Друид
Участник форума
- Регистрация
- 21 Ноя 2009
- Сообщения
- 1.172
- Благодарности
- 398
- Баллы
- 285
- Первое сообщение
- #1
Стена.
Чувство знакомое - холод бежит по спине.
Чувство преграды - я вновь приближаюсь к стене.
Снова на камень рука натыкается: Стой!
Снова стена предлагает вступить с нею в бой.
Черный Обелиск, «Стена».
Зеркальный шар завращался, и от пульсирующих бликов вдруг резко заломило в глазах. Несмотря на это, Джек не мог оторвать от шара взгляд. Чем-то он притягивал. То ли неразборчивыми отражениями, то ли свечением, исходящим будто изнутри, и рассеивающимся по стенам бара. На танцплощадке было пусто, однообразную клубную музыку приглушили – видимо, вскоре это заведение закрывалось.
– Так вот, о чем я? – хриплый Олин голос вывел Джека из оцепенения, и теперь он уставил на нее свой помутневший взор.
Ольга откинулась на высокую спинку стула, затянулась тонкой сигаретой и выпустила из ноздрей дым.
– О чем?.. Ах, да! Мой первый муж… – она назидательно подняла палец. – Будет лох!
– Э-э-э? Чего? – не понял Джек. – О чем это ты?
– А о том, – презрительно фыркнула Ольга и шумно, словно засоренная раковина, высосала бокал «Ячменного волоса».
– Как интересно, – промычал Джек, борясь с отрыжкой. Пиво в него больше не лезло.
– А потом лох умрет, и я выйду замуж за реального пацана! Затем я разбогатею и вскоре тоже умру! – торжественно выпалила Оля и принялась вытряхивать из опустевшего бокала последние капли.
Перед лицом Джека всплыл телевизор, с усатой физиономией на экране. «Она любит выпить, – услышал он нетрезвый голос. – Этим надо воспользоваться!» Изображение померкло – перед ним опять предстала блондинка с ярко размалеванными глазами.
– А зачем тебе это надо? – обратился Джек к ней.
– Это так есть. Лох – это судьба! – губы ее искривились в презрении к будущему «лоху». – Мне это рассказала ясновидящая, – Ольга вновь торжественно потрясла над головой тлеющим бычком. – Магистр белой магии, между прочим! Госпожа… как ее там… в общем, советую сходить к ней. Напишет все подробно, а за отдельный прайс, откроет даже дату твоей смерти.
– Еще пива? – над столом склонился вынырнувший из мрака официант в белом фраке, услужливо держа в руках запотевшую бутылку.
– Да! Наливай! – Ольга подвинула к нему бокал и закурила еще одну сигарету.
Джек отвернулся, чтобы не видеть, как официант наливает этой пивной канистре, и посмотрел в окно. Во тьме мерцали огоньки ночного города – тот жил своей жизнью, а вдали угрюмо возвышалась освещенная лунным светом Стена. Сегодня за ней особенно тревожно полыхали зарницы.
От любования Стеной его бесцеремонно оторвала Ольга, вцепившись ему в рукав.
– Ну а ты, чего вообще думаешь? – спросила она. – Чего мутишь в жизни?
Джек повернулся к столику. Официант все еще стоял рядом, и с открытой бутылкой наготове слушал их разговор.
– Я к Стене хочу подобраться, – ответил Джек. – Мне нужно к ней. Она меня зовет.
– Что? – Оля прыснула смехом. Ей вторил официант, вначале галантно захихикав, затем переходя на откровенный ржач.
– Чего? – непонимающе спросил Джек.
Ольга лишь сильней разошлась смехом, и даже пиво по столу расплескала. Официант, постанывая от смеха, выдернул из стаканчика салфетку и принялся растирать лужу.
– Да что вы ржете? – воскликнул Джек.
– Только лохи… хи-хи! Ох!.. Только лохи Стены видят! – простонала Оля.
– Стену!.. Хы-хы! – вякнул официант, полируя салфеткой стол.
– Да-да, – подтвердила Ольга. – Я когда маленькая была, то видела ее в детстве – но сейчас-то я взрослая! А если в таком возрасте признаешься, что ты лох…
И вдруг она захлопнула рот, и задумалась, напряженно сдвинув брови. Затем посмотрела на собутыльника так, словно увидела его в первый раз.
– Подожди-ка… это же… а-а-а!.. – ее голубые глаза вдруг округлились и стали наивно-детскими, она с ликующим обожанием посмотрела на Джека. – Ты!
– Чего? – хмуро пробасил тот. Развитие событий ему совсем не нравились. Взгляд, обычно пренебрежительный, вдруг сделался таким нежным. И этот назойливый официант, с пригоршнями мятых салфеток, смотрел на него теперь со снисходительной улыбкой.
– Ты!.. Ты!.. – шептала она. – Милый! Как же я тебя не узнала сразу?
Джек потерял дар речи и не нашелся что ответить.
– Прошу прощения, – улыбнулся официант, достав из кармана часы. – Мы закрываемся – уже рассвет.
В его руке появился пульт – раздался негромкий пик, и свет в баре потух. Музыка заглохла окончательно, а вслед за этим на улице рассвело.
– Ваш счет, – перед носом Джека возникла папка с чеком.
– Сегодня заплачу я… милый! – Ольга перехватила папку и заглянула внутрь.
– Как скажешь, – махнул рукой Джек и, пошатываясь, двинулся к выходу.
Вдоль улицы выстроилась шеренга однообразных железобетонных домов. Утреннее солнце отбросило вдоль остывшей мостовой длинные тени. Джек зябко поежился, кутаясь в свой пиджак, размышляя о дальнейшем пути к Стене. Неподалеку он вдруг заметил какого-то старика, неподвижно застывшего в обществе фонарного столба.
Заметив, что на него смотрят, старик подошел ближе. Седые волосы были коротко острижены, за ухом торчало перо попугая, а на небритых щеках красовались две синих полоски.
– Я Быстрый Олень, – представился тот. – Помогу тебе добраться до Стены. Всего за десять рублей нас домчит к ней «белый конь».
– Спасибо, – Джек скромно улыбнулся. – Но я лучше на маршрутке.
– Семь двадцать, – хохотнул старик и протянул руку. – Ну, не парься! Доверься мне, все будет чики-пуки!
– Хорошо, хорошо, – согласился Джек, пожимая протянутую руку. – А где же ваш белый… э-э-э, конь?
– Да вот он, – ответил старик и мотнул головой в сторону.
– Где? – переспросил Джек, озираясь.
– Да вот!
И действительно, на дороге неприметно стояло ржавое белое корыто, которое по ошибке назвали «Волгой».
– Садись, парень, – засуетился Быстрый Олень. – Отвезу куда надо. К Стене, за Стену! Ты только пристегнись, да денежку отстегни!
Джек уселся на переднее пассажирское кресло, из которого словно для пыток торчали пружины и впивались в зад. Быстрый Олень возился с зажиганием, крутя стартер. В ответ машина надсадно кашляла и подергивалась. Наконец она завелась, пару раз стрельнула, и под свист ремней и постукивание стоек неспешно покатила вперед.
Водитель вздохнул, откинулся на кресло, и с облегчением закурил сигару, важно выпуская в окно кольца дыма.
– Ништяк едем? – спросил он довольно.
– Ага, – ответил Джек растерянно смотря на закрытый газетный ларек, со скоростью улитки проплывающий мимо.
– А? – переспросил Олень оживленно.
– Да, – подтвердил Джек. – А нельзя ли чуть быстрее?
– Конечно! – ответил водитель. – Врубаю третью… сейчас взлетим!
Вой двигателя стал напоминать рев реактивного самолета, и машина увеличила скорость до десяти километров в час, и монотонные коробки домов поплелись вдоль дороги гораздо быстрее.
Вдруг из проплывающей мимо подворотни донесся звук автоматной очереди.
– Подстрелили меня, пацаны! – донесся отчаянный вопль.
– Кушай лимончик, падла! – яростным эхом вторили ему.
Раздался оглушительный взрыв, рама одного из окон многоэтажки вылетела наружу – в глазах пошла легкая рябь и засвистело в ушах.
– Дети в «Сталкера» играют, – пояснил Олень. – В «Казаков-разбойников» теперь не модно.
– А-а-а! – разочарованно протянул Джек и продолжил глядеть в окно. Перестрелка осталась позади, и вновь за окном стало тихо, скучно и безлюдно. От созерцания проплывающих мимо серых домов его отвлек голос сзади.
– А у него вот такая машина! – услышал он прокуренный женский голос. – Такая вся белая, с ржавыми разводами и с личным индейцем-водителем!
Джек в ужасе обернулся и увидел на заднем сиденье Ольгу с «Ячменным волосом» в руке, в компании пьяного долговязого детины. В руках детина судоржно сжимал мятую пустую полторашку, его остекленевшие глаза бессмысленно смотрели перед собой. Потянуло табачным дымом и мощным перегаром.
– Что вы тут?.. – хотел спросить Джек, но его перебил Быстрый Олень.
– Так ты говоришь, идешь к Стене? – водитель толкнул его в бок. – Тебе нужен друг! Верный друг! Он поможет тебе!
– Да где его взять? – Джек махнул рукой и отвернулся от пассажиров.
– На рынке, где ж еще? – ответил Олень и добавил шопотом. – Я, кстати, тоже однажды видел Стену, только т-с-с-с! Но я сказал ей: симсалбим-бамба саладу саладим – и она исчезла. Круто я ей, да?
– Ага, – кивнул Джек.
– А? – переспросил довольный старик.
– Да! – повторил Джек и добавил тихо. – Но она ведь никуда не делась.
За их «белым конем» образовалась длинная очередь. Машины позади них дружно гудели и моргали фарами. В ответ на это Быстрый Олень приветственно махал рукой, высунув ее из окна.
Коротая время, Джек принялся изучать рекламу на щитах, проплывающих мимо. На одном была изображена девица в ковбойской шляпе, восседающая на капоте шикарного кабриолета. «Единственные в мире – автомойщицы в мини-бикини!» – гласил слоган.
– А почему тебя зовут Быстрый Олень? – спросил вдруг Джек.
– Люди так прозвали меня, – коротко ответил тот, не отрываясь от дороги.
С заднего сиденья донеслось чирканье зажигалки.
– А потом, прикинь, он говорит мне: хорошо, дорогая, но только заплати по счетам! – трещала позади Ольга новому собутыльнику. – Ну не лох ли он, скажи?
Один из водителей позади вдруг не выдержал и, ударив по газам, выскочил на встречную.
– Ну, ты, олень! – злобно заорал он из окна и, обогнав их, скрылся за поворотом.
– Здоров, здоров, – помахал ему вслед Быстрый Олень. – Зря только торопишься – тут сплошная.
За поворотом они увидели, что обогнавшую их «Десятку» остановили. Возле нее сгрудились гаишники, протягивая к окну руки. Громко играли флейта и кантеле стилизованные под китайский мотив группой «Мясокомбинат имени Путина №1». В такт мелодии самый пузатый гаишник сурово выкрикивал, загибая пальцы: «Ич!.. ни!.. сан!» Затем хором:
– Ващи документо!!!
Водитель тупо глядел на них, хлопая глазами.
При виде ментов «белый конь» испуганно фыркнул выхлопной трубой.
– Тпр-р-р! Не пали, родимая! – пытался успокоить машину Быстрый Олень. Не слушая его, «Волга» задергалась и рывками поскакала вперед.
Вскоре они заглохли, предусмотрительно въехав на тротуар. Из-под капота повалил черный дым.
– Все, – торжественно сказал Быстрый Олень. – Приехали.
– Подожди, но как же… – попытался возмутиться Джек.
– До Стены не доехать, – покачал головой старик. – Во-первых, я ее не вижу, и не знаю, где она. Во-вторых, там КПП, а у меня пропуска нет, и не будет. В-третьих, за твои жалкие семь двадцать, я тебя катать весь день не намерен!
– Ну и хрен с тобой! – Джек вышел и на прощанье раздраженно хлопнул дверью.
– Не закрыл! – приглушенно крикнул старик. Пришлось хлопнуть еще сильнее.
На лавочке уже сидел долговязый детина, непонятно как перебравшийся из машины, ибо все еще находился в невменяемом состоянии. Ольга восседала рядом с ним и почему-то всхлипывала, размазывая тушь по щекам.
– Хорошая, хорошая, – успокаивал ее детина, и неловко пытаясь обнять девушку.
Джек плюнул и побрел прочь, туда, где среди железобетонного частокола домов завоевал себе территорию черный металлический забор. Невдалеке в заборе зиял арочный проход, над которым высилась потертая надпись «Рынок».
– Не забудь совета старого индейца! – кричал вслед Быстрый Олень из машины. – Купи себе верного друга! Он тебе поможет!
Рынок встретил его хаотичным гомоном и снующими между прилавками людьми. Он сходу попал в поток зевак и был увлечен в самый центр ярмарки – чуть ли не на бегу минуя многочисленные лотки с диковинными товарами. С трудом вырвавшись из течения, он оказался перед каким-то прилавком, и ухватился за него, чтобы устоять на ногах. За прилавком стоял продавец с волосатой грудью, с красной чалмой на голове.
– Что желаешь, дарагой? – приветствовал он Джека.
– Да мне бы друга, – неуверенно ответил тот, разглядывая наставленные пирамидки из медных горшков и клетки с попугаями.
– Вах, дарагой, тебе повезло! – радостно откликнулся продавец. – Соломон даст тебе друга! Лучший друг – это собака! Все тебя бояться будут: вай, какой страшный, да?
– Собака? – переспросил Джек. Да, пожалуй, ему нужна собака. Верная и преданная, которая будет отгонять всех с его пути. – Отлично, давай ее сюда!
– Адну минуту, дарагой! – лавочник засунул руку в карманы шорт, пошарил там, и выудил за хвост огромного петуха. Тот возмущенно заклокотал и попытался вырваться, отчаянно хлопая крыльями. – Вот, держи собаку!
Соломон протянул птицу через прилавок.
– Это курица! – возмущенно воскликнул Джек, отшатнувшись от бушующего комка перьев. – Я просил собаку!
– Вах, слюшай! – запричитал Соломон. – Какой куриц, да? Это орёль! Красавец-орёль!
– Зачем мне орел? – закричал Джек. – Собака – она такая, на четырех лапах, с хвостом! И главное: она гавкает! Гав-ка-ет!
– Слюшай, чего кричишь, дарагой? Хвость есть – гавкать научим! А ну, куриц, скажи гав! Гав! – продавец принялся трясти петуха. В ответ петух лишь жалобно кудахтал, и с тоской смотрел на Джека.
– Ладно, ладно! – сжалился вдруг парень. – Не мучай его. Беру.
Соломон криво улыбнулся и повязал на шею петуха желтую ленточку.
Наконец Джек покинул шумный рынок и вышел на пустынную улицу. За ним робко семенил петух, со страхом озирая нависшие вокруг высотки.
– Тоже мне, злобный пес, – сказал парень, с укором глянув на него. Петух остановился и пристыжено опустил голову. – Как же тебя назвать? Хм… Рококо! Да! Звучное имя, как раз для собаки… тьфу… петуха!
Из-за перекрестка со свистом выкатился Быстрый Олень на своем «коне» и заглох неподалеку. Задняя дверь раскрылась и из нее вышла Ольга в свадебном платье. В одной руке она сжимала букет розовых роз, а в другой – бутыль «Ячменного волоса».
– Удачи, парень! – крикнул в окно Быстрый Олень. – Береги своего друга, и не обижай фрау! Пока!
«Белый конь» с хлопками и свистом умчался с глаз долой.
– Я готова, дорогой! – Ольга улыбнулась и отпила из бутылки. Она подошла поближе – Джеку в нос ударил цветочно-бензиновый аромат.
«Ох, что же делать? – подумал Джек. – Как бы мне поступить … покруче… порешительнее?» Он растерялся. И вдруг перед ним возник высокий, широкоплечий бородач. Одет он был в кольчугу, голову украшал шлем викинга, а сзади висел огромный двуручный топор.
– Хо-о-о, красавица! – зарычал викинг и распростер свои объятия. Рококо метнулся к нему, чтобы клюнуть, но получил удар сапогом и с жалким клекотом отлетел прочь. Воин заключил невесту в свои объятия и поцеловал. – Да будет так, моя любовь!
Ольга довольно улыбалась.
Затем воин повернулся к Джеку и тяжелой рукой похлопал парня по плечу.
– Надо, надо! – напутственно сказал он. – Ладно, мне нужно срочно повидать в Мидгарде Синеокую Хельгу!
С этими словами он рванулся в сторону и исчез в тени ближайшего дома. Джек встретился с Ольгой взглядом. «У нее такие синие глаза… и она так хочет быть со мной, – думал он в смятении. – Неужели я так просто ее брошу? Ведь надо идти…»
– Ты поцеловал ее! – послышался еще один голос за спиной. – Теперь ты просто обязан остаться! Или взять ее с собой.
Джек обернулся и увидел невысокого сгорбленного человечка в черной сутане.
– А ты еще кто? – зло спросил он.
– Я тот, кто судит, я тот, кто решает – что хорошо, а что нельзя! – ответил тот. – Я наместник Его!
Человечек указал пальцем вверх.
– Кого? – не понял Джек.
– Его! – многозначительно повторил тот, снова подняв палец, и подмигнул. – Пастырь овец погибающих!
– Поп, что ли?
– Но-но! – возмутился тот, и аккуратно поправил рукой свои черные лоснящиеся волосы. – Святой Батюшка!
Ольга сделала несколько глотков, опорожнив бутыль с пивом, и шумно отрыгнула.
– Ну, все? Пошли? – она кротко улыбнулась ему и, отбросив тару, протянула руку.
Джек вздохнул и взял ее ладонь в свою. Вместе они пошли к Стене. Позади тихо плелись потрепанный Рококо, и священник.
Стена была уже четко видна впереди, она величественно высилась над безжизненными коробками домов. Теперь она была ближе, чем раньше, и можно было разглядеть каменные бойницы. За нею все еще полыхал свет.
Вместе они торжественно прошли около десятка шагов.
– Все, я устала! – закапризничала вдруг Ольга. – Надо передохнуть!
Она уселась прямо на теплый асфальт, извлекла из дамской сумочки холодную полторашку «Ячменного волоса». Бутылка шикнула, спуская газы, и тут же послышались гулкие глотки.
– Ах, хорошо! Хочешь? – Оля протянула Джеку бутыль. – На, выпей чуток!
– Давай, – согласился он, и сел напротив.
Рядом расположился Батюшка и извлек из кармана бутылку вина. Все дружно выпили и замолчали, лишь Рококо тихо кудахтал и копался в пыли возле Ольги, надеясь заморить хоть какого-нибудь червячка.
– И куда же ты все время торопишься? – затянула Ольга поглаживая петуха. – Не сидится тебе на месте. Рвешься куда-то…
– Да ты пойми, моя цель… – попытался оправдаться Джек, но был перебит священником.
– Твоя цель – ничто, – сказал он и икнул. Его уши оттопырились и покраснели, а нос превратился в сливу. – Главное поступать в угоду Ему! – он опять многозначительно указал наверх и икнул. – И ты должен… нет, ты ДОЛЖЕН… ик!.. Во-первых! Делать, что я тебе говорю! Ик!.. Во-вторых!
Что делать «во-вторых» поп не знал, поэтому замолчал и погрозил ему пальцем.
Джек оглядел Ольгу, которая рассыпала перед голодным Рококо семечки, и пьяного священника.
– Стена, я вижу ее. Вон там! – тихо сказал Джек и указал пальцем. – Неужели вы ее не видите?
– Ох, – Ольга устало взялась за голову и всхлипнула. Рококо мельком глянул на нее, и продолжил клевать семена.
– Ты – мракобес! Ик! – осудил его поп. – Это все проявления бесовские! Они манят тебя в свои колдовские сети!
– Я пойду, – так же тихо продолжил Джек.
– Что-о? – возмутилась Ольга.
– Что… ик?.. – возмутился священник.
Джек поднялся с асфальта.
– Простите, я слишком долго отдыхал тут с вами, а мне нужно дальше.
– Ну и проваливай! – зарыдала вдруг Ольга и хлестнула рукой Рококо. Бедняга вскочил и с кудахтаньем помчался прочь.
– Я проклинаю тебя! – священник вскочил и извлек из кармана какую-то книгу. – Я проклинаю тебя словом гнева, неверный! Будешь ты предан навеки…
– Да пошел ты! – рявкнул на него Джек. Поп удивленно замолк. И тут из теней к ним выскочил знакомый викинг. Кольчуга его была залита кровью, а сапоги дымились, будто он только что ходил по углям. От него несло прокисшим медом и чем-то горелым. Увидев священника, викинг обратил свое грязное лицо к небу и кровожадно захохотал.
– Агрх-х-ха! – оскалился он, извлекая из-за спины свой тяжелый топор. – Как я обожаю треск горящих церквей! Как я обожаю предсмертные вопли монашек! Агр-р-р!
Он начал грозно вращать топором.
– Уйди, уйди! – плаксиво восклицал отступающий поп, отмахиваясь от дикаря книжицей.
– Не сопротивляйся, чернец! – кричал викинг, тщетно пытаясь догнать убегающего священника. – Позволь хоть немного покромсать твою бесполезную плоть!
– Ни за что, проклятый изувер! – жалко орал священник, все больше прибавляя ходу.
Вскоре они скрылись за перекрестком и их гомон и переругивания стихли.
– Ну, наконец-то, – сказал Джек, проводив их взглядом.
Затем он отвернулся и побрел по дороге к Стене. Следом за ним бежал Рококо.
Наконец высотки закончились и уступили место двухэтажным кирпичным домикам с черепичными крышами. Вдоль тротуаров, на зеленых газонах, появились аккуратно постриженные кусты. Асфальтовая дорога заканчивалась, утыкаясь в облупленную белую будку с опущенным шлагбаумом. Перед будкой со скучающим видом курили два матерых охранника.
Джек увидел свою Ольку. Она, конечно же, пила свой любимый «Ячменный волос», сидя за деревянным столиком в сторонке от КПП в окружении погранцов-новобранцев, и что-то им увлеченно втолковывала. Джек даже догадывался, что именно. Рядом суетился священник, но, заметив его приближение, куда-то сгинул.
– А вот и он! – воскликнула Ольга и указала на него пальцем. Довольные рожи юнцов, похожие друг на друга, повернулись к Джеку и дружно заржали.
– Как дела? – ехидно спросил кто-то.
– Садись, выпей! – прикололся другой. Хор погранцов вновь заржал.
– Что ты молчишь? – прошептал кто-то невидимый. – Они же издеваются! А ну, ответь им!
– Рококо! – гневно позвал Джек.
– Ко-ко? – петух подбежал к нему и вопросительно глянул.
– Взять их! – Джек указал на ржущих пограничников. – Заклюй их до смерти!
– Ко… – удивленно ответил тот и перевел взгляд на веселящихся вояк.
– Мигом! – рявкнул Джек.
Петух нерешительно затрусил к ним навстречу, несмело закукарекав.
– Пшол на! – один из погранцов взмахнул сапогом – Рококо отчаянно закудахтал и бросился к спасительным кустам, преследуемый диким гоготом.
– Глупая собака! – подсказал невидимка.
– Дурацкий пес!.. – крикнул Джек и вдруг вспомнил. – Подождите, товарищи, но мне же нужно дальше! Не нужны вы мне!
Услышав это, погранцы вновь дружно уставились на Ольгу, внимательно ловя каждое ее слово. Она принялась им рассказывать про каких-то лохов.
Он прошел дальше к КПП, и ему, разумеется, перегородили путь двое. Эти были постарше, и явно догадывались, что что-то охраняют. Один красовался в зеркальных очках, другой был с усами и зубочисткой в зубах.
– Предъяви пропуск! – пыхтя сигаретой, потребовал тот, что в очках.
– В развернутом виде, – поддакнул тот, что с зубочисткой и сплюнул на землю.
– У меня нет пропуска! – огорченно ответил Джек.
– Тогда проваливай. Никого не впускаем, никого не выпускаем.
– Начинай канючить! – услужливо подсказал неведимка. – Взывай к их совести!
– Ребята, мне очень нужно! – послушно заскулил Джек.
– С этим – к хозяину, – ответил усатый и отвернулся.
– К какому хо… – Джек запнулся, потому что как раз взгляд его упал на одноэтажную избу у дороги напротив КПП, с огромной надписью над входом: «Хозяин».
Он подошел к двери, и осторожно постучал. Ему никто не ответил, и он несмело отворил дверь. Та пронзительно заверещала, словно сообщая всем постам, что он отважился заглянуть внутрь.
Белое помещение встретило его прохладой и запахами лекарств. Безмятежно колыхались перед открытым окном кружевные занавески. У другого конца кабинета стоял черный письменный стол, заваленный бумагами. Джек осторожно пошел по крашеному дощатому полу – тот заскрипел так тревожно, словно уговаривал его повернуть назад.
– Не иди, не иди! – занудил было голос, но Джек на него шикнул.
Дверь возле стола распахнулась и в кабинет с веселым поскрипыванием въехала коляска, очень похожая на детскую, только крупней. Катила ее стройная медсестра в коротком белом халате, и косынке с красным крестом, а в коляске восседал жирный мужик, с толстой цепью и огромным крестом на пузе.
– Я хозяин, – важно сказал мужик, как только коляска остановилась.
– Оч… оч приятно… – Джек почему-то не мог справиться со своей дрожью.
– Кто это? – поинтересовался толстяк у сестры. Та молча всучила ему какое-то досье. Он принялся шуршать страницами, густо слюнявя волосатые пальцы. – Та-а-ак… Джек Горшков, угу… ага, а чего у него есть, не написано. Чо у него есть? Знаешь?
Сестра раболепно улыбнулась, и мелко замотала головой.
– Чо у тебя есть? – обратился к нему хозяин.
– У меня? – как-то жалобно пропищал Джек.
– У тебя, – так же пискляво подтвердил тот.
– Ну… – Джек нервно затеребил подол своего пиджака.
– Ну? – потребовал толстяк.
– Петуха отдай, – еле слышно подсказал голос невидимки.
– Пе… петух… есть… – робко произнес Джек.
– Петух? – непонимающе переспросил тот.
– Петух.
Хозяин «завис» и в комнате наступила жуткая тишина, только доносились кудахтанья пасущегося за окном Рококо. Около минуты хозяин в задумчивости сосал большой палец, изредка вытирая его об штаны.
– Во-о-он!!! – заорал вдруг он, да так неожиданно, что Джек мигом очутился у дверей, с перепугу забыв, в какую сторону она открывалась, и начал судорожно трясти ручку. – Вон отсюда, ублюдок хренов, че-е-ервь!!!
– Тише, тише, – причитала сестра, принявшись качать коляску и нервно трясти над головой хозяина погремушкой. – Ля-па-па, ля-па-па!
– Петух у него есть! От дел меня оторвал, скотина, скотина! А-а-а!!! – вопль внезапно перешел в надрывное рыдание.
– Тише, он уходит, уходит, – сюсюкала сестра, – Ля-па-па, ля-па-па, смотри, какая цаца!
– Сиську! Сиську! – отчаянно взвыл хозяин и потянулся к медсестре так, что коляска заскрипела и угрожающе накренилась.
– Сейчас, сейчас, – отвечала она, торопливо надевая красную соску на стеклянную бутылку дорогущего «Яичного колоса». – Пей, пей, мой сладенький!
Джек аккуратно затворил за собой дверь и не в силах унять дрожь в ногах, уселся на крыльцо. В траве у чахлой яблоньки пасся Рококо, деловито загребая лапами и выискивая корм.
– Что делать?.. – отрешенно спросил Джек. – Я просто в ужасном положении…
– Нет выхода, — подтвердил невидимка. – Теперь самое время научиться смирению.
– Не пускают, – продолжал Джек, не слушая его. – Но Стена…
Он вновь посмотрел на Стену – она была так близко, что уже нависала сверху, маня своей высью. Раскаты зарниц мерно вспыхивали за ней, успокаивая.
– Ну конечно! – ожил вдруг парень. – Как же я раньше не догадался! Я смогу… да, я смогу!
Он вскочил и быстро зашагал к будке КПП.
– Что, что? Чего ты сможешь? – заинтересовался невидимка.
– Я призову его! – ответил он, подходя ближе к охранникам. – Викинг! Явись предо мной!
– Ой, черт!.. Ой, чер… то есть, Боженька-а-а! – обреченно заскулил голос.
– Я здесь, ха-ха! – перед ними возник викинг, потрясая обглоданной ногой оленя. – Кто взывал к всемогущему… – он запнулся и посмотрел на кого-то позади Джека. – Эй, ты чего там делаешь?
– Ни… ничего, – обнаруженный священник принялся отступать из-за спины парня. – Просто солнышко слепило – прятался, но я уже ухожу. Не беспокойтесь.
– Эй, – возмущенно воскликнул Джек. – Это ты мне нашептывал всякую дрянь на уши?
– Ну, куда ж ты без меня, пропадешь ведь совсем, – отвечал тот, переходя на бег. – Ладно, счастливо! Успехов вам, обоим!
Священник нырнул в кусты у избушки хозяина и исчез с глаз.
Воин оглядел недоеденную ногу, куснул места пожирнее и отбросил ее прочь. Затем вытер засаленную бороду и принялся тереть руки об кольчугу.
– Звал меня? Ну и? – деловито спросил он с набитым ртом.
– Мне нужно, чтобы ты одолел вот этих двух охранников.
Тот коротко глянул на них и презрительно хмыкнул. Охранники недовольно нахмурились и схватились за кобуру.
– Нет ничего проще! – взревел викинг, и куски прожеванного мяса полетели в стороны. – Я Харльд Пучеглазый, и не ведаю ни одного поражения! Ты не успеешь сказать даже… ой…
Он запнулся, и напряженно посмотрел на уставленные в него дула пистолетов.
– Понял, – сказал охранникам воин. И вдруг резко обернулся и кулаком врезал Джеку в лицо. Тот упал как подкошенный, а боец подошел и торжественно поставил на его грудь ногу.
– Ха-ха! – победоносно проревел он. – Я Харальд-Всегда-Побеждающий! Теперь, я в очередной раз доказал всем… хм… – он опустил голову и глянул на окровавленное лицо Джека. – О! Я совсем забыл – мне срочно нужно к Кнуду Рыжебородому, отметить свадьбу его семнадцатого сына!
Викинг метнулся в сторону и пропал в тенях.
Джек поднялся, ощупывая разбитые губы и сплевывая выбитые зубы. Перед ним стояли охранники, направив на него стволы.
– Нападение на пост карается смертью, – сказал усатый.
– Исполнение приговора – на месте преступления, – враждебно добавил очкастый.
– Пока, неудачник, – презрительно добавил усатый и сплюнул зубочистку.
Вдруг между Джеком и охранниками вбежал Рококо, угрожающе закудахтав.
– О, нет! – в ужасе воскликнул усатый.
– Стреляй в птицу! – крикнул очкастый.
Вдруг петух расправил крылья и взлетел, по ходу трансформируясь в ужасного кокатрикса. Вырос змеиный хвост, удлинилась и покрылась чешуей шея.
– Гав-гав! – утробно пролаял Рококо, как о том мечтал Джек, но вдруг застыл, посерел и камнем рухнул вниз. Бедный петух не выдержал родившейся в нем злобы кокатрикса и сам превратился в камень. Руки, крылья, хвост – все с хрустом разлетелось в разные стороны, а окаменевшая голова подкатилась к ногам Джека и напоследок глянула на него с немым укором.
– Не может… нет!!! – воскликнул тот и упал на колени, хватая тяжелую голову Рококо. – Я не хочу, чтобы так было!!!
Джек зачем-то подполз к петушиным крыльям и поднял их, бережно гладя каменные перья.
– Ради этой Стены? – по лицу его текли слезы. – Но лучше бы ты жил!
– Гы-гы-гы! – злорадно засмеялся усатый охранник. – Твой ко-ко теперь ни ку-ку! Верно Кенни? Как он взлетел и сам себя укокошил?.. Кенни?
От Кенни осталась лишь серая крошка, с водруженной сверху каменной головой в окаменевших очках.
– О нет! Ты убил человека! – воскликнул в ужасе охранник. – Умри, гад!
Джек зажмурился, ожидая выстрела.
– Боже правый! Моя рука! Рука!
Джек открыл глаза – охранник в шоке рассматривал посеревшую кисть, навеки зажавшую рукоять пистолета.
«Это мой шанс», – подумал Джек и, вскочив на ноги, бросился к проходу. Голову Рококо он небрежно отбросил в сторону.
Охранник рванулся за ним, но вдруг заверещал еще громче.
– Эй, ты мне еще и ногу окаменил! – заорал тот, задрав штанину.
– Ой, прости, ради бога, – рассеянно отвечал тот, перелезая через шлагбаум.
– Эй, смотри! Смотри, что ты наделал! Вернись! Куда пошел, а?
Неловко прыгая на одной ноге, охранник отправился следом.
– Ах ты, грешник, – сетовал невидимый священник. – Сколько горя ты оставляешь на своем пути к цели! Оленьку, Рококошечку, охранников… а Хозяина как расстроил!
– Слушай, увянь, а? – раздраженно отвечал Джек, переходя на бег.
Дальше дорога терялась средь жалких лачуг, построенных тут местными жителями, но к счастью Стена видна была отовсюду – такую громадину трудно было не заметить.
Вдоль улицы бродили нищие, калеки, старые люди или просто отчаявшиеся и смирившиеся, и все глядели на Стену. Кто со злостью, кто со слезами на глазах, а кто с неприкрытым страхом. Джек бежал, не обращая на них особого внимания, лишь бы скорее достичь цели. И вот, Стена совсем близко – за узким проходом между двух обшарпанных саманных домов. Вдоль прохода, в тени, с обеих сторон дремали люди, прислонившись к стенам спиной.
Джек бросился вперед. Люди вдоль прохода стали просыпаться.
– Горячие пирожки! Горячие пирожки! – начал зудеть хор бабушек.
– Нет, спасибо, – пытался отмахнуться он.
– Христа ради! Подайте! – перебивал их хор старичков.
– Налейте! Налейте! – стонал кто-то пропитым голосом.
– Мелочь есть? Мелочь!
Джека со всех сторон начали хватать жадные трясущиеся руки – он упал, но все равно продолжал рваться вперед. Полз на четвереньках, кто-то ухватил за ногу – он рванул и пополз дальше без одного туфля. Но полз.
– Сигарета! Парень! Не завалялась сигарета?
– Купи курыц, дарагой!
– Горяченькие пирожочки!
В подранном пиджаке, со сползающими брюками, без ботинок, Джек все-таки выбрался из кучи-малы и предстал перед Стеной. Цель была так желанна, но он не знал, что дальше делать и замер в нерешительности.
– Что ты тут дрожишь, как мышь? – громогласно взревел викинг, появившись рядом с ним. – Сыны севера всегда без страха сокрушали любого врага, кем бы он ни был!
И подняв над головой топор, он бросился в бой, но у самой стены вздрогнул и замер.
– Я… я совсем забыл, – прохрипел он, поворачиваясь. Из его груди, пробив кольчужную броню, торчала стрела. – Мне срочно нужно в Валгаллу...
С этими словами он обронил топор и тяжело рухнул на землю.
– О, Боженька! – запричитал ставший теперь видимым священник. – Вот и покарал ты дикого варвара, за его гордыню! О, послушай меня, послушай парень, пока не поздно! Останься с этими блаженными, что пытались тебя остановить! Послушайся их, не ходи за стену!
Не слушая его, Джек подошел к Стене и протянул ладонь. Как только он коснулся шершавого камня, та задрожала и исчезла, оставив после себя лишь взметнувшуюся кучку пыли.
– И все? – разочарованно сказал он. – Только и всего?
Но дорога вела дальше, за город, петляя меж редких высоких сосенок. А вдали стояла другая стена, более изящная, более высокая, ярко сверкая на солнце хрустальными башенками. И за ней полыхал манящий свет.
– Опять? – воскликнул Джек. – Я столько брел – и все зазря?
Позади из-за лачуг стали выходить люди – вокруг начало прямо кишеть от них.
– Ну! Чего ты там, давай выпьем! – кричала Ольга, в окружении каких-то матросов в форме, и махала из толпы рукой. – Давай, иди сюда!
– Парень! – кричал Быстрый Олень с крыши одной из лачуг. – Скажи: симсалбим-бамба саладу саладим, и она исчезнет!
– Ибо уста блаженных!.. – кричал в экстазе священник.
– Эй, вернись! – кричал пробирающийся сквозь толпу охранник, волоча за собой каменную ногу. – Кому сказал, вернись! Нечего тебе там делать!
Среди толпы стоял официант в белом фраке, он сжимал в руках мятые салфетки и злорадно хохотал.
– Да заткнитесь вы все! – заорал вдруг расстроенный Джек. – Как же вы все достали! Не могу вас больше видеть! Не хочу! Чтоб вы провалились…
Вдруг весь мир послушно покрылся трещинами и с хрустальным звоном разлетелся на куски, и унесся в бездну со всеми красками и звуками. Стало темно и тихо...
Джек сидел, на полу перед грудой зеркальных осколков.
– Он умер! Я знала! Мне это предсказали! – рыдала в одном из осколков Ольга. К ней пристроился священник и гладил бедняжку по голове, незаметно теребя другой рукой ее коленку.
В другом осколке на земле валялся смертельно раненный викинг.
– О, Синеокая Хельга! – булькая кровью, взывал он. – Не соблаговолите ли вы передать мне брагу, которую здесь называют «Ячменным волосом»? Чую, в Валгалле мне не отведать такого крепкого дерьма… кстати, что-то валькирии запаздывают. Эти женщины вечно заставляют себя ждать!
Джек вскочил на ноги и отпихнул от себя осколки, чуя, что все это ненужное, чужое. Сзади его схватили за руки.
– Эй, эй, – услышал он. – Тебе что, плохо?
– Нормально, нормально… – рассеяно повторял Джек, даже не пытаясь вырваться. Хватка ослабла – это оказался всего лишь бармен.
– Слушай, вот чем тебе мой зеркальный шар не угодил? – с досадой говорил он. – Я понимаю – надоело все, и решил расслабиться, но не так же!
Бармен усадил Джека на его место, а сам вернулся за стойку.
– А что произошло? – Джек устало потер виски, и начал шарить в пачке ища сигарету.
– Ты пил свой «Яичный колос», а потом начал кричать, и головой… ха-ха!.. Об шар головой начал стучаться! И орал: «Стенка! Стенка!» Так что ты сегодня мне не только за битые стаканы задолжал.
Бармен зевнул, отвернулся и начал со звоном размешивать какой-то напиток в бокале. Джек хмуро допил свое пиво, забычковал сигарету, встал, и молча отсчитал несколько засаленных бумажек. Затем, не прощаясь, пошел прочь.
– Удачи тебе! – сказал ему бармен вслед, пересчитывая деньги. – Приходи, когда сюда привезут новый шарик!
И добавил тише:
– Осколков все больше, и они все мельчают – стареет.
– Шарик… дался мне этот… – ворчал Джек, открывая входную дверь и выбираясь на ночную улицу, освещенную лишь окнами домов. Его встретил радостным лаем щенок, дожидавшийся все это время на улице.
– Шарик, Шарик! – парень смягчил тон, и принялся гладить заюлившего пса.
Джек отвязал поводок от водосточной трубы и Шарик тут же рванулся вперед – туда, где в ночи мерцала гладь Стены.
– Нет, нет, не туда, – усмехнулся Джек и потянул поводок. – Домой пора. К Оленьке… эх, ругать нас сегодня будет. Опять, скажет, пьяницы, полночи в баре просидели!
Песик заскулил и шлепнулся на брюхо, уставив жалобный взор на хозяина.
– Домой! – прикрикнул тот, но затем смягчился. – Хорошо, пойдем мы с тобой туда, обязательно пойдем! Только я напомню про Стену Оле, ведь она ее больше не видит. Забыла. Завтра… нет, послезавтра напомню! Вместе купим билеты на электричку, и…
Он махнул рукой и, ссутулившись, побрел вдоль темной аллеи. За ним покорно семенил верный пес.
6.08.2010
Чувство знакомое - холод бежит по спине.
Чувство преграды - я вновь приближаюсь к стене.
Снова на камень рука натыкается: Стой!
Снова стена предлагает вступить с нею в бой.
Черный Обелиск, «Стена».
Зеркальный шар завращался, и от пульсирующих бликов вдруг резко заломило в глазах. Несмотря на это, Джек не мог оторвать от шара взгляд. Чем-то он притягивал. То ли неразборчивыми отражениями, то ли свечением, исходящим будто изнутри, и рассеивающимся по стенам бара. На танцплощадке было пусто, однообразную клубную музыку приглушили – видимо, вскоре это заведение закрывалось.
– Так вот, о чем я? – хриплый Олин голос вывел Джека из оцепенения, и теперь он уставил на нее свой помутневший взор.
Ольга откинулась на высокую спинку стула, затянулась тонкой сигаретой и выпустила из ноздрей дым.
– О чем?.. Ах, да! Мой первый муж… – она назидательно подняла палец. – Будет лох!
– Э-э-э? Чего? – не понял Джек. – О чем это ты?
– А о том, – презрительно фыркнула Ольга и шумно, словно засоренная раковина, высосала бокал «Ячменного волоса».
– Как интересно, – промычал Джек, борясь с отрыжкой. Пиво в него больше не лезло.
– А потом лох умрет, и я выйду замуж за реального пацана! Затем я разбогатею и вскоре тоже умру! – торжественно выпалила Оля и принялась вытряхивать из опустевшего бокала последние капли.
Перед лицом Джека всплыл телевизор, с усатой физиономией на экране. «Она любит выпить, – услышал он нетрезвый голос. – Этим надо воспользоваться!» Изображение померкло – перед ним опять предстала блондинка с ярко размалеванными глазами.
– А зачем тебе это надо? – обратился Джек к ней.
– Это так есть. Лох – это судьба! – губы ее искривились в презрении к будущему «лоху». – Мне это рассказала ясновидящая, – Ольга вновь торжественно потрясла над головой тлеющим бычком. – Магистр белой магии, между прочим! Госпожа… как ее там… в общем, советую сходить к ней. Напишет все подробно, а за отдельный прайс, откроет даже дату твоей смерти.
– Еще пива? – над столом склонился вынырнувший из мрака официант в белом фраке, услужливо держа в руках запотевшую бутылку.
– Да! Наливай! – Ольга подвинула к нему бокал и закурила еще одну сигарету.
Джек отвернулся, чтобы не видеть, как официант наливает этой пивной канистре, и посмотрел в окно. Во тьме мерцали огоньки ночного города – тот жил своей жизнью, а вдали угрюмо возвышалась освещенная лунным светом Стена. Сегодня за ней особенно тревожно полыхали зарницы.
От любования Стеной его бесцеремонно оторвала Ольга, вцепившись ему в рукав.
– Ну а ты, чего вообще думаешь? – спросила она. – Чего мутишь в жизни?
Джек повернулся к столику. Официант все еще стоял рядом, и с открытой бутылкой наготове слушал их разговор.
– Я к Стене хочу подобраться, – ответил Джек. – Мне нужно к ней. Она меня зовет.
– Что? – Оля прыснула смехом. Ей вторил официант, вначале галантно захихикав, затем переходя на откровенный ржач.
– Чего? – непонимающе спросил Джек.
Ольга лишь сильней разошлась смехом, и даже пиво по столу расплескала. Официант, постанывая от смеха, выдернул из стаканчика салфетку и принялся растирать лужу.
– Да что вы ржете? – воскликнул Джек.
– Только лохи… хи-хи! Ох!.. Только лохи Стены видят! – простонала Оля.
– Стену!.. Хы-хы! – вякнул официант, полируя салфеткой стол.
– Да-да, – подтвердила Ольга. – Я когда маленькая была, то видела ее в детстве – но сейчас-то я взрослая! А если в таком возрасте признаешься, что ты лох…
И вдруг она захлопнула рот, и задумалась, напряженно сдвинув брови. Затем посмотрела на собутыльника так, словно увидела его в первый раз.
– Подожди-ка… это же… а-а-а!.. – ее голубые глаза вдруг округлились и стали наивно-детскими, она с ликующим обожанием посмотрела на Джека. – Ты!
– Чего? – хмуро пробасил тот. Развитие событий ему совсем не нравились. Взгляд, обычно пренебрежительный, вдруг сделался таким нежным. И этот назойливый официант, с пригоршнями мятых салфеток, смотрел на него теперь со снисходительной улыбкой.
– Ты!.. Ты!.. – шептала она. – Милый! Как же я тебя не узнала сразу?
Джек потерял дар речи и не нашелся что ответить.
– Прошу прощения, – улыбнулся официант, достав из кармана часы. – Мы закрываемся – уже рассвет.
В его руке появился пульт – раздался негромкий пик, и свет в баре потух. Музыка заглохла окончательно, а вслед за этим на улице рассвело.
– Ваш счет, – перед носом Джека возникла папка с чеком.
– Сегодня заплачу я… милый! – Ольга перехватила папку и заглянула внутрь.
– Как скажешь, – махнул рукой Джек и, пошатываясь, двинулся к выходу.
Вдоль улицы выстроилась шеренга однообразных железобетонных домов. Утреннее солнце отбросило вдоль остывшей мостовой длинные тени. Джек зябко поежился, кутаясь в свой пиджак, размышляя о дальнейшем пути к Стене. Неподалеку он вдруг заметил какого-то старика, неподвижно застывшего в обществе фонарного столба.
Заметив, что на него смотрят, старик подошел ближе. Седые волосы были коротко острижены, за ухом торчало перо попугая, а на небритых щеках красовались две синих полоски.
– Я Быстрый Олень, – представился тот. – Помогу тебе добраться до Стены. Всего за десять рублей нас домчит к ней «белый конь».
– Спасибо, – Джек скромно улыбнулся. – Но я лучше на маршрутке.
– Семь двадцать, – хохотнул старик и протянул руку. – Ну, не парься! Доверься мне, все будет чики-пуки!
– Хорошо, хорошо, – согласился Джек, пожимая протянутую руку. – А где же ваш белый… э-э-э, конь?
– Да вот он, – ответил старик и мотнул головой в сторону.
– Где? – переспросил Джек, озираясь.
– Да вот!
И действительно, на дороге неприметно стояло ржавое белое корыто, которое по ошибке назвали «Волгой».
– Садись, парень, – засуетился Быстрый Олень. – Отвезу куда надо. К Стене, за Стену! Ты только пристегнись, да денежку отстегни!
Джек уселся на переднее пассажирское кресло, из которого словно для пыток торчали пружины и впивались в зад. Быстрый Олень возился с зажиганием, крутя стартер. В ответ машина надсадно кашляла и подергивалась. Наконец она завелась, пару раз стрельнула, и под свист ремней и постукивание стоек неспешно покатила вперед.
Водитель вздохнул, откинулся на кресло, и с облегчением закурил сигару, важно выпуская в окно кольца дыма.
– Ништяк едем? – спросил он довольно.
– Ага, – ответил Джек растерянно смотря на закрытый газетный ларек, со скоростью улитки проплывающий мимо.
– А? – переспросил Олень оживленно.
– Да, – подтвердил Джек. – А нельзя ли чуть быстрее?
– Конечно! – ответил водитель. – Врубаю третью… сейчас взлетим!
Вой двигателя стал напоминать рев реактивного самолета, и машина увеличила скорость до десяти километров в час, и монотонные коробки домов поплелись вдоль дороги гораздо быстрее.
Вдруг из проплывающей мимо подворотни донесся звук автоматной очереди.
– Подстрелили меня, пацаны! – донесся отчаянный вопль.
– Кушай лимончик, падла! – яростным эхом вторили ему.
Раздался оглушительный взрыв, рама одного из окон многоэтажки вылетела наружу – в глазах пошла легкая рябь и засвистело в ушах.
– Дети в «Сталкера» играют, – пояснил Олень. – В «Казаков-разбойников» теперь не модно.
– А-а-а! – разочарованно протянул Джек и продолжил глядеть в окно. Перестрелка осталась позади, и вновь за окном стало тихо, скучно и безлюдно. От созерцания проплывающих мимо серых домов его отвлек голос сзади.
– А у него вот такая машина! – услышал он прокуренный женский голос. – Такая вся белая, с ржавыми разводами и с личным индейцем-водителем!
Джек в ужасе обернулся и увидел на заднем сиденье Ольгу с «Ячменным волосом» в руке, в компании пьяного долговязого детины. В руках детина судоржно сжимал мятую пустую полторашку, его остекленевшие глаза бессмысленно смотрели перед собой. Потянуло табачным дымом и мощным перегаром.
– Что вы тут?.. – хотел спросить Джек, но его перебил Быстрый Олень.
– Так ты говоришь, идешь к Стене? – водитель толкнул его в бок. – Тебе нужен друг! Верный друг! Он поможет тебе!
– Да где его взять? – Джек махнул рукой и отвернулся от пассажиров.
– На рынке, где ж еще? – ответил Олень и добавил шопотом. – Я, кстати, тоже однажды видел Стену, только т-с-с-с! Но я сказал ей: симсалбим-бамба саладу саладим – и она исчезла. Круто я ей, да?
– Ага, – кивнул Джек.
– А? – переспросил довольный старик.
– Да! – повторил Джек и добавил тихо. – Но она ведь никуда не делась.
За их «белым конем» образовалась длинная очередь. Машины позади них дружно гудели и моргали фарами. В ответ на это Быстрый Олень приветственно махал рукой, высунув ее из окна.
Коротая время, Джек принялся изучать рекламу на щитах, проплывающих мимо. На одном была изображена девица в ковбойской шляпе, восседающая на капоте шикарного кабриолета. «Единственные в мире – автомойщицы в мини-бикини!» – гласил слоган.
– А почему тебя зовут Быстрый Олень? – спросил вдруг Джек.
– Люди так прозвали меня, – коротко ответил тот, не отрываясь от дороги.
С заднего сиденья донеслось чирканье зажигалки.
– А потом, прикинь, он говорит мне: хорошо, дорогая, но только заплати по счетам! – трещала позади Ольга новому собутыльнику. – Ну не лох ли он, скажи?
Один из водителей позади вдруг не выдержал и, ударив по газам, выскочил на встречную.
– Ну, ты, олень! – злобно заорал он из окна и, обогнав их, скрылся за поворотом.
– Здоров, здоров, – помахал ему вслед Быстрый Олень. – Зря только торопишься – тут сплошная.
За поворотом они увидели, что обогнавшую их «Десятку» остановили. Возле нее сгрудились гаишники, протягивая к окну руки. Громко играли флейта и кантеле стилизованные под китайский мотив группой «Мясокомбинат имени Путина №1». В такт мелодии самый пузатый гаишник сурово выкрикивал, загибая пальцы: «Ич!.. ни!.. сан!» Затем хором:
– Ващи документо!!!
Водитель тупо глядел на них, хлопая глазами.
При виде ментов «белый конь» испуганно фыркнул выхлопной трубой.
– Тпр-р-р! Не пали, родимая! – пытался успокоить машину Быстрый Олень. Не слушая его, «Волга» задергалась и рывками поскакала вперед.
Вскоре они заглохли, предусмотрительно въехав на тротуар. Из-под капота повалил черный дым.
– Все, – торжественно сказал Быстрый Олень. – Приехали.
– Подожди, но как же… – попытался возмутиться Джек.
– До Стены не доехать, – покачал головой старик. – Во-первых, я ее не вижу, и не знаю, где она. Во-вторых, там КПП, а у меня пропуска нет, и не будет. В-третьих, за твои жалкие семь двадцать, я тебя катать весь день не намерен!
– Ну и хрен с тобой! – Джек вышел и на прощанье раздраженно хлопнул дверью.
– Не закрыл! – приглушенно крикнул старик. Пришлось хлопнуть еще сильнее.
На лавочке уже сидел долговязый детина, непонятно как перебравшийся из машины, ибо все еще находился в невменяемом состоянии. Ольга восседала рядом с ним и почему-то всхлипывала, размазывая тушь по щекам.
– Хорошая, хорошая, – успокаивал ее детина, и неловко пытаясь обнять девушку.
Джек плюнул и побрел прочь, туда, где среди железобетонного частокола домов завоевал себе территорию черный металлический забор. Невдалеке в заборе зиял арочный проход, над которым высилась потертая надпись «Рынок».
– Не забудь совета старого индейца! – кричал вслед Быстрый Олень из машины. – Купи себе верного друга! Он тебе поможет!
Рынок встретил его хаотичным гомоном и снующими между прилавками людьми. Он сходу попал в поток зевак и был увлечен в самый центр ярмарки – чуть ли не на бегу минуя многочисленные лотки с диковинными товарами. С трудом вырвавшись из течения, он оказался перед каким-то прилавком, и ухватился за него, чтобы устоять на ногах. За прилавком стоял продавец с волосатой грудью, с красной чалмой на голове.
– Что желаешь, дарагой? – приветствовал он Джека.
– Да мне бы друга, – неуверенно ответил тот, разглядывая наставленные пирамидки из медных горшков и клетки с попугаями.
– Вах, дарагой, тебе повезло! – радостно откликнулся продавец. – Соломон даст тебе друга! Лучший друг – это собака! Все тебя бояться будут: вай, какой страшный, да?
– Собака? – переспросил Джек. Да, пожалуй, ему нужна собака. Верная и преданная, которая будет отгонять всех с его пути. – Отлично, давай ее сюда!
– Адну минуту, дарагой! – лавочник засунул руку в карманы шорт, пошарил там, и выудил за хвост огромного петуха. Тот возмущенно заклокотал и попытался вырваться, отчаянно хлопая крыльями. – Вот, держи собаку!
Соломон протянул птицу через прилавок.
– Это курица! – возмущенно воскликнул Джек, отшатнувшись от бушующего комка перьев. – Я просил собаку!
– Вах, слюшай! – запричитал Соломон. – Какой куриц, да? Это орёль! Красавец-орёль!
– Зачем мне орел? – закричал Джек. – Собака – она такая, на четырех лапах, с хвостом! И главное: она гавкает! Гав-ка-ет!
– Слюшай, чего кричишь, дарагой? Хвость есть – гавкать научим! А ну, куриц, скажи гав! Гав! – продавец принялся трясти петуха. В ответ петух лишь жалобно кудахтал, и с тоской смотрел на Джека.
– Ладно, ладно! – сжалился вдруг парень. – Не мучай его. Беру.
Соломон криво улыбнулся и повязал на шею петуха желтую ленточку.
Наконец Джек покинул шумный рынок и вышел на пустынную улицу. За ним робко семенил петух, со страхом озирая нависшие вокруг высотки.
– Тоже мне, злобный пес, – сказал парень, с укором глянув на него. Петух остановился и пристыжено опустил голову. – Как же тебя назвать? Хм… Рококо! Да! Звучное имя, как раз для собаки… тьфу… петуха!
Из-за перекрестка со свистом выкатился Быстрый Олень на своем «коне» и заглох неподалеку. Задняя дверь раскрылась и из нее вышла Ольга в свадебном платье. В одной руке она сжимала букет розовых роз, а в другой – бутыль «Ячменного волоса».
– Удачи, парень! – крикнул в окно Быстрый Олень. – Береги своего друга, и не обижай фрау! Пока!
«Белый конь» с хлопками и свистом умчался с глаз долой.
– Я готова, дорогой! – Ольга улыбнулась и отпила из бутылки. Она подошла поближе – Джеку в нос ударил цветочно-бензиновый аромат.
«Ох, что же делать? – подумал Джек. – Как бы мне поступить … покруче… порешительнее?» Он растерялся. И вдруг перед ним возник высокий, широкоплечий бородач. Одет он был в кольчугу, голову украшал шлем викинга, а сзади висел огромный двуручный топор.
– Хо-о-о, красавица! – зарычал викинг и распростер свои объятия. Рококо метнулся к нему, чтобы клюнуть, но получил удар сапогом и с жалким клекотом отлетел прочь. Воин заключил невесту в свои объятия и поцеловал. – Да будет так, моя любовь!
Ольга довольно улыбалась.
Затем воин повернулся к Джеку и тяжелой рукой похлопал парня по плечу.
– Надо, надо! – напутственно сказал он. – Ладно, мне нужно срочно повидать в Мидгарде Синеокую Хельгу!
С этими словами он рванулся в сторону и исчез в тени ближайшего дома. Джек встретился с Ольгой взглядом. «У нее такие синие глаза… и она так хочет быть со мной, – думал он в смятении. – Неужели я так просто ее брошу? Ведь надо идти…»
– Ты поцеловал ее! – послышался еще один голос за спиной. – Теперь ты просто обязан остаться! Или взять ее с собой.
Джек обернулся и увидел невысокого сгорбленного человечка в черной сутане.
– А ты еще кто? – зло спросил он.
– Я тот, кто судит, я тот, кто решает – что хорошо, а что нельзя! – ответил тот. – Я наместник Его!
Человечек указал пальцем вверх.
– Кого? – не понял Джек.
– Его! – многозначительно повторил тот, снова подняв палец, и подмигнул. – Пастырь овец погибающих!
– Поп, что ли?
– Но-но! – возмутился тот, и аккуратно поправил рукой свои черные лоснящиеся волосы. – Святой Батюшка!
Ольга сделала несколько глотков, опорожнив бутыль с пивом, и шумно отрыгнула.
– Ну, все? Пошли? – она кротко улыбнулась ему и, отбросив тару, протянула руку.
Джек вздохнул и взял ее ладонь в свою. Вместе они пошли к Стене. Позади тихо плелись потрепанный Рококо, и священник.
Стена была уже четко видна впереди, она величественно высилась над безжизненными коробками домов. Теперь она была ближе, чем раньше, и можно было разглядеть каменные бойницы. За нею все еще полыхал свет.
Вместе они торжественно прошли около десятка шагов.
– Все, я устала! – закапризничала вдруг Ольга. – Надо передохнуть!
Она уселась прямо на теплый асфальт, извлекла из дамской сумочки холодную полторашку «Ячменного волоса». Бутылка шикнула, спуская газы, и тут же послышались гулкие глотки.
– Ах, хорошо! Хочешь? – Оля протянула Джеку бутыль. – На, выпей чуток!
– Давай, – согласился он, и сел напротив.
Рядом расположился Батюшка и извлек из кармана бутылку вина. Все дружно выпили и замолчали, лишь Рококо тихо кудахтал и копался в пыли возле Ольги, надеясь заморить хоть какого-нибудь червячка.
– И куда же ты все время торопишься? – затянула Ольга поглаживая петуха. – Не сидится тебе на месте. Рвешься куда-то…
– Да ты пойми, моя цель… – попытался оправдаться Джек, но был перебит священником.
– Твоя цель – ничто, – сказал он и икнул. Его уши оттопырились и покраснели, а нос превратился в сливу. – Главное поступать в угоду Ему! – он опять многозначительно указал наверх и икнул. – И ты должен… нет, ты ДОЛЖЕН… ик!.. Во-первых! Делать, что я тебе говорю! Ик!.. Во-вторых!
Что делать «во-вторых» поп не знал, поэтому замолчал и погрозил ему пальцем.
Джек оглядел Ольгу, которая рассыпала перед голодным Рококо семечки, и пьяного священника.
– Стена, я вижу ее. Вон там! – тихо сказал Джек и указал пальцем. – Неужели вы ее не видите?
– Ох, – Ольга устало взялась за голову и всхлипнула. Рококо мельком глянул на нее, и продолжил клевать семена.
– Ты – мракобес! Ик! – осудил его поп. – Это все проявления бесовские! Они манят тебя в свои колдовские сети!
– Я пойду, – так же тихо продолжил Джек.
– Что-о? – возмутилась Ольга.
– Что… ик?.. – возмутился священник.
Джек поднялся с асфальта.
– Простите, я слишком долго отдыхал тут с вами, а мне нужно дальше.
– Ну и проваливай! – зарыдала вдруг Ольга и хлестнула рукой Рококо. Бедняга вскочил и с кудахтаньем помчался прочь.
– Я проклинаю тебя! – священник вскочил и извлек из кармана какую-то книгу. – Я проклинаю тебя словом гнева, неверный! Будешь ты предан навеки…
– Да пошел ты! – рявкнул на него Джек. Поп удивленно замолк. И тут из теней к ним выскочил знакомый викинг. Кольчуга его была залита кровью, а сапоги дымились, будто он только что ходил по углям. От него несло прокисшим медом и чем-то горелым. Увидев священника, викинг обратил свое грязное лицо к небу и кровожадно захохотал.
– Агрх-х-ха! – оскалился он, извлекая из-за спины свой тяжелый топор. – Как я обожаю треск горящих церквей! Как я обожаю предсмертные вопли монашек! Агр-р-р!
Он начал грозно вращать топором.
– Уйди, уйди! – плаксиво восклицал отступающий поп, отмахиваясь от дикаря книжицей.
– Не сопротивляйся, чернец! – кричал викинг, тщетно пытаясь догнать убегающего священника. – Позволь хоть немного покромсать твою бесполезную плоть!
– Ни за что, проклятый изувер! – жалко орал священник, все больше прибавляя ходу.
Вскоре они скрылись за перекрестком и их гомон и переругивания стихли.
– Ну, наконец-то, – сказал Джек, проводив их взглядом.
Затем он отвернулся и побрел по дороге к Стене. Следом за ним бежал Рококо.
Наконец высотки закончились и уступили место двухэтажным кирпичным домикам с черепичными крышами. Вдоль тротуаров, на зеленых газонах, появились аккуратно постриженные кусты. Асфальтовая дорога заканчивалась, утыкаясь в облупленную белую будку с опущенным шлагбаумом. Перед будкой со скучающим видом курили два матерых охранника.
Джек увидел свою Ольку. Она, конечно же, пила свой любимый «Ячменный волос», сидя за деревянным столиком в сторонке от КПП в окружении погранцов-новобранцев, и что-то им увлеченно втолковывала. Джек даже догадывался, что именно. Рядом суетился священник, но, заметив его приближение, куда-то сгинул.
– А вот и он! – воскликнула Ольга и указала на него пальцем. Довольные рожи юнцов, похожие друг на друга, повернулись к Джеку и дружно заржали.
– Как дела? – ехидно спросил кто-то.
– Садись, выпей! – прикололся другой. Хор погранцов вновь заржал.
– Что ты молчишь? – прошептал кто-то невидимый. – Они же издеваются! А ну, ответь им!
– Рококо! – гневно позвал Джек.
– Ко-ко? – петух подбежал к нему и вопросительно глянул.
– Взять их! – Джек указал на ржущих пограничников. – Заклюй их до смерти!
– Ко… – удивленно ответил тот и перевел взгляд на веселящихся вояк.
– Мигом! – рявкнул Джек.
Петух нерешительно затрусил к ним навстречу, несмело закукарекав.
– Пшол на! – один из погранцов взмахнул сапогом – Рококо отчаянно закудахтал и бросился к спасительным кустам, преследуемый диким гоготом.
– Глупая собака! – подсказал невидимка.
– Дурацкий пес!.. – крикнул Джек и вдруг вспомнил. – Подождите, товарищи, но мне же нужно дальше! Не нужны вы мне!
Услышав это, погранцы вновь дружно уставились на Ольгу, внимательно ловя каждое ее слово. Она принялась им рассказывать про каких-то лохов.
Он прошел дальше к КПП, и ему, разумеется, перегородили путь двое. Эти были постарше, и явно догадывались, что что-то охраняют. Один красовался в зеркальных очках, другой был с усами и зубочисткой в зубах.
– Предъяви пропуск! – пыхтя сигаретой, потребовал тот, что в очках.
– В развернутом виде, – поддакнул тот, что с зубочисткой и сплюнул на землю.
– У меня нет пропуска! – огорченно ответил Джек.
– Тогда проваливай. Никого не впускаем, никого не выпускаем.
– Начинай канючить! – услужливо подсказал неведимка. – Взывай к их совести!
– Ребята, мне очень нужно! – послушно заскулил Джек.
– С этим – к хозяину, – ответил усатый и отвернулся.
– К какому хо… – Джек запнулся, потому что как раз взгляд его упал на одноэтажную избу у дороги напротив КПП, с огромной надписью над входом: «Хозяин».
Он подошел к двери, и осторожно постучал. Ему никто не ответил, и он несмело отворил дверь. Та пронзительно заверещала, словно сообщая всем постам, что он отважился заглянуть внутрь.
Белое помещение встретило его прохладой и запахами лекарств. Безмятежно колыхались перед открытым окном кружевные занавески. У другого конца кабинета стоял черный письменный стол, заваленный бумагами. Джек осторожно пошел по крашеному дощатому полу – тот заскрипел так тревожно, словно уговаривал его повернуть назад.
– Не иди, не иди! – занудил было голос, но Джек на него шикнул.
Дверь возле стола распахнулась и в кабинет с веселым поскрипыванием въехала коляска, очень похожая на детскую, только крупней. Катила ее стройная медсестра в коротком белом халате, и косынке с красным крестом, а в коляске восседал жирный мужик, с толстой цепью и огромным крестом на пузе.
– Я хозяин, – важно сказал мужик, как только коляска остановилась.
– Оч… оч приятно… – Джек почему-то не мог справиться со своей дрожью.
– Кто это? – поинтересовался толстяк у сестры. Та молча всучила ему какое-то досье. Он принялся шуршать страницами, густо слюнявя волосатые пальцы. – Та-а-ак… Джек Горшков, угу… ага, а чего у него есть, не написано. Чо у него есть? Знаешь?
Сестра раболепно улыбнулась, и мелко замотала головой.
– Чо у тебя есть? – обратился к нему хозяин.
– У меня? – как-то жалобно пропищал Джек.
– У тебя, – так же пискляво подтвердил тот.
– Ну… – Джек нервно затеребил подол своего пиджака.
– Ну? – потребовал толстяк.
– Петуха отдай, – еле слышно подсказал голос невидимки.
– Пе… петух… есть… – робко произнес Джек.
– Петух? – непонимающе переспросил тот.
– Петух.
Хозяин «завис» и в комнате наступила жуткая тишина, только доносились кудахтанья пасущегося за окном Рококо. Около минуты хозяин в задумчивости сосал большой палец, изредка вытирая его об штаны.
– Во-о-он!!! – заорал вдруг он, да так неожиданно, что Джек мигом очутился у дверей, с перепугу забыв, в какую сторону она открывалась, и начал судорожно трясти ручку. – Вон отсюда, ублюдок хренов, че-е-ервь!!!
– Тише, тише, – причитала сестра, принявшись качать коляску и нервно трясти над головой хозяина погремушкой. – Ля-па-па, ля-па-па!
– Петух у него есть! От дел меня оторвал, скотина, скотина! А-а-а!!! – вопль внезапно перешел в надрывное рыдание.
– Тише, он уходит, уходит, – сюсюкала сестра, – Ля-па-па, ля-па-па, смотри, какая цаца!
– Сиську! Сиську! – отчаянно взвыл хозяин и потянулся к медсестре так, что коляска заскрипела и угрожающе накренилась.
– Сейчас, сейчас, – отвечала она, торопливо надевая красную соску на стеклянную бутылку дорогущего «Яичного колоса». – Пей, пей, мой сладенький!
Джек аккуратно затворил за собой дверь и не в силах унять дрожь в ногах, уселся на крыльцо. В траве у чахлой яблоньки пасся Рококо, деловито загребая лапами и выискивая корм.
– Что делать?.. – отрешенно спросил Джек. – Я просто в ужасном положении…
– Нет выхода, — подтвердил невидимка. – Теперь самое время научиться смирению.
– Не пускают, – продолжал Джек, не слушая его. – Но Стена…
Он вновь посмотрел на Стену – она была так близко, что уже нависала сверху, маня своей высью. Раскаты зарниц мерно вспыхивали за ней, успокаивая.
– Ну конечно! – ожил вдруг парень. – Как же я раньше не догадался! Я смогу… да, я смогу!
Он вскочил и быстро зашагал к будке КПП.
– Что, что? Чего ты сможешь? – заинтересовался невидимка.
– Я призову его! – ответил он, подходя ближе к охранникам. – Викинг! Явись предо мной!
– Ой, черт!.. Ой, чер… то есть, Боженька-а-а! – обреченно заскулил голос.
– Я здесь, ха-ха! – перед ними возник викинг, потрясая обглоданной ногой оленя. – Кто взывал к всемогущему… – он запнулся и посмотрел на кого-то позади Джека. – Эй, ты чего там делаешь?
– Ни… ничего, – обнаруженный священник принялся отступать из-за спины парня. – Просто солнышко слепило – прятался, но я уже ухожу. Не беспокойтесь.
– Эй, – возмущенно воскликнул Джек. – Это ты мне нашептывал всякую дрянь на уши?
– Ну, куда ж ты без меня, пропадешь ведь совсем, – отвечал тот, переходя на бег. – Ладно, счастливо! Успехов вам, обоим!
Священник нырнул в кусты у избушки хозяина и исчез с глаз.
Воин оглядел недоеденную ногу, куснул места пожирнее и отбросил ее прочь. Затем вытер засаленную бороду и принялся тереть руки об кольчугу.
– Звал меня? Ну и? – деловито спросил он с набитым ртом.
– Мне нужно, чтобы ты одолел вот этих двух охранников.
Тот коротко глянул на них и презрительно хмыкнул. Охранники недовольно нахмурились и схватились за кобуру.
– Нет ничего проще! – взревел викинг, и куски прожеванного мяса полетели в стороны. – Я Харльд Пучеглазый, и не ведаю ни одного поражения! Ты не успеешь сказать даже… ой…
Он запнулся, и напряженно посмотрел на уставленные в него дула пистолетов.
– Понял, – сказал охранникам воин. И вдруг резко обернулся и кулаком врезал Джеку в лицо. Тот упал как подкошенный, а боец подошел и торжественно поставил на его грудь ногу.
– Ха-ха! – победоносно проревел он. – Я Харальд-Всегда-Побеждающий! Теперь, я в очередной раз доказал всем… хм… – он опустил голову и глянул на окровавленное лицо Джека. – О! Я совсем забыл – мне срочно нужно к Кнуду Рыжебородому, отметить свадьбу его семнадцатого сына!
Викинг метнулся в сторону и пропал в тенях.
Джек поднялся, ощупывая разбитые губы и сплевывая выбитые зубы. Перед ним стояли охранники, направив на него стволы.
– Нападение на пост карается смертью, – сказал усатый.
– Исполнение приговора – на месте преступления, – враждебно добавил очкастый.
– Пока, неудачник, – презрительно добавил усатый и сплюнул зубочистку.
Вдруг между Джеком и охранниками вбежал Рококо, угрожающе закудахтав.
– О, нет! – в ужасе воскликнул усатый.
– Стреляй в птицу! – крикнул очкастый.
Вдруг петух расправил крылья и взлетел, по ходу трансформируясь в ужасного кокатрикса. Вырос змеиный хвост, удлинилась и покрылась чешуей шея.
– Гав-гав! – утробно пролаял Рококо, как о том мечтал Джек, но вдруг застыл, посерел и камнем рухнул вниз. Бедный петух не выдержал родившейся в нем злобы кокатрикса и сам превратился в камень. Руки, крылья, хвост – все с хрустом разлетелось в разные стороны, а окаменевшая голова подкатилась к ногам Джека и напоследок глянула на него с немым укором.
– Не может… нет!!! – воскликнул тот и упал на колени, хватая тяжелую голову Рококо. – Я не хочу, чтобы так было!!!
Джек зачем-то подполз к петушиным крыльям и поднял их, бережно гладя каменные перья.
– Ради этой Стены? – по лицу его текли слезы. – Но лучше бы ты жил!
– Гы-гы-гы! – злорадно засмеялся усатый охранник. – Твой ко-ко теперь ни ку-ку! Верно Кенни? Как он взлетел и сам себя укокошил?.. Кенни?
От Кенни осталась лишь серая крошка, с водруженной сверху каменной головой в окаменевших очках.
– О нет! Ты убил человека! – воскликнул в ужасе охранник. – Умри, гад!
Джек зажмурился, ожидая выстрела.
– Боже правый! Моя рука! Рука!
Джек открыл глаза – охранник в шоке рассматривал посеревшую кисть, навеки зажавшую рукоять пистолета.
«Это мой шанс», – подумал Джек и, вскочив на ноги, бросился к проходу. Голову Рококо он небрежно отбросил в сторону.
Охранник рванулся за ним, но вдруг заверещал еще громче.
– Эй, ты мне еще и ногу окаменил! – заорал тот, задрав штанину.
– Ой, прости, ради бога, – рассеянно отвечал тот, перелезая через шлагбаум.
– Эй, смотри! Смотри, что ты наделал! Вернись! Куда пошел, а?
Неловко прыгая на одной ноге, охранник отправился следом.
– Ах ты, грешник, – сетовал невидимый священник. – Сколько горя ты оставляешь на своем пути к цели! Оленьку, Рококошечку, охранников… а Хозяина как расстроил!
– Слушай, увянь, а? – раздраженно отвечал Джек, переходя на бег.
Дальше дорога терялась средь жалких лачуг, построенных тут местными жителями, но к счастью Стена видна была отовсюду – такую громадину трудно было не заметить.
Вдоль улицы бродили нищие, калеки, старые люди или просто отчаявшиеся и смирившиеся, и все глядели на Стену. Кто со злостью, кто со слезами на глазах, а кто с неприкрытым страхом. Джек бежал, не обращая на них особого внимания, лишь бы скорее достичь цели. И вот, Стена совсем близко – за узким проходом между двух обшарпанных саманных домов. Вдоль прохода, в тени, с обеих сторон дремали люди, прислонившись к стенам спиной.
Джек бросился вперед. Люди вдоль прохода стали просыпаться.
– Горячие пирожки! Горячие пирожки! – начал зудеть хор бабушек.
– Нет, спасибо, – пытался отмахнуться он.
– Христа ради! Подайте! – перебивал их хор старичков.
– Налейте! Налейте! – стонал кто-то пропитым голосом.
– Мелочь есть? Мелочь!
Джека со всех сторон начали хватать жадные трясущиеся руки – он упал, но все равно продолжал рваться вперед. Полз на четвереньках, кто-то ухватил за ногу – он рванул и пополз дальше без одного туфля. Но полз.
– Сигарета! Парень! Не завалялась сигарета?
– Купи курыц, дарагой!
– Горяченькие пирожочки!
В подранном пиджаке, со сползающими брюками, без ботинок, Джек все-таки выбрался из кучи-малы и предстал перед Стеной. Цель была так желанна, но он не знал, что дальше делать и замер в нерешительности.
– Что ты тут дрожишь, как мышь? – громогласно взревел викинг, появившись рядом с ним. – Сыны севера всегда без страха сокрушали любого врага, кем бы он ни был!
И подняв над головой топор, он бросился в бой, но у самой стены вздрогнул и замер.
– Я… я совсем забыл, – прохрипел он, поворачиваясь. Из его груди, пробив кольчужную броню, торчала стрела. – Мне срочно нужно в Валгаллу...
С этими словами он обронил топор и тяжело рухнул на землю.
– О, Боженька! – запричитал ставший теперь видимым священник. – Вот и покарал ты дикого варвара, за его гордыню! О, послушай меня, послушай парень, пока не поздно! Останься с этими блаженными, что пытались тебя остановить! Послушайся их, не ходи за стену!
Не слушая его, Джек подошел к Стене и протянул ладонь. Как только он коснулся шершавого камня, та задрожала и исчезла, оставив после себя лишь взметнувшуюся кучку пыли.
– И все? – разочарованно сказал он. – Только и всего?
Но дорога вела дальше, за город, петляя меж редких высоких сосенок. А вдали стояла другая стена, более изящная, более высокая, ярко сверкая на солнце хрустальными башенками. И за ней полыхал манящий свет.
– Опять? – воскликнул Джек. – Я столько брел – и все зазря?
Позади из-за лачуг стали выходить люди – вокруг начало прямо кишеть от них.
– Ну! Чего ты там, давай выпьем! – кричала Ольга, в окружении каких-то матросов в форме, и махала из толпы рукой. – Давай, иди сюда!
– Парень! – кричал Быстрый Олень с крыши одной из лачуг. – Скажи: симсалбим-бамба саладу саладим, и она исчезнет!
– Ибо уста блаженных!.. – кричал в экстазе священник.
– Эй, вернись! – кричал пробирающийся сквозь толпу охранник, волоча за собой каменную ногу. – Кому сказал, вернись! Нечего тебе там делать!
Среди толпы стоял официант в белом фраке, он сжимал в руках мятые салфетки и злорадно хохотал.
– Да заткнитесь вы все! – заорал вдруг расстроенный Джек. – Как же вы все достали! Не могу вас больше видеть! Не хочу! Чтоб вы провалились…
Вдруг весь мир послушно покрылся трещинами и с хрустальным звоном разлетелся на куски, и унесся в бездну со всеми красками и звуками. Стало темно и тихо...
Джек сидел, на полу перед грудой зеркальных осколков.
– Он умер! Я знала! Мне это предсказали! – рыдала в одном из осколков Ольга. К ней пристроился священник и гладил бедняжку по голове, незаметно теребя другой рукой ее коленку.
В другом осколке на земле валялся смертельно раненный викинг.
– О, Синеокая Хельга! – булькая кровью, взывал он. – Не соблаговолите ли вы передать мне брагу, которую здесь называют «Ячменным волосом»? Чую, в Валгалле мне не отведать такого крепкого дерьма… кстати, что-то валькирии запаздывают. Эти женщины вечно заставляют себя ждать!
Джек вскочил на ноги и отпихнул от себя осколки, чуя, что все это ненужное, чужое. Сзади его схватили за руки.
– Эй, эй, – услышал он. – Тебе что, плохо?
– Нормально, нормально… – рассеяно повторял Джек, даже не пытаясь вырваться. Хватка ослабла – это оказался всего лишь бармен.
– Слушай, вот чем тебе мой зеркальный шар не угодил? – с досадой говорил он. – Я понимаю – надоело все, и решил расслабиться, но не так же!
Бармен усадил Джека на его место, а сам вернулся за стойку.
– А что произошло? – Джек устало потер виски, и начал шарить в пачке ища сигарету.
– Ты пил свой «Яичный колос», а потом начал кричать, и головой… ха-ха!.. Об шар головой начал стучаться! И орал: «Стенка! Стенка!» Так что ты сегодня мне не только за битые стаканы задолжал.
Бармен зевнул, отвернулся и начал со звоном размешивать какой-то напиток в бокале. Джек хмуро допил свое пиво, забычковал сигарету, встал, и молча отсчитал несколько засаленных бумажек. Затем, не прощаясь, пошел прочь.
– Удачи тебе! – сказал ему бармен вслед, пересчитывая деньги. – Приходи, когда сюда привезут новый шарик!
И добавил тише:
– Осколков все больше, и они все мельчают – стареет.
– Шарик… дался мне этот… – ворчал Джек, открывая входную дверь и выбираясь на ночную улицу, освещенную лишь окнами домов. Его встретил радостным лаем щенок, дожидавшийся все это время на улице.
– Шарик, Шарик! – парень смягчил тон, и принялся гладить заюлившего пса.
Джек отвязал поводок от водосточной трубы и Шарик тут же рванулся вперед – туда, где в ночи мерцала гладь Стены.
– Нет, нет, не туда, – усмехнулся Джек и потянул поводок. – Домой пора. К Оленьке… эх, ругать нас сегодня будет. Опять, скажет, пьяницы, полночи в баре просидели!
Песик заскулил и шлепнулся на брюхо, уставив жалобный взор на хозяина.
– Домой! – прикрикнул тот, но затем смягчился. – Хорошо, пойдем мы с тобой туда, обязательно пойдем! Только я напомню про Стену Оле, ведь она ее больше не видит. Забыла. Завтра… нет, послезавтра напомню! Вместе купим билеты на электричку, и…
Он махнул рукой и, ссутулившись, побрел вдоль темной аллеи. За ним покорно семенил верный пес.
6.08.2010
