Дикарь
★★★★★★★
Модератор
- Регистрация
- 17 Апр 2007
- Сообщения
- 7.281
- Благодарности
- 9.049
- Баллы
- 1.415
Глава 1. Дурное настроение капитана Штека
Вечернее солнце окрасило окружавшие бухту красные скалы в багровый цвет. Длинные тени от их вершин, кое-где поросших перекрученными ветрами деревьями, протянулись в море, отчего вода в бухте казалась тёмно-зелёной и маслянистой. Вёсла двух шлюпок, двигавшихся к берегу, погружались в неё с тихим плеском, а потом, поднимаясь, густо роняли капли и снова ныряли вслед за ними, словно в бесплодных стараниях вычерпать бухту до дна.
Человек в треугольной шляпе, сидевший на корме одной из шлюпок, оглянулся назад, на застывший невдалеке трёхмачтовый корабль с убранными парусами и с неудовольствием отметил про себя, насколько старым и потрёпанным он выглядит. Даже обвисший без ветра чёрный флаг на грот-мачте напоминал потемневшую от грязи тряпку. Человек в треуголке сердито дёрнул себя за вислый ус, выругался сквозь зубы и сплюнул за борт.
— Эй, живее там! Тащимся, как мясной жук по шныжьему навозу, — прикрикнул он на гребцов. Те зашевелили вёслами чуть бодрее.
Впрочем, берег уже был близко, скоро гребцы убрали вёсла, попрыгали за борт и выволокли шлюпку на красноватую гальку пляжа. Рядом уже суетился экипаж второй посудины.
— Вон там неплохое место для лагеря. Как думаешь, капитан? — произнёс подошедший к человеку в треуголке седой хромоногий тип, указав на широкую прогалину между скалами. — Сдаётся, там и вода должна быть неподалёку.
— Да становитесь хоть у Белиара на загривке! — раздражённо ответил тот. — Мы будто на пикник сюда приехали. Какого только демона я послушал тебя, Крыса, и разрешил высаживаться на ночь глядя?
— Не кипятись, Штек! Люди уже истомились в плавании, да и я сам, признаться, рад ощутить под ногами твёрдую землю. Я еле сумел уговорить нескольких ребят остаться сторожить корабль.
— А, Белиар с вами! Делайте что хотите, — махнул рукой капитан Штек. Обернувшись, он немедленно пнул молодого парня, тащившего от шлюпки здоровенную корзину, из которой выглядывали горлышки разнокалиберных бутылок. — Куда поволок, бестолочь?! Поставь сюда!
Бедолага лишь ценой невероятных усилий удержал равновесие и не вывалил свой хрупкий груз на твёрдую гальку. Остальные моряки, споро метавшие из шлюпок ящики, бочонки, тюки, связки инструментов и оружия, дружно заржали. Капитан выхватил из корзины одну из бутылок, зубами вырвал пробку и, дёргая кадыком, вылил не менее половины содержимого посудины себе в глотку. Он довольно крякнул, вытер свисавшие до подбородка усы и заметно повеселел.
— Штек открыл кингстоны, теперь подобреет, — подмигнул один из моряков другому, коренастому пожилому человеку в почтенных летах с лысой, как тыква, головой. Тот понимающе хмыкнул.
Не прошло и получаса, как в ложбине меж двух высоких скал, по краю которой струился едва приметный ручеёк, весело полыхал костёр, над ним один из прибывших уже пристраивал здоровенный котёл. Вокруг грудились кучи вещей, несколько человек тащили из ближайшей рощицы сухие сучья на дрова и жерди для палаток. Хромоногий Крыса, всё время заковыристо ругаясь, раздавал парням инструменты, приказы и затрещины.
Капитан Штек сидел среди всей этой суеты на свёртке парусины и время от времени прикладывался к бутылке.
— Эй, Йон! — позвал он одного из моряков — долговязого спокойного мужчину с короткой тёмной бородкой на рябом лице.
— Да, капитан, — отозвался тот и неторопливо приблизился.
— Думаю, нужно разослать разведчиков. Пусть осмотрятся, пока не стемнело. А то сидим тут как слепые щенки... Двоих пошли вдоль берега на восток, ещё пару ребят — на запад. Между теми скалами должен быть проход. Вон там, где деревья. А сам возьми ещё двоих парней покрепче и пройди на север, вверх по ручью. Если успеешь, переберись через ту гряду и посмотри, что там. Судя по карте, место, которое мы ищем, должно быть где-то неподалёку.
— Как скажешь, капитан, — меланхолично ответил Йон и направился к толпившейся у костра кучке моряков. По дороге он кому-то махнул рукой, кого-то окликнул по имени и вот уже семь человек, навесив на пояса сабли и топоры, закинув за спины луки и арбалеты, скорым шагом направились в разные стороны от бивака.
— Штек, твоя палатка готова, — доложил капитану незаметно прихромавший Крыса.
— Молодец, дружище, — похвалил своего верного помощника совсем уже размякший Штек. — Садись, пропустим по глоточку горлодёра. Эй, юнга!
Коловший дрова парень испуганно выронил топор и немедленно предстал перед капитаном, заискивающе пожирая его взглядом. Это был довольно высокий и широкий в кости, но сильно исхудавший молодой человек лет 17-18. Лицо его, с правильными чертами, но не отмеченное особым умом и силой духа, украшали несколько ссадин и синяков.
— Притащи-ка нам с Крысой пару бутылок рома и кусок ветчины. И поживее!
— Да, капитан! — срывающимся голосом ответил юнга и со всех ног бросился исполнять приказание.
Вскоре суета в лагере понемногу улеглась. Вокруг костра стояли несколько палаток из потемневшей от времени и морской воды, залатанной во многих местах парусины. Штек и Крыса мирно выпивали в сторонке. Моряки получили по миске с похлёбкой, куску ветчины и чарке рома, расселись, кто где, и принялись ужинать. Лишь двое часовых, увешанные оружием, зорко оглядывали окружавшие бивак скалы и деревья, ловя ноздрями приятные запахи, доносившиеся от костра.
Юнге, делавшему самую тяжёлую работу по обустройству ночлега и постоянно получавшему тычки и затрещины со всех сторон, тоже выпала, наконец, возможность перевести дух. Он уселся на обрубок древесного ствола рядом с пожилым лысым моряком, который, в отличие от других, проявлял к нему хоть какое-то дружелюбие, и принялся торопливо жевать свою порцию.
— Скажи, Оуэн, что это за место? — покончив с едой, спросил парень.
— Сам, что ли, не видишь? — невнятно пробухтел в ответ лысый, пытавшийся заскорузлым пальцем выковырять кусочек ветчины, застрявший между немногими сохранившимися у него зубами. — Остров какой-то, в самой заднице у Белиара. Капитан наш отыскал где-то плоский камень с нарисованной на нём картой, и демоны ему нашептали, что будто бы на этом куске грязи какой-то древний полудурок зарыл сокровище. А карта указывает к нему путь. Вот мы и припёрлись сюда через всё Миртанское и половину Гатийского моря. Лучше бы трясли торговые посудины возле Юрана, всё проку больше!
— А откуда ты знаешь про карту? Никто про неё вроде бы не говорил, — удивился юнга.
— Случайно услышал, как Крыса и Штек трепались об этом в каюте. Я как раз в это время болтался в люльке снаружи, под иллюминатором, и смолил корму. Эти молодые головорезы, которых капитан насобирал в самых вонючих кабаках Миртаны, даже простых вещей делать не умеют. Такие же криворукие, как ты. Вот и пришлось мне, старику, висеть на снастях и изображать из себя дрессированного гоблина, — начал ворчать Оуэн. — Это было ровнёхонько накануне того вечера, когда ты свалился нам на палубу прямо из воздуха... Доски на корме совсем рассохлись, а Йон — наш плотник — вместо того, чтобы делом заниматься, только скачет с саблей по палубе и грот-мачту дырявит из арбалета!
— Так ты думаешь, что никакого сокровища здесь нет? — поспешил вставить новый вопрос юнга, который уже знал, что Оуэн способен бухтеть часами.
— Да какой недоумок, будь он хоть сто раз древний, потащит золотишко в такую дыру? Деньги — они любят большие города, где полно богатых лавок, весёлых кабаков и борделей. Уж поверь моему опыту, малыш, — отмахнулся старик. — Пират должен выслеживать корабли с дорогими товарами и брать их на абордаж или грабить прибрежные селения, а не ковырять киркой какую-нибудь грязную кучу камней! Знавал я когда-то одного парня — юнгу вроде тебя. Он тоже любил искать клады, даже нашему старому капитану голову задурил...
— Штеку?
— Да какому Штеку! Штек в ту пору ещё пелёнки пачкал и у мамки титьку требовал. Того капитана звали Грег. Грег Одноглазый. Правильный был пират. Не то, что какой-нибудь живодёр вроде Мендозы или Гарта. Но и не любитель покрасоваться, как чистоплюй Скарфирт. А поди ж ты! И его потянуло искать сокровища...
— И что, нашёл он его?
— Ага, нашёл. Правда вместо золота и дорогих камешков там оказалась груда трухлявых свитков с непонятными закорючками. Нет, малыш, не наше это дело — ползать по пыльным подземельям и разбирать древние каракули! Пусть этим водные маги занимаются. Я, конечно, уважаю служителей Аданоса, как и все моряки, но всё же, думается, чтобы стать одним из них, надо уродиться малость повёрнутым на всю голову. — Выдав эту глубокомысленную тираду, Оуэн допил ром, с сожалением заглянул в опустевшую кружку и поудобнее устроился на бревне, бездумно пялясь на потемневшие скалы на западе, за которыми скрылось солнце.
— А что он вообще за капитан был? Ну, Грег этот, — вновь затормошил старого пирата юнга.
— Да правильный был капитан, говорю, — нехотя ответил тот. — Жил сам и давал жить другим. Напрасно не зверствовал, но если надо было кому-то оттяпать башку, то долго не раздумывал. И добычу делил по справедливости. Я когда в его шайку попал, молодой совсем был. Примерно как ты сейчас. И почти такой же глупый. Тоже за приключениями и сокровищами дурака потянуло! Если б знал тогда, что меня ждёт, никогда бы не стал пиратом!
— Но я не...
— Не перебивай! Так вот, меня назначили юнгой и помыкали, как хотели. «Оуэн, беги туда! Оуэн, сделай это!» А чуть что не так — сразу в зубы. Ну, не тебе это рассказывать, сам уже на своей шкуре почувствовал. Правда, это меня тогда и спасло.
— Как это?
— Послали с ещё одним парнем на берег, заготавливать брёвна. Поэтому я и не попал в тот злополучный рейд...
— За сокровищами?
— Нет, сокровища — это потом. А тогда Грег собрал почти весь молодняк, какой был в команде, и отправился в плавание вдоль берега Хориниса. Надеялся тряхнуть какой-нибудь рудовоз или что подвернётся. А большинство опытных парней остались на берегу.
— Почему? — удивился юнга.
— Да кто его знает. Может, потому, что старые морские волчары в тот день были все пьяные в дым и валялись на песке, как дохлые медузы. Не зря же Грег потом на целый месяц сухой закон ввёл. А, может, просто хотел подучить молокососов. Но кончилось дело тем, что они нарвались на королевский боевой корабль, и тот мигом пустил нашу развалину на дно неподалёку от Хоринисского маяка. Грег, конечно, и в тот раз сумел вывернуться и не попасть на рею. Вернулся в лагерь злой, как мракорис, да ещё какого-то чудного мужика с собой притащил...
— А сокровища?
— Да что ты заладил — «сокровища, сокровища»! Это позже было. Мы как раз отбили у орков здоровенный галеон, который они сами перед тем угнали у паладинов. Может, это был тот самый корабль, который пустил на корм рыбам наших парней, кто знает. Галеон был изрядно повреждён и не слушался руля. Мы едва затащили его шлюпками в укромную бухту возле Долины Зодчих. Знаешь, где это?
— Нет...
— Бестолочь! Так вот, плотник наш тоже погиб, поэтому Грег сманил нескольких рукастых парней с верфи и те принялись чинить корабль. А мы всё так же таскали им древесину с берега, — ударился в воспоминания Оуэн. — Вот тут и объявился у нас тот парнишка. Немного моложе, чем я тогда был, шустрый такой. И тоже, как и ты, с неба свалился. «Телепортирвался», говорит. Его сразу назначили юнгой, а меня перевели в матросы. Правда, от проклятых брёвен всё равно не отставили!
— Но хоть оплеухи теперь ему доставались... — вздохнул юнга.
— Да какие оплеухи! Он хитрый оказался, как гоблин, ловкий и дерзкий, к тому же. Но все поручения исполнял охотно. Недели не прошло, как все в нём души не чаяли. Вот он-то и притащил Грегу ту карту, тоже на каменной плитке и очень древнюю. Корабль к тому времени уже починили, Грег велел ставить паруса и мы отправились на какой-то заброшенный островок. Там этот юнга и нашёл старинное подземелье с кучей свитков. И, знаешь, удивительное дело, Грег на него нисколько не разозлился. Хотя другому за такую зряшную прогулку по не самым безопасным водам голову бы снял.
— А ты сам что делал, пока они сокровища искали? — полюбопытствовал юнга.
— Брёвна пилил. Для нового лагеря на берегу, — проворчал Оуэн.
Парень невольно ухмыльнулся, за что немедленно словил подзатыльник.
— Посмейся ещё над стариком! Ничего больше не расскажу.
— Прости, Оуэн! Я не хотел. Расскажи ещё что-нибудь, — заныл юнга, потирая ушибленное место.
— Ладно, так и быть. Но будешь ещё склабиться, то возьму вот это полено и всё его об тебя обломаю, клянусь Аданосом, — для виду покипятился лысый пират и снова погрузился в воспоминания. — Всё же то время, когда я ходил с Грегом, было не худшим в моей жизни. Правда, после одной заварухи меня бросили, решив, что мёртвый. Это на Южных островах было. Подобрала меня одна туземка и выходила. Горячая была девка, скажу я тебе! И готовила вкусно, только с перцем перебарщивала...
— А почему ты с ней не остался? В море потянуло?
— Какое там! Узнал меня один сукин сын и сразу сообщил в ближайшую крепость, что на острове прячется опасный пират. Пришлось уносить ноги. Немало я с тех пор поскитался! Полдюжины кораблей сменил, пока прибился к шайке Штека. — проговорил Оуэн и умолк.
— Наверное, кучу лихих капитанов повидал? — вновь потеребил его юнга.
— Да какие это капитаны! Так, шпана мелкая. Вот прежде были капитаны! Одноглазый Грег, Артуа Кровавая Рука, Мендоза, Гарт, Скарфирт...
— Это который чистоплюй?
— Да, он таким и был. Нападал в основном на королевские рудовозы. Любил изобразить великодушие, поиграть в светлого героя. Всегда отпускал моряков, которые сдавались ему добровольно или оставались в живых после абордажа. Раздавал часть награбленного жителям рыбацких деревушек. Спасал потерпевших крушение. В конце концов, кто-то из спасённых донёс на Скарфирта властям, и беднягу вздёрнули возле стены городской цитадели на острове Хорана. Доигрался в благородство, в общем. Впрочем, некоторые утверждают, что всё было иначе, и что Скарфирт погиб в бою с орками.
— А этот... Кровавая Рука?
— Суровый был капитан. И ребят в команду подобрал себе под стать. Но тоже дёрнуло дурня на старости лет заняться кладоискательством. Попёрся куда-то в горы Хориниса. Сам сгинул и остальных из его команды с тех пор тоже никто больше не видел, — покачал головой Оуэн. — А вот Гарта и Мендозу сгубила жестокость и жадность. Додумались — захватывать людей и продавать оркам в рабство! На такое правильный пират никогда не пойдёт. Убить, ограбить, взять в заложники ради выкупа или, по крайности, заставить пленников на себя работать — это одно. Но оркам людей продавать!.. Вот у нашего Штека много грехов на совести, но предложи ему заняться таким паскудным делом — враз головы лишишься.
— Получается, что все пиратские капитаны рано или поздно плохо кончают? — старательно морща лоб, сделал вывод юнга.
— И капитаны, и прочие из нашей братии. Кого не пустят на дно или не прирежут на берегу, тот повиснет на рее или сдохнет в нищете, надравшись дешёвого пойла, — вздохнул старый пират. — Хотя, конечно, бывают исключения, хоть и не часто. Вот взять, к примеру, Яспера. Мы с ним по молодости ходили с полгода на одном провонявшем кровью и сивухой гнилом корыте. И что ты думаешь? В прошлом году встречаю его в Ремве — это такой убогий городишко на материке. Глухой угол, но тихо там и стража вся прикормленная. Завёл наш Яспер лавку, нажрал морду, как у королевского судьи, важный такой ходит, все ему кланяются. Или тот юнга... Ну, о котором я рассказывал.
— Который с Одноглазым Грегом сокровища искал?
— Угу. Тот самый. Он, оказывается, забросил пиратское ремесло, обзавёлся собственным кораблём, сколотил команду из бывших греговых парней и ещё кого-то. Занимался всякими тайными поручениями от разных важных шишек. Контрабандой, конечно, тоже не брезговал, но с законом как-то ладил. И, говорят, даже клады продолжил искать, причём куда удачнее, чем в тот раз с Грегом. Бывает же! Правда, он тоже старый теперь должен быть, мы же с ним почти ровесники...
Юнга ещё долго бы сидел, развесив уши, но тут некстати заявился кок и пинками погнал его драить котёл.
Между тем уже совсем стемнело, и в лагере начали происходить всякие события. Налакавшийся рома капитан Штек едва не подрался со своим помощником Крысой, но их, хоть и не без труда, растащили в разные стороны. Затем один за другим вернулись дозоры, посланные вдоль берега на восток и запад. Ничего достойного внимания они не обнаружили. А ещё спустя полчаса вернулась посланная вглубь острова троица во главе с боевитым плотником Йоном. Разведчики очень спешили, ломились через заросли и скалистые расщелины, рискуя покалечиться в темноте. Когда они, переполошив часовых, ворвались в круг света от костра, выглядели все трое растрёпанными и обескураженными.
— Штек, там... там... — задыхаясь после бега, отчаянно жестикулировал всегда такой спокойный, а сейчас необыкновенно возбуждённый Йон.
Вокруг уже собралось всё население лагеря, вооружившееся как для сражения.
— Да говори ты толком, дери тебя тролль! — заплетающимся языком проорал капитан. — Что, демон тебя сожри, случилось?!
— Там... Мы их нашли. Развалины. Очень старые, заросли все. А в них... Не знаю, как объяснить. Свет такой. И его будто наш кок ложкой размешивает...
— Какой, к Белиару, ложкой?! Ты ч-чего несёшь, а? — возмутился Штек. — Опять накурился этой вар-р-рантской дури, волчий ты корм!
— Ты чего, Штек! Ни в одном глазу!
— Врёшь! А ну, дыхни!
Йон с недовольным видом наклонился к пьяной роже Штека и дыхнул.
— Ага! Да от тебя ромом несёт! — радостно заорал капитан.
— Это от тебя самого несёт — фитиль запаливать можно! — взъярился плотник. — Полбочки выжрал, не меньше?
— А-атставить подсчитывать ром за капитаном! — продолжал веселиться окосевший Штек. — А ну, веди к своим развалинам!
— Так ночь же! Мы на ногах еле стоим. Хоть пожрать дайте, — не снижая тона, ответил Йон.
— Договорились. Жри и веди!
Пираты загомонили, засуетились. Кто-то притащил связку факелов и принялся совать их в костёр. Кок сунул в руки Йону кусок ветчины и кружку с каким-то пойлом. Потом из палатки вылез злой и почти трезвый Крыса, обложил всех последними словами и принялся наводить порядок. Обида после ссоры с капитаном в нём ещё не улеглась, и потому он не стал оспаривать решение Штека о ночном походе. Но всё же внёс толику разума во всеобщее сумасшествие. Велел всем, кроме Йона, парням, ходившим на разведку, остаться в лагере. Оставил и кока с Оуэном, которые и сами не рвались ползать в ночи по заросшим дикой растительностью скалам. Кое-как распределил обязанности между остальными: кому нести факелы, кому — кирки и лопаты, назначил троих опытных пиратов в передовой отряд вместе с Йоном. К ним присоединился и капитан. Остальные участники похода потянулись следом. Всего набралось десятка полтора человек.
Обложив всех на дорожку забористыми морскими терминами, Крыса ухромал обратно в палатку.
Штек, размахивая факелом, повёл свой отряд в сумрак ночи. Пираты то и дело теребили Йона, выспрашивая подробности о его находке. Тот огрызался сквозь зубы и старался не сбиться с пути.
Миновав скалы и углубившись в лес, пираты были немедленно атакованы стаей кусачей. Проворные двуногие ящеры с сердитым урчанием бросались на людей из темноты, стараясь отхватить у кого-нибудь клок мяса полными опасных зубов пастями. Но пираты были людьми тёртыми и, несмотря на внезапность нападения, дали тварям достойный отпор. Кажется, живым не ушёл ни один из хищников. Потом извлекли из дуплистого пня юнгу, который забился туда от ужаса, снова взвалили ему на спину тяжеленный ящик, порученный парню при выходе из лагеря, и двинулись дальше.
До развалин пираты добрались далеко за полночь — все измученные, искусанные кровяными шершнями и злые до полного озверения. Едва не побили валившегося с ног Йона, который всё же потерял направление, но, к своему счастью, по чистой случайности наткнулся на искомые руины в самый последний момент.
Юнга, придавленный тяжестью ноши, трудно дышал и мечтал только о том, чтобы упасть и забыться. А лучше умереть. Однако парень прекрасно понимал, что просто так умереть ему не дадут, и потому, постанывая и всхлипывая, цепляясь за края неподъёмного ящика немеющими пальцами, переставлял одеревеневшие ноги. Спины он уже не чувствовал и пребывал в убеждении, что, даже если вдруг выживет, то всю оставшуюся жизнь будет ходить согнувшись.
Одному Штеку было всё нипочём. Время от времени прикладываясь к прихваченной с собой бутылке, он ломился сквозь заросли. Раз пять падал в колючие кусты и один раз — в русло пересохшего ручья, где, судя по запаху, любили купаться в грязи местные вепри. Но, вытащенный за шиворот одним из подчинённых, капитан размазал грязь по роже, отобрал у кого-то факел взамен потерянного ещё в начале пути, прикурил от него самокрутку с болотником и снова полез в заросли вслед за Йоном, мешая идиотский смех с грязными ругательствами. Свою треугольную шляпу он давно потерял где-то в лесу.
Но вот, наконец, продравшись сквозь колючие лианы, пираты оказались на краю площадки, окружённой замшелыми остатками стен и, судя по всему, некогда бывшей просторным помещением в недрах какой-то постройки. В середине этого пространства, будто варево в гигантском котле, клубилось нечто, напоминающее водоворот или крутящуюся воронку из мерцающего тумана.
— Вот, — сказал Йон и в изнеможении сел, где стоял.
Юнга с глухим стуком уронил ненавистный ящик на покрытый гнилыми листьями каменный пол и, постанывая, попытался выпрямить спину. Удалось это ему не сразу. На светящийся туман ему было сейчас глубоко наплевать.
Остальные пираты всё же проявили вялое удивление, выраженное в основном посредством невнятных возгласов и непечатных выражений.
— Что это за пакость?! — проворчал кто-то.
— Эй, а ну, посвети сюда! — приказал капитан одному из парней. Свой факел он уже снова где-то потерял.
В тусклом свете смоляного пламени Штек вытащил из-за пазухи плоский каменный предмет и принялся его изучать, картинно хмуря брови. Несколько косматых, лысых и повязанных косынками голов склонились к нему.
— Закорючки какие-то непонятные... — разочаровано выдохнул кто-то.
— Чушь! Якорь мне в глотку, если это не то самое место! — уверенно заявил капитан. — Должно быть, то, что мы ищем, спрятано под этой гадостью, — мотнул он стоящими дыбом от засохшей грязи усами в сторону непонятной воронки.
Пираты отшатнулись.
— Я туда не пойду! — заявил один из них. — Это магия!
— И меня туда даже якорной цепью не затащишь, — добавил второй.
— Капитан, а, может, нет тут никакого клада или что мы там ищем? — неуверенно спросил ещё один.
— А-а, чтоб вас! Проклятые трусы! — прорычал капитан. — Эй, юнга! Ко мне, бегом!
Ещё толком не разогнувшийся парень проковылял к капитану. Пираты почтительно расступились перед ним — впервые за всё время пребывания юнги в команде.
Штек сунул парню в руку табличку с картой.
— Смотри! Это же то самое место?
— Да, капитан, — мельком взглянув на карту, равнодушно отозвался тот. Ему сейчас всё было безразлично.
— Учитесь, олухи! — важно задрал усы капитан. — Малый совсем недавно в команде, а карты читает лучше вас всех. Почти как я.
В ответ кто-то хмыкнул с явным сомнением, но Штек хладнокровно его проигнорировал.
— Сходи, проверь, сынок, — ласково проговорил капитан и подтолкнул юнгу в середину помещения. Туда, где медленно вращалась воронка из светящегося тумана.
Тупо переставляя ноги, измученный до изнеможения и ещё во время кошмарного пути по ночным джунглям смирившийся с мыслью о смерти, парень вошёл в туман и сразу погрузился в него по пояс. Кто-то из пиратов испуганно ахнул. Однако ничего не произошло. Туман, как и положено этой субстанции, огибал тело. Если бы он ещё не светился и не вращался на одном и том же месте, ничего особенного в нём бы не было.
Сделав ещё несколько шагов, юнга оказался в центре воронки. И тут это произошло. Внутри клубящейся массы часто-часто засверкали маленькие молнии, и одна из них дотянулась до каменной плитки. Та в ответ засветилась и завибрировала. Парень, наконец-то ощутивший испуг, взмахнул рукой, чтобы отбросить плитку в сторону. Но было поздно. На том месте, где он стоял, бесшумно вспыхнул невыносимо яркий свет.
Когда ослеплённые вспышкой пираты вновь обрели способность видеть, они поняли, что в центре туманной воронки никого нет. Да и сам туман светился теперь намного слабее, чем прежде. Впрочем, это вполне могло им показаться после яркого света.
Толкаясь, натыкаясь на остатки древней кладки и топча упавших, пираты вырвались из развалин и бросились бежать. Остановились только на противоположном склоне попавшегося на пути лесистого холма.
— Надо сделать привал хотя бы до утра, — из последних сил прохрипел Йон.
— А юнгу нам придётся искать нового, — совершенно трезвым голосом произнёс капитан Штек.
Человек в треугольной шляпе, сидевший на корме одной из шлюпок, оглянулся назад, на застывший невдалеке трёхмачтовый корабль с убранными парусами и с неудовольствием отметил про себя, насколько старым и потрёпанным он выглядит. Даже обвисший без ветра чёрный флаг на грот-мачте напоминал потемневшую от грязи тряпку. Человек в треуголке сердито дёрнул себя за вислый ус, выругался сквозь зубы и сплюнул за борт.
— Эй, живее там! Тащимся, как мясной жук по шныжьему навозу, — прикрикнул он на гребцов. Те зашевелили вёслами чуть бодрее.
Впрочем, берег уже был близко, скоро гребцы убрали вёсла, попрыгали за борт и выволокли шлюпку на красноватую гальку пляжа. Рядом уже суетился экипаж второй посудины.
— Вон там неплохое место для лагеря. Как думаешь, капитан? — произнёс подошедший к человеку в треуголке седой хромоногий тип, указав на широкую прогалину между скалами. — Сдаётся, там и вода должна быть неподалёку.
— Да становитесь хоть у Белиара на загривке! — раздражённо ответил тот. — Мы будто на пикник сюда приехали. Какого только демона я послушал тебя, Крыса, и разрешил высаживаться на ночь глядя?
— Не кипятись, Штек! Люди уже истомились в плавании, да и я сам, признаться, рад ощутить под ногами твёрдую землю. Я еле сумел уговорить нескольких ребят остаться сторожить корабль.
— А, Белиар с вами! Делайте что хотите, — махнул рукой капитан Штек. Обернувшись, он немедленно пнул молодого парня, тащившего от шлюпки здоровенную корзину, из которой выглядывали горлышки разнокалиберных бутылок. — Куда поволок, бестолочь?! Поставь сюда!
Бедолага лишь ценой невероятных усилий удержал равновесие и не вывалил свой хрупкий груз на твёрдую гальку. Остальные моряки, споро метавшие из шлюпок ящики, бочонки, тюки, связки инструментов и оружия, дружно заржали. Капитан выхватил из корзины одну из бутылок, зубами вырвал пробку и, дёргая кадыком, вылил не менее половины содержимого посудины себе в глотку. Он довольно крякнул, вытер свисавшие до подбородка усы и заметно повеселел.
— Штек открыл кингстоны, теперь подобреет, — подмигнул один из моряков другому, коренастому пожилому человеку в почтенных летах с лысой, как тыква, головой. Тот понимающе хмыкнул.
Не прошло и получаса, как в ложбине меж двух высоких скал, по краю которой струился едва приметный ручеёк, весело полыхал костёр, над ним один из прибывших уже пристраивал здоровенный котёл. Вокруг грудились кучи вещей, несколько человек тащили из ближайшей рощицы сухие сучья на дрова и жерди для палаток. Хромоногий Крыса, всё время заковыристо ругаясь, раздавал парням инструменты, приказы и затрещины.
Капитан Штек сидел среди всей этой суеты на свёртке парусины и время от времени прикладывался к бутылке.
— Эй, Йон! — позвал он одного из моряков — долговязого спокойного мужчину с короткой тёмной бородкой на рябом лице.
— Да, капитан, — отозвался тот и неторопливо приблизился.
— Думаю, нужно разослать разведчиков. Пусть осмотрятся, пока не стемнело. А то сидим тут как слепые щенки... Двоих пошли вдоль берега на восток, ещё пару ребят — на запад. Между теми скалами должен быть проход. Вон там, где деревья. А сам возьми ещё двоих парней покрепче и пройди на север, вверх по ручью. Если успеешь, переберись через ту гряду и посмотри, что там. Судя по карте, место, которое мы ищем, должно быть где-то неподалёку.
— Как скажешь, капитан, — меланхолично ответил Йон и направился к толпившейся у костра кучке моряков. По дороге он кому-то махнул рукой, кого-то окликнул по имени и вот уже семь человек, навесив на пояса сабли и топоры, закинув за спины луки и арбалеты, скорым шагом направились в разные стороны от бивака.
— Штек, твоя палатка готова, — доложил капитану незаметно прихромавший Крыса.
— Молодец, дружище, — похвалил своего верного помощника совсем уже размякший Штек. — Садись, пропустим по глоточку горлодёра. Эй, юнга!
Коловший дрова парень испуганно выронил топор и немедленно предстал перед капитаном, заискивающе пожирая его взглядом. Это был довольно высокий и широкий в кости, но сильно исхудавший молодой человек лет 17-18. Лицо его, с правильными чертами, но не отмеченное особым умом и силой духа, украшали несколько ссадин и синяков.
— Притащи-ка нам с Крысой пару бутылок рома и кусок ветчины. И поживее!
— Да, капитан! — срывающимся голосом ответил юнга и со всех ног бросился исполнять приказание.
Вскоре суета в лагере понемногу улеглась. Вокруг костра стояли несколько палаток из потемневшей от времени и морской воды, залатанной во многих местах парусины. Штек и Крыса мирно выпивали в сторонке. Моряки получили по миске с похлёбкой, куску ветчины и чарке рома, расселись, кто где, и принялись ужинать. Лишь двое часовых, увешанные оружием, зорко оглядывали окружавшие бивак скалы и деревья, ловя ноздрями приятные запахи, доносившиеся от костра.
Юнге, делавшему самую тяжёлую работу по обустройству ночлега и постоянно получавшему тычки и затрещины со всех сторон, тоже выпала, наконец, возможность перевести дух. Он уселся на обрубок древесного ствола рядом с пожилым лысым моряком, который, в отличие от других, проявлял к нему хоть какое-то дружелюбие, и принялся торопливо жевать свою порцию.
— Скажи, Оуэн, что это за место? — покончив с едой, спросил парень.
— Сам, что ли, не видишь? — невнятно пробухтел в ответ лысый, пытавшийся заскорузлым пальцем выковырять кусочек ветчины, застрявший между немногими сохранившимися у него зубами. — Остров какой-то, в самой заднице у Белиара. Капитан наш отыскал где-то плоский камень с нарисованной на нём картой, и демоны ему нашептали, что будто бы на этом куске грязи какой-то древний полудурок зарыл сокровище. А карта указывает к нему путь. Вот мы и припёрлись сюда через всё Миртанское и половину Гатийского моря. Лучше бы трясли торговые посудины возле Юрана, всё проку больше!
— А откуда ты знаешь про карту? Никто про неё вроде бы не говорил, — удивился юнга.
— Случайно услышал, как Крыса и Штек трепались об этом в каюте. Я как раз в это время болтался в люльке снаружи, под иллюминатором, и смолил корму. Эти молодые головорезы, которых капитан насобирал в самых вонючих кабаках Миртаны, даже простых вещей делать не умеют. Такие же криворукие, как ты. Вот и пришлось мне, старику, висеть на снастях и изображать из себя дрессированного гоблина, — начал ворчать Оуэн. — Это было ровнёхонько накануне того вечера, когда ты свалился нам на палубу прямо из воздуха... Доски на корме совсем рассохлись, а Йон — наш плотник — вместо того, чтобы делом заниматься, только скачет с саблей по палубе и грот-мачту дырявит из арбалета!
— Так ты думаешь, что никакого сокровища здесь нет? — поспешил вставить новый вопрос юнга, который уже знал, что Оуэн способен бухтеть часами.
— Да какой недоумок, будь он хоть сто раз древний, потащит золотишко в такую дыру? Деньги — они любят большие города, где полно богатых лавок, весёлых кабаков и борделей. Уж поверь моему опыту, малыш, — отмахнулся старик. — Пират должен выслеживать корабли с дорогими товарами и брать их на абордаж или грабить прибрежные селения, а не ковырять киркой какую-нибудь грязную кучу камней! Знавал я когда-то одного парня — юнгу вроде тебя. Он тоже любил искать клады, даже нашему старому капитану голову задурил...
— Штеку?
— Да какому Штеку! Штек в ту пору ещё пелёнки пачкал и у мамки титьку требовал. Того капитана звали Грег. Грег Одноглазый. Правильный был пират. Не то, что какой-нибудь живодёр вроде Мендозы или Гарта. Но и не любитель покрасоваться, как чистоплюй Скарфирт. А поди ж ты! И его потянуло искать сокровища...
— И что, нашёл он его?
— Ага, нашёл. Правда вместо золота и дорогих камешков там оказалась груда трухлявых свитков с непонятными закорючками. Нет, малыш, не наше это дело — ползать по пыльным подземельям и разбирать древние каракули! Пусть этим водные маги занимаются. Я, конечно, уважаю служителей Аданоса, как и все моряки, но всё же, думается, чтобы стать одним из них, надо уродиться малость повёрнутым на всю голову. — Выдав эту глубокомысленную тираду, Оуэн допил ром, с сожалением заглянул в опустевшую кружку и поудобнее устроился на бревне, бездумно пялясь на потемневшие скалы на западе, за которыми скрылось солнце.
— А что он вообще за капитан был? Ну, Грег этот, — вновь затормошил старого пирата юнга.
— Да правильный был капитан, говорю, — нехотя ответил тот. — Жил сам и давал жить другим. Напрасно не зверствовал, но если надо было кому-то оттяпать башку, то долго не раздумывал. И добычу делил по справедливости. Я когда в его шайку попал, молодой совсем был. Примерно как ты сейчас. И почти такой же глупый. Тоже за приключениями и сокровищами дурака потянуло! Если б знал тогда, что меня ждёт, никогда бы не стал пиратом!
— Но я не...
— Не перебивай! Так вот, меня назначили юнгой и помыкали, как хотели. «Оуэн, беги туда! Оуэн, сделай это!» А чуть что не так — сразу в зубы. Ну, не тебе это рассказывать, сам уже на своей шкуре почувствовал. Правда, это меня тогда и спасло.
— Как это?
— Послали с ещё одним парнем на берег, заготавливать брёвна. Поэтому я и не попал в тот злополучный рейд...
— За сокровищами?
— Нет, сокровища — это потом. А тогда Грег собрал почти весь молодняк, какой был в команде, и отправился в плавание вдоль берега Хориниса. Надеялся тряхнуть какой-нибудь рудовоз или что подвернётся. А большинство опытных парней остались на берегу.
— Почему? — удивился юнга.
— Да кто его знает. Может, потому, что старые морские волчары в тот день были все пьяные в дым и валялись на песке, как дохлые медузы. Не зря же Грег потом на целый месяц сухой закон ввёл. А, может, просто хотел подучить молокососов. Но кончилось дело тем, что они нарвались на королевский боевой корабль, и тот мигом пустил нашу развалину на дно неподалёку от Хоринисского маяка. Грег, конечно, и в тот раз сумел вывернуться и не попасть на рею. Вернулся в лагерь злой, как мракорис, да ещё какого-то чудного мужика с собой притащил...
— А сокровища?
— Да что ты заладил — «сокровища, сокровища»! Это позже было. Мы как раз отбили у орков здоровенный галеон, который они сами перед тем угнали у паладинов. Может, это был тот самый корабль, который пустил на корм рыбам наших парней, кто знает. Галеон был изрядно повреждён и не слушался руля. Мы едва затащили его шлюпками в укромную бухту возле Долины Зодчих. Знаешь, где это?
— Нет...
— Бестолочь! Так вот, плотник наш тоже погиб, поэтому Грег сманил нескольких рукастых парней с верфи и те принялись чинить корабль. А мы всё так же таскали им древесину с берега, — ударился в воспоминания Оуэн. — Вот тут и объявился у нас тот парнишка. Немного моложе, чем я тогда был, шустрый такой. И тоже, как и ты, с неба свалился. «Телепортирвался», говорит. Его сразу назначили юнгой, а меня перевели в матросы. Правда, от проклятых брёвен всё равно не отставили!
— Но хоть оплеухи теперь ему доставались... — вздохнул юнга.
— Да какие оплеухи! Он хитрый оказался, как гоблин, ловкий и дерзкий, к тому же. Но все поручения исполнял охотно. Недели не прошло, как все в нём души не чаяли. Вот он-то и притащил Грегу ту карту, тоже на каменной плитке и очень древнюю. Корабль к тому времени уже починили, Грег велел ставить паруса и мы отправились на какой-то заброшенный островок. Там этот юнга и нашёл старинное подземелье с кучей свитков. И, знаешь, удивительное дело, Грег на него нисколько не разозлился. Хотя другому за такую зряшную прогулку по не самым безопасным водам голову бы снял.
— А ты сам что делал, пока они сокровища искали? — полюбопытствовал юнга.
— Брёвна пилил. Для нового лагеря на берегу, — проворчал Оуэн.
Парень невольно ухмыльнулся, за что немедленно словил подзатыльник.
— Посмейся ещё над стариком! Ничего больше не расскажу.
— Прости, Оуэн! Я не хотел. Расскажи ещё что-нибудь, — заныл юнга, потирая ушибленное место.
— Ладно, так и быть. Но будешь ещё склабиться, то возьму вот это полено и всё его об тебя обломаю, клянусь Аданосом, — для виду покипятился лысый пират и снова погрузился в воспоминания. — Всё же то время, когда я ходил с Грегом, было не худшим в моей жизни. Правда, после одной заварухи меня бросили, решив, что мёртвый. Это на Южных островах было. Подобрала меня одна туземка и выходила. Горячая была девка, скажу я тебе! И готовила вкусно, только с перцем перебарщивала...
— А почему ты с ней не остался? В море потянуло?
— Какое там! Узнал меня один сукин сын и сразу сообщил в ближайшую крепость, что на острове прячется опасный пират. Пришлось уносить ноги. Немало я с тех пор поскитался! Полдюжины кораблей сменил, пока прибился к шайке Штека. — проговорил Оуэн и умолк.
— Наверное, кучу лихих капитанов повидал? — вновь потеребил его юнга.
— Да какие это капитаны! Так, шпана мелкая. Вот прежде были капитаны! Одноглазый Грег, Артуа Кровавая Рука, Мендоза, Гарт, Скарфирт...
— Это который чистоплюй?
— Да, он таким и был. Нападал в основном на королевские рудовозы. Любил изобразить великодушие, поиграть в светлого героя. Всегда отпускал моряков, которые сдавались ему добровольно или оставались в живых после абордажа. Раздавал часть награбленного жителям рыбацких деревушек. Спасал потерпевших крушение. В конце концов, кто-то из спасённых донёс на Скарфирта властям, и беднягу вздёрнули возле стены городской цитадели на острове Хорана. Доигрался в благородство, в общем. Впрочем, некоторые утверждают, что всё было иначе, и что Скарфирт погиб в бою с орками.
— А этот... Кровавая Рука?
— Суровый был капитан. И ребят в команду подобрал себе под стать. Но тоже дёрнуло дурня на старости лет заняться кладоискательством. Попёрся куда-то в горы Хориниса. Сам сгинул и остальных из его команды с тех пор тоже никто больше не видел, — покачал головой Оуэн. — А вот Гарта и Мендозу сгубила жестокость и жадность. Додумались — захватывать людей и продавать оркам в рабство! На такое правильный пират никогда не пойдёт. Убить, ограбить, взять в заложники ради выкупа или, по крайности, заставить пленников на себя работать — это одно. Но оркам людей продавать!.. Вот у нашего Штека много грехов на совести, но предложи ему заняться таким паскудным делом — враз головы лишишься.
— Получается, что все пиратские капитаны рано или поздно плохо кончают? — старательно морща лоб, сделал вывод юнга.
— И капитаны, и прочие из нашей братии. Кого не пустят на дно или не прирежут на берегу, тот повиснет на рее или сдохнет в нищете, надравшись дешёвого пойла, — вздохнул старый пират. — Хотя, конечно, бывают исключения, хоть и не часто. Вот взять, к примеру, Яспера. Мы с ним по молодости ходили с полгода на одном провонявшем кровью и сивухой гнилом корыте. И что ты думаешь? В прошлом году встречаю его в Ремве — это такой убогий городишко на материке. Глухой угол, но тихо там и стража вся прикормленная. Завёл наш Яспер лавку, нажрал морду, как у королевского судьи, важный такой ходит, все ему кланяются. Или тот юнга... Ну, о котором я рассказывал.
— Который с Одноглазым Грегом сокровища искал?
— Угу. Тот самый. Он, оказывается, забросил пиратское ремесло, обзавёлся собственным кораблём, сколотил команду из бывших греговых парней и ещё кого-то. Занимался всякими тайными поручениями от разных важных шишек. Контрабандой, конечно, тоже не брезговал, но с законом как-то ладил. И, говорят, даже клады продолжил искать, причём куда удачнее, чем в тот раз с Грегом. Бывает же! Правда, он тоже старый теперь должен быть, мы же с ним почти ровесники...
Юнга ещё долго бы сидел, развесив уши, но тут некстати заявился кок и пинками погнал его драить котёл.
Между тем уже совсем стемнело, и в лагере начали происходить всякие события. Налакавшийся рома капитан Штек едва не подрался со своим помощником Крысой, но их, хоть и не без труда, растащили в разные стороны. Затем один за другим вернулись дозоры, посланные вдоль берега на восток и запад. Ничего достойного внимания они не обнаружили. А ещё спустя полчаса вернулась посланная вглубь острова троица во главе с боевитым плотником Йоном. Разведчики очень спешили, ломились через заросли и скалистые расщелины, рискуя покалечиться в темноте. Когда они, переполошив часовых, ворвались в круг света от костра, выглядели все трое растрёпанными и обескураженными.
— Штек, там... там... — задыхаясь после бега, отчаянно жестикулировал всегда такой спокойный, а сейчас необыкновенно возбуждённый Йон.
Вокруг уже собралось всё население лагеря, вооружившееся как для сражения.
— Да говори ты толком, дери тебя тролль! — заплетающимся языком проорал капитан. — Что, демон тебя сожри, случилось?!
— Там... Мы их нашли. Развалины. Очень старые, заросли все. А в них... Не знаю, как объяснить. Свет такой. И его будто наш кок ложкой размешивает...
— Какой, к Белиару, ложкой?! Ты ч-чего несёшь, а? — возмутился Штек. — Опять накурился этой вар-р-рантской дури, волчий ты корм!
— Ты чего, Штек! Ни в одном глазу!
— Врёшь! А ну, дыхни!
Йон с недовольным видом наклонился к пьяной роже Штека и дыхнул.
— Ага! Да от тебя ромом несёт! — радостно заорал капитан.
— Это от тебя самого несёт — фитиль запаливать можно! — взъярился плотник. — Полбочки выжрал, не меньше?
— А-атставить подсчитывать ром за капитаном! — продолжал веселиться окосевший Штек. — А ну, веди к своим развалинам!
— Так ночь же! Мы на ногах еле стоим. Хоть пожрать дайте, — не снижая тона, ответил Йон.
— Договорились. Жри и веди!
Пираты загомонили, засуетились. Кто-то притащил связку факелов и принялся совать их в костёр. Кок сунул в руки Йону кусок ветчины и кружку с каким-то пойлом. Потом из палатки вылез злой и почти трезвый Крыса, обложил всех последними словами и принялся наводить порядок. Обида после ссоры с капитаном в нём ещё не улеглась, и потому он не стал оспаривать решение Штека о ночном походе. Но всё же внёс толику разума во всеобщее сумасшествие. Велел всем, кроме Йона, парням, ходившим на разведку, остаться в лагере. Оставил и кока с Оуэном, которые и сами не рвались ползать в ночи по заросшим дикой растительностью скалам. Кое-как распределил обязанности между остальными: кому нести факелы, кому — кирки и лопаты, назначил троих опытных пиратов в передовой отряд вместе с Йоном. К ним присоединился и капитан. Остальные участники похода потянулись следом. Всего набралось десятка полтора человек.
Обложив всех на дорожку забористыми морскими терминами, Крыса ухромал обратно в палатку.
Штек, размахивая факелом, повёл свой отряд в сумрак ночи. Пираты то и дело теребили Йона, выспрашивая подробности о его находке. Тот огрызался сквозь зубы и старался не сбиться с пути.
Миновав скалы и углубившись в лес, пираты были немедленно атакованы стаей кусачей. Проворные двуногие ящеры с сердитым урчанием бросались на людей из темноты, стараясь отхватить у кого-нибудь клок мяса полными опасных зубов пастями. Но пираты были людьми тёртыми и, несмотря на внезапность нападения, дали тварям достойный отпор. Кажется, живым не ушёл ни один из хищников. Потом извлекли из дуплистого пня юнгу, который забился туда от ужаса, снова взвалили ему на спину тяжеленный ящик, порученный парню при выходе из лагеря, и двинулись дальше.
До развалин пираты добрались далеко за полночь — все измученные, искусанные кровяными шершнями и злые до полного озверения. Едва не побили валившегося с ног Йона, который всё же потерял направление, но, к своему счастью, по чистой случайности наткнулся на искомые руины в самый последний момент.
Юнга, придавленный тяжестью ноши, трудно дышал и мечтал только о том, чтобы упасть и забыться. А лучше умереть. Однако парень прекрасно понимал, что просто так умереть ему не дадут, и потому, постанывая и всхлипывая, цепляясь за края неподъёмного ящика немеющими пальцами, переставлял одеревеневшие ноги. Спины он уже не чувствовал и пребывал в убеждении, что, даже если вдруг выживет, то всю оставшуюся жизнь будет ходить согнувшись.
Одному Штеку было всё нипочём. Время от времени прикладываясь к прихваченной с собой бутылке, он ломился сквозь заросли. Раз пять падал в колючие кусты и один раз — в русло пересохшего ручья, где, судя по запаху, любили купаться в грязи местные вепри. Но, вытащенный за шиворот одним из подчинённых, капитан размазал грязь по роже, отобрал у кого-то факел взамен потерянного ещё в начале пути, прикурил от него самокрутку с болотником и снова полез в заросли вслед за Йоном, мешая идиотский смех с грязными ругательствами. Свою треугольную шляпу он давно потерял где-то в лесу.
Но вот, наконец, продравшись сквозь колючие лианы, пираты оказались на краю площадки, окружённой замшелыми остатками стен и, судя по всему, некогда бывшей просторным помещением в недрах какой-то постройки. В середине этого пространства, будто варево в гигантском котле, клубилось нечто, напоминающее водоворот или крутящуюся воронку из мерцающего тумана.
— Вот, — сказал Йон и в изнеможении сел, где стоял.
Юнга с глухим стуком уронил ненавистный ящик на покрытый гнилыми листьями каменный пол и, постанывая, попытался выпрямить спину. Удалось это ему не сразу. На светящийся туман ему было сейчас глубоко наплевать.
Остальные пираты всё же проявили вялое удивление, выраженное в основном посредством невнятных возгласов и непечатных выражений.
— Что это за пакость?! — проворчал кто-то.
— Эй, а ну, посвети сюда! — приказал капитан одному из парней. Свой факел он уже снова где-то потерял.
В тусклом свете смоляного пламени Штек вытащил из-за пазухи плоский каменный предмет и принялся его изучать, картинно хмуря брови. Несколько косматых, лысых и повязанных косынками голов склонились к нему.
— Закорючки какие-то непонятные... — разочаровано выдохнул кто-то.
— Чушь! Якорь мне в глотку, если это не то самое место! — уверенно заявил капитан. — Должно быть, то, что мы ищем, спрятано под этой гадостью, — мотнул он стоящими дыбом от засохшей грязи усами в сторону непонятной воронки.
Пираты отшатнулись.
— Я туда не пойду! — заявил один из них. — Это магия!
— И меня туда даже якорной цепью не затащишь, — добавил второй.
— Капитан, а, может, нет тут никакого клада или что мы там ищем? — неуверенно спросил ещё один.
— А-а, чтоб вас! Проклятые трусы! — прорычал капитан. — Эй, юнга! Ко мне, бегом!
Ещё толком не разогнувшийся парень проковылял к капитану. Пираты почтительно расступились перед ним — впервые за всё время пребывания юнги в команде.
Штек сунул парню в руку табличку с картой.
— Смотри! Это же то самое место?
— Да, капитан, — мельком взглянув на карту, равнодушно отозвался тот. Ему сейчас всё было безразлично.
— Учитесь, олухи! — важно задрал усы капитан. — Малый совсем недавно в команде, а карты читает лучше вас всех. Почти как я.
В ответ кто-то хмыкнул с явным сомнением, но Штек хладнокровно его проигнорировал.
— Сходи, проверь, сынок, — ласково проговорил капитан и подтолкнул юнгу в середину помещения. Туда, где медленно вращалась воронка из светящегося тумана.
Тупо переставляя ноги, измученный до изнеможения и ещё во время кошмарного пути по ночным джунглям смирившийся с мыслью о смерти, парень вошёл в туман и сразу погрузился в него по пояс. Кто-то из пиратов испуганно ахнул. Однако ничего не произошло. Туман, как и положено этой субстанции, огибал тело. Если бы он ещё не светился и не вращался на одном и том же месте, ничего особенного в нём бы не было.
Сделав ещё несколько шагов, юнга оказался в центре воронки. И тут это произошло. Внутри клубящейся массы часто-часто засверкали маленькие молнии, и одна из них дотянулась до каменной плитки. Та в ответ засветилась и завибрировала. Парень, наконец-то ощутивший испуг, взмахнул рукой, чтобы отбросить плитку в сторону. Но было поздно. На том месте, где он стоял, бесшумно вспыхнул невыносимо яркий свет.
Когда ослеплённые вспышкой пираты вновь обрели способность видеть, они поняли, что в центре туманной воронки никого нет. Да и сам туман светился теперь намного слабее, чем прежде. Впрочем, это вполне могло им показаться после яркого света.
Толкаясь, натыкаясь на остатки древней кладки и топча упавших, пираты вырвались из развалин и бросились бежать. Остановились только на противоположном склоне попавшегося на пути лесистого холма.
— Надо сделать привал хотя бы до утра, — из последних сил прохрипел Йон.
— А юнгу нам придётся искать нового, — совершенно трезвым голосом произнёс капитан Штек.
Глава 2. Возвращение искателей сокровищ
— Благодарю вас, мастер Ультар, — с чувством произнёс Лерой и отвесил неглубокий, но церемонный поклон, ясно дававший понять, что парень получил неплохое воспитание.
— Оказывать помощь всем, кто в ней нуждается, — наш долг, — ответил пожилой маг. — Позволь дать тебе на прощанье несколько советов.
— Почту за счастье, почтенный Ультар, — вновь склонил голову Лерой.
— Полученная тобой рана была очень опасна. В первую очередь тем, что была нанесена когтями нежити, источавшими Тьму. Поэтому впредь постарайся избегать соприкосновений с нечистыми порождениями Белиара, в течение месяца ежедневно протирай место ранения настойкой целебного корня и не забывай возносить молитвы Инносу. Они лучше любых лекарств укрепят твоё телесное и душевное здоровье.
— Ещё раз позвольте выразить мою глубокую признательность. Обещаю неуклонно следовать всем вашим советам. Также прошу принять мой скромный дар на благо церкви Инноса, — с этими словами Лерой протянул Ультару кожаный мешочек, содержавший сотню золотых монет.
— Да освятит Иннос твой путь, сын мой! Твоя набожность делает тебе честь. Особенно после неслыханной щедрости, проявленной твоими друзьями ради твоего спасения, — озарилось доброй улыбкой лицо мага.
Лерой, борясь с нехорошим предчувствием, попрощался со своим спасителем и довольно бодрым шагом, лучше всяких слов подтверждавшим высокое качество лечения, направился к калитке в монастырской стене. Послушник, исполнявший обязанности сторожа, почтительно распахнул перед ним чуть слышно скрипнувшую створку, и Лерой покинул обитель магов Огня, в которой провёл больше месяца.
Оказавшись на вымощенной камнем площадке, отделявшей калитку от длинного моста через наполненное водами горной реки ущелье, Лерой немедленно попал в крепкие объятья своих друзей — Клифа и Эларда.
— Как же я рад видеть тебя живым и здоровым! — искренне воскликнул Клиф.
— Спасибо, что вовремя притащили меня в монастырь и оплатили лечение, — с чувством ответил Лерой. — Маг сказал, что ещё бы несколько часов — и меня бы уже ничто не спасло.
— Это тебе Эларда стоит благодарить, — ответил Клиф. — Он тебя на себе приволок из того подземелья. Ну и с попутным ветром повезло — мы домчались до Хориниса всего за пару дней.
— Клиф выжал из твоей посудины, что только можно, — вставил Элард. — Судно скрипело на волнах так, будто вот-вот развалится. А я двое суток без сна и роздыха вычерпывал воду из трюма и затыкал щели всем, что попадалось под руку!
— Вы молодцы! — воскликнул Лерой, когда они уже шли по мосту. — Мы все трое молодцы. Остались живы и привезли целую кучу золота. Мы ведь теперь богаты, понимаете вы это?
Ответом ему было смущённое молчание.
— Что такое? — с новой силой вспыхнувшим подозрением спросил Лерой, резко остановившись на середине моста.
— Боюсь, что насчёт богатства ты погорячился, — вздохнул Клиф. — Но, безусловно, наше положение теперь намного лучше, чем в тот день, когда мы ввязались в эту авантюру с поиском сокровищ.
— Но там же была целая гора! Она сверкала и переливалась! Я хорошо её разглядел, прежде чем проклятый скелет мракориса рванул меня когтями... — в растерянности горячился Лерой, двигаясь дальше. — А ещё там была приличная куча магической руды!
— Угу. Если бы ты поменьше глазел по сторонам, то эта тварь тебя бы и не достала, — проворчал Элард.
— Так вы что, сразу повезли меня на Хоринис, даже не погрузив наше золото в трюм?! — воскликнул Лерой.
— Нет же, мы всё погрузили, — возразил Клиф. — Тем более, поначалу твоя рана хоть и выглядела опасной, но не настолько. Мы же не маги, чтобы сразу понять, что нежить занесла туда какую-то гадость. Так что мы сначала погрузили всю найденную вами кучу сокровищ. Вот только руду пришлось оставить. Во-первых, она бы всё равно не влезла в трюм. Во-вторых, нам с Элардом пришлось её отдать в уплату за помощь в погрузке местным парням — Бэнни, Шейну, Деклану и Карверу. Знаешь, как у них глазки загорелись при виде нашей добычи? Благо, Эларда и его двуручник на острове все очень хорошо знают. Да и я при нужде легко могу разбить пару глупых голов... Ещё родителям Эларда нужно было кое-что оставить.
Лерой почесал затылок.
— Демон с этой рудой! — заявил он. — Но груда сокровищ действительно была здоровенная. За сколько вы всё это продали?
— Ну, почти сорок тысяч мы выручили. На самом деле, золота там оказалось не так уж много. Большую часть добычи составляли старинные медные монеты с непонятными надписями. Я их продал кузнецам на вес. Было несколько медных и свинцовых статуэток, лишь сверху покрытых золотом и серебром. Но кое-что ценное, конечно, тоже нашлось. Будь у нас время, можно было бы подождать более выгодной цены, но ты метался в бреду, Ватрас не смог тебе помочь и посоветовал как можно скорее доставить в монастырь, где есть необходимые зелья, инструменты и сведущие в исцелении магических ран люди. Поэтому деньги на лечение были нужны срочно, — терпеливо, будто говорил с капризным ребёнком, стал растолковывать Клиф. — Вообще, надо было руду грузить, а ту кучу старого хлама оставить землякам Эларда.
— Выходит, вся наша добыча ушла на моё исцеление? — приуныл Лерой.
— Не вся, но половина — точно. Из оставшихся денег пришлось заплатить налоги, а большую часть — потратить на ремонт твоего корабля. Иначе бы он просто затонул прямо возле причала. Зато теперь ребята с верфи Гарвелла привели его в порядок — починили и заново осмолили корпус, заменили снасти и паруса. Так что можно хоть сейчас отправляться в плавание. Бочонки для воды, запас сухарей, муки, солонины и вина я закупил. В этом году продовольствие довольно дёшево, — пояснил Клиф.
— Так что, у нас ничего не осталось?
— Почему ничего? На наши с тобой доли приходится почти три тысячи золотых наличности. Лично я раньше и таких денег в руках никогда не держал. А Элард свою долю взял не деньгами.
— А чем? — насторожился Лерой.
— Вот этим, — улыбнулся Элард и прикоснулся к торчавшей из-за плеча тёмной рукояти.
— Покажи! — потребовал Лерой.
Элард в ответ молча пожал плечами, снял со спины длинный двуручный меч и подал его Лерою рукоятью вперёд. Тот окинул оружие оценивающим взглядом.
— Рукоять простая. Похоже, из рога драконьего снеппера. А клинок хорош! Судя по цвету, сталь с большой примесью магического металла, — повертев меч так и сяк, с видом знатока заявил Лерой. — И баланс хороший. Правда, для меня такая игрушка тяжеловата. Но тебе, должно быть, в самый раз.
— Да я, как только в руки его взял, так сразу и понял, что нипочём с ним не расстанусь, — ответил Элард.
— Держи, — сказал Лерой, возвращая оружие. — Уж полутора тысяч он точно стоит. А, может, и больше. Не чета той ржавой железяке, которую ты таскал дома.
— Это точно, — ответил Элард, на ходу пристраивая меч за спиной, на его законное место.
— Зайдём в «Мёртвую гарпию»? — предложил Клиф, кивнув в сторону показавшейся впереди таверны.
— Нет уж, — мотнул головой Лерой. — Идём сразу в Хоринис. Хочу посмотреть, на что вы потратили остатки моего золота.
— Поверь, ты будешь доволен, — уверенно сказал Клиф.
И трое друзей двинулись дальше по дороге, строя планы насчёт ближайшего будущего. Клиф предлагал закупить на оставшиеся деньги шкур и пшеницы, отвезти их на Хорелиус и продать подороже. Потом закупить там местных товаров и... Лерой не соглашался, заявив, что ещё его покойный отец сокрушался по причине отсутствия у сына — наследника многовековой династии морских торговцев — склонности к семейному ремеслу. Поэтому им стоит поискать новых сокровищ или заняться охотой на редких дорогих зверей, обитающих на дальних островах. А Эларду было всё равно, его устраивал любой из предложенных вариантов. Главное, что у него были друзья, отличный меч, о каком совсем ещё недавно он не мог и мечтать. И ещё перед ним лежал огромный мир, полный загадок, борьбы и приключений. Мир, в котором крохотный островок, где он родился и провёл всю предыдущую жизнь, был всего лишь едва приметным пятнышком на карте.
Молодые люди ходко двигались по дороге на Хоринис, оживлённо беседуя и затевая споры. Больше всех говорил Лерой, уже оправившийся от неприятного известия о том, что весёлая беспечная жизнь, которую он уже нарисовал в своём воображении, ему в ближайшее время не светит. Этот парень привык быть душой общества, говорил цветисто и непринуждённо жестикулировал. И хотя ростом и телосложением он уступал своим спутникам, однако на их фоне совсем не терялся. Несмотря на только что перенесённую тяжёлую болезнь, двигался Лерой легко и ловко. Видно было, что учитель фехтования, к которому отец водил его с раннего детства, не даром ел свой хлеб. Одежда на парне тоже была приметная — довольно дорогая и подобранная со вкусом, хоть и далеко не новая.
Правда, странный контраст с манерами и одеждой Лероя составляло его лицо — обыкновенное, как стоптанный сапог, да ещё и покрытое сейчас многодневной щетиной. Невзрачные черты, ничем не примечательные редкие чёрные волосы, простодушный взгляд — таков был портрет этого отпрыска разорившегося купеческого рода.
Клиф и Элард были примерно одного роста — выше Лероя на полголовы. Оба мускулистые, широкоплечие и подвижные, они могли бы показаться родными братьями, если бы не их совершенно разные лица. Самой выдающейся чертой облика Клифа был крупный нос с горбинкой. Внешность его дополняли коротко подстриженные русые волосы, толстые губы и выпуклый лоб, из-под которого с подозрением глядели на мир небольшие, умные, голубовато-серые глаза. Элард же был темноволос, его лицо с чистыми соразмерными чертами светилось энергией и добродушием.
Единственным происшествием за всё время пути оказалась находка свежих волчьих следов. Они отчётливо отпечатались на влажной после недавнего дождя дороге. Но самих хищников нигде видно не было, да и дорога вскоре стала более оживлённой — обитатели ближайших ферм как раз возвращались по домам с городского рынка. А там, где дорога делала поворот и уже видны были стены и башни Хориниса, о чём-то беседовали двое монастырских послушников и стражники из дозора, что ежедневно обходили основные дороги этой части острова.
Стоявший у подъёмного моста стражник Пабло, завидев приближающихся к городским воротам парней, приветливо кивнул им и посторонился.
— С выздоровлением, Лерой! — окликнул он старого знакомого.
— А, Пабло! Всё торчишь тут дни напролёт? Не скучно? — отозвался тот.
— Ну, должен же кто-то трудиться, пока некоторые пролёживают бока на монастырских перинах, — засмеялся стражник.
Парни миновали рынок, на котором даже в этот предвечерний час было полно народа, прошли мимо казарм городской стражи и постоялого двора «Спящий толстосум». Пройдя через арку под кирпичной башней, попали на Ремесленную улицу и задержались перед кузней «Горячая наковальня». Её владелец — кузнец Харад — недавно вернулся с материка, где принимал участие на войне с орками. С войны он вывез массу впечатлений, в основном малоприятных, несколько ран, ненависть к оркам и фанатичную веру в Инноса. Вернувшись в родной Хоринис, кузнец снова разжёг свой старый горн, взял в ученики местного парнишку по имени Брайан и принялся за любимое дело — ковать топоры, косы, серпы, кирки, насадки для стрел, замки для сундуков и дверные петли.
Сейчас работа в кузне была закончена. Харад сидел на скамейке неподалёку от наковальни и потягивал кислое пиво из глиняной бутыли. А его ученик стоял напротив дома мастера и трепался с парой местных парней — племянником хозяина столярной мастерской Элврихом и сыном скорняка Роландом. И Лерой, и Клиф общались со всеми троими и прежде. Хотя ещё недавно сын купца из Верхнего квартала Лерой стоял выше них по своему общественному положению, а простой моряк Клиф — ниже, это им и тогда особо не мешало. А теперь все молодые люди были примерно в равных условиях, что ещё больше облегчало общение.
С появлением выздоровевшего Лероя раздались приветственные возгласы, его начали хлопать по плечу и засыпали вопросами. Этого простодушного и щедрого повесу многие любили. Харад же, считавший Лероя ни на что не годным бездельником, на что тоже имел определённые основания, недовольно отвернулся.
— Ну, парни, какие у вас новости? Сами знаете, меня сразу по возвращении упекли в монастырь, а там все разговоры только об Инносе, магических зельях и о том, за что Серпентес рассердился на Парлана.
— А за что? — спросил Роланд.
— Я так и не понял. Лучше расскажите, что здесь творится.
— Всё плохо, — сказал Элврих. — С нами теперь живёт моя сестрица. Вы же её знаете?
— А как же, — кивнул Клиф. — Я слышал, её муж не вернулся из плавания? Жаль, отличный был моряк.
— Да, но только самое страшное даже не в его гибели, а в том, что Гритта переселилась к нам с дядей Торбеном. Приволокла с собой три здоровенных сундука с платьями и прочим тряпьём, заняла ими половину дома и каждый день доводит нас своими придирками и нытьём, — развёл руками Элврих.
— Это мне знакомо, — усмехнулся Роланд, пощипывая короткую молодую бородку, которой очень гордился и считал, что она придаёт его облику мужественности. — Хотя у меня и нет сестры, но родители вконец выбесили своими нравоучениями. Поэтому я решил поступить на королевскую службу и стать паладином.
— Паладином? — удивился Лерой. — Когда ты в последний раз видел живого паладина на Хоринисе?
— Никогда. Как и мёртвого паладина, к слову. Поэтому и уезжаю отсюда. Через два дня отходит корабль с провиантом на остров Атанос. Там находится большая морская крепость. Оттуда переберусь в Венгард, — уверенно заявил Роланд.
— Родители уже знают? — спросил Брайан.
— Конечно. Отец ругается для порядка, но, похоже, в целом меня понимает. Мать, конечно, ревёт, — поморщился Роланд. — Но я уже больше не могу сидеть в этой дыре, мне нужны простор и настоящее большое дело.
— Ты прямо как наш друг Элард, — засмеялся Клиф. — Он тоже не усидел дома с родителями.
— Да? А ты откуда? — с любопытством обратился Роланд к Эларду.
— С острова Отшельников. Его ещё называют Маячным...
— Никогда о таком не слышал. И что, тебя тоже родители достали?
— Нет, что ты! Моя мать — добрейшая женщина, а с отцом мы просто лучшие друзья, — ответил Элард. — Но остров наш маленький, народу немного, каждый день одно и то же, ничего не происходит...
— Тогда, может, махнёшь вместе со мной на королевскую службу? — предложил Роланд. — Парень ты крепкий и меч у тебя, как я погляжу, висит не только для красоты.
— Нет, на службу я пока не хочу. Мне и в обществе Лероя и Клифа скучать не приходится, — широко улыбнулся в ответ Элард.
— Ну, как знаешь. Если надумаешь, приходи. Судно будет стоять в порту ещё два дня.
— Эй, Элард в нашей команде, ты его не сманивай! У короля и без него пушечного мяса хватает, — изобразил возмущение Лерой. — Лучше бери вот этих двух оболтусов и приходи, как стемнеет, в таверну Корагона. Надо же отметить моё возвращение.
— Я бы не прочь, но не смогу, — вздохнул Роланд. — У отца на рассвете встреча за городом. Охотники обещали доставить большую партию шкур. Выходить нужно будет затемно, так что лечь спать придётся пораньше.
— И я тоже никак, — вставил Элврих. — Дяде Торбену какой-то гад настучал, что меня видели в «Красном фонаре». Теперь старик требует, чтобы после заката я был дома. Через несколько дней он остынет, но пока мне не вырваться.
Парни дружно расхохотались.
— А ты, Брайан? — спросил Лерой.
— Приду, — коротко ответил ученик кузнеца.
Некоторое время спустя Лерой упруго взбежал по свежеструганному трапу на палубу своего судёнышка — последнего достояния, оставшегося у него от отца. Это был маленький двухмачтовый когг с пузатым корпусом и невысоким полуютом, скромно притулившийся у края пристани, в тени более крупных судов. Каждая из его мачт несла по одному парусу, которые можно было поднимать и ставить к ветру прямо с палубы. Это, а также оснащённый штурвальным колесом руль, заметно облегчавший управление, позволяло в коротких переходах при необходимости управляться с судном команде из двух-трёх человек. А для дальнего плавания посудина, даже после добротно проделанного ремонта, предназначена не была. Пушек на когге бережливый и не воинственный купец никогда не устанавливал.
— Да, починили всё на совесть! Не зря ты отвалил Гарвеллу добрую половину нашей добычи, — вынужден был признать Лерой после придирчивого осмотра когга.
— Кстати, у него так до сих пор нет имени, — заметил Клиф.
— У отца таких было три штуки и ещё два рудовоза. Он называл их по порядку — «Первый», «Второй»... Этот, последний из оставшихся, был «Четвёртый», — ответил Лерой. — Я думал, что сделаю на нём только один рейс, вот и не стал его никак называть.
— Что же, когг так и будет «Четвёртым»? — спросил Элард.
— Какой же он четвёртый, если он теперь единственный, — грустно рассмеялся начинающий судовладелец. — Так что, думаю, нужно придумать ему имя.
— «Искатель»? — предложил Элард.
— «Надежда», — не согласился Клиф.
— Нет, пусть он зовётся «Скатом», — сказал Лерой.
— «Скат»? Годится. Такой же широкий и неторопливый, — усмехнулся Клиф. — Завтра же попрошу старика Брахима написать название на борту.
— Почему Брахима? — спросил Элард.
— У него почерк красивый. Я на картах видел, — ответил Клиф.
Лерой взглянул на темнеющее небо.
— Ну что, идём в «Весёлую маску»? — предложил он. — У Корагона, наверное, уже и жаркое поспело. Одну хорошую пирушку мы можем себе позволить.
— Одну можем, — строго подтвердил Клиф. — Но завтра — за работу. Нужно начинать искать заказы на доставку груза.
— Ну да, надо же с чего-то начинать, — вздохнул Лерой. — Главное, этим же и не закончить.
Удалившись в каюту, служившую всем троим единственным жилищем (из обстановки — три койки, стол, пара рундуков и железная печь в углу), и наскоро приведя себя в порядок, Лерой хотел было уже отправляться в таверну, но его задержал Клиф.
— Погоди, тут у меня кое-что осталось из непроданного. Хочу, чтобы ты взглянул на эти безделушки.
— Показывай, — ответил Лерой, возвращаясь в каюту вслед за Клифом и Элардом.
Клиф порылся в рундуке и вернулся с небольшим мешком. Потянув завязку, он высыпал на стол несколько предметов из какого-то металла. Несмотря на жёлтый цвет, это было не золото — местами поверхность предметов покрывали бурые и зеленоватые пятна ржавчины. Все трое склонились над столом. Лерой перебирал предметы, среди которых нашёлся причудливой формы кинжал с обломанным остриём и рукоятью из полупрозрачного камня, два витых кольца, помятый кубок с выгравированной на нём сценой охоты на тролля, ещё изображающая зубастого, с перепончатыми крыльями демона статуэтка и непонятная плоская штуковина, поверхность которой сплошь покрывали какие-то символы.
— На переплавку их почти даром отдавать было жалко, а в качестве редкостей никто покупать не стал, — пояснил Клиф. — Я это барахло даже магам показывал — ничего магического тут нет.
— А эти знаки?
— Маги их не поняли. Ни Ватрас, ни Дарон.
— Ну и ладно. Может, потом получится всё это кому-нибудь загнать, — беспечно отозвался Лерой, сгрёб вещицы обратно в мешочек и засунул его в сумку на поясе. Поправил перевязь с узким мечом, с довольным видом провёл ладонью по свежевыбритой щеке и направился к выходу. Элард вышел следом, Клиф потушил прибитую к стене масляную лампу и тоже покинул каюту.
— Оказывать помощь всем, кто в ней нуждается, — наш долг, — ответил пожилой маг. — Позволь дать тебе на прощанье несколько советов.
— Почту за счастье, почтенный Ультар, — вновь склонил голову Лерой.
— Полученная тобой рана была очень опасна. В первую очередь тем, что была нанесена когтями нежити, источавшими Тьму. Поэтому впредь постарайся избегать соприкосновений с нечистыми порождениями Белиара, в течение месяца ежедневно протирай место ранения настойкой целебного корня и не забывай возносить молитвы Инносу. Они лучше любых лекарств укрепят твоё телесное и душевное здоровье.
— Ещё раз позвольте выразить мою глубокую признательность. Обещаю неуклонно следовать всем вашим советам. Также прошу принять мой скромный дар на благо церкви Инноса, — с этими словами Лерой протянул Ультару кожаный мешочек, содержавший сотню золотых монет.
— Да освятит Иннос твой путь, сын мой! Твоя набожность делает тебе честь. Особенно после неслыханной щедрости, проявленной твоими друзьями ради твоего спасения, — озарилось доброй улыбкой лицо мага.
Лерой, борясь с нехорошим предчувствием, попрощался со своим спасителем и довольно бодрым шагом, лучше всяких слов подтверждавшим высокое качество лечения, направился к калитке в монастырской стене. Послушник, исполнявший обязанности сторожа, почтительно распахнул перед ним чуть слышно скрипнувшую створку, и Лерой покинул обитель магов Огня, в которой провёл больше месяца.
Оказавшись на вымощенной камнем площадке, отделявшей калитку от длинного моста через наполненное водами горной реки ущелье, Лерой немедленно попал в крепкие объятья своих друзей — Клифа и Эларда.
— Как же я рад видеть тебя живым и здоровым! — искренне воскликнул Клиф.
— Спасибо, что вовремя притащили меня в монастырь и оплатили лечение, — с чувством ответил Лерой. — Маг сказал, что ещё бы несколько часов — и меня бы уже ничто не спасло.
— Это тебе Эларда стоит благодарить, — ответил Клиф. — Он тебя на себе приволок из того подземелья. Ну и с попутным ветром повезло — мы домчались до Хориниса всего за пару дней.
— Клиф выжал из твоей посудины, что только можно, — вставил Элард. — Судно скрипело на волнах так, будто вот-вот развалится. А я двое суток без сна и роздыха вычерпывал воду из трюма и затыкал щели всем, что попадалось под руку!
— Вы молодцы! — воскликнул Лерой, когда они уже шли по мосту. — Мы все трое молодцы. Остались живы и привезли целую кучу золота. Мы ведь теперь богаты, понимаете вы это?
Ответом ему было смущённое молчание.
— Что такое? — с новой силой вспыхнувшим подозрением спросил Лерой, резко остановившись на середине моста.
— Боюсь, что насчёт богатства ты погорячился, — вздохнул Клиф. — Но, безусловно, наше положение теперь намного лучше, чем в тот день, когда мы ввязались в эту авантюру с поиском сокровищ.
— Но там же была целая гора! Она сверкала и переливалась! Я хорошо её разглядел, прежде чем проклятый скелет мракориса рванул меня когтями... — в растерянности горячился Лерой, двигаясь дальше. — А ещё там была приличная куча магической руды!
— Угу. Если бы ты поменьше глазел по сторонам, то эта тварь тебя бы и не достала, — проворчал Элард.
— Так вы что, сразу повезли меня на Хоринис, даже не погрузив наше золото в трюм?! — воскликнул Лерой.
— Нет же, мы всё погрузили, — возразил Клиф. — Тем более, поначалу твоя рана хоть и выглядела опасной, но не настолько. Мы же не маги, чтобы сразу понять, что нежить занесла туда какую-то гадость. Так что мы сначала погрузили всю найденную вами кучу сокровищ. Вот только руду пришлось оставить. Во-первых, она бы всё равно не влезла в трюм. Во-вторых, нам с Элардом пришлось её отдать в уплату за помощь в погрузке местным парням — Бэнни, Шейну, Деклану и Карверу. Знаешь, как у них глазки загорелись при виде нашей добычи? Благо, Эларда и его двуручник на острове все очень хорошо знают. Да и я при нужде легко могу разбить пару глупых голов... Ещё родителям Эларда нужно было кое-что оставить.
Лерой почесал затылок.
— Демон с этой рудой! — заявил он. — Но груда сокровищ действительно была здоровенная. За сколько вы всё это продали?
— Ну, почти сорок тысяч мы выручили. На самом деле, золота там оказалось не так уж много. Большую часть добычи составляли старинные медные монеты с непонятными надписями. Я их продал кузнецам на вес. Было несколько медных и свинцовых статуэток, лишь сверху покрытых золотом и серебром. Но кое-что ценное, конечно, тоже нашлось. Будь у нас время, можно было бы подождать более выгодной цены, но ты метался в бреду, Ватрас не смог тебе помочь и посоветовал как можно скорее доставить в монастырь, где есть необходимые зелья, инструменты и сведущие в исцелении магических ран люди. Поэтому деньги на лечение были нужны срочно, — терпеливо, будто говорил с капризным ребёнком, стал растолковывать Клиф. — Вообще, надо было руду грузить, а ту кучу старого хлама оставить землякам Эларда.
— Выходит, вся наша добыча ушла на моё исцеление? — приуныл Лерой.
— Не вся, но половина — точно. Из оставшихся денег пришлось заплатить налоги, а большую часть — потратить на ремонт твоего корабля. Иначе бы он просто затонул прямо возле причала. Зато теперь ребята с верфи Гарвелла привели его в порядок — починили и заново осмолили корпус, заменили снасти и паруса. Так что можно хоть сейчас отправляться в плавание. Бочонки для воды, запас сухарей, муки, солонины и вина я закупил. В этом году продовольствие довольно дёшево, — пояснил Клиф.
— Так что, у нас ничего не осталось?
— Почему ничего? На наши с тобой доли приходится почти три тысячи золотых наличности. Лично я раньше и таких денег в руках никогда не держал. А Элард свою долю взял не деньгами.
— А чем? — насторожился Лерой.
— Вот этим, — улыбнулся Элард и прикоснулся к торчавшей из-за плеча тёмной рукояти.
— Покажи! — потребовал Лерой.
Элард в ответ молча пожал плечами, снял со спины длинный двуручный меч и подал его Лерою рукоятью вперёд. Тот окинул оружие оценивающим взглядом.
— Рукоять простая. Похоже, из рога драконьего снеппера. А клинок хорош! Судя по цвету, сталь с большой примесью магического металла, — повертев меч так и сяк, с видом знатока заявил Лерой. — И баланс хороший. Правда, для меня такая игрушка тяжеловата. Но тебе, должно быть, в самый раз.
— Да я, как только в руки его взял, так сразу и понял, что нипочём с ним не расстанусь, — ответил Элард.
— Держи, — сказал Лерой, возвращая оружие. — Уж полутора тысяч он точно стоит. А, может, и больше. Не чета той ржавой железяке, которую ты таскал дома.
— Это точно, — ответил Элард, на ходу пристраивая меч за спиной, на его законное место.
— Зайдём в «Мёртвую гарпию»? — предложил Клиф, кивнув в сторону показавшейся впереди таверны.
— Нет уж, — мотнул головой Лерой. — Идём сразу в Хоринис. Хочу посмотреть, на что вы потратили остатки моего золота.
— Поверь, ты будешь доволен, — уверенно сказал Клиф.
И трое друзей двинулись дальше по дороге, строя планы насчёт ближайшего будущего. Клиф предлагал закупить на оставшиеся деньги шкур и пшеницы, отвезти их на Хорелиус и продать подороже. Потом закупить там местных товаров и... Лерой не соглашался, заявив, что ещё его покойный отец сокрушался по причине отсутствия у сына — наследника многовековой династии морских торговцев — склонности к семейному ремеслу. Поэтому им стоит поискать новых сокровищ или заняться охотой на редких дорогих зверей, обитающих на дальних островах. А Эларду было всё равно, его устраивал любой из предложенных вариантов. Главное, что у него были друзья, отличный меч, о каком совсем ещё недавно он не мог и мечтать. И ещё перед ним лежал огромный мир, полный загадок, борьбы и приключений. Мир, в котором крохотный островок, где он родился и провёл всю предыдущую жизнь, был всего лишь едва приметным пятнышком на карте.
Молодые люди ходко двигались по дороге на Хоринис, оживлённо беседуя и затевая споры. Больше всех говорил Лерой, уже оправившийся от неприятного известия о том, что весёлая беспечная жизнь, которую он уже нарисовал в своём воображении, ему в ближайшее время не светит. Этот парень привык быть душой общества, говорил цветисто и непринуждённо жестикулировал. И хотя ростом и телосложением он уступал своим спутникам, однако на их фоне совсем не терялся. Несмотря на только что перенесённую тяжёлую болезнь, двигался Лерой легко и ловко. Видно было, что учитель фехтования, к которому отец водил его с раннего детства, не даром ел свой хлеб. Одежда на парне тоже была приметная — довольно дорогая и подобранная со вкусом, хоть и далеко не новая.
Правда, странный контраст с манерами и одеждой Лероя составляло его лицо — обыкновенное, как стоптанный сапог, да ещё и покрытое сейчас многодневной щетиной. Невзрачные черты, ничем не примечательные редкие чёрные волосы, простодушный взгляд — таков был портрет этого отпрыска разорившегося купеческого рода.
Клиф и Элард были примерно одного роста — выше Лероя на полголовы. Оба мускулистые, широкоплечие и подвижные, они могли бы показаться родными братьями, если бы не их совершенно разные лица. Самой выдающейся чертой облика Клифа был крупный нос с горбинкой. Внешность его дополняли коротко подстриженные русые волосы, толстые губы и выпуклый лоб, из-под которого с подозрением глядели на мир небольшие, умные, голубовато-серые глаза. Элард же был темноволос, его лицо с чистыми соразмерными чертами светилось энергией и добродушием.
Единственным происшествием за всё время пути оказалась находка свежих волчьих следов. Они отчётливо отпечатались на влажной после недавнего дождя дороге. Но самих хищников нигде видно не было, да и дорога вскоре стала более оживлённой — обитатели ближайших ферм как раз возвращались по домам с городского рынка. А там, где дорога делала поворот и уже видны были стены и башни Хориниса, о чём-то беседовали двое монастырских послушников и стражники из дозора, что ежедневно обходили основные дороги этой части острова.
Стоявший у подъёмного моста стражник Пабло, завидев приближающихся к городским воротам парней, приветливо кивнул им и посторонился.
— С выздоровлением, Лерой! — окликнул он старого знакомого.
— А, Пабло! Всё торчишь тут дни напролёт? Не скучно? — отозвался тот.
— Ну, должен же кто-то трудиться, пока некоторые пролёживают бока на монастырских перинах, — засмеялся стражник.
Парни миновали рынок, на котором даже в этот предвечерний час было полно народа, прошли мимо казарм городской стражи и постоялого двора «Спящий толстосум». Пройдя через арку под кирпичной башней, попали на Ремесленную улицу и задержались перед кузней «Горячая наковальня». Её владелец — кузнец Харад — недавно вернулся с материка, где принимал участие на войне с орками. С войны он вывез массу впечатлений, в основном малоприятных, несколько ран, ненависть к оркам и фанатичную веру в Инноса. Вернувшись в родной Хоринис, кузнец снова разжёг свой старый горн, взял в ученики местного парнишку по имени Брайан и принялся за любимое дело — ковать топоры, косы, серпы, кирки, насадки для стрел, замки для сундуков и дверные петли.
Сейчас работа в кузне была закончена. Харад сидел на скамейке неподалёку от наковальни и потягивал кислое пиво из глиняной бутыли. А его ученик стоял напротив дома мастера и трепался с парой местных парней — племянником хозяина столярной мастерской Элврихом и сыном скорняка Роландом. И Лерой, и Клиф общались со всеми троими и прежде. Хотя ещё недавно сын купца из Верхнего квартала Лерой стоял выше них по своему общественному положению, а простой моряк Клиф — ниже, это им и тогда особо не мешало. А теперь все молодые люди были примерно в равных условиях, что ещё больше облегчало общение.
С появлением выздоровевшего Лероя раздались приветственные возгласы, его начали хлопать по плечу и засыпали вопросами. Этого простодушного и щедрого повесу многие любили. Харад же, считавший Лероя ни на что не годным бездельником, на что тоже имел определённые основания, недовольно отвернулся.
— Ну, парни, какие у вас новости? Сами знаете, меня сразу по возвращении упекли в монастырь, а там все разговоры только об Инносе, магических зельях и о том, за что Серпентес рассердился на Парлана.
— А за что? — спросил Роланд.
— Я так и не понял. Лучше расскажите, что здесь творится.
— Всё плохо, — сказал Элврих. — С нами теперь живёт моя сестрица. Вы же её знаете?
— А как же, — кивнул Клиф. — Я слышал, её муж не вернулся из плавания? Жаль, отличный был моряк.
— Да, но только самое страшное даже не в его гибели, а в том, что Гритта переселилась к нам с дядей Торбеном. Приволокла с собой три здоровенных сундука с платьями и прочим тряпьём, заняла ими половину дома и каждый день доводит нас своими придирками и нытьём, — развёл руками Элврих.
— Это мне знакомо, — усмехнулся Роланд, пощипывая короткую молодую бородку, которой очень гордился и считал, что она придаёт его облику мужественности. — Хотя у меня и нет сестры, но родители вконец выбесили своими нравоучениями. Поэтому я решил поступить на королевскую службу и стать паладином.
— Паладином? — удивился Лерой. — Когда ты в последний раз видел живого паладина на Хоринисе?
— Никогда. Как и мёртвого паладина, к слову. Поэтому и уезжаю отсюда. Через два дня отходит корабль с провиантом на остров Атанос. Там находится большая морская крепость. Оттуда переберусь в Венгард, — уверенно заявил Роланд.
— Родители уже знают? — спросил Брайан.
— Конечно. Отец ругается для порядка, но, похоже, в целом меня понимает. Мать, конечно, ревёт, — поморщился Роланд. — Но я уже больше не могу сидеть в этой дыре, мне нужны простор и настоящее большое дело.
— Ты прямо как наш друг Элард, — засмеялся Клиф. — Он тоже не усидел дома с родителями.
— Да? А ты откуда? — с любопытством обратился Роланд к Эларду.
— С острова Отшельников. Его ещё называют Маячным...
— Никогда о таком не слышал. И что, тебя тоже родители достали?
— Нет, что ты! Моя мать — добрейшая женщина, а с отцом мы просто лучшие друзья, — ответил Элард. — Но остров наш маленький, народу немного, каждый день одно и то же, ничего не происходит...
— Тогда, может, махнёшь вместе со мной на королевскую службу? — предложил Роланд. — Парень ты крепкий и меч у тебя, как я погляжу, висит не только для красоты.
— Нет, на службу я пока не хочу. Мне и в обществе Лероя и Клифа скучать не приходится, — широко улыбнулся в ответ Элард.
— Ну, как знаешь. Если надумаешь, приходи. Судно будет стоять в порту ещё два дня.
— Эй, Элард в нашей команде, ты его не сманивай! У короля и без него пушечного мяса хватает, — изобразил возмущение Лерой. — Лучше бери вот этих двух оболтусов и приходи, как стемнеет, в таверну Корагона. Надо же отметить моё возвращение.
— Я бы не прочь, но не смогу, — вздохнул Роланд. — У отца на рассвете встреча за городом. Охотники обещали доставить большую партию шкур. Выходить нужно будет затемно, так что лечь спать придётся пораньше.
— И я тоже никак, — вставил Элврих. — Дяде Торбену какой-то гад настучал, что меня видели в «Красном фонаре». Теперь старик требует, чтобы после заката я был дома. Через несколько дней он остынет, но пока мне не вырваться.
Парни дружно расхохотались.
— А ты, Брайан? — спросил Лерой.
— Приду, — коротко ответил ученик кузнеца.
Некоторое время спустя Лерой упруго взбежал по свежеструганному трапу на палубу своего судёнышка — последнего достояния, оставшегося у него от отца. Это был маленький двухмачтовый когг с пузатым корпусом и невысоким полуютом, скромно притулившийся у края пристани, в тени более крупных судов. Каждая из его мачт несла по одному парусу, которые можно было поднимать и ставить к ветру прямо с палубы. Это, а также оснащённый штурвальным колесом руль, заметно облегчавший управление, позволяло в коротких переходах при необходимости управляться с судном команде из двух-трёх человек. А для дальнего плавания посудина, даже после добротно проделанного ремонта, предназначена не была. Пушек на когге бережливый и не воинственный купец никогда не устанавливал.
— Да, починили всё на совесть! Не зря ты отвалил Гарвеллу добрую половину нашей добычи, — вынужден был признать Лерой после придирчивого осмотра когга.
— Кстати, у него так до сих пор нет имени, — заметил Клиф.
— У отца таких было три штуки и ещё два рудовоза. Он называл их по порядку — «Первый», «Второй»... Этот, последний из оставшихся, был «Четвёртый», — ответил Лерой. — Я думал, что сделаю на нём только один рейс, вот и не стал его никак называть.
— Что же, когг так и будет «Четвёртым»? — спросил Элард.
— Какой же он четвёртый, если он теперь единственный, — грустно рассмеялся начинающий судовладелец. — Так что, думаю, нужно придумать ему имя.
— «Искатель»? — предложил Элард.
— «Надежда», — не согласился Клиф.
— Нет, пусть он зовётся «Скатом», — сказал Лерой.
— «Скат»? Годится. Такой же широкий и неторопливый, — усмехнулся Клиф. — Завтра же попрошу старика Брахима написать название на борту.
— Почему Брахима? — спросил Элард.
— У него почерк красивый. Я на картах видел, — ответил Клиф.
Лерой взглянул на темнеющее небо.
— Ну что, идём в «Весёлую маску»? — предложил он. — У Корагона, наверное, уже и жаркое поспело. Одну хорошую пирушку мы можем себе позволить.
— Одну можем, — строго подтвердил Клиф. — Но завтра — за работу. Нужно начинать искать заказы на доставку груза.
— Ну да, надо же с чего-то начинать, — вздохнул Лерой. — Главное, этим же и не закончить.
Удалившись в каюту, служившую всем троим единственным жилищем (из обстановки — три койки, стол, пара рундуков и железная печь в углу), и наскоро приведя себя в порядок, Лерой хотел было уже отправляться в таверну, но его задержал Клиф.
— Погоди, тут у меня кое-что осталось из непроданного. Хочу, чтобы ты взглянул на эти безделушки.
— Показывай, — ответил Лерой, возвращаясь в каюту вслед за Клифом и Элардом.
Клиф порылся в рундуке и вернулся с небольшим мешком. Потянув завязку, он высыпал на стол несколько предметов из какого-то металла. Несмотря на жёлтый цвет, это было не золото — местами поверхность предметов покрывали бурые и зеленоватые пятна ржавчины. Все трое склонились над столом. Лерой перебирал предметы, среди которых нашёлся причудливой формы кинжал с обломанным остриём и рукоятью из полупрозрачного камня, два витых кольца, помятый кубок с выгравированной на нём сценой охоты на тролля, ещё изображающая зубастого, с перепончатыми крыльями демона статуэтка и непонятная плоская штуковина, поверхность которой сплошь покрывали какие-то символы.
— На переплавку их почти даром отдавать было жалко, а в качестве редкостей никто покупать не стал, — пояснил Клиф. — Я это барахло даже магам показывал — ничего магического тут нет.
— А эти знаки?
— Маги их не поняли. Ни Ватрас, ни Дарон.
— Ну и ладно. Может, потом получится всё это кому-нибудь загнать, — беспечно отозвался Лерой, сгрёб вещицы обратно в мешочек и засунул его в сумку на поясе. Поправил перевязь с узким мечом, с довольным видом провёл ладонью по свежевыбритой щеке и направился к выходу. Элард вышел следом, Клиф потушил прибитую к стене масляную лампу и тоже покинул каюту.
Глава 3. Случайное знакомство
В порту Хориниса, как обычно, царило оживление. Только если днём это была деловая суета, сопровождаемая стуком молотков, бранью грузчиков и скрипом подъёмников, то теперь, с наступлением ночи, народ принялся развлекаться. Над причалами неслась удалая моряцкая песня. Откуда-то из темноты возле складов долетали грязная ругань и звуки ударов. Двое оборванцев, остановившись напротив дома картографа, по очереди отхлебывали что-то из большой, оплетённой соломой бутыли. От таверны «У одноногого разбойника» или «Красного фонаря» доносился женский визг и чей-то истерический смех.
На причале под фонарным столбом скучали трое стражников. Им тоже явно хотелось развлечься или уж завалиться спать, но служба есть служба. Проходя мимо них, Клиф сунул старшему несколько золотых и попросил присмотреть, чтобы на корабль не пролез какой-нибудь бездельник. Стражник согласно наклонил голову. Всё равно им торчать на пристани до рассвета, так почему бы не получить за это несколько лишних монет?
Больше всего народа было на узкой, ярко освещённой улочке между портовой таверной и заведением Бромора. Здесь толпились успевшие подвыпить моряки со стоящих в гавани кораблей, жители Портового квартала — рабочие с верфи, нищие, рыбаки, грузчики, воры и тому подобная публика. Какой-то задиристый матрос заступил было друзьям дорогу, но их крепкие фигуры, оружие и решительные лица мигом отбили у него желание затевать ссору.
Когда троица уже миновала таверну, из тёмного проулка выбежал какой-то парнишка, споткнулся и рухнул бы им под ноги, если бы Элард не схватил его за шкирку и не поставил на ноги.
— Спасибо, ты настоящий друг! А как тебя зовут? А куда вы идёте? Можно я пойду с вами? А то этот дурак всё время меня дразнит и бьёт! — затараторил мальчишка, указывая в ту сторону, откуда прибежал.
Клиф взглянул в том направлении и увидел прятавшегося в тени ещё одного подростка, на вид чуть старше первого.
— Эй, а ну, иди сюда! — велел Клиф.
Парнишка с независимым видом вышел на свет фонаря и засунул руки в карманы рваных штанов.
— Ба, да это, никак, Рен! — узнал его Клиф.
— Что за Рен? — без особого любопытства уточнил Лерой.
— Местный оболтус. Его отец, Вильям, подрабатывает на погрузке кораблей, а иногда рыбачит вместе с Фаримом, пока этот вот оглоед бездельничает и суёт свой нос в каждую дырку.
— Неправда, я отцу помогаю! — возмутился Рен.
— В самом деле? Хвалю. Вот только зачем ты дурачка обижаешь, а? — строго спросил Клиф. — Ты же знаешь, что Мад не в себе.
— Я не дурачок! Это ты дурачок! И Рен тоже дурачок! А я умный, и Альвин говорит, что я умный! Он меня взял в главные помощники, навоз в загоне чистить! От овец всегда много навоза, а ты обзываешься! — возмутился Мад, вертясь в бесплодных стараниях освободить свой воротник из железных пальцев Эларда.
— А чего он пристал? «Тебе нужен друг, тебе нужен друг?!» — передразнил Рен Мада. Вышло очень похоже, так что все невольно заухмылялись.
— Нехорошо издеваться над слабыми, — продолжал свои нравоучения Клиф. — Если ты уже сейчас так себя ведёшь, то кем же ты станешь, когда вырастешь?
— Пиратом! — задрав нос, заявил Рен.
Все трое расхохотались.
— Ладно, Клиф, оставь их в покое, — отсмеявшись, сказал Лерой. — Элард, отпусти этого бедолагу.
Элард разжал пальцы, и Мад немедленно шлёпнулся задом на брусчатку.
— Ты мне не друг! — заявил он, хватаясь за ушибленное место.
— Да я, в общем, и не напрашиваюсь, — развёл руками тот.
Парнишка бессмысленно хлопал глазами — ответ Эларда явно оказался для него слишком сложным.
— Ты у Альвина ночуешь? — спросил Клиф.
— У Альвина. Альвин добрый, мы с ним друзья! Он разрешает спать на сушёной траве, которую едят овцы! Овцы тоже добрые и мы с ними друзья!
— Ну, ступай тогда к Альвину и ложись спать, — подтолкнул Клиф Мада в направлении дома мясника.
— А этот куда делся? — огляделся Лерой в поисках Рена. Но того уже и след простыл.
Друзья поднялись в Нижний квартал, свернули налево и, миновав арку, оказались в таверне «Весёлая маска».
Это было куда более приличное заведение, нежели «У одноногого разбойника». За чисто выскобленными столиками чинно восседали посетители — ремесленники, торговцы, пара свободных от службы стражников, наёмник из охраны торгового каравана. Брайан уже занял для друзей стол в углу и призывно махал им рукой. Приветственно кивнув возвышавшемуся за стойкой Корагону, друзья направились на свои места.
Когда все трое уселись на скамейки, рядом как из-под земли вырос худощавый вертлявый человечек, сияющий чисто выстиранным белым фартуком, угодливой улыбкой и смазанной маслом аккуратной бородкой.
— Чего подать почтенным господам? — приветливо осведомился он.
— Для начала жаркого, сыра, фруктов и красного монастырского. Пока пару бутылок, а там посмотрим, — велел Лерой. — Только учти, если на вкус и запах оно будет отличаться от того, которым меня не далее как сегодня утром угощал мастер Ультар, то клянусь твоей бородой — ты этой самой бороды тут же и лишишься. Уразумел?
— Ну что вы! Для вас всё только самое лучшее! — залебезил вертлявый и мигом испарился.
— Сурово ты с ним, — покачал головой Элард. — Старательный же малый.
— Грим-то? Что да то да, старательный, — усмехнулся Клиф. — Правда, старательность его до добра не доведёт.
— Почему? — удивился Элард.
— Да ходит слушок, что наш Грим наводит на подвыпивших клиентов с толстыми кошельками «работничков» Ночной гильдии, — ответил за Клифа Брайан. — За руку его, конечно, пока не ловили, но для подозрений есть все основания. Попомни мои слова, рано или поздно он окажется за Барьером.
— В наше время там кто угодно может оказаться, — вздохнул Лерой.
Помолчали.
Шустрый Грим притащил блюдо с дымящимся мясом и вино. Потом принёс крупно нарезанный сыр, хлеб, тарелку с яблоками и виноградом. Друзья приступили к пиру. Вскоре настроение их улучшилось, потекла оживлённая беседа.
В таверне меж тем появлялись новые посетители взамен уходящих. За соседним столиком пристроилась четвёрка охотников. Лесные бродяги свалили у стены свои сумки и длинные луки, расстегнули вороты потёртых кожаных курток и стали наперебой заказывать всякую всячину улыбчивому Гриму. Элард, сидевший лицом к охотникам, глядел на них во все глаза.
— Ты посмотри, Лерой, как этот парень похож на тебя! — воскликнул он.
Друзья обернулись.
— С ума сойти! — выразил своё изумление Клиф. — Похоже, отец Лероя был в молодости тем ещё ходоком!
— Попридержи язык! — шикнул на него Лерой. — У меня и без тебя такое чувство, словно я раздвоился.
— А вы что, не знаете его, что ли? — удивился Брайан. — Это же Гаан. Он всё время вместе с этими ребятами охотится. Тот, что слева — Драгомир. А эти двое — Никлас и Гримбольд. Они Хараду недавно новые ножи заказывали.
Охотники тоже заметили пристальное внимание, которое им оказывала компания за соседним столом. Тот, кого ученик кузнеца назвал Драгомиром, не стал играть в дипломатию, а попросту спросил:
— Эй, ребята, какого демона вам от нас надо? Чего вы на нас уставились?
Тут сидевший рядом с ним охотник со светлой бородой, которого звали Никлас, тоже обратил внимание на сходство своего молодого товарища и Лероя.
— Ого! Глянь, Гримбольд, похоже наш Гаан и этот малый — птенцы из одного выводка! — толкнул он локтем смуглого жилистого зверобоя с крючковатым носом.
— Бывает же такое! — поразился Гаан.
— Грим! — позвал Лерой разносчика, который как раз принёс охотникам закуски. — Притащи отважным зверобоям по бутылке вина за мой счёт. И нам ещё парочку.
Не прошло и получаса, как охотники и искатели сокровищ, сдвинув столы, пировали вместе. Со всех сторон сыпались шутки и предположения относительно причины сходства Гаана и Лероя. От некоторых из них краснели уши даже у всякое слыхавшего Грима, который бегал туда-сюда, едва успевая подавать еду и выпивку.
— Не знаю, родня мы или нет, но я должен сделать тебе подарок, — дружески похлопывая по спине Лероя, заплетающимся языком говорил Гаан. Он потянулся за валявшейся у стены сумкой, едва не упав при этом со скамейки, покопался там и извлёк отлично выделанную шкуру с лоснящимся чёрным мехом.
— Варг! Сам добыл. Чуть не сожрал меня, с-скотина. Дарю! — заявил охотник и повесил мех Лерою на плечо.
— Спасибо, брат! — едва не прослезился тот. — Я тоже должен тебе что-нибудь подарить.
Подарить было нечего, и тогда Лерой достал из сумки чёрный мешочек и вытащил из него первый попавшийся предмет. Это была та плоская штука с непонятными буквами.
— Вот, держи! На память, — положил он подарок перед Гааном.
— Это чего? — не понял тот.
— Откуда я знаю? Какая-то древность.
Гаан недоверчиво взял подарок в руки и принялся его разглядывать.
— А я уже видел такие закорючки, — заявил он.
— Не может быть! Где? — вскинулся Лерой.
— В пирамиде. Знаешь Долину Пирамид?
— Не знаю. Но слышал.
— Ну вот, там и видел. Точно такие же закорючки.
— Покажешь?
— Сейчас?
— А почему нет?
— Ну-у... — выпятив нижнюю губу, задумался Гаан.
— Эй, хватит там шептаться! Давайте лучше выпьем! — проорал над ухом Лероя Драгомир. — За удачу!
И все выпили за удачу. Затем за дружбу. Потом за что-то ещё...
Очухались Лерой, Гаан, Элард и Драгомир уже в городской тюрьме, помещавшейся рядом с казармами. Брайана, Никласа и Гримбольда нигде видно не было. Зато по другую сторону решётки обнаружилось хмурое лицо Вульфгара — начальника городской стражи.
— Как спалось? — ехидно осведомился он у заключённых.
— Жестковато тут у вас, — морщась от боли в голове, проворчал Лерой.
— А ты разве ещё не привык? Поди, не первый раз у нас ночуешь, — ухмыльнулся Вульфгар. — Давненько тебя тут не было. Говорят, болел? Вижу, вижу — поправился.
Позади Лероя раздался плеск воды и фырканье. Это Элард засунул голову в заботливо поставленную стражниками в углу темницы бадейку с водой. К его занятию немедленно присоединились остальные узники.
— Короче, Вульфгар, прекращай измываться, — простонал Лерой. — Или выпускай нас уже, или притащи пива. Башка раскалывается.
— Может, тебе ещё и музыкантов позвать? — продолжал глумиться начальник стражи.
— Не, музыканты вчера уже были... Кажется, — постарался припомнить Лерой.
— А как же, и музыканты, и девочки в «Красном фонаре». Это где вы драку устроили. Там вас и повязали мои ребята. Пришлось даже дневную смену поднимать, иначе бы не справились, — подсказал Вульфгар. — Вон того здоровяка с его двуручником еле скрутили. Руга уже предлагал его пристрелить, чтоб зря не маяться.
— И что? — тупо спросил Лерой.
— И ничего. Набуянили на полторы тысячи золотых. Сами заплатите или дружков своих попросите?
— Каких дружков?
— Ну, с вами же ещё Гримбольд с Никласом были? Седина, понимаешь, в бороду... Пили вместе, но у них-то ума хватило удрать до появления стражи.
— А Брайан? — уточнил на всякий случай Лерой.
— А что Брайан? Он с утра в кузнице молотом машет. Правда, бледный весь какой-то и синяк под глазом, — развлекался Вульфгар. — Так что, штраф платить он будет или ты?
— Я... наверное... — угрюмо ответил Лерой и обернулся назад. — Клиф! Слышишь, нет? У нас деньги остались?
— Если на корабль никто не забрался и не нашёл мой тайник, то остались, — скорбным голосом отозвался тот, кривя разбитую губу и ероша мокрые волосы.
— Вот и славно, — подытожил Вульфгар. — Выметайтесь отсюда, и чтоб к вечеру полторы тысячи были у меня. Или будете с судьёй разбираться, а у него разговор короткий. Мика, выпускай их!
Решётка с душераздирающим скрежетом сдвинулась в сторону и заключённые гуськом выбрались из темницы.
— Ведь обещал отцу, что буду сторониться хмельного... — печально проговорил Элард в пространство.
— Добришко ваше на столе, — сообщил Мика.
Освобождённые узники окружили заваленный вещами стол и принялись разбираться, что кому принадлежит, пристраивая на место пояса, сумки и оружие.
— Кажется, ты мне это вчера подарил, — поднял Гаан непонятный предмет.
— А ты мне кое-что обещал показать, — припомнил Лерой.
— Я от своих слов не отказываюсь, — ответил молодой охотник. — Только давай завтра.
— Да уж, сегодня у нас совсем другие заботы, — проворчал искатель сокровищ.
На причале под фонарным столбом скучали трое стражников. Им тоже явно хотелось развлечься или уж завалиться спать, но служба есть служба. Проходя мимо них, Клиф сунул старшему несколько золотых и попросил присмотреть, чтобы на корабль не пролез какой-нибудь бездельник. Стражник согласно наклонил голову. Всё равно им торчать на пристани до рассвета, так почему бы не получить за это несколько лишних монет?
Больше всего народа было на узкой, ярко освещённой улочке между портовой таверной и заведением Бромора. Здесь толпились успевшие подвыпить моряки со стоящих в гавани кораблей, жители Портового квартала — рабочие с верфи, нищие, рыбаки, грузчики, воры и тому подобная публика. Какой-то задиристый матрос заступил было друзьям дорогу, но их крепкие фигуры, оружие и решительные лица мигом отбили у него желание затевать ссору.
Когда троица уже миновала таверну, из тёмного проулка выбежал какой-то парнишка, споткнулся и рухнул бы им под ноги, если бы Элард не схватил его за шкирку и не поставил на ноги.
— Спасибо, ты настоящий друг! А как тебя зовут? А куда вы идёте? Можно я пойду с вами? А то этот дурак всё время меня дразнит и бьёт! — затараторил мальчишка, указывая в ту сторону, откуда прибежал.
Клиф взглянул в том направлении и увидел прятавшегося в тени ещё одного подростка, на вид чуть старше первого.
— Эй, а ну, иди сюда! — велел Клиф.
Парнишка с независимым видом вышел на свет фонаря и засунул руки в карманы рваных штанов.
— Ба, да это, никак, Рен! — узнал его Клиф.
— Что за Рен? — без особого любопытства уточнил Лерой.
— Местный оболтус. Его отец, Вильям, подрабатывает на погрузке кораблей, а иногда рыбачит вместе с Фаримом, пока этот вот оглоед бездельничает и суёт свой нос в каждую дырку.
— Неправда, я отцу помогаю! — возмутился Рен.
— В самом деле? Хвалю. Вот только зачем ты дурачка обижаешь, а? — строго спросил Клиф. — Ты же знаешь, что Мад не в себе.
— Я не дурачок! Это ты дурачок! И Рен тоже дурачок! А я умный, и Альвин говорит, что я умный! Он меня взял в главные помощники, навоз в загоне чистить! От овец всегда много навоза, а ты обзываешься! — возмутился Мад, вертясь в бесплодных стараниях освободить свой воротник из железных пальцев Эларда.
— А чего он пристал? «Тебе нужен друг, тебе нужен друг?!» — передразнил Рен Мада. Вышло очень похоже, так что все невольно заухмылялись.
— Нехорошо издеваться над слабыми, — продолжал свои нравоучения Клиф. — Если ты уже сейчас так себя ведёшь, то кем же ты станешь, когда вырастешь?
— Пиратом! — задрав нос, заявил Рен.
Все трое расхохотались.
— Ладно, Клиф, оставь их в покое, — отсмеявшись, сказал Лерой. — Элард, отпусти этого бедолагу.
Элард разжал пальцы, и Мад немедленно шлёпнулся задом на брусчатку.
— Ты мне не друг! — заявил он, хватаясь за ушибленное место.
— Да я, в общем, и не напрашиваюсь, — развёл руками тот.
Парнишка бессмысленно хлопал глазами — ответ Эларда явно оказался для него слишком сложным.
— Ты у Альвина ночуешь? — спросил Клиф.
— У Альвина. Альвин добрый, мы с ним друзья! Он разрешает спать на сушёной траве, которую едят овцы! Овцы тоже добрые и мы с ними друзья!
— Ну, ступай тогда к Альвину и ложись спать, — подтолкнул Клиф Мада в направлении дома мясника.
— А этот куда делся? — огляделся Лерой в поисках Рена. Но того уже и след простыл.
Друзья поднялись в Нижний квартал, свернули налево и, миновав арку, оказались в таверне «Весёлая маска».
Это было куда более приличное заведение, нежели «У одноногого разбойника». За чисто выскобленными столиками чинно восседали посетители — ремесленники, торговцы, пара свободных от службы стражников, наёмник из охраны торгового каравана. Брайан уже занял для друзей стол в углу и призывно махал им рукой. Приветственно кивнув возвышавшемуся за стойкой Корагону, друзья направились на свои места.
Когда все трое уселись на скамейки, рядом как из-под земли вырос худощавый вертлявый человечек, сияющий чисто выстиранным белым фартуком, угодливой улыбкой и смазанной маслом аккуратной бородкой.
— Чего подать почтенным господам? — приветливо осведомился он.
— Для начала жаркого, сыра, фруктов и красного монастырского. Пока пару бутылок, а там посмотрим, — велел Лерой. — Только учти, если на вкус и запах оно будет отличаться от того, которым меня не далее как сегодня утром угощал мастер Ультар, то клянусь твоей бородой — ты этой самой бороды тут же и лишишься. Уразумел?
— Ну что вы! Для вас всё только самое лучшее! — залебезил вертлявый и мигом испарился.
— Сурово ты с ним, — покачал головой Элард. — Старательный же малый.
— Грим-то? Что да то да, старательный, — усмехнулся Клиф. — Правда, старательность его до добра не доведёт.
— Почему? — удивился Элард.
— Да ходит слушок, что наш Грим наводит на подвыпивших клиентов с толстыми кошельками «работничков» Ночной гильдии, — ответил за Клифа Брайан. — За руку его, конечно, пока не ловили, но для подозрений есть все основания. Попомни мои слова, рано или поздно он окажется за Барьером.
— В наше время там кто угодно может оказаться, — вздохнул Лерой.
Помолчали.
Шустрый Грим притащил блюдо с дымящимся мясом и вино. Потом принёс крупно нарезанный сыр, хлеб, тарелку с яблоками и виноградом. Друзья приступили к пиру. Вскоре настроение их улучшилось, потекла оживлённая беседа.
В таверне меж тем появлялись новые посетители взамен уходящих. За соседним столиком пристроилась четвёрка охотников. Лесные бродяги свалили у стены свои сумки и длинные луки, расстегнули вороты потёртых кожаных курток и стали наперебой заказывать всякую всячину улыбчивому Гриму. Элард, сидевший лицом к охотникам, глядел на них во все глаза.
— Ты посмотри, Лерой, как этот парень похож на тебя! — воскликнул он.
Друзья обернулись.
— С ума сойти! — выразил своё изумление Клиф. — Похоже, отец Лероя был в молодости тем ещё ходоком!
— Попридержи язык! — шикнул на него Лерой. — У меня и без тебя такое чувство, словно я раздвоился.
— А вы что, не знаете его, что ли? — удивился Брайан. — Это же Гаан. Он всё время вместе с этими ребятами охотится. Тот, что слева — Драгомир. А эти двое — Никлас и Гримбольд. Они Хараду недавно новые ножи заказывали.
Охотники тоже заметили пристальное внимание, которое им оказывала компания за соседним столом. Тот, кого ученик кузнеца назвал Драгомиром, не стал играть в дипломатию, а попросту спросил:
— Эй, ребята, какого демона вам от нас надо? Чего вы на нас уставились?
Тут сидевший рядом с ним охотник со светлой бородой, которого звали Никлас, тоже обратил внимание на сходство своего молодого товарища и Лероя.
— Ого! Глянь, Гримбольд, похоже наш Гаан и этот малый — птенцы из одного выводка! — толкнул он локтем смуглого жилистого зверобоя с крючковатым носом.
— Бывает же такое! — поразился Гаан.
— Грим! — позвал Лерой разносчика, который как раз принёс охотникам закуски. — Притащи отважным зверобоям по бутылке вина за мой счёт. И нам ещё парочку.
Не прошло и получаса, как охотники и искатели сокровищ, сдвинув столы, пировали вместе. Со всех сторон сыпались шутки и предположения относительно причины сходства Гаана и Лероя. От некоторых из них краснели уши даже у всякое слыхавшего Грима, который бегал туда-сюда, едва успевая подавать еду и выпивку.
— Не знаю, родня мы или нет, но я должен сделать тебе подарок, — дружески похлопывая по спине Лероя, заплетающимся языком говорил Гаан. Он потянулся за валявшейся у стены сумкой, едва не упав при этом со скамейки, покопался там и извлёк отлично выделанную шкуру с лоснящимся чёрным мехом.
— Варг! Сам добыл. Чуть не сожрал меня, с-скотина. Дарю! — заявил охотник и повесил мех Лерою на плечо.
— Спасибо, брат! — едва не прослезился тот. — Я тоже должен тебе что-нибудь подарить.
Подарить было нечего, и тогда Лерой достал из сумки чёрный мешочек и вытащил из него первый попавшийся предмет. Это была та плоская штука с непонятными буквами.
— Вот, держи! На память, — положил он подарок перед Гааном.
— Это чего? — не понял тот.
— Откуда я знаю? Какая-то древность.
Гаан недоверчиво взял подарок в руки и принялся его разглядывать.
— А я уже видел такие закорючки, — заявил он.
— Не может быть! Где? — вскинулся Лерой.
— В пирамиде. Знаешь Долину Пирамид?
— Не знаю. Но слышал.
— Ну вот, там и видел. Точно такие же закорючки.
— Покажешь?
— Сейчас?
— А почему нет?
— Ну-у... — выпятив нижнюю губу, задумался Гаан.
— Эй, хватит там шептаться! Давайте лучше выпьем! — проорал над ухом Лероя Драгомир. — За удачу!
И все выпили за удачу. Затем за дружбу. Потом за что-то ещё...
Очухались Лерой, Гаан, Элард и Драгомир уже в городской тюрьме, помещавшейся рядом с казармами. Брайана, Никласа и Гримбольда нигде видно не было. Зато по другую сторону решётки обнаружилось хмурое лицо Вульфгара — начальника городской стражи.
— Как спалось? — ехидно осведомился он у заключённых.
— Жестковато тут у вас, — морщась от боли в голове, проворчал Лерой.
— А ты разве ещё не привык? Поди, не первый раз у нас ночуешь, — ухмыльнулся Вульфгар. — Давненько тебя тут не было. Говорят, болел? Вижу, вижу — поправился.
Позади Лероя раздался плеск воды и фырканье. Это Элард засунул голову в заботливо поставленную стражниками в углу темницы бадейку с водой. К его занятию немедленно присоединились остальные узники.
— Короче, Вульфгар, прекращай измываться, — простонал Лерой. — Или выпускай нас уже, или притащи пива. Башка раскалывается.
— Может, тебе ещё и музыкантов позвать? — продолжал глумиться начальник стражи.
— Не, музыканты вчера уже были... Кажется, — постарался припомнить Лерой.
— А как же, и музыканты, и девочки в «Красном фонаре». Это где вы драку устроили. Там вас и повязали мои ребята. Пришлось даже дневную смену поднимать, иначе бы не справились, — подсказал Вульфгар. — Вон того здоровяка с его двуручником еле скрутили. Руга уже предлагал его пристрелить, чтоб зря не маяться.
— И что? — тупо спросил Лерой.
— И ничего. Набуянили на полторы тысячи золотых. Сами заплатите или дружков своих попросите?
— Каких дружков?
— Ну, с вами же ещё Гримбольд с Никласом были? Седина, понимаешь, в бороду... Пили вместе, но у них-то ума хватило удрать до появления стражи.
— А Брайан? — уточнил на всякий случай Лерой.
— А что Брайан? Он с утра в кузнице молотом машет. Правда, бледный весь какой-то и синяк под глазом, — развлекался Вульфгар. — Так что, штраф платить он будет или ты?
— Я... наверное... — угрюмо ответил Лерой и обернулся назад. — Клиф! Слышишь, нет? У нас деньги остались?
— Если на корабль никто не забрался и не нашёл мой тайник, то остались, — скорбным голосом отозвался тот, кривя разбитую губу и ероша мокрые волосы.
— Вот и славно, — подытожил Вульфгар. — Выметайтесь отсюда, и чтоб к вечеру полторы тысячи были у меня. Или будете с судьёй разбираться, а у него разговор короткий. Мика, выпускай их!
Решётка с душераздирающим скрежетом сдвинулась в сторону и заключённые гуськом выбрались из темницы.
— Ведь обещал отцу, что буду сторониться хмельного... — печально проговорил Элард в пространство.
— Добришко ваше на столе, — сообщил Мика.
Освобождённые узники окружили заваленный вещами стол и принялись разбираться, что кому принадлежит, пристраивая на место пояса, сумки и оружие.
— Кажется, ты мне это вчера подарил, — поднял Гаан непонятный предмет.
— А ты мне кое-что обещал показать, — припомнил Лерой.
— Я от своих слов не отказываюсь, — ответил молодой охотник. — Только давай завтра.
— Да уж, сегодня у нас совсем другие заботы, — проворчал искатель сокровищ.
Глава 4. В Долине Пирамид
— Ну, вот мы и на месте, — радушно взмахнул рукой с зажатым в ней луком Гаан, как будто привёл друзей не в безлюдную низину между поросшими лесом утёсами, а в собственную охотничью избушку.
Они только что выбрались из узкой расселины, по дну которой пролегала одна из двух троп, что вели в это уединённое место. Правда, местные обитатели оказались не очень гостеприимными. Но теперь оба напавших на них глорха без движения валялись на каменистой почве, и у искателей сокровищ появилась возможность оглядеться.
Они стояли на краю довольно ровного, особенно по сравнению с окружающими нагромождениями скал, покрытого щебнем пространства, над которым царило огромное ступенчатое сооружение из крупных блоков серого камня — Большая пирамида. Слева, у самого края долины, стояла пирамида поменьше. А справа от путешественников щетинились разной степени сохранности колоннами руины какого-то более изящного здания. Этот вид, вкупе с тишиной, нарушаемой едва различимым шелестом ветра в кронах мрачных пихт и криком одинокого ворона, рождал меланхоличное и слегка тревожное чувство.
— Обалдеть! — восторженно выдохнул Элард. — Сколько же чудес на свете! Я и к Хоринису всё никак не могу привыкнуть, а здесь тако-о-ое...
— Всегда думал, что они поменьше, — постарался напустить на себя небрежный вид Лерой. Он неоднократно бывал во всех населённых местах Хориниса от фермы на Верхних пастбищах, что возле прохода в Долину Рудников, до портового городка Дракия, лежащего на южной оконечности острова, но в это глухое место никогда не заглядывал и сейчас тоже был изрядно потрясён.
— Вы только представьте, сколько веков, а, может, и тысячелетий они здесь простояли, — подлил масла в огонь донельзя довольный произведённым эффектом Гаан.
— Да уж, и за эти века их наверняка обшарили сверху донизу сто тысяч раз, — с сомнением хмыкнул Лерой.
— Разве в этом дело? Лерой, ты только взгляни — они будто пустили каменные корни до самого подземного мира! — продолжал восхищаться Элард.
— Это где царство Белиара, что ли? Умеешь ты обнадёжить, дружище. Я после прошлого знакомства с порождениями Тьмы еле жив остался, — проворчал Лерой.
— Жаль, Клиф всего этого не видит, — не слушая ворчания приятеля, вздохнул Элард.
— А почему вы его с собой не позвали? — спросил Гаан.
— Сказал, что сегодня Брахим обещал придти, чтобы красиво написать на борту «Ската» название, — отмахнулся Лерой. — Да и вообще, Клиф — натура не романтического склада. Ему восторги Эларда вряд ли будут понятны. Ещё, пожалуй, примется вычислять, сколько на эти сооружения камня пошло, да как много народа работало на строительстве...
— Ну, не знаю... — протянул Гаан. — Эти пирамиды редко кого оставляют равнодушным. Я сам, когда меня Гримбольд сюда в первый раз привёл, бегал тут полдня с круглыми глазами. Но чаще людей здесь охватывает суеверный ужас. Поэтому в этой долине мало кто бывает.
— Их можно понять. У меня, например, тоже мороз по коже, — поёжился Лерой. — А где знаки, о которых ты говорил?
— Там, наверху.
— На Большой пирамиде?
— Да.
— Ух ты! — обрадовался Элард. — Тогда побежали!
С этими словами молодой островитянин устремился к циклопическому сооружению, не оглядываясь на спутников.
— Шею не сверни, шальной! — крикнул ему вслед Лерой.
Они с Гааном скорым шагом пошли в том же направлении, но сильно отстали от нетерпеливого Эларда. Когда они одолели крутой подъём на пирамиды, ещё не восстановивший полностью силы после болезни, Лерой изрядно запыхался. Гаан же дышал ровно, лишь слегка раскраснелся.
Из входа в тесное помещение, устроенное древними строителями на вершине, навстречу им выбрался Элард.
— Темно там. Но я точно видел в углу какую-то каменную штуку вроде ящика, — заявил он.
— Так факел зажги, — отмахнулся пытавшийся отдышаться Лерой.
— А где они?
— Вот чудак! Ты же их всю дорогу на спине тащишь!
— О! Точно! — обрадовался Элард и сбросил с плеча мешок, из которого торчали рукоятки двух кирок. Он достал факел, зажёг его и подвёл спутников к стоявшему в углу помещения массивному сундуку.
Предмет этот был изготовлен из странного желтовато-бурого камня, отличавшегося лёгким металлическим блеском. Поверхность его покрывал загадочный узор, в углубления которого за те века, что он здесь простоял, набилась пыль, каменная крошка и Белиар знает, что ещё. Крышка сундука была плотно закрыта.
— Его кто-нибудь открывал? — спросил Лерой, указывая на сундук.
— Не знаю, наверное, — пожал плечами Гаан.
— А ты пробовал?
— Пробовал. Но я не умею взламывать замки.
— Так там и замок есть? — удивился Лерой. — Элард, посторонись, я попробую...
— А ты умеешь?
— Конечно. Я же искатель сокровищ, не забыл? — с этими словами Лерой извлёк из поясной сумки отмычку и принялся ковыряться ею в замочной скважине. Элард опустил факел пониже, чтобы взломщику было лучше видно.
Лерой пыхтел над замком довольно долго. Его уверенное заявление о том, что он умеет их вскрывать, основывалось на единственном уроке, который однажды дал ему Элврих. Тот, в свою очередь, сам едва научился этому у своего дяди — столяра Торбена, который снабжал замками свои сундуки, ларцы и комоды. Но немудрящие изделия кузнеца Карла из Портового квартала или более основательные изделия умельцев с материка всё же сильно отличались от хитрого запорного устройства, которым был снабжён древний сундук в пирамиде. К тому же, в нём уже не раз пробовали ковыряться и оставили в скважине обломки двух-трёх отмычек.
Наконец, Лерой был вынужден сдаться.
— Бесполезно, — сказал он. — Наверное, там всё окончательно окаменело за прошедшие века.
— Да чего голову ломать? Отойди-ка! — отстранил его от сундука Элард, уже успевший передать Гаану факел и извлечь из мешка кирку. — И-эх! — от души размахнулся он.
Раздался звонкий удар, кирка отскочила от крышки сундука и врезалась стену постройки. Только навыки, выработанные постоянными упражнениями с двуручным мечом, позволили парню удержать орудие в руках и сохранить равновесие.
— Ничего себе! — обескуражено произнёс он, разглядывая слегка расплющенное и искривившееся жало кирки.
— Думаешь, ты первый такой умный? — покачал головой Гаан. — Об этот сундучок, поди, не один заступ расколотили, а на нём ни царапины.
— Да, умели раньше делать... — поскрёб в затылке Элард.
— Брось ты его, — проворчал Лерой. — Его уже наверняка сто раз вскрывали и, если что и было, выгребли ещё когда Робар Первый «агу» кричал. Гаан, так где эти твои надписи?
— Вот здесь, — отвечал охотник, отойдя в противоположный угол и присев на корточки. Когда он ладонью смёл толстый слой пыли и нанесённых ветром сухих листьев, стало видно, что скрывавшаяся под ними плита отличается от других. Всю её поверхность покрывали надписи, очень похожие на те, что украшали подаренный Лероем Гаану предмет, который тот немедленно извлёк на свет факела.
— Ага, точно такие же знаки! — азартно закричал Лерой.
— И что? — спросил Элард.
Все трое переглянулись и замолчали. А действительно, что?
— Хм... — смущённо почесал нос Лерой. — Только зря время потеряли.
— Почему зря? Теперь я точно знаю, что твой подарок очень древний, — стараясь сгладить неловкое положение, пробормотал Гаан.
— Это и так было понятно, — вздохнул Лерой. — Мы его в таком месте нашли, куда никто тысячу лет носа не совал. И ещё столько же не сунул бы, если б не Элард.
— Не, это не я. Это Эмбериус, — покачал головой тот и пояснил на вопросительный взгляд Гаана: — Маг наш. Он мне советы подавал, как пройти сквозь магическую завесу и попасть в подземелье.
— Я смотрю, вы на самом деле заправские искатели сокровищ! — восхитился Гаан.
— На самом деле нам просто повезло, — скромно отмахнулся Элард. — Ну что, Лерой, побродим ещё то немного — и в город?
Но Лерой ничего не ответил. Он молча выхватил у Гаана факел и, упав на четвереньки, приник к самой плите, едва не уткнувшись в неё носом. Потом он достал кинжал и принялся ковырять им в середине плиты. Элард и Гаан склонились рядом, с любопытством наблюдая за работой приятеля.
Наконец стало видно, что в середине плиты имеется узкое отверстие. Но забившая его грязь и каменная крошка за века слежались так, что с трудом поддавались клинку. Однако Лерой, взявший верный след, проявил несвойственное ему в повседневной жизни упорство и продолжал отковыривать крупицу за крупицей, время от времени сильно дуя в отверстие, чтобы удалить мусор. Друзья жарко дышали ему в затылок.
— Вы ещё языки высуньте, как Зубастик! — на миг оторвавшись от работы, усмехнулся археолог-любитель.
— Кто такой Зубастик? — удивился Гаан.
— Собака Бэнни, — продолжая яростно скрести камень, буркнул Лерой.
— А-а... — закивал ровным счётом ничего не понявший охотник, слишком увлечённый наблюдением за раскопками, чтобы требовать объяснений.
Наконец, отверстие было освобождено от посторонней субстанции.
— Элард, вода есть? — спросил Лерой, не оборачиваясь.
Пока островитянин соображал, при чём здесь вода, Гаан нашёлся первым.
— Промыть надо? — спросил он. — У меня шнапс есть.
— Давай! — потребовал Лерой. — Это ещё лучше.
Он влил не меньше половины полученной от охотника фляги в отверстие. Помещение наполнилось резким запахом сивухи.
— Ну и пакость! — поморщился Лерой. — Как вы его только пьёте?
— Да я и не пью, — пожал плечами Гаан. — Держу при себе на всякий случай. Рану промыть или ещё что. А вот ты позавчера на спор целую бутылку всосал и не поморщился.
— Когда?! — подскочил на месте Лерой.
— Как это когда? Мы же после Корагона завалились к Кардифу, в «Одноногого разбойника». Вас с Никласом там ещё моряки косяками с болотником угощали. Никлас отказался, а ты взял две штуки... Ты что, ничего не помнишь? — вмешался Элард.
— Ну-у... — замялся Лерой. — Гаан, одолжи ненадолго ту штуковину.
Охотник протянул Лерою его подарок. Тот взял загадочный предмет, повертел в руках и решительно сунул более тонким концом в расчищенное отверстие. Нажал. Сначала ничего не происходило, а потом раздался глухой щелчок. Лерою показалось, что вещицу в его руках повело в сторону, и он разжал пальцы.
Раздался звук, будто вздохнул кто-то очень большой и страшно усталый. Плита повернулась и отъехала в сторону, открыв тёмное прямоугольное отверстие.
Факел уже снова был в руках Эларда, и тот не замедлил сунуть его в открывшийся лаз. Стало видно, что это всего лишь неглубокая ниша, наполовину заполненная какими-то не то палочками, не то косточками, и истлевшей ветошью. Чем это всё являлось ранее, понять было невозможно. Лерой решительно разгрёб этот хлам и нащупал какой-то твёрдый предмет, на поверку оказавшийся плоской каменной плиткой. Пошарив снова, он извлёк широкое металлическое кольцо. Больше в нише ничего не было.
— Не густо, — подытожил Лерой, разглядывая добычу.
— Смотри, здесь что-то нарисовано! — воскликнул Элард, поднося факел к каменной плитке.
— Карта? — предположил Гаан.
— Похоже на то, — согласился Лерой. — Надо вынести её на свет.
Он выпрямился и в этот миг снова раздался звук, похожий на вдох, глубоко под ногами что-то заскрипело, и каменная плита вернулась на своё место, плотно закупорив углубление в полу. Правда, теперь она была обращена кверху ровной поверхностью, лишённой любых надписей или иных знаков. Ключ, при помощи которого друзьям удалось отворить тайник, также скрылся внутри. Попытки вновь открыть углубление и извлечь подаренную Гану вещицу оказались тщетными.
— Да демон с ним! — отмахнулся охотник от сожалений Лероя. — Свою задачу он уже выполнил.
— Верно. Но я хочу, чтобы ты взял хотя бы это, — сказал тот и протянул Гаану найденное кольцо.
— Спасибо, — ответил охотник и немедленно сунул в кольцо палец. Замер, прислушиваясь к ощущениям. Помахал руками. Подпрыгнул на месте.
— Что это с ним? — прошептал Элард.
— Магическое. Кольцо магическое! — радостно заявил Гаан. — Я будто стал лёгким и упругим, как новый лук. Удивительное ощущение!
— Вот и отлично! — обрадовался Лерой. — Ты после этого похода точно не внакладе. И мы, надеюсь, тоже окажемся в выигрыше.
Лерой вынес табличку наружу и теперь смог рассмотреть её более подробно. Это действительно была карта, изображавшая остров, размещённый в центре таблички. С краю извивалась глубоко прорезанная линия, обозначавшая побережье ещё какой-то суши.
— Так понимаю, островок этот здесь неспроста нарисован. Ещё бы понять, где он находится. Тут есть какие-то закорючки, но что они означают, вряд ли кто теперь сможет сказать, — кусая губу, проговорил Лерой.
— Лично я в картах не силён, — пожал плечами Гаан.
— Ну-ка, — потянулся к находке Элард. Он внимательно рассмотрел карту и уверенно заявил: — Вот эта линия с краю — восточное побережье Хориниса.
Спутники уставились на него в немом изумлении.
— Ты что, настолько хорошо разбираешься в географии? — недоверчиво спросил Лерой.
— Не очень, — рассмеялся Элард. — Но у Эмбериуса в обсерватории есть карта Хориниса. Я ещё ребёнком часто её рассматривал, когда приносил для мага рыбу или приходил по какому-нибудь другому делу. И уж эту береговую линию я знаю не хуже, чем собственную ладонь.
— Тогда получается, что этот остров находится на юго-восток от Хориниса, — повертев карту и так, и сяк, заключил Лерой. — А вот расстояние...
— Вероятно, это не очень далеко. Клиф наверняка сможет вычислить точнее, — предположил Элард.
— Ты прав. Ну что, идём в город? — предложил Лерой.
— Я бы ещё тут побродил немного... — начал было Элард, но был прерван возгласом Гаана.
— А это ещё что такое?! — в недоумении проговорил тот.
Искатели сокровищ взглянули вниз, в направлении, которое указывал охотник, и увидели странную фигуру, невесть откуда возникшую у основания пирамиды.
— Статуя? — догадался Лерой. — Откуда она тут взялась?
— Может, из-под земли? — предположил Элард. — Когда механизм сработал и...
— Пойдём, рассмотрим вблизи! — С этими словами Лерой решительно двинулся вниз, прыгая с одной ступени на другую. Друзья последовали за ним.
Когда они спустились на покрытое щебнем дно долины, до статуи оставалось всего несколько шагов, и её уже можно было рассмотреть в подробностях. Высотой изваяние превышало полтора человеческих роста и представляло собой человекоподобную, но сильно утрированную и уплощённую фигуру. Всю её желтоватую, с лёгким металлическим блеском, поверхность, кроме грубо высеченного лица, покрывал причудливый узор.
— Золотая она, что ли? — подал голос Лерой. — Хотя нет, это тот же камень, из какого сделан сундук...
И в этот миг статуя ожила и решительным шагом, неся явную угрозу в каждом движении, направилась к друзьям.
Гаан нашёлся первым. Оттолкнув Лероя в одну сторону, он отпрыгнул в противоположную. Элард, промедлив лишь мгновение, отскочил назад, отшвырнул в сторону мешок и вырвал меч, всё это время висевший у него за спиной. Издав не то рёв, не то хруст, чудовище нанесло удар. Каменная рука столкнулась с клинком, раздался жалобный звон, полетели искры. Элард оказался отброшен на пару шагов, споткнулся о крупный валун, потерял равновесие и упал. Меч, вращаясь в воздухе, улетел куда-то к пирамиде.
Чудовище уже нависло над Элардом, а пущенная Гааном стрела отскочила от каменной шеи, не причинив вреда. Элард откатился в сторону, оказавшись рядом сброшенным мешком. Он вскочил на ноги, походя ухватившись за рукоять кирки. Стряхнул с неё мешок и, пластая воздух острым железом, двинулся на ожившее изваяние.
— Элард, беги!!! — завопил Лерой, прыгавший позади чудища с обнажённым мечом в руке. Узкий клинок его лёгкого оружия выглядел совершенно несерьёзно на фоне огромного противника.
Но молодой островитянин уже ничего не видел и не слышал, кроме врага. На него снизошло вдохновение боя. Раздался звонкий удар, и чудище пошатнулось. Могло показаться, что неподвижные черты его лица выразили лёгкое недоумение. Элард, не теряя времени, обрушил на изваяние новый удар. От туловища монстра во все стороны полетели мелкие осколки.
— Ага! — рявкнул Элард и насел на врага с новой силой.
Ещё несколько ударов — и вдруг чудище замерло, пошло трещинами и рассыпалось у ног тяжело дышащего победителя безвредной кучей камней. Запоздалая стрела Гаана, не найдя чаемого препятствия, просвистела у Эларда над самым ухом, но он этого, кажется, даже не заметил.
— Что это было? — простонал Лерой и, весь дрожа, опустился на щебень.
— Д-демон, чуть в Эларда не попал! — невпопад отозвался Гаан.
— Что-то мне расхотелось тут гулять, — заявил Элард. Отшвырнув измочаленную кирку, он пошёл искать свой меч...
Других приключений на долю отважной троицы в этот день, к счастью, не выпало. Завернув по дороге в «Мёртвую гарпию», чтобы, по выражению Лероя, «слегка успокоить нервы», уже в глубоких сумерках они добрались до причала, возле которого стоял «Скат». Свежую надпись на его борту было видно даже при недостатке света. Клиф стоял у трапа, уперев кулаки в бока.
— Ну что, бродяги, нагулялись? — весело приветствовал он друзей.
— Да уж... — буркнул Лерой, и все трое прошмыгнули мимо Клифа на палубу, скрывшись в рубке. Заинтригованный Клиф последовал за ними.
Уже глубоко за полночь, внимательно выслушав взволнованный рассказ друзей и изучив найденную ими карту, он вынес вердикт:
— Ваш остров лежит в Гатийском море, не очень далеко от Хориниса. От восточного побережья при благоприятном ветре мы доберёмся до него за пару-тройку дней. Конечно, потребуется ещё время, чтобы обогнуть Хоринис с юга. Я никогда раньше не слышал, чтобы на этих координатах была какая-то земля. Хотя, по правде сказать, в тамошних водах никого и не бывает, все основные пути лежат ближе к Хоринису или южнее. Так что мы можем сходить туда и посмотреть своими глазами. Думаю, плавание, да ещё, если повезёт, с небольшим штормом, здорово вас взбодрит. А то вы приуныли что-то. Гаан, ты с нами?
— Нет, мне в лес надо. Я со всеми этими делами и так опоздал с заказом на шкуры. Торбен меня уже завтра будет ждать, а я то по темницам, то по развалинам... — ответил охотник.
— На том острове может оказаться полно дичи, — сделал Лерой слабую попытку уговорить Гаана.
— Угу. Но только если он существует и вы его найдёте. И потом, меня в море страшно укачивает, — замотал головой тот.
— Ну, как знаешь, — не стал больше спорить Лерой. — Только на ночь глядя мы тебя всё равно не отпустим. У нас здесь не слишком просторно, но ещё один человек вполне поместится.
Они только что выбрались из узкой расселины, по дну которой пролегала одна из двух троп, что вели в это уединённое место. Правда, местные обитатели оказались не очень гостеприимными. Но теперь оба напавших на них глорха без движения валялись на каменистой почве, и у искателей сокровищ появилась возможность оглядеться.
Они стояли на краю довольно ровного, особенно по сравнению с окружающими нагромождениями скал, покрытого щебнем пространства, над которым царило огромное ступенчатое сооружение из крупных блоков серого камня — Большая пирамида. Слева, у самого края долины, стояла пирамида поменьше. А справа от путешественников щетинились разной степени сохранности колоннами руины какого-то более изящного здания. Этот вид, вкупе с тишиной, нарушаемой едва различимым шелестом ветра в кронах мрачных пихт и криком одинокого ворона, рождал меланхоличное и слегка тревожное чувство.
— Обалдеть! — восторженно выдохнул Элард. — Сколько же чудес на свете! Я и к Хоринису всё никак не могу привыкнуть, а здесь тако-о-ое...
— Всегда думал, что они поменьше, — постарался напустить на себя небрежный вид Лерой. Он неоднократно бывал во всех населённых местах Хориниса от фермы на Верхних пастбищах, что возле прохода в Долину Рудников, до портового городка Дракия, лежащего на южной оконечности острова, но в это глухое место никогда не заглядывал и сейчас тоже был изрядно потрясён.
— Вы только представьте, сколько веков, а, может, и тысячелетий они здесь простояли, — подлил масла в огонь донельзя довольный произведённым эффектом Гаан.
— Да уж, и за эти века их наверняка обшарили сверху донизу сто тысяч раз, — с сомнением хмыкнул Лерой.
— Разве в этом дело? Лерой, ты только взгляни — они будто пустили каменные корни до самого подземного мира! — продолжал восхищаться Элард.
— Это где царство Белиара, что ли? Умеешь ты обнадёжить, дружище. Я после прошлого знакомства с порождениями Тьмы еле жив остался, — проворчал Лерой.
— Жаль, Клиф всего этого не видит, — не слушая ворчания приятеля, вздохнул Элард.
— А почему вы его с собой не позвали? — спросил Гаан.
— Сказал, что сегодня Брахим обещал придти, чтобы красиво написать на борту «Ската» название, — отмахнулся Лерой. — Да и вообще, Клиф — натура не романтического склада. Ему восторги Эларда вряд ли будут понятны. Ещё, пожалуй, примется вычислять, сколько на эти сооружения камня пошло, да как много народа работало на строительстве...
— Ну, не знаю... — протянул Гаан. — Эти пирамиды редко кого оставляют равнодушным. Я сам, когда меня Гримбольд сюда в первый раз привёл, бегал тут полдня с круглыми глазами. Но чаще людей здесь охватывает суеверный ужас. Поэтому в этой долине мало кто бывает.
— Их можно понять. У меня, например, тоже мороз по коже, — поёжился Лерой. — А где знаки, о которых ты говорил?
— Там, наверху.
— На Большой пирамиде?
— Да.
— Ух ты! — обрадовался Элард. — Тогда побежали!
С этими словами молодой островитянин устремился к циклопическому сооружению, не оглядываясь на спутников.
— Шею не сверни, шальной! — крикнул ему вслед Лерой.
Они с Гааном скорым шагом пошли в том же направлении, но сильно отстали от нетерпеливого Эларда. Когда они одолели крутой подъём на пирамиды, ещё не восстановивший полностью силы после болезни, Лерой изрядно запыхался. Гаан же дышал ровно, лишь слегка раскраснелся.
Из входа в тесное помещение, устроенное древними строителями на вершине, навстречу им выбрался Элард.
— Темно там. Но я точно видел в углу какую-то каменную штуку вроде ящика, — заявил он.
— Так факел зажги, — отмахнулся пытавшийся отдышаться Лерой.
— А где они?
— Вот чудак! Ты же их всю дорогу на спине тащишь!
— О! Точно! — обрадовался Элард и сбросил с плеча мешок, из которого торчали рукоятки двух кирок. Он достал факел, зажёг его и подвёл спутников к стоявшему в углу помещения массивному сундуку.
Предмет этот был изготовлен из странного желтовато-бурого камня, отличавшегося лёгким металлическим блеском. Поверхность его покрывал загадочный узор, в углубления которого за те века, что он здесь простоял, набилась пыль, каменная крошка и Белиар знает, что ещё. Крышка сундука была плотно закрыта.
— Его кто-нибудь открывал? — спросил Лерой, указывая на сундук.
— Не знаю, наверное, — пожал плечами Гаан.
— А ты пробовал?
— Пробовал. Но я не умею взламывать замки.
— Так там и замок есть? — удивился Лерой. — Элард, посторонись, я попробую...
— А ты умеешь?
— Конечно. Я же искатель сокровищ, не забыл? — с этими словами Лерой извлёк из поясной сумки отмычку и принялся ковыряться ею в замочной скважине. Элард опустил факел пониже, чтобы взломщику было лучше видно.
Лерой пыхтел над замком довольно долго. Его уверенное заявление о том, что он умеет их вскрывать, основывалось на единственном уроке, который однажды дал ему Элврих. Тот, в свою очередь, сам едва научился этому у своего дяди — столяра Торбена, который снабжал замками свои сундуки, ларцы и комоды. Но немудрящие изделия кузнеца Карла из Портового квартала или более основательные изделия умельцев с материка всё же сильно отличались от хитрого запорного устройства, которым был снабжён древний сундук в пирамиде. К тому же, в нём уже не раз пробовали ковыряться и оставили в скважине обломки двух-трёх отмычек.
Наконец, Лерой был вынужден сдаться.
— Бесполезно, — сказал он. — Наверное, там всё окончательно окаменело за прошедшие века.
— Да чего голову ломать? Отойди-ка! — отстранил его от сундука Элард, уже успевший передать Гаану факел и извлечь из мешка кирку. — И-эх! — от души размахнулся он.
Раздался звонкий удар, кирка отскочила от крышки сундука и врезалась стену постройки. Только навыки, выработанные постоянными упражнениями с двуручным мечом, позволили парню удержать орудие в руках и сохранить равновесие.
— Ничего себе! — обескуражено произнёс он, разглядывая слегка расплющенное и искривившееся жало кирки.
— Думаешь, ты первый такой умный? — покачал головой Гаан. — Об этот сундучок, поди, не один заступ расколотили, а на нём ни царапины.
— Да, умели раньше делать... — поскрёб в затылке Элард.
— Брось ты его, — проворчал Лерой. — Его уже наверняка сто раз вскрывали и, если что и было, выгребли ещё когда Робар Первый «агу» кричал. Гаан, так где эти твои надписи?
— Вот здесь, — отвечал охотник, отойдя в противоположный угол и присев на корточки. Когда он ладонью смёл толстый слой пыли и нанесённых ветром сухих листьев, стало видно, что скрывавшаяся под ними плита отличается от других. Всю её поверхность покрывали надписи, очень похожие на те, что украшали подаренный Лероем Гаану предмет, который тот немедленно извлёк на свет факела.
— Ага, точно такие же знаки! — азартно закричал Лерой.
— И что? — спросил Элард.
Все трое переглянулись и замолчали. А действительно, что?
— Хм... — смущённо почесал нос Лерой. — Только зря время потеряли.
— Почему зря? Теперь я точно знаю, что твой подарок очень древний, — стараясь сгладить неловкое положение, пробормотал Гаан.
— Это и так было понятно, — вздохнул Лерой. — Мы его в таком месте нашли, куда никто тысячу лет носа не совал. И ещё столько же не сунул бы, если б не Элард.
— Не, это не я. Это Эмбериус, — покачал головой тот и пояснил на вопросительный взгляд Гаана: — Маг наш. Он мне советы подавал, как пройти сквозь магическую завесу и попасть в подземелье.
— Я смотрю, вы на самом деле заправские искатели сокровищ! — восхитился Гаан.
— На самом деле нам просто повезло, — скромно отмахнулся Элард. — Ну что, Лерой, побродим ещё то немного — и в город?
Но Лерой ничего не ответил. Он молча выхватил у Гаана факел и, упав на четвереньки, приник к самой плите, едва не уткнувшись в неё носом. Потом он достал кинжал и принялся ковырять им в середине плиты. Элард и Гаан склонились рядом, с любопытством наблюдая за работой приятеля.
Наконец стало видно, что в середине плиты имеется узкое отверстие. Но забившая его грязь и каменная крошка за века слежались так, что с трудом поддавались клинку. Однако Лерой, взявший верный след, проявил несвойственное ему в повседневной жизни упорство и продолжал отковыривать крупицу за крупицей, время от времени сильно дуя в отверстие, чтобы удалить мусор. Друзья жарко дышали ему в затылок.
— Вы ещё языки высуньте, как Зубастик! — на миг оторвавшись от работы, усмехнулся археолог-любитель.
— Кто такой Зубастик? — удивился Гаан.
— Собака Бэнни, — продолжая яростно скрести камень, буркнул Лерой.
— А-а... — закивал ровным счётом ничего не понявший охотник, слишком увлечённый наблюдением за раскопками, чтобы требовать объяснений.
Наконец, отверстие было освобождено от посторонней субстанции.
— Элард, вода есть? — спросил Лерой, не оборачиваясь.
Пока островитянин соображал, при чём здесь вода, Гаан нашёлся первым.
— Промыть надо? — спросил он. — У меня шнапс есть.
— Давай! — потребовал Лерой. — Это ещё лучше.
Он влил не меньше половины полученной от охотника фляги в отверстие. Помещение наполнилось резким запахом сивухи.
— Ну и пакость! — поморщился Лерой. — Как вы его только пьёте?
— Да я и не пью, — пожал плечами Гаан. — Держу при себе на всякий случай. Рану промыть или ещё что. А вот ты позавчера на спор целую бутылку всосал и не поморщился.
— Когда?! — подскочил на месте Лерой.
— Как это когда? Мы же после Корагона завалились к Кардифу, в «Одноногого разбойника». Вас с Никласом там ещё моряки косяками с болотником угощали. Никлас отказался, а ты взял две штуки... Ты что, ничего не помнишь? — вмешался Элард.
— Ну-у... — замялся Лерой. — Гаан, одолжи ненадолго ту штуковину.
Охотник протянул Лерою его подарок. Тот взял загадочный предмет, повертел в руках и решительно сунул более тонким концом в расчищенное отверстие. Нажал. Сначала ничего не происходило, а потом раздался глухой щелчок. Лерою показалось, что вещицу в его руках повело в сторону, и он разжал пальцы.
Раздался звук, будто вздохнул кто-то очень большой и страшно усталый. Плита повернулась и отъехала в сторону, открыв тёмное прямоугольное отверстие.
Факел уже снова был в руках Эларда, и тот не замедлил сунуть его в открывшийся лаз. Стало видно, что это всего лишь неглубокая ниша, наполовину заполненная какими-то не то палочками, не то косточками, и истлевшей ветошью. Чем это всё являлось ранее, понять было невозможно. Лерой решительно разгрёб этот хлам и нащупал какой-то твёрдый предмет, на поверку оказавшийся плоской каменной плиткой. Пошарив снова, он извлёк широкое металлическое кольцо. Больше в нише ничего не было.
— Не густо, — подытожил Лерой, разглядывая добычу.
— Смотри, здесь что-то нарисовано! — воскликнул Элард, поднося факел к каменной плитке.
— Карта? — предположил Гаан.
— Похоже на то, — согласился Лерой. — Надо вынести её на свет.
Он выпрямился и в этот миг снова раздался звук, похожий на вдох, глубоко под ногами что-то заскрипело, и каменная плита вернулась на своё место, плотно закупорив углубление в полу. Правда, теперь она была обращена кверху ровной поверхностью, лишённой любых надписей или иных знаков. Ключ, при помощи которого друзьям удалось отворить тайник, также скрылся внутри. Попытки вновь открыть углубление и извлечь подаренную Гану вещицу оказались тщетными.
— Да демон с ним! — отмахнулся охотник от сожалений Лероя. — Свою задачу он уже выполнил.
— Верно. Но я хочу, чтобы ты взял хотя бы это, — сказал тот и протянул Гаану найденное кольцо.
— Спасибо, — ответил охотник и немедленно сунул в кольцо палец. Замер, прислушиваясь к ощущениям. Помахал руками. Подпрыгнул на месте.
— Что это с ним? — прошептал Элард.
— Магическое. Кольцо магическое! — радостно заявил Гаан. — Я будто стал лёгким и упругим, как новый лук. Удивительное ощущение!
— Вот и отлично! — обрадовался Лерой. — Ты после этого похода точно не внакладе. И мы, надеюсь, тоже окажемся в выигрыше.
Лерой вынес табличку наружу и теперь смог рассмотреть её более подробно. Это действительно была карта, изображавшая остров, размещённый в центре таблички. С краю извивалась глубоко прорезанная линия, обозначавшая побережье ещё какой-то суши.
— Так понимаю, островок этот здесь неспроста нарисован. Ещё бы понять, где он находится. Тут есть какие-то закорючки, но что они означают, вряд ли кто теперь сможет сказать, — кусая губу, проговорил Лерой.
— Лично я в картах не силён, — пожал плечами Гаан.
— Ну-ка, — потянулся к находке Элард. Он внимательно рассмотрел карту и уверенно заявил: — Вот эта линия с краю — восточное побережье Хориниса.
Спутники уставились на него в немом изумлении.
— Ты что, настолько хорошо разбираешься в географии? — недоверчиво спросил Лерой.
— Не очень, — рассмеялся Элард. — Но у Эмбериуса в обсерватории есть карта Хориниса. Я ещё ребёнком часто её рассматривал, когда приносил для мага рыбу или приходил по какому-нибудь другому делу. И уж эту береговую линию я знаю не хуже, чем собственную ладонь.
— Тогда получается, что этот остров находится на юго-восток от Хориниса, — повертев карту и так, и сяк, заключил Лерой. — А вот расстояние...
— Вероятно, это не очень далеко. Клиф наверняка сможет вычислить точнее, — предположил Элард.
— Ты прав. Ну что, идём в город? — предложил Лерой.
— Я бы ещё тут побродил немного... — начал было Элард, но был прерван возгласом Гаана.
— А это ещё что такое?! — в недоумении проговорил тот.
Искатели сокровищ взглянули вниз, в направлении, которое указывал охотник, и увидели странную фигуру, невесть откуда возникшую у основания пирамиды.
— Статуя? — догадался Лерой. — Откуда она тут взялась?
— Может, из-под земли? — предположил Элард. — Когда механизм сработал и...
— Пойдём, рассмотрим вблизи! — С этими словами Лерой решительно двинулся вниз, прыгая с одной ступени на другую. Друзья последовали за ним.
Когда они спустились на покрытое щебнем дно долины, до статуи оставалось всего несколько шагов, и её уже можно было рассмотреть в подробностях. Высотой изваяние превышало полтора человеческих роста и представляло собой человекоподобную, но сильно утрированную и уплощённую фигуру. Всю её желтоватую, с лёгким металлическим блеском, поверхность, кроме грубо высеченного лица, покрывал причудливый узор.
— Золотая она, что ли? — подал голос Лерой. — Хотя нет, это тот же камень, из какого сделан сундук...
И в этот миг статуя ожила и решительным шагом, неся явную угрозу в каждом движении, направилась к друзьям.
Гаан нашёлся первым. Оттолкнув Лероя в одну сторону, он отпрыгнул в противоположную. Элард, промедлив лишь мгновение, отскочил назад, отшвырнул в сторону мешок и вырвал меч, всё это время висевший у него за спиной. Издав не то рёв, не то хруст, чудовище нанесло удар. Каменная рука столкнулась с клинком, раздался жалобный звон, полетели искры. Элард оказался отброшен на пару шагов, споткнулся о крупный валун, потерял равновесие и упал. Меч, вращаясь в воздухе, улетел куда-то к пирамиде.
Чудовище уже нависло над Элардом, а пущенная Гааном стрела отскочила от каменной шеи, не причинив вреда. Элард откатился в сторону, оказавшись рядом сброшенным мешком. Он вскочил на ноги, походя ухватившись за рукоять кирки. Стряхнул с неё мешок и, пластая воздух острым железом, двинулся на ожившее изваяние.
— Элард, беги!!! — завопил Лерой, прыгавший позади чудища с обнажённым мечом в руке. Узкий клинок его лёгкого оружия выглядел совершенно несерьёзно на фоне огромного противника.
Но молодой островитянин уже ничего не видел и не слышал, кроме врага. На него снизошло вдохновение боя. Раздался звонкий удар, и чудище пошатнулось. Могло показаться, что неподвижные черты его лица выразили лёгкое недоумение. Элард, не теряя времени, обрушил на изваяние новый удар. От туловища монстра во все стороны полетели мелкие осколки.
— Ага! — рявкнул Элард и насел на врага с новой силой.
Ещё несколько ударов — и вдруг чудище замерло, пошло трещинами и рассыпалось у ног тяжело дышащего победителя безвредной кучей камней. Запоздалая стрела Гаана, не найдя чаемого препятствия, просвистела у Эларда над самым ухом, но он этого, кажется, даже не заметил.
— Что это было? — простонал Лерой и, весь дрожа, опустился на щебень.
— Д-демон, чуть в Эларда не попал! — невпопад отозвался Гаан.
— Что-то мне расхотелось тут гулять, — заявил Элард. Отшвырнув измочаленную кирку, он пошёл искать свой меч...
Других приключений на долю отважной троицы в этот день, к счастью, не выпало. Завернув по дороге в «Мёртвую гарпию», чтобы, по выражению Лероя, «слегка успокоить нервы», уже в глубоких сумерках они добрались до причала, возле которого стоял «Скат». Свежую надпись на его борту было видно даже при недостатке света. Клиф стоял у трапа, уперев кулаки в бока.
— Ну что, бродяги, нагулялись? — весело приветствовал он друзей.
— Да уж... — буркнул Лерой, и все трое прошмыгнули мимо Клифа на палубу, скрывшись в рубке. Заинтригованный Клиф последовал за ними.
Уже глубоко за полночь, внимательно выслушав взволнованный рассказ друзей и изучив найденную ими карту, он вынес вердикт:
— Ваш остров лежит в Гатийском море, не очень далеко от Хориниса. От восточного побережья при благоприятном ветре мы доберёмся до него за пару-тройку дней. Конечно, потребуется ещё время, чтобы обогнуть Хоринис с юга. Я никогда раньше не слышал, чтобы на этих координатах была какая-то земля. Хотя, по правде сказать, в тамошних водах никого и не бывает, все основные пути лежат ближе к Хоринису или южнее. Так что мы можем сходить туда и посмотреть своими глазами. Думаю, плавание, да ещё, если повезёт, с небольшим штормом, здорово вас взбодрит. А то вы приуныли что-то. Гаан, ты с нами?
— Нет, мне в лес надо. Я со всеми этими делами и так опоздал с заказом на шкуры. Торбен меня уже завтра будет ждать, а я то по темницам, то по развалинам... — ответил охотник.
— На том острове может оказаться полно дичи, — сделал Лерой слабую попытку уговорить Гаана.
— Угу. Но только если он существует и вы его найдёте. И потом, меня в море страшно укачивает, — замотал головой тот.
— Ну, как знаешь, — не стал больше спорить Лерой. — Только на ночь глядя мы тебя всё равно не отпустим. У нас здесь не слишком просторно, но ещё один человек вполне поместится.
Рассказ полностью дописан. Продолжение см. ниже.
Вероятно, позже будет версия с некоторыми исправлениями.
Последнее редактирование:
