Дикарь
★★★★★★★
Модератор
- Регистрация
- 17 Апр 2007
- Сообщения
- 7.303
- Благодарности
- 9.100
- Баллы
- 1.415
Это исправленная и дополненная версия рассказа с конкурса "Природа и человек".
Тропа
Мне, двум моим соседям и молодёжи напротив всегда нравилось наблюдать, как по тропе передвигаются люди. Если они идут влево, в гору, то катят повозки и тащат на своих спинах мешки с какими-то камнями. Когда вправо — груз на их повозках и в мешках становится куда разнообразнее, а рядом с прежними шагают новые люди. Заметно, что они здесь впервые — одни со страхом и любопытством озираются по сторонам, другие вяло переставляют ноги, опустив голову в мрачном равнодушии или отчаянии.
Эта тропа пролегает здесь очень давно. В прежние времена движение на ней то становилось очень оживлённым, то почти замирало на долгие годы. Иногда ею пользовались не только люди, но и животные, орки, а также прочие существа. Но всё же люди ходили мимо нас чаще всего.
Обычно они на ходу разговаривали между собой, и мы слушали их речи, узнавая слова и запоминая их значение. С течением лет слова менялись, появлялись вещи с новыми именами, а люди… люди оставались такими же.
В последние годы движение на тропе стало более однообразным.
Правда, какое-то время по ней куда чаще, чем сейчас, перемещались группы людей с кирками, а повозки с камнями сновали в обоих направлениях. Затем наступил день, когда земля содрогнулась, с окружающих тропу скал скатились несколько глыб, а потом всё затихло.
Вскоре после этого происшествия мимо торопливо прошла группа людей с оружием. Назад они возвращались медленно — печальные, притихшие и задумчивые. С тех пор движение стало таким, как сейчас: камни налево, другие вещи и новые люди — направо. Однообразие нарушали только время от времени прибегавшие невесть откуда стайки падальщиков, кротокрысов или волков, копошившиеся в траве мясные жуки да птицы, которые пролетали мимо или присаживались отдохнуть и пропеть одну из своих песен.
***
Сегодня всё начиналось как обычно. Появился очередной караван. Мне пришлось до предела ускорить своё восприятие, чтобы не пропустить ничего интересного. Теперь люди не мелькали мимо, как падающие звёзды — удалось подстроиться под их торопливый ритм.
Мимо меня и моих соседей тянулись скрипучие, грубо сколоченные повозки, тяжело нагруженные камнями. Большая часть людей, кряхтя и переругиваясь, катила их вверх по тропе. Только несколько человек, с оружием и в крепких красных доспехах, шли налегке и зорко оглядывали окрестности.
Караван скрылся из виду, повернув за скалы. Стих натужный скрип колёс. Но тишина над тропой стояла недолго. Над самым низким из ближайших каменных выступов вдруг поднялась чья-то голова, а затем и остальное тело. Это был человек в синей одежде, отороченной волчьим мехом. На бедре у него висел меч, а за спиной — большой лук.
Человек внимательно огляделся вокруг и обернулся назад.
— Давайте лестницу! — приглушая голос, велел он.
Вскоре с уступа свалилась вниз верёвочная лестница, и по ней один за другим спустились вооружённые люди. Они рассыпались вдоль тропы, укрывшись в траве и за камнями. Ещё несколько человек затаились наверху, куда втащили и лестницу.
Долгое время тишину нарушали лишь редкая возня и шепотки в траве, да шелест ветра в листьях. Затем из-за скал слева послышались сначала отдалённые, а потом всё более явственные скрипы тележных колёс и человеческие голоса.
Когда караван поравнялся с местом засады, из травы в полный рост поднялись налётчики в волчьих шкурах с натянутыми луками и сразу же спустили тетивы. Целились они в основном в людей в красных доспехах, которые охраняли караван. Кто-то упал, пронзенный стрелами. Началась суматоха.
Большинство охранников сразу же оказались ранены, но благодаря прочной броне никто не погиб. В ответ защёлкали арбалеты.
Тем временем главный из людей, что вели караван, попытался навести хоть какой-то порядок. Он приказал как можно быстрее гнать повозки вниз по тропе и стал собирать вокруг себя ещё способных сражаться бойцов из охраны.
Повозки резво покатились под гору. Лишь возле предпоследней люди без доспехов замешкались, она остановилась, развернулась поперёк тропы, и в неё врезалась та, что шла следом. Раздался громкий хруст, у последней повозки подломилась ось, она опрокинулась и развалилась. Груз рассыпался по земле.
Главный, громко ругаясь, пинками и оплеухами растолкал сгрудившихся возле повозок людей. Повинуюсь его приказу, они вместе развернули оставшуюся целой повозку и быстро покатили её прочь.
Лишь один из людей заметался в панике, попытался проскочить мимо нападавших, но быстро понял, что оказался в тупике. Повернувшись к врагам лицом, он выхватил из-за пояса дубинку, но тут же упал, сражённый несколькими стрелами.
Летели стрелы и в главного охранника, но того вновь спасли доспехи. Убедившись, что все оставшиеся повозки в безопасности, он приказал своим людям отступать следом. Они стали пятиться, отстреливаясь из арбалетов. Но вдруг один из них рухнул как подкошенный, получив стрелу в лицо. Следом свалились ещё двое. Оставшиеся засели за разбитой повозкой и продолжали стрелять.
Один из нападавших закричал от боли и упал, получив в живот короткую толстую стрелу. Он свернулся на земле, прижал ладони к ране и тихонько подвывал от боли. Мне стало его жалко даже несмотря на то, что он был в числе тех, кто затеял эту бойню. Не меньшую жалость вызывали и другие убитые и раненые.
Остальные нападавшие, не желая разделить участь своего товарища, попрятались кто куда. Стрельба стала реже, а потом и вовсе прекратилось.
— Эй вы, псы Гомеза! — высунувшись из укрытия, крикнул один из людей в волчьих шкурах, лицо которого рассекал старый шрам.
— Чего тебе, шваль новолагерная? — отозвался главный охранник каравана.
— Нам нет нужды убивать вас. Можете проваливать! Только не оставьте товары с повозки.
— А если не уйдём?
— Тогда мы положим всех. Вас осталось всего пятеро, способных сражаться, а нас втрое больше! Обещаю, что не станем стрелять вам в спину.
— Ха! Поверить слову вора и убийцы из Нового лагеря?
— Буллит, мы же оба знаем, что ты прикончил людей куда больше, чем все мы, вместе взятые. Не строй из себя невинную дочку хоринисского лавочника! — засмеялся главарь налётчиков.
— У кого в Хоринисе ты видел невинных дочек, Ларес? — заржал в ответ главный охранник.
— По совести говоря, я уже и не припомню. Так что скажешь — начинать вас убивать, или пойдёте к себе в Старый лагерь жрать ветчину с пивом?
За повозкой возник и тут же погас короткий спор, и главный охранник снова подал голос.
— Хорошо, мы уходим! Но если снова начнёте стрелять, то клянусь клыками Белиара, это дорого вам обойдётся! — крикнул он.
— Катись уже отсюда! Тошнит от твоей гнусной рожи! — снова засмеялся главарь налётчиков.
— На свою бы лучше посмотрел… — проворчал Буллит и стал отдавать распоряжения своим людям.
Двое из них подхватили с земли третьего, который был ещё жив, а двое оставшихся во главе с Буллитом прикрывали их с арбалетами наготове. В таком порядке охранники отступили вниз по тропе и скрылись за скалами.
— Так, парни, быстро собираем всё ценное и сваливаем отсюда! — приказал Ларес своим подручным.
Те сразу же бросились к разбитой повозке и принялись распихивать по мешкам выпавший из неё груз. Главарь тем временем склонился над раненым.
— Ты как, дружище?
— Больно! Проклятый болт пропорол мне брюхо! — простонал тот.
— Ничего, потерпи, мне приходилось видеть раны и пострашнее твоей. Сейчас вернёмся в лагерь, и служители Аданоса живо поставят тебя на ноги. А потом вместе отметим сегодняшнюю удачу в таверне на озере.
— Поскорее бы, сил нет терпеть… — проскулил раненый.
Главарь налётчиков выпрямился.
— Эй, чего вы там возитесь? Давайте живее! — крикнул он остальным.
— Ларес, доспехи с дохлых стражников снять бы… — отозвался один из мародёров.
— Нет времени! Собирайте последние товары, и уходим!
Однако спокойно скрыться им не дали. Из-за скалы справа вдруг высыпала целая дюжина закованных в красную броню людей и с яростными криками бросилась к налётчикам.
— Стражники! Бежим! — заорал кто-то.
Люди в волчьих шкурах кинулись к верёвочной лестнице, которую их друзья уже снова спустили вниз. Они один за другим стали торопливо карабкаться вверх. Оставшиеся внизу натянули луки и начали стрелять.
Люди в красном остановились и подняли арбалеты. И хотя целиться им мешали камни и ветки, среди налётчиков сразу появилось несколько раненых. Правда, их состояние не помешало им благополучно унести ноги. В отличие от того, что валялся на земле с болтом в животе.
— Ларес, а как же я?! — прохрипел он.
— Извини, приятель! — бросил в ответ главарь, который отступал последним. Он повернулся и побежал к лестнице. Под злобный стук арбалетных болтов о камень быстро вскарабкался наверх и втащил лестницу следом.
— Ушли! — опуская оружие, с досадой выдохнул предводитель стражников — плечистый темнокожий человек. — Эх, если бы мы встретили ваши повозки чуть раньше…
— Может, попробовать перехватить на пути к Новому лагерю? — спросил Буллит, который тоже вернулся к месту засады.
— Пробовали уже. Не хочу больше терять людей без всякой пользы, — отмахнулся предводитель и обернулся к остальным. — Заберите мёртвых парней, надо их похоронить по-человечески.
— Там ещё рудокопа убили, — кивнул Буллит в сторону одного из моих соседей.
— Да Белиар с ним, не на тропе валяется, ходить не мешает…
— Торус, а с этим что делать? — спросил один из стражников, пнув раненого налётчика. Тот взвыл от боли.
— Повесить!
Стражники размотали верёвку и перебросили через мой сук — тот, что торчит в сторону тропы. На шею раненого накинули петлю, потянули за другой конец верёвки, и вскоре незадачливый налётчик, хрипя и суча ногами, повис среди моей редкой кроны.
— Привяжите покрепче. Пусть болтается в назидание другим, — распорядился Торус.
Вдруг в нескольких шагах от стражников сверкнула голубая вспышка, а на тропе возник ещё один человек — высокий, сухощавый, с седыми волосами. Одет он был в тёмно-красную мантию, украшенную вышитыми золотой нитью языками пламени. Оглядев место побоища какими-то белёсыми, словно незрячими глазами, новоприбывший досадливо поморщился и спросил:
— Ну, что тут у вас стряслось?
— Нападение, мастер Ксардас. Подонки из Нового лагеря. Совсем обнаглели... — ответил Торус, и в голосе его не осталось прежней властности — только робость и подобострастие.
— Понятно. Но, гляжу, вы уже и сами справились, — проговорил названный Ксардасом человек. — В ту сторону ушли?
— Да.
— Дозорного они не могли оставить?
— Вроде нет... — пожал плечами Торус. — Да и зачем? Они уже сделали, что хотели.
— Кто знает, что у них на уме. Лучше подстраховаться, — заявил Ксардас.
Он повернулся в мою сторону, воздел руки, что-то прошептал, и на уровне моих корней прокатилась волна какой-то серой мглы. Я ощутило холод, будто на горы Хориниса внезапно опустилась зима.
— Так-то оно вернее, — проворчал Ксардас.
— Мастер, что это за заклинание? Это же не огненная магия? — испуганно пробормотал Торус.
— Ты что, великий знаток магии? — резко обернулся к нему Ксардас.
— Н-нет...
— Тогда не лезь не в своё дело!
— П-простите, мастер...
Ксардас презрительно фыркнул, снова вскинул руки и исчез в голубом сиянии.
— Ну, что рты разинули? Ночевать здесь собираетесь? — рыкнул мгновенно преобразившийся Торус на стражников.
Вскоре, забрав тела убитых, люди ушли.
Остались лишь два трупа, я, двое моих соседей и несколько молодых деревьев, наших потомков, что растут по другую сторону тропы. Они возмущённо шелестели кронами, делясь впечатлениями от увиденного сегодня.
***
На Рудниковую долину опустилась ночь. Труп налётчика всё так же висел на моём суку, похолодевший и вытянувшийся. Соседи взирали на него и скорчившееся между корнями тело рудокопа с молчаливым ужасом. Молодёжь тоже притихла.
Молчало и я. Мою древесную душу, неотделимую от ствола, корней, веток и листьев, терзала боль. Она была куда сильнее, чем в тот день, когда в мою верхушку во время сильной грозы ударила молния. Я лишилось большей части кроны, обгорело и едва не погибло, но страдало не так мучительно, как сегодня.
Нет, мне за многовековую жизнь не раз приходилось видеть смерть. Засыхали деревья, рушились скалы. Волки рвали падальщиков, а люди убивали волков. Нередко они срубали и деревья, чтобы сделать из их стволов жилища, повозки и прочие нужные вещи. Но всё это было естественной частью жизни, которая текла вокруг. Однако на этот раз это было нечто противоестественное.
Трава у моих корней пожухла и почернела. Сами корни уже потеряли чувствительность и всё слабее подавали сок к ветвям и листьям. Похоже, волну смерти, выпущенную магом по имени Ксардас, мне не пережить. Я ещё пыталось бороться за жизнь, наполняя соком остатки убогой кроны, но уже отчётливо понимало, что погибну и останусь торчать возле этой тропы чёрной мёртвой корягой.
Мои соседи — куда более сильные и здоровые — тоже вряд ли смогут жить дальше. Тёмное заклинание поразило и их. Лишь молодые деревья по другую сторону от тропы продолжали упрямо гнать соки от корней к густой зелёной листве…
Рассказ включён в сборник "Новые истории обитателей одного мира"
Тропа
Мне, двум моим соседям и молодёжи напротив всегда нравилось наблюдать, как по тропе передвигаются люди. Если они идут влево, в гору, то катят повозки и тащат на своих спинах мешки с какими-то камнями. Когда вправо — груз на их повозках и в мешках становится куда разнообразнее, а рядом с прежними шагают новые люди. Заметно, что они здесь впервые — одни со страхом и любопытством озираются по сторонам, другие вяло переставляют ноги, опустив голову в мрачном равнодушии или отчаянии.
Эта тропа пролегает здесь очень давно. В прежние времена движение на ней то становилось очень оживлённым, то почти замирало на долгие годы. Иногда ею пользовались не только люди, но и животные, орки, а также прочие существа. Но всё же люди ходили мимо нас чаще всего.
Обычно они на ходу разговаривали между собой, и мы слушали их речи, узнавая слова и запоминая их значение. С течением лет слова менялись, появлялись вещи с новыми именами, а люди… люди оставались такими же.
В последние годы движение на тропе стало более однообразным.
Правда, какое-то время по ней куда чаще, чем сейчас, перемещались группы людей с кирками, а повозки с камнями сновали в обоих направлениях. Затем наступил день, когда земля содрогнулась, с окружающих тропу скал скатились несколько глыб, а потом всё затихло.
Вскоре после этого происшествия мимо торопливо прошла группа людей с оружием. Назад они возвращались медленно — печальные, притихшие и задумчивые. С тех пор движение стало таким, как сейчас: камни налево, другие вещи и новые люди — направо. Однообразие нарушали только время от времени прибегавшие невесть откуда стайки падальщиков, кротокрысов или волков, копошившиеся в траве мясные жуки да птицы, которые пролетали мимо или присаживались отдохнуть и пропеть одну из своих песен.
***
Сегодня всё начиналось как обычно. Появился очередной караван. Мне пришлось до предела ускорить своё восприятие, чтобы не пропустить ничего интересного. Теперь люди не мелькали мимо, как падающие звёзды — удалось подстроиться под их торопливый ритм.
Мимо меня и моих соседей тянулись скрипучие, грубо сколоченные повозки, тяжело нагруженные камнями. Большая часть людей, кряхтя и переругиваясь, катила их вверх по тропе. Только несколько человек, с оружием и в крепких красных доспехах, шли налегке и зорко оглядывали окрестности.
Караван скрылся из виду, повернув за скалы. Стих натужный скрип колёс. Но тишина над тропой стояла недолго. Над самым низким из ближайших каменных выступов вдруг поднялась чья-то голова, а затем и остальное тело. Это был человек в синей одежде, отороченной волчьим мехом. На бедре у него висел меч, а за спиной — большой лук.
Человек внимательно огляделся вокруг и обернулся назад.
— Давайте лестницу! — приглушая голос, велел он.
Вскоре с уступа свалилась вниз верёвочная лестница, и по ней один за другим спустились вооружённые люди. Они рассыпались вдоль тропы, укрывшись в траве и за камнями. Ещё несколько человек затаились наверху, куда втащили и лестницу.
Долгое время тишину нарушали лишь редкая возня и шепотки в траве, да шелест ветра в листьях. Затем из-за скал слева послышались сначала отдалённые, а потом всё более явственные скрипы тележных колёс и человеческие голоса.
Когда караван поравнялся с местом засады, из травы в полный рост поднялись налётчики в волчьих шкурах с натянутыми луками и сразу же спустили тетивы. Целились они в основном в людей в красных доспехах, которые охраняли караван. Кто-то упал, пронзенный стрелами. Началась суматоха.
Большинство охранников сразу же оказались ранены, но благодаря прочной броне никто не погиб. В ответ защёлкали арбалеты.
Тем временем главный из людей, что вели караван, попытался навести хоть какой-то порядок. Он приказал как можно быстрее гнать повозки вниз по тропе и стал собирать вокруг себя ещё способных сражаться бойцов из охраны.
Повозки резво покатились под гору. Лишь возле предпоследней люди без доспехов замешкались, она остановилась, развернулась поперёк тропы, и в неё врезалась та, что шла следом. Раздался громкий хруст, у последней повозки подломилась ось, она опрокинулась и развалилась. Груз рассыпался по земле.
Главный, громко ругаясь, пинками и оплеухами растолкал сгрудившихся возле повозок людей. Повинуюсь его приказу, они вместе развернули оставшуюся целой повозку и быстро покатили её прочь.
Лишь один из людей заметался в панике, попытался проскочить мимо нападавших, но быстро понял, что оказался в тупике. Повернувшись к врагам лицом, он выхватил из-за пояса дубинку, но тут же упал, сражённый несколькими стрелами.
Летели стрелы и в главного охранника, но того вновь спасли доспехи. Убедившись, что все оставшиеся повозки в безопасности, он приказал своим людям отступать следом. Они стали пятиться, отстреливаясь из арбалетов. Но вдруг один из них рухнул как подкошенный, получив стрелу в лицо. Следом свалились ещё двое. Оставшиеся засели за разбитой повозкой и продолжали стрелять.
Один из нападавших закричал от боли и упал, получив в живот короткую толстую стрелу. Он свернулся на земле, прижал ладони к ране и тихонько подвывал от боли. Мне стало его жалко даже несмотря на то, что он был в числе тех, кто затеял эту бойню. Не меньшую жалость вызывали и другие убитые и раненые.
Остальные нападавшие, не желая разделить участь своего товарища, попрятались кто куда. Стрельба стала реже, а потом и вовсе прекратилось.
— Эй вы, псы Гомеза! — высунувшись из укрытия, крикнул один из людей в волчьих шкурах, лицо которого рассекал старый шрам.
— Чего тебе, шваль новолагерная? — отозвался главный охранник каравана.
— Нам нет нужды убивать вас. Можете проваливать! Только не оставьте товары с повозки.
— А если не уйдём?
— Тогда мы положим всех. Вас осталось всего пятеро, способных сражаться, а нас втрое больше! Обещаю, что не станем стрелять вам в спину.
— Ха! Поверить слову вора и убийцы из Нового лагеря?
— Буллит, мы же оба знаем, что ты прикончил людей куда больше, чем все мы, вместе взятые. Не строй из себя невинную дочку хоринисского лавочника! — засмеялся главарь налётчиков.
— У кого в Хоринисе ты видел невинных дочек, Ларес? — заржал в ответ главный охранник.
— По совести говоря, я уже и не припомню. Так что скажешь — начинать вас убивать, или пойдёте к себе в Старый лагерь жрать ветчину с пивом?
За повозкой возник и тут же погас короткий спор, и главный охранник снова подал голос.
— Хорошо, мы уходим! Но если снова начнёте стрелять, то клянусь клыками Белиара, это дорого вам обойдётся! — крикнул он.
— Катись уже отсюда! Тошнит от твоей гнусной рожи! — снова засмеялся главарь налётчиков.
— На свою бы лучше посмотрел… — проворчал Буллит и стал отдавать распоряжения своим людям.
Двое из них подхватили с земли третьего, который был ещё жив, а двое оставшихся во главе с Буллитом прикрывали их с арбалетами наготове. В таком порядке охранники отступили вниз по тропе и скрылись за скалами.
— Так, парни, быстро собираем всё ценное и сваливаем отсюда! — приказал Ларес своим подручным.
Те сразу же бросились к разбитой повозке и принялись распихивать по мешкам выпавший из неё груз. Главарь тем временем склонился над раненым.
— Ты как, дружище?
— Больно! Проклятый болт пропорол мне брюхо! — простонал тот.
— Ничего, потерпи, мне приходилось видеть раны и пострашнее твоей. Сейчас вернёмся в лагерь, и служители Аданоса живо поставят тебя на ноги. А потом вместе отметим сегодняшнюю удачу в таверне на озере.
— Поскорее бы, сил нет терпеть… — проскулил раненый.
Главарь налётчиков выпрямился.
— Эй, чего вы там возитесь? Давайте живее! — крикнул он остальным.
— Ларес, доспехи с дохлых стражников снять бы… — отозвался один из мародёров.
— Нет времени! Собирайте последние товары, и уходим!
Однако спокойно скрыться им не дали. Из-за скалы справа вдруг высыпала целая дюжина закованных в красную броню людей и с яростными криками бросилась к налётчикам.
— Стражники! Бежим! — заорал кто-то.
Люди в волчьих шкурах кинулись к верёвочной лестнице, которую их друзья уже снова спустили вниз. Они один за другим стали торопливо карабкаться вверх. Оставшиеся внизу натянули луки и начали стрелять.
Люди в красном остановились и подняли арбалеты. И хотя целиться им мешали камни и ветки, среди налётчиков сразу появилось несколько раненых. Правда, их состояние не помешало им благополучно унести ноги. В отличие от того, что валялся на земле с болтом в животе.
— Ларес, а как же я?! — прохрипел он.
— Извини, приятель! — бросил в ответ главарь, который отступал последним. Он повернулся и побежал к лестнице. Под злобный стук арбалетных болтов о камень быстро вскарабкался наверх и втащил лестницу следом.
— Ушли! — опуская оружие, с досадой выдохнул предводитель стражников — плечистый темнокожий человек. — Эх, если бы мы встретили ваши повозки чуть раньше…
— Может, попробовать перехватить на пути к Новому лагерю? — спросил Буллит, который тоже вернулся к месту засады.
— Пробовали уже. Не хочу больше терять людей без всякой пользы, — отмахнулся предводитель и обернулся к остальным. — Заберите мёртвых парней, надо их похоронить по-человечески.
— Там ещё рудокопа убили, — кивнул Буллит в сторону одного из моих соседей.
— Да Белиар с ним, не на тропе валяется, ходить не мешает…
— Торус, а с этим что делать? — спросил один из стражников, пнув раненого налётчика. Тот взвыл от боли.
— Повесить!
Стражники размотали верёвку и перебросили через мой сук — тот, что торчит в сторону тропы. На шею раненого накинули петлю, потянули за другой конец верёвки, и вскоре незадачливый налётчик, хрипя и суча ногами, повис среди моей редкой кроны.
— Привяжите покрепче. Пусть болтается в назидание другим, — распорядился Торус.
Вдруг в нескольких шагах от стражников сверкнула голубая вспышка, а на тропе возник ещё один человек — высокий, сухощавый, с седыми волосами. Одет он был в тёмно-красную мантию, украшенную вышитыми золотой нитью языками пламени. Оглядев место побоища какими-то белёсыми, словно незрячими глазами, новоприбывший досадливо поморщился и спросил:
— Ну, что тут у вас стряслось?
— Нападение, мастер Ксардас. Подонки из Нового лагеря. Совсем обнаглели... — ответил Торус, и в голосе его не осталось прежней властности — только робость и подобострастие.
— Понятно. Но, гляжу, вы уже и сами справились, — проговорил названный Ксардасом человек. — В ту сторону ушли?
— Да.
— Дозорного они не могли оставить?
— Вроде нет... — пожал плечами Торус. — Да и зачем? Они уже сделали, что хотели.
— Кто знает, что у них на уме. Лучше подстраховаться, — заявил Ксардас.
Он повернулся в мою сторону, воздел руки, что-то прошептал, и на уровне моих корней прокатилась волна какой-то серой мглы. Я ощутило холод, будто на горы Хориниса внезапно опустилась зима.
— Так-то оно вернее, — проворчал Ксардас.
— Мастер, что это за заклинание? Это же не огненная магия? — испуганно пробормотал Торус.
— Ты что, великий знаток магии? — резко обернулся к нему Ксардас.
— Н-нет...
— Тогда не лезь не в своё дело!
— П-простите, мастер...
Ксардас презрительно фыркнул, снова вскинул руки и исчез в голубом сиянии.
— Ну, что рты разинули? Ночевать здесь собираетесь? — рыкнул мгновенно преобразившийся Торус на стражников.
Вскоре, забрав тела убитых, люди ушли.
Остались лишь два трупа, я, двое моих соседей и несколько молодых деревьев, наших потомков, что растут по другую сторону тропы. Они возмущённо шелестели кронами, делясь впечатлениями от увиденного сегодня.
***
На Рудниковую долину опустилась ночь. Труп налётчика всё так же висел на моём суку, похолодевший и вытянувшийся. Соседи взирали на него и скорчившееся между корнями тело рудокопа с молчаливым ужасом. Молодёжь тоже притихла.
Молчало и я. Мою древесную душу, неотделимую от ствола, корней, веток и листьев, терзала боль. Она была куда сильнее, чем в тот день, когда в мою верхушку во время сильной грозы ударила молния. Я лишилось большей части кроны, обгорело и едва не погибло, но страдало не так мучительно, как сегодня.
Нет, мне за многовековую жизнь не раз приходилось видеть смерть. Засыхали деревья, рушились скалы. Волки рвали падальщиков, а люди убивали волков. Нередко они срубали и деревья, чтобы сделать из их стволов жилища, повозки и прочие нужные вещи. Но всё это было естественной частью жизни, которая текла вокруг. Однако на этот раз это было нечто противоестественное.
Трава у моих корней пожухла и почернела. Сами корни уже потеряли чувствительность и всё слабее подавали сок к ветвям и листьям. Похоже, волну смерти, выпущенную магом по имени Ксардас, мне не пережить. Я ещё пыталось бороться за жизнь, наполняя соком остатки убогой кроны, но уже отчётливо понимало, что погибну и останусь торчать возле этой тропы чёрной мёртвой корягой.
Мои соседи — куда более сильные и здоровые — тоже вряд ли смогут жить дальше. Тёмное заклинание поразило и их. Лишь молодые деревья по другую сторону от тропы продолжали упрямо гнать соки от корней к густой зелёной листве…
Рассказ включён в сборник "Новые истории обитателей одного мира"
