из кустов капитан разразился такой тирадой, что цветы на ближайшей клумбе, наверное, уже к утру засохли и почернели. Затем он злобно пнул обронённый фон Рандом парик и, оставив своих раненых и убитых гвардейцев, побежал к ближайшим воротам Старого города.
Признавать поражение и оставлять порученное дело незавершённым Иоганн Кётерхунд не привык...
Читать полностью
Кто после праздника раньше всех вынет лицо из салата, тот и станет первым читателем.
Бумаги кардинала
Звёзды равнодушно взирали с безлунного неба на крепко спящий Штальберг. Столицу королевства до самых окраин затопила глубокая тишина близившейся к исходу летней ночи. Лишь в кое-где прореженной тусклыми фонарями тьме парка, начинавшегося почти от самой стены Старого Города, уныло и монотонно кричала ночная птица.
На гребне крепостной стены мелькнула тень. Будь это стражник, ему полагалось бы мерно расхаживать от башни к башне. Но вместо этого смутный силуэт проскользнул между каменными зубцами. Его обладатель стал быстро и бесшумно спускаться по увитой плющом каменной кладке. Тёмная одежда и волосы сливались с казавшейся почти чёрной листвой.
Человек достиг земли, быстро пересёк открытое пространство и скрылся в непроглядной тени под деревьями, позади которых, обозначенная редкими фонарями, вилась узкая прогулочная дорога. Почти не издавая шума, уверенно направился туда.
Грубо расплескав тишину, лязгнули заслонки потаённых фонарей справа, а затем и слева, и фигура незнакомца осветилась. Это оказался высокий моложавый мужчина, белое лицо которого обрамляли завитые локоны чёрного, как смоль, парика. Он прикрыл глаза рукой, делая вид, будто полностью ослеплён светом фонарей и ошеломлён появлением их обладателей. Но в следующий миг он уже метнулся к дороге, ловко проскочив между преследователями. Однако там его ждали. Из зарослей на противоположной стороне выступили ещё двое, а откуда-то сбоку вывернулся третий.
Незнакомец замер посреди дороги, выхватил шпагу и огляделся, пытаясь удержать в поле зрения всех пятерых противников, обходивших его с разных сторон. Левой рукой он придерживал висевший на боку большой цилиндрический футляр для бумаг.
— Так-так, кого я вижу? Александер фон Ранд собственной персоной! Послушайте, барон, вы заставляете себя ждать. А здесь, знаете ли, свежо. Роса, опять же, — насмешливо растягивая слова, по-штальбергски произнёс предводитель преследователей. — Судя по вашим манерам, вы и не барон вовсе. А, может, к тому же, никакой не фон Ранд? И даже не Александер?
— С кем имею честь? — холодно осведомился названный фон Рандом человек, мягким движением обернувшись к говорившему.
— Ах да, я же не представился, — с сокрушённым видом развёл руками его собеседник и, заученным движением сорвав с головы шляпу, отвесил церемонный поклон. — Капитан гвардии его Преосвященства Иоганн Кётерхунд. Я и эти достойные господа должны препроводить вас в резиденцию его Преосвященства. Вы ведь только что оттуда, верно? Невежливо было вот так прийти, а потом удалиться, не засвидетельствовав почтение хозяину.
— Вы правы, капитан, я поступил не слишком учтиво, — не переставая двигаться внутри образованного преследователями круга, отвечал барон. — Однако его преосвященство изволили почивать. А, судя по тому, что в его постели лежал кто-то ещё, то кардинал наверняка был весьма утомлён... совместной молитвой и вряд ли был бы рад, побеспокой я его своим визитом. Посему я счёл за благо удалиться без лишних церемоний.
— Но не забыли прихватить секретные бумаги? — насмешливо отозвался Кётерхунд. Вслед за тем тон его изменился и следующую фразу он произнёс ледяным, как сталь клинка, голосом: — Советую вам отдать шпагу и следовать с нами. Сопротивляться бессмысленно. И ещё, барон, не вздумайте распускать язык относительно того, что вы якобы — я подчёркиваю, якобы! — видели в спальне его Преосвященства. Иначе перед казнью вас ещё и отлучат от церкви.
— Ничего, мне не привыкать. Я уже отлучён то ли от трёх, то ли от пяти церквей, — светским тоном сообщил фон Ранд и, заметив оплошность одного из преследователей, на миг утратившего бдительность, сделал молниеносный выпад.
Гвардеец, не успев ничего противопоставить столь коварной атаке, выронил шпагу, сделал пару шагов назад и с треском рухнул в кусты.
— Вы пожалеете об этом! — сердито встопорщил пышные усы окончательно оставивший светские манеры капитан Кётерхунд и, присовокупив к своему обещанию грязное ругательство, подал знак остававшимся на ногах гвардейцам.
Все четверо напали одновременно, зазвенели клинки, отбрасывая тусклые блики отражённого фонарного света. По узкой полосе дороги заметались тени бойцов. Обменявшись серией быстрых ударов, они замерли. Звон умолк, слышалось лишь хриплое дыхание и шум механической кареты, проезжавшей где-то неподалёку. Горел уже всего один фонарь, а на ногах оставались только трое гвардейцев. Причём один из них, скривившись, держался за левый бок.
— Вас против меня осталось всего трое... точнее, двое с половиной, — насмешливо произнёс барон. — Не пора ли подумать о капитуляции, капитан? В отличие от его Преосвященства, я милостив к пленным и обещаю, что отпущу вас без всяких казней и пыток. И, пожалуй, даже на отлучении от церкви настаивать не стану.
— Проклятый богохульник! — пролаял Кётерхунд и атаковал снова. Однако, несмотря на настоящую или показную ярость, осторожности он не утратил, и встречный удар фон Ранда прошёл мимо цели.
На то, что звук кареты приблизился, сражающиеся не обратили внимания, всецело поглощённые схваткой. Между тем белый экипаж, урча добротно смазанными шестернями, стремительно выкатил с бокового ответвления дороги, лихо повернул, едва при этом не опрокинувшись, и врезался в самую гущу сражения. Один из гвардейцев не успел отскочить в сторону и с воплем скрылся под передком механического чудовища. Как и когда барон уцепился за карету, никто не заметил. Капитан Кётерхунд прыгнул в кусты, а его раненый подчинённый, незадолго до того извлёкший из-за перевязи пистоль, выпалил вслед экипажу.
Без толку. Взбесившаяся машина быстро скрылась за поворотом и, смяв оставленный предусмотрительным Кётерхундом гвардейский заслон на выезде из парка, покатила прочь. А вывалившийся из кустов капитан разразился такой тирадой, что цветы на ближайшей клумбе, наверное, уже к утру засохли и почернели. Затем он злобно пнул обронённый фон Рандом парик и, оставив своих раненых и убитых гвардейцев, побежал к ближайшим воротам Старого города.
Признавать поражение и оставлять порученное дело незавершённым Иоганн Кётерхунд не привык...
Читать полностью
Последнее редактирование: