Разное Nek Morte | Четырнадцатый мир. Зачин.

[Nek Morte]

Четырнадцатый мир.

Часть первая. Взгляд Бездны.

Зачин.​

Он действительно побывал на том свете, но не мог вынести одиночества и возвратился назад.
(Габриэль Гарсиа Маркес; "Сто лет одиночества")​

Серое утро дохнуло холодным воздухом, и в комнату на одиннадцатом этаже ворвался ветерок, всколыхнувший шторы. На улице занимался рассвет. Тяжёлый, зябкий рассвет с примесью гари, насквозь пропитанный тоской города по уже ушедшему за облака солнцу. Там, за окном сновали редкие прохожие. Меся подошвами сапог весеннюю слякоть, они спешили по делам.

Он проснулся поздно, так и не услышав будильника. «Наверное, будильники тоже устают от ночной вахты», - подумалось ему. Впрочем, сейчас это не имело никакого значения. Сейчас вообще ничего не имело значения. Человеческая душа – это жевательная резинка для снов. Сны аккуратно вынимают душу из тела-обёртки, жуют её какое-то время и, в конце концов, грубо выплёвывают обратно в будни и повседневность, что обычно и происходит под утро. Так произошло и в этот раз. Он не помнил, что именно ему снилось. Помнил лишь какой-то тёплый, наполненный шелестом листвы и пением птиц сад, а также неясные очертания человеческой фигуры, чей приятный голос, казалось, наполнял весь мир. Эта фигура была очень знакомой и близкой, но в то же время, такой далёкой и чужой, что становилось немного не по себе. Когда сад внезапно исчез, птицы разлетелись, а фигура растворилась в наступающей на пятки реальности, Он понял, что проснулся, и проснулся с чувством глубокой утраты. Наверное, не у всех хватит смелости, чтобы впустить свою тоску во сны. Он, однако, впустил.

Горячий фруктовый чай согрел Его, но ненадолго. Хоть комната и содержалась в чистоте и идеальном порядке, вещей в квартире было немного. Книжные полки, шкафчики и комод были пусты. На душе также было пусто, если не считать чёрную горечь и боль, заполнявшую эту самую душу целиком.

Теперь никакая боль, никто и ничто не могло пошатнуть Его веры в своё решение. Да, он его принял. Конечно, всего и всех было немного жаль, но и жалость теперь не имела абсолютно никакого смысла. Теперь Он потерял это всё и даже тех, в кого верил и кого ждал. Он накинул куртку, аккуратно разложил плеер и сотовый телефон на пустом кухонном столе, повесил перед входной дверью ключи и открыл окно.

Людей на улице не было. «Вот и отлично», - подумал Он и невольно улыбнулся. Ещё раз окинув взглядом серый мир, подступавший вплотную к обители Его одиночества, Он схватился за створки окна, подтянулся на них и, оттолкнувшись ногами от карниза, полетел вниз, где уже отверзло свою ненасытную пасть забвение.

О, как же иногда хочется верить, всё-равно во что.

Но было поздно.

***​

Солнце только начало выкатываться из-за горизонта, когда посреди закрытого на ремонт моста остановился крутой тонированный джип. Громко взвизгнули тормоза, машину чуть развернуло вбок и над рекой снова воцарилось затишье.

Из дверей джипа показались три человека спортивного телосложения, одетые в строгие костюмы иссиня-чёрного цвета. Один из них - тот, что был за рулём - носил солнечные очки, несмотря даже на то, что день был пасмурный. Его массивный подбородок был размером с кулак, а на пальцах блестели золотые перстни. Второй был более худощавым, но передвигался с большим проворством, нежели первый, и даже немного вприпрыжку. С первого взгляда этот человек походил на боксёра, почти всю жизнь проведшего в неустанных тренировках и поединках на ринге. Черты его лица, а в особенности скулы, выдавали в нём уроженца не то Азии, не то Южной Америки.

Пока эти двое подошли к краю моста и начали о чём-то переговариваться, третий открыл багажник машины и извлёк оттуда длинный матерчатый свёрток, перевязанный повсеместно верёвкой и тонкими металлическими цепями. Не следовало быть слишком проницательным, чтобы понять, что в этом свёртке находилось чьё-то тело.

Третий человек не носил ни очков, ни перстней, ни прочих атрибутов нувориша. На вид он казался совсем обычным человеком, и лишь роскошный деловой костюм подчёркивал его социальный статус. Закинув свёрток на плечо, он направился к остальным у края моста, после чего все трое уставились вниз.

Свёрток с телом был сплошь покрыт странными знаками, грубо начертанными прямо на ткани, а опутавшие тело цепи изредка поблескивали кроваво-красным сиянием. В некоторых местах к цепям были прикреплены бронзовые амулеты и символы.

Тип, поднёсший свёрток к краю моста, внезапно замер, разглядывая свою ношу. Тот, кто был внутри, трепыхнулся, но получил удар массивного кулака первого, отчего сразу потерял интерес к столь безнадёжному виду сопротивления.

- Ну что стоишь? Кидай! – не выдержал второй.

Третий глянул на него с неизмеримой яростью, но в итоге промолчал. Очевидно, это молчание далось ему с превеликим трудом. Наконец, сделав короткий выдох, третий бросил свёрток через край моста. Тело ринулось вниз, и за считанные секунды исчезло в тёмной воде, оставив за собой сонмище брызг и расползающиеся ровные круги.

Как только звуки от всплеска смолкли, облик всех троих стал изменяться. Нижняя челюсть первого резко начала выдаваться вперёд, пока из под нижней губы не показались массивные жёлтые клыки. Второй немного скрючился и в мгновение ока оброс короткой серой шерстью. Его уши удлинились и теперь отчасти напоминали волчьи. Третий же немного увеличился в размерах, на его коже вмиг появилась чешуя, на руках - когти, а лицо полностью вытянулось, отчего он стал походить на гротескную ящерицу.

- Как сложно держать всё это! Вот дрянь! – буркнул «клыкастый» и его рот расползся в кривой ухмылке.

«Клыкастый» и «косматый» заспешили к автомобилю, рыча и похрюкивая от радости за содеянное. «Ящер» же остался стоять у моста, вглядываясь в мутную речную воду, по которой ещё расходились круги. «Миг – и всё кончено», - подумалось ему, - «Даже как-то не верится, что всё произошло именно так». «Ящер» оскалился, глаза его злобно сверкнули красным огнём с проблеском тут же погасшей печали, и он уставился вдаль – туда, откуда солнце обычно начинало освещать мир своим немилосердным светом.

- Ну что стоишь, Джестер?! Смываемся отсюда! – прокричал «клыкастый».
- Иду, иду! – «ящер» снова посмотрел вниз, затем повернулся и направился к джипу, уже готовому сорваться с места. «Когда-нибудь я отправлю вас туда же!», - с ненавистью подумал Джестер, усаживаясь в машину, - «и вас, и всех, кто с вами».

Джестеру ничего не оставалось более, кроме как ждать. А время и ожидание обычно пожирают все самые светлые надежды.

 

[Звёздочка]

А время и ожидание обычно пожирают все самые светлые надежды.

засело в душу.
Nek Morte, а где же продолжение?

 

[Nek Morte]

Звёздочка, терпение) Потихоньку будет правиться и выкладываться.

 

[[AkellA]]

мм...