Межфорумный конкурс Пятый ежегодный литературный конкурс "Неизведанная Готика"

CERBERBOSS · 1 Дек 2015

Правила и конкурсные работы
С 35-го сообщения обсуждение конкурсных работ и голосование
84-ое сообщение – результаты и анонс конкурса скриншотов
Далее 84-го сообщения – дальнейшее обсуждение

Далее 118-го сообщения – обсуждение конкурса скриншотов
126-ое, 142-ое, 151-ое сообщения – конкурсные скриншоты
185-ое сообщение - результаты конкурса скриншотов

Уважаемые любители мира «Готика»!
Приглашаем вас принять участие в пятом литературном конкурсе «Неизведанная Готика» на форуме World of Players RU.

Для конкурса определены пять тем-номинаций:

1. Люди-ящеры.
Кто они и откуда? Никто из персонажей не удивился их появлению и внешнему облику, но ни в проповедях Ватраса, ни в речах Ксардаса люди-ящеры не упоминаются. Может это просто клоны-биороботы, прислуживающие драконам, или новая раса, выводимая Белиаром на смену людям и оркам, или древняя раса, решившая вернуть себе мир, воспользовавшись удобным случаем.
2. История Заброшенной Шахты.
С самого начала приключений Безымянного в колонии, мы слышим о Заброшенной шахте. Можно даже увидеть решетку, перегораживающую вход в нее. А во второй части оказывается, что через эту шахту можно спокойно проходить в долину Миненталь и обратно. Но самой шахты в оригинале нет. Что же за тайну скрывает Заброшенная шахта?
3. Животный мир Готики.
Тема, которая была необоснованно проигнорирована в прошлом году. Тем не менее, это практически свободная тема, в которой может быть отражена как жизнь того или иного животного, так и взаимодействие животных с миром людей или отражение тех или иных событий.
4. Избранный: первая битва со Спящим.
Кто был тот Избранный, который отправил Спящего в долгий сон? Как это было? Насколько мир был другим? На эти и другие вопросы вы сможете ответить, посвятив свой рассказ легенде.
5. Путь Аданоса.
Мы знаем как становятся магами Огня, знаем некоторые их обряды и священные артефакты. А что насчет магов Воды, где их монастырь или университет, где послушники-ученики? Неужели та горстка – шесть человек и Ватрас – это все маги Воды на Мордраге, все служители Аданоса?

Сроки проведения конкурса:

1. Начало конкурса - начало приема авторских текстов - 25 декабря 2015 года.
2. Окончание приема авторских текстов - 22 января 2016 года.
3. Начало голосования - 25 января 2016 года.
4. Окончание голосования - 05 февраля 2016 года.
5. Финал конкурса - подведение итогов - 07 февраля 2016 года.

Основные требования к произведениям:

1. К участию в конкурсе принимаются авторские произведения в прозе и стихах, написанные на русском языке и ранее не опубликованные где-либо.
2. Произведения должны соответствовать обозначенным темам конкурса.
3. Объём конкурсного произведения в прозе – от 10 до 70 тысяч знаков с пробелами в текстовом формате Word.
4. Объём конкурсного произведения в стихах – от 20 до 100 строк.

Основные условия проведения конкурса:

1. Участие в конкурсе бесплатное.
2. Участие в конкурсе не ограничено никакими особыми требованиями к автору (отсутствует ценз по возрасту, весу, росту, полу, национальности и др.).
3. В конкурсе могут принимать участие как индивидуальные, так и коллективные работы.
4. От одного автора может быть принято несколько работ, но в разных темах конкурса.
5. Авторская подпись произведения возможна как под подлинным именем, так и под псевдонимом или логином.
6. До окончания конкурса произведение анонимно.
7. Текст работы должен быть авторским. Участник конкурса гарантирует соблюдение законодательства Российской Федерации об авторском праве и смежных правах. За достоверность авторства работы ответственность несет лицо, приславшее работу на конкурс.
8. Присылая свои работы на конкурс, авторы, тем самым, предоставляют право worldofplayers.ru на использование конкурсных работ в некоммерческих целях (размещение в сети Интернет, публикацию в печатных изданиях) со ссылкой на авторство. Кроме того, авторы предоставляют право на использование конкурсных работ в некоммерческих проектах модификаций игр Готика, Готика 2, Готика 2 НВ со ссылкой на авторство.
9. Направление работы на конкурс автоматически означает согласие с основными условиями проведения конкурса.
10. Администрация worldofplayers.ru осуществляет администрирование в соответствии с правилами форума и имеет право прекратить проведение конкурса на своем ресурсе, о чем информирует пользователей в теме конкурса.

Порядок проведения конкурса:

1. Высылайте свои работы на электронный адрес konkursl@mail.ru
2. В письме нужно указать тему, собственное название произведения, подпись автора (подлинное имя, или псевдоним, или ник). Так же в письме указывается форум, на котором автор зарегистрирован и который считает своим. Авторы, не зарегистрированные ни на одном из форумов или не желающие указывать свой форум, должны отметить это в письме.
Авторы, зарегистрированные на worldofplayers.ru, но нарушившие правила форума worldofplayers.ru (получившие бан со сроком, пересекающимся с периодом прохождения конкурса) не могут участвовать от форума worldofplayers.ru.
3. Произведения будут рассмотрены на соответствие основным требованиям, им присвоят порядковые номера и разместят в теме конкурса.
4. Выбор победителей конкурса будет проходить путем голосования в теме конкурса. Каждый голосующий оформляет свои оценки и аргументы по всем работам в одном посте. Посты с оценками до окончания срока голосования можно дополнять.
5. Итоги конкурса подводятся по окончанию срока голосования в теме конкурса путем объявления победителей конкурса, раскрываются авторские подписи.

Оценка конкурсных работ в прозе:

Голосующим предлагается выставить оценки работам от 0 до 10 в целых числах и аргументировать. Если кто-то никак не может определить, как оценивать работу, может использовать следующие критерии (это лишь рекомендация):
1. Грамотность (орфография и пунктуация). 0-1 балл. 0- абсолютно безграмотно, слишком много ошибок, 1- незначительные, не бросающиеся в глаза ошибки.
2. Речевые ошибки (склонения, падежи и т.п.). 0-2 балла. 0- абсолютно невозможно читать, не понятно кто что делает и в какой последовательности, 1- много ошибок, но терпимо, 2- незначительные, не бросающиеся в глаза ошибки.
3. Раскрытие темы, авторского замысла. 0-1 балл. 0- не понятно, что хотел показать автор, показал какую-то малую часть, 1 – замысел автора ясен, тема раскрыта.
4. Раскрытие образа главного героя (героев). 0-1 балл. 0- герой блеклый, не соответствует заявленным качествам, не соответствует поведение и т.п., 1- образ героя раскрыт хорошо, заявленные качества и поступки соответствуют образу.
5. Соответствие миру готики. 0-1 балл. 0- не относится к миру готики, это другой мир, нет готической атмосферы и т.д.,1- да окружают реалии мира готики, дух готики присутствует и т.п.
6. Правдоподобность. 0-1 балл. 0- нет, этого быть не могло, это не логично, не совпадает по времени и т.д., 1- да, верю, логично прописаны действия и размышления персонажей, скорее всего так и было.
7. Эмоциональность. 0-1 балл. 0- нет эмоциональной составляющей, нет сопереживания, сочувствия какому-либо персонажу, 1- есть сопереживание, сочувствие тому или иному персонажу, ситуации в целом и т.д.
8. Целостность восприятия работы. 0-2 балла. 0- не понравилось, скучно, чего-то не хватает, 1-понравилось, неплохо, 2- захватывающе, хочу перечитать, хочу продолжения.
В зависимости от аргументации голосующего к выставленным им баллам по всем оценкам будет применен коэффициент от 1 до 5. Выбирать коэффициенты будет организатор конкурса:
К = 1 при оценках без аргументации;
К = 2, 3, 4 при оценках со слабой аргументацией (например, без конкретных примеров ошибок, выражено только общее впечатление от работы и т.п.), аргументация к оценкам не по всем представленным конкурсным работам (например, аргументировано 50% - 2, 70% - 3, 90% - 4);
К = 5 при качественно аргументированной оценке всех представленных работ.
По каждой работе набранные баллы суммируются и делятся на количество голосов за данную работу. По полученным таким образом средним баллам будут определены победители конкурса.

Оценка конкурсных работ в стихах:

У каждого голосующего имеется 10 баллов, которые он распределяет между всеми работами. Баллы распределяются только целыми числами. Допускается использовать не все баллы. Аргументация всецело на совести голосующего. По набранным баллам будут определены победители конкурса.

Награды участникам:

1. Возможны призы от независимых спонсоров.

Желаем успехов!

Конкурсные работы в прозе:
№ 1.1.

Друид. Рождение бога.

Мужчина с едва пробивающейся сединой молча проглатывал пиво, наблюдая за людьми. Сегодня они были взбудоражены сильнее обычного, столпились около молодого паренька, который невпопад отвечал на вопросы. О чем шла речь, по обрывкам слов понять оказалось невозможно. Любопытство начало гложить и его, но мужчина только уткнулся в бокал, разглядывая появившиеся на том трещины. Если новость окажется интересной, о ней вскоре будет судачить весь город. Если нет – то не стоит и слушать.
Когда пиво закончилось, он поставил бокал, поднял трость и поковылял к выходу. Уже у двери его окликнул трактирщик:
- Постой, Ульвберн. Тут люди о странном звере молвят.
- И что? - спросил мужчина, однако остановился.
Трактирщик, увидев такую реакцию, ухмыльнулся и продолжил:
- Видел его малец за городом. Говорит, вроде и человек, а вроде и ящерица. В чешуе он, значится. А ты кличут, друидом будешь. И тебе позарез нужны такие вещи, так?
- Ты к чему клонишь? - друид посмотрел в глаза собеседника и только покачал головой, - Нет, за сплетни я не плачу.
Не дожидаясь ответа, Ульвберн покинул пивную. Вечер грозился быть интересным, и мужчине хотелось поскорее развеять хмель, чтобы приступить к поискам. Человек-ящер? Это именно то, что не хватало всю жизнь друиду, искавшему истину в гармонии с природой.
На смену воодушевлению быстро пришел и обратный эффект. Не слишком ли много веры трясущемуся от страха пареньку, который видел невесть что и прибежал рассказывать об этом в таверну? Сколько таким образом зародилось слухов о драконах, привидениях, восставших мертвецах и даже демонах Белиара?
Быстрый шаг сменился на медленную поступь, и вскоре мужчина остановился, оперся о трость. После стольких лет поисков таких же, как и он сам, уже опускались руки. Верить неподтвержденным слухам с каждым годом становилось всё сложнее. Сила, резвость и ум сменились на опыт и мудрость. Почти все надежды давно обратились в прах, и отчаянье то и дело овладевало человеком.
Сзади послышались шаги. Их звук явно пытались скрыть, но делали это неаккуратно, постоянно выдавая себя. Поэтому едва звякнула сталь клинка о ножны, друид резко развернулся, ткнул тростью впереди себя. Нападавший попытался отбить атаку мечом, но тот лишь отскочил от дерева. Парень успел сгруппироваться перед падением, и быстро вскочил на ноги. Больше попыток нападать он не предпринимал, и вложил меч в ножны.
Сейчас друид смог рассмотреть юношу во всей красе. Парень не пытался скрыться, скорее, наоборот, словно с вызовом глядел прямо в глаза. Черты лица напоминали Ульвберну губернатора их небольшого города, и он попытался вспомнить, как звали сына.
- Корд! - услужливо и при этом надменно подсказал юноша, - А к тебе невозможно подкрасться неслышимым, как и говорили в таверне.
- Потому что топчешь как кабан. Нанялся вышибалой к трактирщику?
Парень вспылил, схватился за эфес, однако, надо отдать должное, также быстро пришел в себя и демонстративно повернул раскрытые ладони друиду:
- Надо уважать соперника, который палкой смог свалить меня с ног. Зачарованная ведь? Так вот, я – охотник, и никакие грязные трактирщики мне не указ.
- Из ясеня она. Охотник так не шумит… - мужчина присмотрелся к доспехам, взгляд скользнул на узкий кинжал, - вот оно что… К делу переходи, «охотник», а то ночь нагрянет, много вашего брата прибежит.
Парень как-то замялся, пальцы предательски задрожали.
- Я видел его, - начал он, - того, которого тот, в таверне видел. Этого…
- Его того которого этого, - перебил друид, - я понял.
Начавшее битву отчаяние было отброшено резко назад. Друид не поверил мальцу в трактире – и тому были основания. Корд же вызывал больше доверия. Убийца почти также плохо скрывал страх, но и не боялся его показать. Вот только рассказал не всему миру, а тому, кто мог оказать неведомому зверю достойное сопротивление.
Прежнее воодушевление вернулось, и Ульвберн резво зашагал к выходу из города, ведущему в лес. Корд ещё что-то порывался сказать, а может, даже говорил – мужчина просто не слушал. Он был уверен в том, что на опушке поймет, что делать дальше. Звериные инстинкты говорили идти туда, невзирая на препятствия – и он положился на них.
Уже подходя к деревьям, он замедлил шаг. Неясное чувство тревоги окутало мужчину, словно пытаясь прогнать, увести, испугать. Друид вспомнил про парня. Тот отстал на десяток шагов, покрылся потом.
- Да постой же. Я убил его! УБИЛ! И тут…нахлынуло… Не могу приблизиться… Он там, за деревом… Ты сходи, а я как-нибудь здесь… - он тяжело дышал, выговаривал слова еле-еле, и теперь казалось, что вовсе не от пробежки. Совсем от другого – от страха.
Ульвберн покачал головой, двинулся вперед. Очень скоро он достиг опушки, увидел труп. Было сложно сказать, какие чувства он испытал. Радость, разочарование, удивление или полное спокойствие. В этот миг они проявились все разом.
Во-первых, он понял причину страха убийцы перед убитым. Заклятье было заложено изначально, ещё при создании этого существа. Во-вторых, несомненно, когда-то оно было человеком. Заклинание превращения обратило его в чудовище, или врожденная способность – сложно было сказать. Друид не почувствовал ни одного известного ему зверя, поэтому продолжил осмотр.
Узкие щелки зрачков напоминали кошачий глаз. Зубы превратились в клыки. Больше внимания привлекла чешуя. Она вросла в кожу и составляла с ней единое целое. Присмотревшись, мужчина вдруг понял, что перед ним не полу-человек, не полу-змея или ящерица. Каждая чешуйка была слишком прочна для любого известного ему существа, и аналоги встречались только в древних легендах.
Очнувшись от потрясения, Ульвберн схватит труп за руку и потащил в сторону Корда. Тот, едва заметив это действие, обомлел. После каждого шага друида ужас на лице парня читался вся явственнее, и через какое-то время раздался крик. Мужчина подкинул тело как можно ближе к юноше, а сам отошел подальше, зажимая руки.
Через несколько минут всё стихло. На Корда было страшно смотреть. Синяки, разодранная в кровь шея – пытался убить себя. Вот только выдохся раньше, чем
смог это сделать, и по этой причине потерял сознание. Друид нашел неподалеку известную только ему траву, растер между рук и покрошил в рот парня. Тот очнулся через несколько секунд, но довольно вяло реагировал на мир.
- Я знаю только такой способ избавиться от заклинания, - то ли извинился, то ли констатировал факт мужчина.
- А на тебя не подействовало, потому что ты также?..
Ульвберн оскалился, сверкнул клыками:
- Наоборот. Это я хотел его убить, ведь он охотился на моих угодьях.
Корду на миг показалось, что клыки друида даже выросли после этих слов, но он списал это на мутность сознания и предпочел восстановить силы.
Мужчине стало ясно, что монстр был кем-то создан. Хотел кто-то возродить существ, которые жили тысячелетия назад, или просто экспериментировал с магией, оставалось загадкой, но его нужно остановить. Опыты явно слишком опасны, и вот-вот выйдут из под контроля – если только этого уже не произошло.
Собравшись с мыслями, он решил, что сам со всем разберется. Вместе с напарником, которого знал не больше дня. Дождавшись, когда тот придет в себя, кивнул на меч, и направился в сторону гор. Чутье подсказывало, что напасть пришла оттуда, и он привык доверять инстинктам. Корду ничего не оставалось, кроме как последовать за странным человеком.
Они шли несколько дней. Ульвберн успел понять, что, несмотря на происхождение, новый знакомый оказался весьма адекватным парнем, действительно способным постоять за себя. После пары стычек с бандитами стал заметен и талант в фехтовании. Спутник был выбран верно, и все чаще вечерами, крутя в руках аквамариновое кольцо, мужчина задумывался, стоит ли принять юношу в ряды собратьев по оружию. Но подходящего момента не находилось, да и торопиться в подобных суждениях было нельзя.
В какой-то момент они пришли на место. Несмотря на горный хребет, протянувшийся на многие шаги во все стороны, было ясно, что где-то недалеко находится искомое место. Для друида это было ясно, как день без облаков – запах существ, похожих на убитого Кордом, указывал на это. Их похожесть стала понятна, когда монстры внезапно показались из-за камней.
Лица больше не напоминали человеческие – скорее, походили на змеиные морды. Чешуя полностью покрывала тела. И они были вооружены. Мечи, глефы, топоры, луки и арбалеты. Около двух десятков существ вышло перед гостями их земель. Они не напали, казалось, только потому, что кого-то ждали. Почти сразу стало ясно, кого именно. Огромный, в полтора раза выше человека, ящер предстал перед глазами. В нём уже не осталось ничего человеческого, руки и ноги превратились в лапы, оканчивающиеся когтями. Хвост то и дело с силой бил о землю. Друиду показалось, что в этом не было особой необходимости – демонстрация мощи, не более.
- Я – Ингорм. Отвечайте, почему пришли, или умрите! – прорычал монстр.
Мужчина приподнял бровь, перехватил трость покрепче.
- Я – Ульвберн. Пришел узнать правду.
Они минуту стояли, вцепившись друг в друга взглядами. Корд, немало изумившийся тому, что чудище умело говорить, с не меньшим удивлением наблюдал за изменениями, происходившими с друидом. Тот воткнул трость в землю, снял с пальца аквамариновое кольцо и кинул его рядом. Руки быстро
обрастали шерстью, глаза налились кровью. Тело начало увеличиваться в размерах и буквально разорвало одежду.
«Оборотень», - мелькнуло у парня в голове, и он попятился назад, подальше от странного спутника. Ему стали понятны идеальный слух, нечеловеческая реакция и отсутствие страха перед монстрами.
Ульвберн обращался в существо, похожее одновременно и на волка, и на медведя, ростом достигавшего вожака монстров. Через миг он сорвался с места, одолев половину расстояния, отделявшего его от главного ящера. Ингорм достойно встретил соперника, и они сцепились, намереваясь перегрызть друг другу глотку.
Остальные не остались без участия. Корд едва успел клинком отбить стрелу, прыгнул за камень. Сверху пролетели арбалетные болты. Парень хорошо понимал, что один против двадцати при всем желании не сдюжит, и искал пути отступления. Быстро перепрыгивая от одного камня к другому, он старался приблизиться к деревьям, среди которых намеревался скрыться.
Сражение двух гигантов явно переходило на новый уровень. Ингорм на глазах увеличивался в размерах, на спине выросли крылья. В какой-то миг он взлетел в воздух и дыхнул вниз огнем…
«Текфилд», - пронеслось по миру. В оборотня ударила молния, и он практически моментально преобразился, став вдвое больше.
- Да что такое тут происходит, - закричал сбитый с толку Корд, - куда ещё громаднее-то?
На него нахлынула истерия, и парень захохотал от несуразности происходящего. Люди-ящеры, оборотень, и дракон, появившийся словно магическим образом, почти довели его до сумасшествия.
В себя юноша пришел, услышав хлопок. Такой он слышал лишь однажды, когда в гостях у отца побывал маг. Тогда он телепортировался по своим делам. Сейчас был такой же звук. Парень обернулся – и упал ничком, закрываясь от новой угрозы.
Прибывший отряд орков практически мгновенно оценил ситуацию, раздался клич. Арбалеты защелками, и несколько десятков болтов на две трети уменьшили количество ящеров. Второй залп не оставил уцелевших. Корд поднял голову. Всего за пару мгновений все люди-ящеры были убиты, и только его оставили в живых. Присмотревшись, парень увидел рядом с собой аквамариновое кольцо, отлетевшее к нему, по-видимому, в пылу сражения. На пальце предводителя орков виднелось такое же…

* * *
Следующая встреча произошла через добрых три десятка лет. Старик сидел на земле, прислонившись спиной к дереву. К нему сзади приблизился воин, неслышимо достал меч и приставил к горлу друида. Тот не шелохнулся, только произнес:
- Ты научится подкрадываться тихо.
Корд засунул меч в ножны, присел рядом.
- Есть такое. Сколько лет прошло? Двадцать пять? Тридцать?
Ульвберн не отвечал. Понимая, что затрагивает не самые радостные воспоминания, воин всё равно спросил:
- Так что произошло тогда?
- Когда Ингорм превратился в дракона, я воззвал к богу зверей. Он откликнулся на мой зов. Мы стали одним целым, и Текфилд загрыз дракона. Я хотел уничтожить всех остальных, но орки уже с ними разобрались. Текфилд взял на мной вверх… и я потерял себя.
Друид внимательно посмотрел на Корда:
- Я сегодня словоохотлив. Не часто выпадает возможность поговорить. Только здесь, рядом с этим местом.
- К чему ты клонишь?
- Убей меня, пока я ещё человек. Ты ведь охотник… не на зверей.
Корд тяжело вздохнул. Ему многое довелось видеть и делать в жизни. Он действительно мог сделать то, о чем его просят – но не хотел. Лишь через пару минут он произнес:
- Есть что сказать на прощание?
Старик дотронулся до коры дерева.
- Из трости вышел великолепный ясень, верно?
Корд лишь кивнул, одним движением выхватил меч и вонзил в сердце старика.
- Прощай, друг, - голос предательски задрожал, по лицу скользнула слеза. Корд вынул меч, наблюдая, как тело человека, так поразившего его тридцать лет назад, медленно обращается в мракориса. Даже после смерти магия продолжала действовать, придавая телу истинный облик.
- Белиар! - выкрикнул воин, и что есть мочи ударил по стволу дерева. Меч только отскочил в сторону, - действительно зачарованное. Демоны выпьют мою душу, зачем так?
Корд упал на землю, отпустил меч и зажал ладонями лицо. Лишь позже поднялся, и спокойным голосом, глядя на труп, произнес:
- Людей-ящеров видели на Хоринисе. Я отправляюсь туда, и найду того, кто это начал. Прощай, Ульвберн.
Воин ушел прочь, стараясь не оборачиваться и навсегда избавиться от воспоминаний о друиде, зародившем бога.

№ 1.2.

Ночная встреча

Ррах выбрался из пещеры и, не мигая, лишь сузив зрачки в вертикальные щели, долго смотрел на малиновый диск заходящего солнца. Лучи светила приятно грели чешуйчатую кожу, лёгкий ветерок доносил разнообразные лесные запахи.
За спиной раздался осторожный шорох и Ррах рывком обернулся, но увидел, что это всего лишь Шурх, и снова застыл озарённой закатом статуей.
— Нам нужна еда, — сказал Шурх.
— Да, — согласился Ррах.
— Сходи в лес и добудь мяса. Или хотя бы грибов, — предложил Шурх.
— Схожу, — решил Ррах и пошёл.
Лес начинался в нескольких шагах от скал, в которых находилась их пещера. Шарх смотрел вслед Рраху, пока тот не нырнул, ловко пригнувшись, под низко склонённые ветви дерева и не скрылся за стеной кустарника. Тогда Шурх повернулся и ушёл обратно в пещеру.

***
Ррах крался по лесу, время от времени низко пригибаясь, чтобы обнюхать следы. Ничего достойного внимания пока не попадалось — следы пахли или опасными хищниками, охота на которых может обойтись неоправданно дорого, или вообще толком не пахли, так как животное прошло уже давно. Вокруг становилось всё темнее, но глаза Рраха могли видеть в почти полной темноте, так что сумерки охоте не мешали.
Он прошёл уже немалое расстояние, когда его чуткие ноздри уловили свежий запах крови. Ррах настороженно огляделся по сторонам и только потом принялся изучать следы. Выглядело всё так, будто здесь недавно протащили тушу кротокрыса. Запах был очень сильным, но оставшиеся на травинках и листьях капли крови уже давно запеклись. Значит, кротокрыс был убит несколько часов назад. К запаху крови примешивался ещё один, очень опасный. Ррах его знал. Так пахли безволосые двуногие существа — не такие крупные, как волосатые, но хитрые, коварные и очень ловкие в обращении с оружием. Значит, осторожность терять не следовало.
Без труда определив направление, Ррах двинулся по следу, поминутно останавливаясь, чтобы оглядеться по сторонам и принюхаться. Тропа, по которой безволосый тащил свою добычу, петляла между древесных стволов, уводя всё дальше в чащу. Аппетитный запах кротокрыса становился всё навязчивее и манил вперёд, заставляя преодолевать опасение перед двуногими. Впрочем, на успех Ррах не особенно рассчитывал. Если след приведёт к поселению или временному лагерю безволосых, ему останется лишь тихо удалиться.
Однако ему повезло. Двуногий, как и все его собратья, не отличавшийся особой выносливостью, утомился тащить свою добычу и подвесил тушу на ветку раскидистого дерева, крепко обвязав верёвкой. Снизу до мяса вряд ли бы смог допрыгнуть даже мракорис, а достаточно крупных хищников, способных карабкаться по ветвям, в здешних местах не водилось. Должно быть, безволосый считал, что может не опасаться за свою добычу. Ррах шевельнул коротким толстым хвостом, что означало у него выражение удовольствия. Безволосый охотник перехитрил себя сам, оставив добычу без присмотра.
Ррах вытащил из-за пояса широкий топор и полез на дерево. Он вонзал в ствол своё оружие коротким точным ударом, потягивался, цеплялся сильной когтистой лапой, а потом выдёргивал топор и переносил его выше. В три приёма добравшись до нижней ветки, достаточно крепкой, чтобы выдержать его вес, Ррах отточенным движением сунул топор обратно за пояс, подпрыгнул, уцепился когтями и в следующий миг оказался на той самой ветви, к которой был подвешен кротокрыс.
Добежав до тушки с ловкостью, которой позавидовал бы любой акробат, Ррах снова достал топор и рассёк удерживавшую тушу верёвку. А потом, не теряя времени даром, спрыгнул вслед за свалившимся вниз кротокрысом.
Приземлился Ррах как всегда мягко и пружинисто, не потеряв равновесия. Подвела земля. Она внезапно ушла из под ног, раздалась в стороны и Ррах полетел куда-то в темноту.
Он каким-то чудом не наткнулся ни на один из остро заточенных кольев, которые усеивали дно ловчей ямы. Тело Рраха плотно вошло между ними, и он лишь ободрал чешую на боку и спине. Рядом на один из кольев насадилась тушка кротокрыса.
Ррах кое-как вытащил себя из щели между кольями и поднялся на ноги. Взглянул вверх и понял, что угодил в примитивную ловушку, расставленную безволосыми. Не сдержав громкий крик ярости и досады, Ррах принялся крушить едва не убившие его колья топором.

***
Привычные звуки вечернего леса успокаивали и Том, кажется, слегка задремал. Здесь, на устроенном в кроне высокого дерева настиле из веток, ему было некого опасаться. А придёт ли мракорис нынешней ночью, завтра или не явится вовсе, знал только сам мракорис. Поэтому Том с самого начала настроился на долгое ожидание. Он удобно расположился на настиле, который находился с подветренной стороны от ловушки, укутался в охотничью куртку и стал слушать лес.
В конце концов, даже если зверь не придёт и обещанной крестьянами награды Том не заработает, всё то время, что он выслеживает хищника, в деревне его ждёт сытная еда и чистая постель. Повадившийся таскать овец мракорис так достал крестьян, что они готовы были на руках носить взявшегося помочь охотника.
Солнце уже закатилось за вершины лесистых гор на западе, когда со стороны ловушки донёсся совершенно невероятный, какой-то вибрирующий вопль. Том, жестоко вырванный из дрёмы, едва не свалился с настила.
— Попалась, мерзкая тварь! — воскликнул он и, схватив лук и короткий охотничий меч, стал торопливо спускаться с дерева.
Внизу охотник зажёг факел и, стараясь не производить лишнего шума, направился к ловчей яме. Звуки, которые стали слышны, когда он подошёл к ловушке, были какие-то странные — такие могло издавать скорее врубающееся в дерево железо, а не бьющееся в агонии животное.
Том осторожно приблизился к ловушке и заглянул в неё, держа факел в вытянутой руке. Звуки ударов внизу тотчас же прекратились и на охотника уставились из темноты два горящих зелёных глаза. Это было что угодно, но не мракорис!
Стараясь получше разглядеть свою добычу, Том ещё сильнее свесился над ямой. Внезапно край ловушки не выдержал, от него отвалился изрядный ком опутанной корнями земли и охотник, нелепо замахав руками, ухнул вниз.
Том, у которого сердце захолонуло от ужаса, крепко, с громким хрустом приложился о дно ямы. Факел отлетел в сторону, но, что удивительно, не погас. Охотник, уже успевший проститься с жизнью, кое-как пришёл в себя и понял, что жив. Спина, левая рука и обе ноги отозвались сильной болью при первом же движении, но ни один кол из груди или живота не торчал, что несколько обнадёживало.
Том сел и принялся себя ощупывать. Он и в самом деле оказался цел, и даже кости не были сломаны. А хруст, как выяснилось, издал сломавшийся при падении лук. Острые колья, которыми охотник самолично утыкал дно ловчей ямы, были отчасти порублены, а отчасти вырваны из земли. О том, кто это сделал, гадать не приходилось. И как только человек упустил из внимания чудовище, тоже попавшее в западню?! Забыв о боли, Том вскочил на ноги, прижался спиной к земляной стенке и выставил перед собой меч.
Чудище выступило из темноты в круг тусклого света, испускаемого угасающим факелом. Только теперь Том смог худо-бедно его рассмотреть. Ростом непонятный монстр был с высокого человека, но казался ниже из-за того, что стоял полусогнувшись. В целом тварь напоминала вставшую на задние лапы ящерицу, покрытую серой чешуёй и с похожими на широкие уши выростами над глазницами. Но у простой ящерицы не могло быть некоего подобия доспехов из толстой кожи и костяных пластинок, выкрашенных в красный цвет и прикрывавших плечи, грудь, бёдра и запястья. И здоровенные топоры животные обычно в лапах не сжимают.
Какое-то время равнодушно посмотрев на трясущегося человека, ящер, вместо того чтобы напасть, вдруг засунул топор за пояс и слегка подался назад. А потом он заговорил, с трудом справляясь с неподходящими для его удлинённых зубастых челюстей и раздвоенного языка звуками человеческой речи.
— Не бойс-с-ся, — прошипело чудовище. — Не хочу убивать. Вмес-с-сте выбир-ратьс-ся легче.
— Ты... Т-ты кто?! Демон? — не узнавая собственного голоса, выдавил Том.
— Меня з-зовут Ррах, — ответил монстр. — Мы будем вылез-з-зать или жить з-здес-сь?
— Д-да... — вынужден был согласиться смертельно испуганный охотник. — То есть, вылезать, конечно!
— Тогда помогай.
Поначалу дело шло не лучшим образом. При первом же движении чудовища Том отскочил в сторону и погасил факел. Оставаться в темноте он совсем не желал, а потому принялся на ощупь высекать огонь, поминутно то роняя огниво, то попадая себе кресалом по пальцам и не чувствуя боли. Каждый миг ощущавший себя дичью охотник ждал удара в спину. Наконец трут затлел и Том раздул его, через силу выталкивая воздух сквозь онемевшие губы. А потом зажёг факел.
Демон, как оказалось, уже собрал разбросанные по дну ямы колья и сложил в кучу. Выбрав один, он стал вбивать его обухом своего чудовищного топора в земляную стену. Вколотив деревяшку до половины, он взял ещё одну и забил чуть выше. Третий кол чешуйчатый монстр забивал, уже привстав на цыпочки и вытянув руки (лапы?) на всю длину. Оказалось, что сзади у него имеется толстый чешуйчатый хвост.
— Дер-ржи меня з-за ноги, — велел он Тому, становясь на вторую ступень своей импровизированной лестницы.
Том от неожиданности едва снова не выронил факел, но вовремя опомнился и, пристроив его между торчащих из стены ямы корней, трясущимися руками взялся за ноги демона.
— Кр-репче! — приказал тот и, дождавшись, когда безволосый совладает со своими неуклюжими конечностями, принялся заколачивать следующий кол.

***
Ррах выбрался из ямы первым, а потом обернулся и протянул когтистую ладонь карабкавшемуся следом человеку. Бедолага не желал расставаться с горящим факелом и поднимался, цепляясь только правой рукой, из-за чего едва не соскользнул с одной из ступенек, оказавшейся испачканной кровью и жиром кротокрыса. Том нерешительно взялся за руку чудовища, показавшиеся железными пальцы сжались и охотник, не успев глазом моргнуть, оказался наверху. Человек и «демон» вновь уставились друг на друга.
— У тебя ес-сть имя? — вдруг прошипел монстр.
— Том, — ответил охотник и только после этого спохватился: — Заколдовать хочешь?!
Двуногий ящер в ответ зашипел, словно закипевший котёл, человек испуганно отшатнулся и лишь тогда понял, что чудовище смеётся.
— Я не умею колдовать, Том, — заявил Ррах.
Беседа их оказалась прервана самым неприятным образом. За спиной ящера треснула ветка, а потом раздалось глухое ворчание. «Демон» молниеносно развернулся и отскочил назад, встав плечом к плечу с Томом.
— Мракорис! — выдохнул человек, хватаясь за меч.
Зверь взревел и кинулся на странную парочку. Ррах ловко ушёл в сторону и, оказавшись сзади, успел достать хищника топором. Том едва опять не свалился в яму, но всё же умудрился пробежать по самому её краю, размахивая горящим факелом. Мракорис злобно рявкнул и, забыв о человеке, обернулся к обидчику. Ящер встретил его молниеносным ударом в голову, который, однако, прошёл вскользь, отражённый тычком могучего рога, по странной прихоти богов украшающего голову этого пожирателя плоти.
Ррах, пятясь, отступал, размахивая топором и не давая зверю достать себя ударом огромной лапы или смертельно опасными клыками. Двуногий ящер был силён, ловок, но всё внимание сосредоточил на хищнике, не заметив подвернувшегося под ногу предательского пня. Пятка провалилась в трухлявую древесину и Ррах не получил смертельный удар лишь потому, что потерял равновесие и завалился на спину. Жить ему оставалось лишь долю мгновения.
Но торжествующий рёв мракориса, уже занёсшего лапу для последнего удара, вдруг прервался жалобным взвизгом. Это подкравшийся сзади Том вонзил ему меч под лопатку — в одно из немногих уязвимых мест на теле огромного зверя. Смертельно раненый хищник взвился в прыжке и, уже умирая, погрёб под собой охотника.

***
— Эй, Том, ты живой? Ты меня с-слышишь?
Шипящий голос и шлепки по щекам чем-то неприятно жёстким, привели Тома в чувство.
— Кажется, жив, — прохрипел он. — Я уж думал — всё.
Ящер, вытащивший человека из-под убитого мракориса, принялся его ощупывать и обнюхивать, ища повреждения. Факел, разумеется, давно погас, но Ррах как-то справлялся и в темноте.
— Опас-сных р-ран нет, — уверенно вынес «демон» свой вердикт. — А кр-ровь на тебе чужая.
Том сел. Ящера он не видел, но слышал его свистящее дыхание у самого своего лица.
— И что теперь? — спросил он.
— Рас-с-свет не с-скоро. Мы ус-стали. Нужна еда и отдых, — был ответ.
— Дельная мысль, — согласился Том. Страха он больше почему-то не испытывал и снова был самим собой, а не испуганным ягнёнком, как давеча в яме. Наверное, сегодняшнюю порцию страха уже выбрал с лихвой. — Тут где-то должна быть моя сумка. Там огниво, факелы и фляга с вином.
Ррах пошарил по земле и сунул в руки Тома охотничью сумку. Вновь раздались удары кресала, куда более уверенные, нежели в прошлый раз, засверкали искры, и вскоре оранжевое пламя факела озарило место побоища.
— Да, славно мы тут порезвились, — прокряхтел Том, не без труда вставая на ноги.
Он оглядел примятые кусты и раскинувшую в стороны когтистые лапы тушу мракориса, земля под которой потемнела от крови, и восхищённо покачал головой. Если бы ему сказали заранее, что мракориса, которого он подрядился прикончить, придётся убивать мечом в рукопашной схватке, Том бы припустил от несчастной деревеньки и проклятущего леса, близ опушки которого она стояла, во все лопатки.
— Слушай, Рах, дров поможешь набрать? Или демоны жрут только сырое мясо? — спросил человек, обернувшись к ящеру.
— Я не демон, — возразил тот. — Я Ррах. А мяс-с-со я могу ес-сть с-сырым, но на огне вкус-снее.
— Это верно, — согласился Том. — Сейчас мы его зажарим.
Набрав оказавшихся под рукой мелких веток, охотник развёл костер и занялся тушей убитого зверя. Ррах тем временем крушил топором валежник и быстро натаскал изрядную охапку толстых поленьев.
Вскоре человек и покрытое чешуёй чудовище сидели друг напротив друга у костра, над которым шипел и плевался жиром изрядный кусок мяса мракориса.
— А я сначала подумал, что тебя зовут Рахом. А это у вас, выходит, порода такая — рахи? — уточнил Том.
— Нет, меня зовут Ррах, — ответил ящер. — Мы пр-ридумываем с-себе имена, когда не нужны Гос-сподину. А когда он зовёт нас-с, имена не нужны. А пор-рода у нас-с... — он задумался. — Когда-то твои пр-редки звали нас-с людоящ-щерами. Но на с-самом деле мы др-раконы.
— Драконы! — недоверчиво хмыкнул человек. — Драконов я на картинке видел. У нас в храме на стене нарисована битва воинов Инноса с порождениями Белиара. Драконы там огромные, с крыльями и огнём пышут. А ты помельче будешь и телом не такой. Людоящер и есть... На-ко вот лучше, хлебни, — протянул Том собеседнику свою флягу.
Тот ухватил сосуд когтистой лапой и, смешно дёргая кожистым мешком на горле, сделал пару глотков. Затем вернул флягу охотнику. Том хмыкнул, вытер горлышко рукавом и тоже с удовольствием приложился. Вино было дешёвым и кислым, но непритязательному лесному бродяге нравилось и такое. Да он иного и не пробовал.
— А по-людски разговаривать где выучился? — продолжил он свои расспросы.
— Я не выучилс-ся... — с трудом подбирая слова, чтобы выражаться яснее, ответил Ррах. — Гос-с-сподин знает много языков. Когда мы с ним с-сливаемс-ся, знаем то же, что и он. Что-то потом может ос-стать-с-ся в голове.
— Чудной ты какой-то! — закрутил давно не стриженной башкой Том. — И говоришь непонятно. Ну и ладно. Вон, мясо уже поспело, есть будем.
Охотник снял жаркое с огня, соскоблил обуглившийся верхний слой и разрезал кусок на несколько крупных ломтей, взял один и принялся есть, бойко работая челюстями. Ррах тоже взял кусок, подержал его какое-то время в пасти, полуприкрыв глаза прозрачной плёнкой и явно наслаждаясь вкусом, а потом заглотил целиком. За первым последовали ещё несколько ломтей.
— Лихо ты! — одобрил Том, который успел справиться лишь с первой порцией.
Ррах недоумённо уставился на него своими кошачьими зрачками.
— Впрочем, у каждого свой обычай, — пробормотал охотник, сделал глоток из фляги и снова потянулся за куском.
— Хорошее мяс-с-со, — одобрил людоящер. — Потом возьму для ос-с-стальных.
— А вы, получается, и огонь разводить умеете? — вновь не удержался от вопроса Том.
— Нет. Но Гос-с-сподин умеет.
Закончить трапезу они не успели. Только что расслабленно сидевший у костра Ррах ни с того ни с сего напружинился, вскочил на ноги и выхватил топор. Взгляд его стал, как показалось Тому, совершенно безумным и человека оглушил дикий рёв, который не мог принадлежать разумному существу. Охотника спасло лишь то, что он успел откатиться в сторону и опрометью бросился в кусты, не обращая внимания на хлещущие по лицу ветки. Ящер гнался за ним ещё с полсотни шагов, а потом повернул назад, равнодушно миновал затухающий костёр и скрылся в чаще.
А Том ещё долго сидел в темноте, вжавшись в землю между корнями большого дерева. В груди клокотала обида на вероломного Рраха. Охотнику было невдомёк, что в тот самый миг, когда они сидели у костра, далеко в горах огромный огненный дракон вспомнил о своих людоящерах. Его подруга как раз закончила откладывать яйца и настала пора разносить их по пещерам. У драконов было не в обыкновении складывать все яйца в одно гнездо. Кладку, в которой могло быть больше сотни больших, покрытых толстой красной скорлупой яиц, следовало разделить и спрятать частями в сухих, тёплых и
достаточно укромных местах. Там они будут находиться под присмотром братьев и детей дракона, неразрывно связанных с ним и подчинённых ему ментально.
А через пять недель, проламывая прочную скорлупу, из яиц начнут вылупляться молодые людоящеры. И только если очень повезёт, в кладке окажется яйцо, из которого выйдет на свет крохотный дракончик. Расправит смешные, покрытые сморщенной кожей крылышки и пронзительно запищит, возвещая о приходе в мир нового Господина.

***
Осторожно, перебегая от укрытия к укрытию, десятка полтора вооружённых людей приближались к устью пещеры. Когда вход оказался взят в полукольцо, охотники замерли.
— Надеюсь, мы не зря тут ползаем, — насмешливо покосившись на Тома, прошептал высокий рыжеволосый человек с ровно подстриженной бородкой.
— Тут они, Клык, можешь даже не сомневаться, — ответил тот. — Я эту подлую тварь до самой пещеры проследил. Отпечатки его лап ни с чем не спутаешь.
— Здорово ты на него взъелся, — хмыкнул названный Клыком человек.
— А ты как думал! — рассерженной кошкой фыркнул Том. — Сидели, как люди, разговаривали, а потом... Тьфу! Демон — он демон и есть. Ну что, пошли, что ли?
— Да, нечего тут высиживать, — согласился рыжебородый и, высунувшись из укрытия, подал знак остальным.
Когда до пещеры оставалось лишь несколько шагов, из неё выскользнули две покрытые чешуёй фигуры. Мгновенно оценив обстановку, людоящеры выхватили топоры и бросились на незваных гостей. В ответ тренькнули тетивы нескольких луков. Завязалась схватка.
Свое численное преимущество люди использовали в полной мере. Истыканных стрелами врагов оттеснили к скале и прикончили. И даже появление в разгар схватки третьего людоящера положения не изменило. Он сбил с ног двух охотников, но тут же нарвался сразу на несколько клинков.
Не дожидаясь знака рыжебородого предводителя, семь или восемь охотников с оружием наперевес устремились в недра пещеры. А Клык и Том остановились над поверженными врагами.
— Который из них твой знакомец, не признал? — с усмешкой спросил рыжий.
— Вот этот вроде, — ткнул Том носком сапога в бездыханное тело Рраха. — У-у, демон!
Рядом, нелепо скрючившись, застыл Шурх. Только люди не знали, что он Шурх. Да он и сам не помнил об этом с той самой ночи, когда самка дракона закончила откладывать яйца.
Клык снова хмыкнул и, разом посуровев, обернулся к двоим охотникам, которые возились с ранеными.
— Ну что там?
— Жака и Фрэнка помяли, но жить будут. А Юхан отходит, — негромко отозвался один из самочинных санитаров.
Рыжебородый подошёл к раненым и склонился над одним из них.
— Готов, — вздохнул он и прикрыл глаза молодому парню, грудь которого была наискось рассечена страшным топором людоящера.
Предводитель выпрямился и обернулся к Тому.
— Пошли в пещеру, а то что-то ребят долго не видно.
Клык и Том быстрым шагом, но не теряя бдительности, вошли в пещеру, миновали два поворота узкого тоннеля с шершавыми красноватыми стенами и попали в округлое помещение шагов восьми или десяти в поперечнике. У самого входа валялся ещё один мёртвый людоящер, а охотники, на этот раз все живые и более-менее здоровые, столпились посередине и что-то оживлённо обсуждали.
— Что тут у вас? — решительно растолкал парней рыжебородый.
Том втиснулся вслед за ним.
— Да вот, яйца вроде, — отозвался один из охотников. — Олаф говорит, раздавить их надо.
— Правильно! Нечего этим подлым тварям плодиться, — поддержал идею Том.
— Нет уж, давайте их лучше алхимику или магам в монастырь оттащим. Глядишь, золотишка за них отсыплют, — возразил Клык. — А то Жаку с Фрэнком хорошие зелья не помешают, да нам ещё и Юхана хоронить...
Охотники разом воззрились на предводителя. Лица у всех стали хмурыми.

№ 1.3.

ПОКОЛЕНИЕ

Возглас.
Чуждый, незнакомый крик, огласивший своды полуденного лиственного леса, предупредил его обитателей о приближении опасности. Одинокий заяц, пробегавший понизу вдоль невысокого обрыва, у края которого меж деревьев расположился большой валун, навострил уши. Он быстро понял, что возглас пришёл откуда-то с той стороны, далеко из-за вмурованного в землю серого гиганта, облачённого в рваный саван зелёного мха. Ощутив, что голос не принадлежал никому из знакомых лесных обитателей, косой рванул что есть сил подальше от возможной опасности.
Послышалось тревожное перекрикивание птиц, и через пару секунд всполошённая стая, шумно хлопая крыльями, пролетела над самым валуном, прочь от неведомого чудища. А несколько мгновений спустя на камень с разбегу вскочила высокая фигура. Пронеслась, будто и не заметив препятствия, уже на третьем шаге оттолкнулась от мшистой поверхности и спрыгнула вниз, через обрыв, продолжая свой безудержный бег.
Ещё в прыжке солнечные лучи, резаными полосками пронзавшие лесной свод, осветили фигуру мимолётными бликами. Выхватили пятнами света чешуйчатую серую кожу с бурым отливом, роговые наросты на голове, кольчужное полотно и многочисленные длинные чёрные косы, разметавшиеся от встречного воздушного потока.
Она приземлилась и побежала дальше, ни на миг не останавливаясь, и следом за своей предводительницей из-за валуна появились ещё две похожих фигуры. Ящеры-саари. Воины в кольчугах поверх неброских, грубых одежд неярких тонов, один из которых поудобнее перехватил копьё, второй же рванул из колчана стрелу, на бегу насаживая древко на тетиву композитного лука. Та, что бежала первой, повторяя это движение, повернула голову и крикнула:
– Тулкош, гони их по яру к реке! Мы их отрежем!
Она не стала оборачиваться и сбавлять темп, чтобы удостовериться, что её поняли. Знала, что тот, кому она крикнула, всё поймёт и поведёт своих бойцов, как надо, и что если они хотят догнать вражеских лазутчиков, останавливаться нельзя ни на малейшую секунду. Бежать, бежать, бежать, обгоняя ветер и машинально, рефлекторно обходя препятствия.
Перехватив стрелу пальцем левой руки, правую она оставила пустой, помогая себе при беге. Перемахнула через засохший поваленный ствол, сместилась вправо, огибая очередной валун, увидела, как впереди меж деревьев мелькнула тень удиравшего зверя – не той добычи, за которой она вела сегодня охоту. Услышала карканье ворон где-то там, за пределом видимости, столь предательски выдавшее удиравших разведчиков. Недобро оскалившись, припустила в нужную сторону пуще прежнего.
Она на бегу прокладывала себе путь по лесному пологу – давали о себе знать выработанные годами рефлексы, и саари не думая оббегала кочки и упавшие сучья, уходила от низких ветвей и петляла меж деревьями, каждый миг обновляя детали в картине перед глазами. Стараясь не сбивать участившееся дыхание, она пока не доводила себя до предела, зная, что охотник переигрывает добычу на выносливости, а скорость ей понадобится для последнего рывка в нужный момент – в тот самый миг, когда она увидит силуэты врагов.
Две, три, четыре минуты полубезумного, возбуждающего, наэлектризовывающего своим ритмом бега – и вот она уже видит их, то и дело теряющихся за деревьями. Орочий рожок справа возвещает о том, что бойцы Тулкоша тоже их настигают. Обрыв того самого яра уже близко, по правую руку, а там, дальше, изгибающийся овраг пройдёт ближе к ней и
её спутникам. И тогда капкан погони защёлкнется, замкнётся на глотках лазутчиков, и охотник сделает последний шаг.
Воительница наконец выпустила на волю свои резервы и ускорила бег, уже чётко видя ту кривую, по которой достигнет яра. Она уже слышала голоса, человеческие голоса, доносящиеся из-за края обрыва. Враги были в ловушке.
Подав своим товарищам жест прикрыть её, она достигла края обрыва и слегка сменила курс, припустив вдоль оврага. Расчёт удался. Она обгоняла их и неслась теперь стремительной тенью за стволами деревьев. Видела их фигуры, их лица, их арбалеты и красные повязки выше локтя. И прежде чем отступающие разведчики поняли, что капкан захлопнулся, она затормозила у очередного дерева, коснулась стрелы двумя пальцами со специально подточенными когтями, резко натянула тетиву, прицелилась и выпустила в полёт оперённое древко.
Шиловидный наконечник вошёл их единственному лучнику в живот, пробив кольчугу. Тот, падая, выронил оружие, коротко вскрикнул и, схватившись за рану, начал кататься по земле. Воительница этого уже не видела, сразу припустив дальше вдоль яра и насаживая на тетиву очередное древко – только услышала стоны, огласившие лес. Болезненные, жуткие стоны. И ошеломление, посеянное в умах отступавших.
Не заботясь о возможной опасности, она спрыгнула с краю прямиком на тропинку, которой отступали враги по дну оврага, ловко приземлившись на ноги. В этот же момент где-то сзади тренькнула тетива, выводя из боя очередного противника. Она видела перед собой троих: совсем молодого парня-арбалетчика в бордовой перепоясанной рубахе, такого же бездоспешного бородача, уже успевшего выхватить тесак, и ещё одного стрелка с длинными тёмными волосами. Окольчуженного, с арбалетом, в ложе которого, по счастью, не было болта. Ведь это он сегодня чуть ранее застрелил из этого самого арбалета её товарища. Он возможно даже не понял, что от возмездия ему уже не уйти.
Саари тряхнула косами, распрямляясь после прыжка и потянув тетиву. Выстрелила почти навскидку, опережая молодого арбалетчика, и стрела поразила юнца под сердце своим широким наконечником, прежде чем он успел вскинуть оружие. Одним меньше. Наплевав на то, что может вместе с соратником точно так же расстрелять и остальных, воительница плавным движением отбросила лук и выхватила из ножен трофейную саблю, лёгкую, как пёрышко, блеснувшую единственным бликом в лучике солнца. Бородач уже бежал на неё, и она двинулась навстречу, заметив краем глаза, как убийца её друга потянулся к чекану за поясом, а позади него упал с простреленной ногой последний член отряда. А это значило, что пленник уже был обеспечен, и танец смерти можно было не сдерживать.
Изогнувшись и стиснув зубы, она отразила встречным взмахом удар тесака, тут же рубанула наискосок, смещаясь влево. Бородач парировал, лезвие сабли отскочило от его клинка и тут же ухнуло вниз, метя по ногам. Он снова защитился, немного неумело, и сместившаяся саари, воспользовавшись моментом, рванулась вперёд. Её ладонь сомкнулась на правом плече противника, она толкнула его вбок в тот же миг, когда он схватил её запястье своей левой, пытаясь высвободиться и получить возможность для удара. Саари резко рванула руку, одновременно толкая и подавшись в сторону, крутанулась волчком, оказываясь почти за спиной у врага, и располосовала его сабельным ударом. Второй пришёлся по шее и покончил с разведчиком.
Она уже видела приближающегося стрелка, уже видела занесённый для удара чекан и понимала, что едва успеет отразить атаку, когда прилетевший откуда-то сзади болт вонзился неприятелю меж лопаток. Он сдавленно вскрикнул, как бы спотыкаясь, потерявший всякую силу удар был без труда парирован, и рука с саблей, выходя из защитного положения,
хлестнула ему по голове, рассекая лезвием лоб и лицо. Саари оттолкнула падающего врага в сторону, вытащила из-за пояса кинжал, перехватив саблю в левую руку. Склонилась над поверженным и вонзила клинок ему в горло под самый подбородок, а потом долго неотрывно смотрела ему в глаза испепеляющим взглядом, пока он умирал, шипя в лицо проклятия на родном языке.
Всё словно бы затихло. Ещё один спрыгнувший вниз ящер между тем саданул древком копья одного из подстреленных, который попытался встать и оказать отпор. Третий, самый молодой из группы, вопреки ожиданиям, не побежал сразу отрезать волосы поверженным врагам, а c обеспокоенным и раздражённым видом подскочил к подруге и процедил:
– Зачем ты кинулась на них? Мы их могли просто перестрелять!
– Как будто я должна перед тобой оправдываться, – огрызнулась та, выдёргивая кинжал из горла разведчика.
– Трое на одного! Тебя запросто могли убить.
– Значит, кому-то надо было быстрее стрелять, – отрезала саари, вытирая кровь с сабли. – Не можешь держать две стрелы у древка, так хоть из колчана тяни ловчее.
– Сахасса!
Он только и смог, что выпалить её имя да тряхнуть головой. Потом поправил гребень окрашенных хной волос на затылке – таких же ненастоящих, как и длинные косы его подруги: саари, будучи ящерами, не имели таких волос, как орки и люди, а потому для самовыражения украшали голову различными гребнями, хвостами и косами, в основном из конского волоса. Те из них, что шли на войну, любили щеголять и трофеями, отрезанными у врагов, которые, впрочем, чаще прикрепляли к поясу или же к перевязи с оружием. Один такой светлый пучок у Сахассы красовался около устья сабельных ножен.
– Отстань от неё, Ласар, она своё дело знает, – хриплым голосом, с усмешкой произнёс копейщик, связывая пленника. – Чем языком чесать, лучше сходи глянь, как там наши друзья справляются со вторым подранком. Или на худой конец добудь себе трофей на пояс.
Ласар что-то невнятно прошипел и, вздохнув, перевёл на Сахассу уже более мягкий взгляд, в котором чувствовалась забота. Она в первый раз за разговор посмотрела ему в глаза.
– Не рискуй больше так, хорошо? – сказал он.
– Собери стрелы и возьми свой трофей, – прохладно ответила охотница, вогнав саблю в ножны. – Вождю будет за что тебя похвалить.
Воин вздохнул, явно раздосадованный, и, резко вытащив большой боевой нож, направился в сторону скорым, нетерпеливым шагом. Копейщик между тем переглянулся с подругой и с улыбкой покачал головой. Та в ответ возвела очи горе и краем глаза заметила, как Ласар на ходу будто бы случайно толкнул плечом орка, проходившего между ним и копейщиком. Тот, сохраняя каменное выражение лица, казалось, словно и не заметил и направился дальше, обратив взгляд на Сахассу. Поджарый, под стать охотнице и остальным ящерам, широкоплечий, он был среднего роста, ниже многих своих собратьев, с выразительными серыми глазами на постоянно серьёзном, достаточно молодом лице. В отличие от большинства орочьих солдат, макушка у него не была выбрита, вместо этого длинные тёмно-русые волосы были собраны в хвост на затылке, а бородку он не носил, оставив только бакенбарды. На ложе взведённого арбалета уже маячил очередной болт. Кивнув Сахассе, орк-разведчик произнёс:
– Это все? Я насчитал шестерых.
– Да, все. Никто не ушёл. Спасибо, к слову.
Орк снова кивнул, слегка улыбнувшись. Наклонившись над телом, лежащим у ног саари, он перевернул его.
– Второго подранка мы связали. Ярру сейчас с ним закончит и займётся этим. Ну-ка… вот чёрт, слишком глубоко засел. Ну и пусть его, – он махнул рукой на застрявший болт. – Отомстила, гляжу, сполна?
Сахасса ощерилась в ухмылке:
– Ещё бы. Четверых её духу сполна хватит. Особенно этого, – она пнула труп стрелка в кольчуге и продолжила характерно улыбаться. – А ты негодяй, Тулкош! Практически лишил меня кровной мести – только и осталось, что кинжалом добить! Поблагодари ещё духов, что я не суеверная, в отличие от некоторых. Но кроме шуток – моё тебе спасибо.
– Рад прикрыть тебе спину. Шахан, ты там всё?
– Связал, никуда не денется, – ответил копейщик, распрямляясь. – Правда вот стрелу Ласара пришлось сломать. Зато хоть наконечник останется. Я его перевязал наскоро пока, чтоб кровью не капал, но пусть твой лекарь им поскорее озаботится. Да хватит тебе стонать! – он легонько толкнул раненого.
– Угу. Ярру! Давай сюда, обработай второго – и уходим, – тут он снова обратился к ящеру. – Ласар в порядке?
– Мальчишка просто злится, что ему пришлось только ранить, а не убивать, а Сахасса положила четверых, – с ухмылкой ответил саари и подмигнул орку. Тот характерно пожал плечами.
– А ты не стой столбом, Шахан, пойдём таскать трупы! – сказала Сахасса и окликнула копошащихся чуть дальше орков. – Эй, вы там! Хватит дурью маяться – оттащите тела подальше от дороги! Пусть звери потешатся.
– Кто-то больно уж много командует! – с усмешкой ответил ей низкий бас.
– А кто-то бегает, как улитка! – парировала саари. – Оно и видно, кто охотник, а кто годится только чтоб загонять!
Подошедший к раненому рыжий орк с боевой раскраской в виде «когтей волка» на правой части лица, закинув за спину щит, осклабился и пророкотал в ответ:
– Так я, выходит, не волк, а шелудивый гончий пёс?
– Мы, в отличие от вас и морра, охотимся только сами. А ты не волк, Ярру, ты так ещё, волчонок.
Она дружески толкнула орка кулаком в плечо, и тот с кривой ухмылкой возвратил жест. Тулкош, наблюдавший всё это время за округой, меж тем отдал приказ:
– Ладно, парни, заканчивайте здесь побыстрее – и в лагерь. Нашим друзьям ещё надо сложить костёр для погибшей.

***
Тулкош помнил, как встретил её в первый раз. Это было ещё в самом начале вторжения на Хоринис, когда армада адмирала Ратгаха только подходила к восточному берегу Долины рудников, а Башня туманов возвышалась вдали ориентиром над давно заброшенной пристанью. Он вышел на палубу галеры, обдуваемый свежим морским ветром, и обратил взор к скалам: там, клекоча прибрежным многоголосьем, рассекали воздух стаи чёрных крачек, над которыми парили одинокие, грозные силуэты гнездящихся по соседству фрегатов. Голос со стороны привлёк его внимание и, повернув голову, Тулкош к своему удивлению увидал неподалёку саари, о чём-то говорившую с боцманом. Он слышал, что
некоторые из ящеров тоже плывут на их кораблях, но не думал, что одна из них окажется гостьей на их галере.
Подойдя поближе, он подробнее рассмотрел её: кожа была тёмно-серая с бурым отливом, голова и оконечность хвоста были увенчаны роговыми наростами, отличавшимися почти у каждого саари, а живые жёлтые глаза почти сразу заприметили Тулкоша. Больше всего притягивали взгляд длинные чёрные косы из конского волоса, числом не меньше дюжины, прикреплённые сверху к голове и верхней части вытянутой шеи и спускавшиеся за спину до поясницы. На мощное тело были надеты рубаха с рукавами до локтя и набедренная повязка с длинным подолом, обе тёмно-красного цвета, а также коричневые штаны до колен. Из доспехов на гостье наблюдалась кольчуга, наплечники из вытянутых пластин и отдельные набедренники и наголенники с тканевой подкладкой. С богато украшенного пояса свешивались ножны с саблей, вокруг шеи замыкалось кольцом ожерелье из синих бусин и звериных зубов, а на запястьях красовались бронзовые браслеты с эмблемой её клана – стилизованный цветок лилии в языках пламени.
– Какими судьбами такая гостья на нашем корабле? – спросил орк, скрестив руки на груди, когда саари уже явно повернулась к нему.
– А тебе что, не по нраву? – саркастично ответила та, уперев руку в бок. – Не боись – я, как видишь, не морра, обуви не ношу, так что палубу вам не запачкаю.
Тулкош сдержанно усмехнулся.
– Нет, всего лишь хочу узнать, чем обязаны такому визиту.
И он протянул саари раскрытую ладонь: если обувь ящеры, подобно оркам, не носили за ненадобностью, то их приветствие больше походило на людской жест. Гостья, фыркнув, улыбнулась и, вытянув руку в ответ, пожала предплечье орка.
– Смотри-ка, он даже знает, как здороваться по-нашему, неплохо.
– А кто-то на удивление недурно владеет орочьей речью, – парировал Тулкош.
– Ха! Ну всё-таки не зря я в вашей стране пять лет провела, – тут она сложила руки на груди крест-накрест, приветствуя собеседника уже по-орочьи. – Сахасса из рода Ханиш.
– Тулкош из рода Охоншо. Приятно повстречать тебя.
– О-о-о, так ты и есть Тулкош! Ну просто блеск. Я как раз по твою душу явилась, разведчик.
– Как необычно, – качнул головой орк. – А с чего бы именно по мою?
– А мне вот тут доложили, что как только пристанем, нас вышвырнут через борт и отправят на разведку. Ну там, местность обозначить, цветочки пособирать. И отправят с каким-то дюже матёрым разведчиком по имени Тулкош, – она бесцеремонно ткнула пальцем в грудь орку. – Ну вот я и подумала – а чего бы не познакомиться с ним? А заодно и с его парнями.
Тулкош с усмешкой пожал плечами.
– Это всегда можно. Они сейчас все там, внизу.
– Ну так за чем дело стало? Веди, потомок мудрого ворона.
– Пойдём, – орк с лёгкой улыбкой кивнул в обратную сторону и направился туда.
– А ну-ка постой… Смотри! Глянь вон туда!
Сахасса указывала рукой куда-то на восток, к горизонту. Тулкош сощурился, не сразу сообразив, что саари там заметила, но потом увидел сам: в небе, стремительно приближаясь, парили четыре силуэта. Их можно было бы принять за тех самых фрегатов, что летали сейчас у прибрежных скал, но глаз разведчика знал настоящее расстояние до них, и оно было значительно дальше, чем казалось. А значит, размеры этих существ были куда больше, чем
казалось. Догадка блеснула молнией в мозгу, и Тулкош, изогнув бровь, осторожно предположил:
– Драконы?
– Ну конечно! Прилетели, крылатые!
– Быстро приближаются. Чёрт, – разведчик покачал головой, – всегда хотел увидеть живого дракона.
– Ты не пожалеешь, – с придыханием сказала Сахасса. Глаза её были наполнены восторженным блеском. – Это самые красивые создания, какие только на свете есть! Жди-жди, сейчас увидишь.
Стоять в ожидании пришлось недолго. Силуэты по мере приближения становились всё больше, и только теперь Тулкош по-настоящему осознал их размеры. Четыре гигантских дракона, взмахивая могучими многометровыми крыльями, блистая на солнце яркой чешуёй, неслись над орочьим флотом, рассекая воздушный океан, словно летучие корабли. Льдисто-белый, болотистый зелёный, каменисто-серый и багрово-красный с коричневым – таких цветов были колоссы, парящие над галерами, великолепные и неподражаемые в своём полёте. Даже птицы, их вольные братья по небу, поспешили брызнуть в разные стороны при их приближении, а палубы кораблей огласились многоголосым, торжественным кличем. Один из драконов – тот, что был с багряными крыльями – отделился от собратьев, уйдя в грациозный разворот, описал круг над орочьими галерами, рванулся вверх, извергая поток яркого пламени, и оглушительно, грозно заревел, возвещая начало вторжения. Сахасса, восторженно закричав что-то на родном языке, выхватила саблю и воздела руку с ней к небу, приветствуя дракона. Тулкош же остался безмолвным и просто провожал его взглядом с долей благоговения. Гостья тем временем загнала саблю обратно в ножны и, взглянув на орка, произнесла:
– Ну? Поражён, как вижу?
Тулкош многозначительно закивал.
– Более чем. Такое… увидишь не каждый день.
– Я тебе говорила, – улыбнулась Сахасса. – Ну а теперь давай отходи от удивления и пошли.
– А ты, выходит, из тех, которых посылали в наши земли на обучение? – спросил разведчик, когда они направились на нижнюю палубу.
– Ага, из них самых. В числе первых была. Пять лет беготни по лесам и долинам, пять лет войны с морра и пять лет в ваших городах. Пять лучших долбаных лет в моей жизни.
– Хм, даже так? С чего бы? На родных островах было тесно?
– Да если бы, чёрт. Но и это тоже. Я свой родной Фалассар люблю и скучаю по нему. Просто ты не представляешь, насколько у нас всё по-другому, чем у вас. Я уж молчу про ваш военный опыт.
– С этим соглашусь. А насчёт порядков – тебе виднее. Да, к слову, мне казалось, вы свой архипелаг называете Ош, я неправ?
Сахасса усмехнулась.
– Не-ет, прав. Но Ош это Ош. Наши Изумрудные острова, наша большая родина. А Фалассар – малая. Это что-то вроде… ну, городом это сложно назвать. У вас бы его называли столицей. Там у нас проводится большое собрание старейшин, праздники каждый год, вся эта дребедень, по которой я соскучилась. Но вернусь нескоро, видать.
– Если вообще вернёшься. «Помни о смерти» – так говорят.
– Оттого и не тешу себя надеждами, орк. Ну где там все твои?..
Он вскоре представил ей всех своих шестерых бойцов, часть из которых были его давними товарищами. Белоголового Цердара – высокого, плечистого воина с белыми, как снег, волосами и аккуратной бородкой на типичный орочий манер, носившего трофейный миртанский боевой молот на длинном древке с острым наконечником. Рыжего Ярру – своего ровесника и друга детства, сыплющего направо и налево дружелюбными ругательствами своим резким, хриплым голосом. Кендара – молодого, молчаливого лучника с вытянутым лицом, «самого меткого стрелка, какого видел свет». Боллока, черноволосого и весьма охочего до разговоров арбалетчика, самого старшего в их отряде, который периодически в ироничной манере поучал двух самых молодых и наименее опытных из семёрки – близнецов Агаша и Варро. И все, будучи умелыми бойцами, блистали ещё какими-то талантами: Ярру был сведущим медиком и травником, Боллок умел играть на любом инструменте, какой можно было вообразить, молчаливый Кендар вырезал замечательные фигурки из кости, а Цердар оказался настоящим воином-поэтом и обладателем невероятного, басистого певчего голоса.
Тулкош помнил и тот первый их разговор, проходивший, пока армада становилась на якорь, и все последующие, в которых они утопали с головой долгими вечерами, когда зов долга не заставлял отлучаться куда-либо по приказу командования. Сахасса, несмотря на некоторую язвительность, оказалась отличным собеседником, а следом за ней проводить время в их компании увязался её друг Шахан – ещё один саари, отправленный в орочьи земли, но значительно старше её. Сама же Сахасса, как оказалось, была не только отменным бойцом и разведчиком, но и занимала видное место в войске саари. Вернее, в одном из двух, которые можно было скорее назвать дружинами – в войске своего отца Хисса, одного из двух вождей, отправленных старейшинами Оша на Хоринис в помощь драконам и попутно – оркам, с которыми у них был союзный договор. Но при всей очевидности фаворитизма в пользу дочери со стороны вождя, никто не посмел бы усомниться в том, что она занимала своё место незаслуженно, и в этом Тулкош очень скоро смог убедиться. Вместе с ней и её бойцами они наносили на карту ландшафт Долины, вместе с ней уничтожали патрули миртанцев, вместе с ней устроили диверсию в замке Доннерштейн, спалив всё внешнее кольцо с его деревянными постройками. И вместе с ней они первыми из армии вторжения вошли в поселение хоринисских орков – давно потерянных двоюродных братьев северян, запертых в клетке этого острова на сотни лет без надежды куда-то уйти. Без надежды шагнуть за порог, потому что люди, отрезавшие им эту дорогу, не позволили бы. И всё же они не дали себя уничтожить, держались, лишь смутно ведая о том, что где-то там, за высокими горами и безбрежным морем, всё ещё живут их многочисленные родичи, что они ведут с людьми войну и рано или поздно придут на помощь своим потерянным братьям. В тот день они пришли, и в глазах у них всех стояли слёзы.
Ещё один ящер, совсем юнец по имени Ласар, прибывший в страну орков уже во «второй волне», постоянно таскался хвостом за своей подругой и командиром, но в посиделках не участвовал по не совсем понятной Тулкошу причине. А точнее, попросту перестал в них участвовать после одного конкретного момента.
В тот день окончательно замкнулось кольцо осады вокруг Доннерштейна, а драконы, сопровождаемые ящерами, окончательно обустроились в своих новых обиталищах. Ящеры и орки совместно жгли костры в том самом поселении, позволив себе одну ночь веселья с музыкой и танцами. Саари, отведя себе отдельный пятачок, устроили там свои ритуальные пляски, связанные с сезонной линькой: несмотря на то, что морра не зря окрестили их людьми-ящерами, в некоторых аспектах саари не так далеко ушли от своих менее разумных собратьев-рептилий. Пусть немного иначе и более мягко, но их кожа тоже тускнела и
отмирала, уступая место новому покрову. И этот древний процесс обновления саари привязали к столь же древнему для них ритуалу, когда, заходясь в долгом, свободном танце под мерный бой барабанов и переливы флейт, они сбрасывали с себя сухие, ороговевшие лоскуты старой кожи, рождаясь заново в экстазе полуобнажённой пляски.
Тулкош, закончив проверять караулы, подошёл тогда к их кострам вместе со своим отрядом, уже без боевого облачения. Музыка в этот момент прервалась на какое-то время, пока неутомимый барабанщик и флейтисты менялись местами с другими, чтобы самим наплясаться вволю. Орки остановились чуть в стороне, чтобы посмотреть на всё это действо, когда к ним подбежала Сахасса, оставшаяся теперь только в набедренной повязке, просторном лифе да со своими косами. Она вся была словно наэлектризована энергией затихшего на минуту танца, проявлявшейся в мельчайших её движениях, в речи, даже во взгляде. Заявив, что именно их-то она и искала, она широким жестом пригласила разведчиков присоединиться к пляскам. Тулкош было смутился, потому что вбил себе в голову, что это был не свободный, а донельзя ритуализированный танец с конкретными фазами, но саари, оборвав его нелепую отговорку, сказала «просто повторять за ней или вообще самому задавать движения, какие захочется». И прежде чем разведчик успел возразить, Сахасса бесцеремонно схватила его за руку и потащила к ближайшему костру под возобновившуюся музыку, громко возвещая о прибытии гостей.
Другие саари тоже церемониться не стали и растащили остальных орков, а кто-то пошёл к соседним кострам, чтобы привлечь плясунов ещё и оттуда. Снова переливались трелями флейты, снова задавали плавный, заводящий ритм ударные, и Тулкош, поначалу слегка нелепо пытаясь отзеркаливать движения смеющейся Сахассы, быстро вошёл в темп и напрочь забыл о всякой неловкости. Ночь была молода, искры огня, вихрясь и танцуя, уносились в тёмно-синюю звёздную высь, свет луны причудливо сплетался с отблесками костров, и так они плясали друг напротив друга, совершенно позабыв обо всём на свете в эйфории древнего танца…

***
Многое изменилось с тех пор. Отшумела золотым листопадом осень, собрав урожай погибших с обеих сторон, и вместе с опавшими листьями улетели в безвременье и драконы, убитые безжалостными охотниками. Вступившие в схватку, которую не могли выиграть. И Сахасса лучше остальных знала, что причиной тому были не только изобретательность и хитрость людей, не только тактическая подкованность их лидера и те уловки, на которые они пускались. Тому были причиной ещё и обыкновенная бездарность, упрямство, гордыня и страх со стороны самих саари.
Зима занесла Миненталь снегами и сковала холодным дыханием озёра и реки, а через три месяца ушла и она, уступив место зелени ранней весны, и даже выжженная драконами равнина перед замком проросла травой. Плотное кольцо осады вокруг Доннерштейна больше не пытались прорвать, и хотя защитники замка всё ещё держались, каждая новая неделя подтачивала их силы и запасы продовольствия. Адмирал Ратгах умел ждать и делал единственно правильную в данном случае вещь – держал осаду и не спешил со штурмом, намереваясь дотерпеть до той поры, когда силы защитников иссякнут или будут близки к этому. Сахасса же занималась почти бесполезными патрулями внутри Долины, в душе проклиная отца за то, что он так и не поручил ей ничего стоящего, ничего по-настоящему важного для их миссии на острове, в то время как Тулкош уже дважды побывал по ту сторону
перевала. Сегодняшняя встреча с разведчиками морра стала исключением из надоевшей рутины, а выбитые из пленных сведения дали Сахассе надежду изменить положение вещей.
Шесть лет назад великие старейшины Оша отправили её, едва инициированного подростка, и ещё несколько десятков сородичей в страну орков, с которыми был заключён военный союз. Отправили затем, чтобы цвет их молодёжи учился у орков боевому и следопытскому мастерству, учился такому военному искусству, которое саари ещё даже не начали постигать. Затем, чтобы их девушки и юноши приобщились к книжной культуре – единственной книжной культуре, помимо человеческой, и единственной цивилизации, которая видела в саари друзей, а не «отвратительных тварей Белиара», которых надлежало стереть с лица этого мира. И затем, чтобы, возвратившись, эта молодёжь принесла с собой что-то новое, дыхнула свежим веянием на разгоравшийся очаг их маленького, закосневшего мира. Привнесла новый опыт и новые идеи в их жизнь – и в первую очередь, в военное искусство.
Эти годы не прошли для Сахассы зря. В земле орков она из талантливой и умелой охотницы превратилась в разведчика и элитного бойца, неукротимого и безжалостного. Война с Миртаной уже разгоралась в полную силу, и обучение для саари напрямую совмещалось с практикой: они ходили в настоящие рейды против людей, отправлялись на реальную разведку вражеской территории, участвовали в настоящих столкновениях, жестоких и беспощадных. Не все выживали. Но те, кто не дал себя убить, прошли незабываемую школу жизни. Из Сахассы сделали отличного тактика, равно как и из многих её сородичей. Те, кто прибыл с Изумрудных островов тремя годами позже, тоже многому успели научиться. Но стоило ли оно того, окупится ли когда-нибудь эта школа, оставалось для молодой саари большим вопросом.
Они сидели с Тулкошем на краю высокой скалы, возносившейся над тем местом, где был устроен основной лагерь войска её отца, и которое люди раньше называли «Новым лагерем». Сидели одни, свесив ноги через обрыв и глядя на розовеющее небо Долины, скрашивая разговором время ожидания. Меньше часа назад отгорел погребальный костёр, на который Сахасса положила боевую подругу, убитую вражьей стрелой. Тулкош между делом покуривал трубку, чашечка которой была украшена пёрышками зелёного и чёрного цвета с парой бусин сердолика меж ними.
– Откуда у тебя эта сабля? – спросил он.
– Тебя дух твоего первопредка только сейчас надоумил спросить? – с усмешкой съязвила саари.
– Я всего лишь задал вопрос, – спокойно ответил орк, привыкший к манере разговора подруги.
– Не поверишь – подарок от морра. Не трофей, нет. Подарок.
– Расскажи.
– Там, в твоей стране… когда мы ещё учились, у нас был наставник. Учил нас фехтовать на саблях, пока мы были в городе. Он был человек. Из Кшесии. Жигмонт Сапега его звали. Ты знаешь, должно быть – ваши нанимали мастеров меча из иноземцев, чтобы учиться у них, вот он и пошёл. На родине на него за это косо посматривали, но ему было плевать. Вот он мне эту сабельку от себя и подарил. Высокий такой был, с густыми усами. Всегда смеялся и шутил, не помню даже, чтобы он вышел из себя хоть раз.
– Значит, должно быть, хороший был учитель.
– Даже не говори. Он меня научил всему, что умею с саблей. И не только. Он железный человек, настоящий, не чета многим морра. Ваши его уважали. Всегда звали его на свои пирушки и посиделки, а он кутил с ними так, будто в последний раз. Любил говорить,
что когда вернётся, купит своей суженой красивого коня и соболью шубу впридачу. Он так-то не из богатых был, но платили ему щедро.
– Достойные есть среди всех. Даже если нам не слишком хочется так думать. Даже если проще рисовать тех же морра одной краской, – он в очередной раз затянулся табачным дымом.
– Ну мне-то ты можешь не говорить, – улыбнулась Сахасса. – Я-то это куда уж как понимаю. В отличие от всяких… юнцов вроде Ласара.
– К слову, раз уж про него заговорили. Мне показалось, или у него какой-то зуб на меня? С чего бы?
– А ты ещё не понял? – саари хохотнула. – Мальчишка в меня влюбился от хвоста до ушей. Уже давно пытается за мной ухлёстывать. А тебя он невзлюбил с того самого вечера, когда я тебя на танец утянула. Представляешь, он всерьёз считает это предательством. А ты для него, почитай, личный враг.
Тулкош усмехнулся и, растянув губы в улыбке, покачал головой.
– Так вот чего он перестал с нами вечерами сидеть. Я-то всё думал.
– Ага, вот-вот. Думает, раз у него гребень яркий и ворох трофеев на поясе, я ему чем-то обязана. Постоянно пытается мне показать, какой он обалденный воитель.
– Только не говори мне, что твой отец имеет на него виды. Это было бы забавно.
– Не-ет, – Сахасса помотала головой, на мгновение высунув длинный язык. – Он не того полёта птица, чтобы замахнуться на дочь вождя. И в глазах отца он попросту не жених.
– А в твоих?
– Нет, – протянула саари после секундного молчания. – Он слишком ребёнок. Он всем хочет доказать, что он достоин, что он может сам с чем угодно справиться.
– Ну, юные вообще часто пытаются всем что-то доказать. Это пройдёт со временем, я уверен.
– Да если бы только это! Понимаешь, ладно бы он просто выделывался и пытался себя показать, но, чёрт. В нём столько гордости и презрения, что… Не знаю. Я думала, если война чему-то и учит, так это уважать своего врага, а на него посмотришь – обычный недомерок, которому не терпится отрезать очередной клок волос себе на пояс. Который сначала даст надежду на плен, а потом перережет горло или будет отрезать пальцы по одному и вырвет глаза. Видала уже. И никто не спорит – война чертовски жестокая штука, но если уж собрался убивать, так убей без всякой канители, а коли дал пощаду, так будь добр заимей хотя бы каплю уважения!
– Уважение, да, – многозначительно протянул разведчик. – Ты ведь поэтому в какой-то момент перестала отрезать им волосы?
Сахасса, не ответив, посмотрела на Тулкоша изменившимся взглядом. Потом опять отвернулась в сторону горизонта и, повесив голову, глубоко вздохнула. Орк не торопил её с ответом: он уже знал его.
– И я ему ещё специально пыталась давать добить подранков, – саари ушла в сторону от поднятой товарищем темы, – чтобы он больше трофеев мог собрать, чтоб он перед моим же отцом себя хоть чем-то показал, великие духи, о чём я только думаю?..
Она покачала головой, прикрыв глаза ладонью, словно от стыда, а потом облокотилась о собственную ногу и молчала какое-то время.
– Знаешь, что смешно? То, как нас провожали в вашу страну. Какие надежды на нас возлагали. Мы должны были стать новым поколением, должны были открыть целый новый мир. Для всех. И мы старались, чёрт возьми, старались, как никто, мы бегали по лесам, мы слушали учителей, мы читали книги, которых в глаза никогда не видели. И думали, что
реально сможем что-то поменять. Даже те, кто был постарше, вроде Шахана и Лиссы, да даже Ракшас так думал, а он почти член Совета. А чего ради? Чего ради, если мы вот здесь сейчас топчемся на собственном хвосте и лижем себе задницу?! – она с характерным негодованием жестикулировала руками. – Чего ради мы учились читать, если это теперь никому не нужно? Вот скажи мне? Какого рожна что-то учили о военном ремесле, если поперёк вождя всё равно все боятся слово сказать?! А два вождя, два взрослых, матёрых саари, грызутся между собой за славу и гадят друг другу, как два варана! Ребячество! А молодёжь, наше засратое «новое поколение», вовсю на них смотрит и подражает, как этот сосунок Ласар. А казалось бы, тоже учился у вас. Боевая эффективность? Какая к собакам боевая эффективность, когда все думают о трёх засратых вещах?! – Сахасса начала в ярости загибать пальцы. – О трофеях, о славе и о том, как подгадить соседу и показать, какой ты весь из себя воитель! А другая половина поколения молчит, обалдевает и тоже топчется на собственном хвосте. Да что я тебе это всё рассказываю? Ты и так прекрасно знаешь, как у нас всё…
Тулкош знал. И со слов Сахассы, и из личного опыта он знал, насколько плохо обстояли у их союзников дела с командованием. Саари не были чересчур консервативным племенем, но некоторые обычаи с трудом изживали себя. Старшие у них обладали очень веским словом и почти неприкасаемым авторитетом, причём это касалось как семьи и клана, так и военных вождей. На пиетет перед словом старших накладывалось ещё и то, что саари никогда не участвовали в больших военных кампаниях в полном смысле этого слова, а их настоящая военная верхушка вышла из старой элиты, как и некоторые подручные этой верхушки, и многие рядовые воины. Они все не проходили обучение у орков, а советов слушать не хотели и, как итог, прибыли на Хоринис с очень условными и архаичными представлениями о войне, которые приводили ко многим проблемам и ненужным потерям, а главное – способствовали личному соперничеству почти на всех уровнях. Фаворитизм тоже процветал, и представители старой элиты крайне неохотно назначали «возвращенцев» на важные посты, отдавая предпочтение престижу, нежели реальному опыту. Организация и дисциплина страдали, а местами фактически отсутствовали, и даже представители «нового поколения» мало что могли с этим сделать, а те, кто активнее других пытался изменить ситуацию, обычно ставились вождями на место с наказом помалкивать.
Два войска прибыли на Хоринис с Изумрудных островов, ведомые двумя вождями – Хиссом и Фешором. В задачу первого входило занятие западных пределов Миненталя и помощь оркам в контроле над Долиной, на второго же возлагалась иная миссия: создание опорных пунктов в центральной части острова за перевалом и – самое главное – охрана многочисленных драконьих яиц. Их саари привезли с собой и разнесли частью по Долине, частью по тем самым опорным пунктам за перевалом, чтобы весной, когда детёныши вылупятся, у них было достаточно пространства. Оба войска также занимались охраной драконов – каждому досталось по двое.
И, как тому и должно было случиться, Хисс и Фешор оказались заклятыми и непримиримыми соперниками и искали любой способ выставить конкурента в плохом свете и перед воинами, и перед советом старейшин. Вплоть до того, что намеренно не приходили на помощь, когда у другого войска были проблемы, даже внутри Долины, где практически всё просматривалось, как на ладони. Именно из-за этого, а также из-за проблем с дисциплиной, когда некоторые командиры банально отказывались следовать приказам «неавторитетных» возвращенцев, и погибли все четыре дракона. Их детёнышам тоже не повезло: из всей когорты до весны дожили лишь несколько яиц. Два из них проклюнулись буквально на днях, и молоденькие, пока ещё крохотные драконы охранялись теперь воинами Хисса. Оба были мальчиками.
– Помнишь, как я рыдала, когда убили Пандрадора? Когда я не смогла подстрелить того белобрысого гада, а он засадил мне стрелу под ключицу?
Тулкош кивнул.
– Мне просто стало жутко больно и обидно от того, что всё так… повернулось. Но больше всего… больше всего я плакала даже не из-за того, что он погиб. Даже не из-за отца и его дурацких приказов. А оттого, что я сама не решилась вовремя двинуться. Не смогла взять и наплевать на идиотский приказ и сделать, как правильно. И вправить мозги тому ублюдочному засранцу, который меня лесом слал. А потом ещё гнобила себя за то, что была в патруле, пока на глазах у моих друзей убивали Финкрега. Вот и пойми, то ли морра нас перехитрили, то ли мы раз за разом оттаптываем себе хвост. Но случая с Пандрадором я всё равно… не могу простить себе.
– С этим уже ничего не поделать. Книгу прошлого бесполезно переписывать, можно только научиться от неё, но ты это и сама понимаешь. Винить себя в их смерти точно не стоит. Для тебя теперь важно только то, что ты сделаешь с этим в будущем. И на что решишься, когда настанет нужный момент. А он настанет рано или поздно.
Сахасса закивала, не ответив товарищу. Помолчали немного. Тулкош докурил трубку и, выбив остатки табака наружу, убрал её в поясной мешочек, наблюдая, как пепел и перегоревшие листья уносятся с порывом ветра.
– А знаешь, что я хочу сделать, когда закончится война? – немного печальным голосом произнесла Сахасса. – Я хочу привезти книги в родной Фалассар. А потом написать что-нибудь своё. И… не знаю, устраивать что-то вроде читальных вечеров. С детьми, со взрослыми – неважно.
– Хм. Откуда такое желание?
– Да видишь… Тебе, выросшему там, может быть, так и не кажется… но для меня книги это целый мир – свой, отдельный. Я пока росла, про них только слышала. Думала, мол, на черта мне чернильные каракули, если я могу стрелять добычу и что-то делать руками? И я только потом поняла, сколько всего пролетело бы мимо меня, если бы меня не научили читать. Сколько бы я не знала. Это ведь целый мир. И я очень хочу, чтобы остальные тоже к нему прикоснулись. Чтобы мы… тоже начали писать. Что-нибудь большее, чем ритуальные свитки и символы в святилищах.
– У этого есть и обратная сторона. Как только народ начинает писать, слабеет устная традиция. Потому что всегда легче записать предание и в любой момент обратиться к нему, чем учить наизусть и передавать из уст в уста. Но в остальном… Да, наверно, я согласился бы с тобой. Это… достойная цель.
– Так может, и чёрт бы с ним. Может, хотя бы на это сгодится наше поколение, – саари грустно улыбнулась товарищу, сцепив пальцы рук.
– …Сахасса! – пришёл отклик откуда-то сзади и снизу. – Сахасса! Вождь прибыл! Он желает видеть тебя.
– Ну вот, дождались наконец, – констатировала воительница, отстраняясь от обрыва и поднимаясь на ноги. Тулкош последовал её примеру.
Хисс явился в полном боевом облачении и при всех регалиях, сопутствовавших вождю, включая горжет со священными символами и бронзовое наголовье с богатым плюмажем из разноцветных перьев. Такого же роста, как и его дочь, он был чуть более крепким на вид и слегка сутулым, но от этого не терял во внешнем достоинстве, немного показательном и даже вычурном. Искусственные волосы присутствовали на его голове в виде стоячего пышного гребня, а в правой руке, окольцованной браслетом с клановой символикой, он нёс копьё с необычным, искусно отлитым бронзовым наконечником, явно не
предназначавшееся для боя, в отличие от висевшего на поясе длинного кукри. Сахасса преклонила перед отцом колено, приветствуя Хисса, как подобало его статусу, не глядя ему в лицо, и сказала:
– Вождь, разреши мне говорить и донести до тебя важную весть.
Чуть задрав голову и совершив показательный жест копьём, Хисс произнёс глубоким, бархатистым с хрипотцой голосом:
– Разрешаю, Сахасса. Говори.
Поднявшись и посмотрев вождю в лицо, воительнциа заговорила быстрым речитативом:
– Сегодня нашими патрулями был замечен вражеский отряд. Они проводили разведку в лесу близ Старой шахты и были атакованы. Мы понесли потери одним убитым бойцом и начали преследование, успешно взяли двух пленных, остальных перебили. Вождь, на допросе от этих лазутчиков я получила сведения: морра на востоке острова собирают ударный отряд с целью напасть на основное убежище вождя Фешора и уничтожить его. Предлагаю: срочно собрать отряд под моей командой и предупредить наших союзников об опасности, после чего совместными усилиями организовать засаду и перебить отряд врага, – она прервалась на мгновение и как бы через силу добавила. – Это принесёт нам много славы, отец. Враг собирает большую силу.
Хисс решительно покачал головой и словно бы отмахнулся от слов дочери, сделав это так, будто уже привык отвечать отказом на подобные предложения. Всё так же спокойно и размеренно он произнёс:
– Если этот отряд действительно такой большой, как о нём говорят лазутчики, разведчики Фешора сами узнают о нём. А сил у него более чем достаточно, чтобы с этим справиться. В конце концов, они охраняют последние яйца дракона, а значит, будут сражаться с удвоенной силой, – вождь при этих словах улыбнулся, глядя Сахассе в глаза.
– Отец, – уже напрямую обратилась к нему саари, пустившись на хитрость. – Подумай сам: для нас, для тебя это прекрасная возможность его унизить: ведь если он именно от нас узнает об угрозе, и если мы поможем с ней справиться, это будет для него большим позором. А наша слава приумножится.
– Мало будет славы в том, чтобы перебить столь незначительного врага, хоть хитрость засады весьма умна, – парировал Хисс. – Мы накануне больших свершений, которые принесут нам куда больше. Ты помнишь прославленного воина Ланселя, которого ты взяла пленником?
– Лансель был захвачен в плен Ласаром, вождь.
– Не стоит перекладывать собственную заслугу на чужие плечи, Сахасса. Так или иначе: сегодня придёт его час вступить в последний поединок. Я хочу, чтобы серпом, который прервёт нить его жизни, стала ты, дочь. Сегодня вечером ты выйдешь с ним на бой перед глазами нашего войска и убьёшь его.
– Отец…
– Никаких возражений, – решительным жестом осадил её вождь, наполовину развернувшись и собираясь уходить. – Поединок состоится сегодня же. Из ставки адмирала пришли вести: через три дня состоится штурм замка. Я хочу, чтобы перед тем, как ты поведёшь наших воинов в битву, Сахасса, ты показала им, что достойна стоять у них во главе.
Он повернулся к ним спиной и начал спускаться вниз по склону, бросив напоследок:
– Наточи свою саблю и будь готова. Вождь сказал.
Тулкош стоял в поражённом безмолвии. Обернувшись на него, Сахасса посмотрела орку в глаза со смесью злобы, негодования и отчаяния. Когда шаги Хисса начали удаляться,
она взяла первый подвернувшийся камень и со сдавленным воплем швырнула его вниз с обрыва. А потом яростно зашагала прочь, так ничего и не сказав.

***
Тулкош, Цердар и Боллок присутствовали в тот вечер на поединке и видели всё своими глазами. Бой с миртанским паладином походил скорее на ритуальное убийство прославленного воителя. Сахасса разделала его в два счёта: ослабленный неделями плена и пыток, он не имел шансов против неё. Вместо представления, на которое рассчитывал её отец, она даровала врагу быструю смерть, и тишина, воцарившаяся вокруг импровизированной арены, была давящей, почти нестерпимой. Только когда Сахасса убрала саблю в ножны и, не произнеся ни слова, ушла прочь, расталкивая воинов, начались негромкие перешёптывания. Вождь оставался безмолвным.
Уже на следующий день воительнциа, казалось, и думать забыла о произошедшем. По меньшей мере, к ней вернулся её прежний настрой, хотя тень беспокойства и поселилась в её глазах. От былого полубезделья не осталось и следа: весь лагерь стоял на ушах в преддверии решающего штурма. Некоторые до последнего не верили, что он произойдёт, но Ратгах дал команду готовиться, и Хисс со своими воинами откликнулся на зов. Решение, по всей видимости, было продиктовано опасениями адмирала, что к Доннерштейну может подойти значительное подкрепление, и тогда орочья армия окажется в довольно опасном положении. И, судя по данным разведчиков, эти опасения были небезосновательны – слухи ползли ещё с февраля. На протяжении двух дней до лагеря саари время от времени доносились далёкие, приглушённые раскаты артиллерийских батарей: орки начали финальную обработку замка, и Ратгах не жалел ядер для огневого вала. Сахасса и сама уже была готова принять отведённую ей роль, стараясь не вспоминать об угрозе, нависшей над беззащитными драконами, всё ещё не появившимися на свет.
Всё изменилось вечером последнего дня. Орки, сторожившие перевал, притащили в лагерь гонца-саари – полуобморочного, раненного и истощённого до предела. Сахасса видела его в числе первых. Гонец, назвавшийся Уссаром, сообщил, что на главное убежище Фешора напали и обложили пещеру оборонявшихся. Уже загодя узнав о приближении врага, вождь отправил драконьи яйца в запасное убежище, однако по следу пустили ищеек, и оставалось мало сомнений, что в скором времени накроют и их. Уссар из последних сил умолял отправить помощь, глядя в ошеломлённые глаза Сахассы и почти не надеясь, что его мольбы будут услышаны: как и все воины Фешора, он заранее рассчитывал на безразличие, а то и враждебность номинальных союзников. Он был унесён в лазарет, так и не получив ответа.
Через минуту Сахасса уже влетела в шатёр отца, без всяких церемоний прерывая его разговор с пятью подручными. Гахор, двоюродный брат и правая рука вождя, смерил её осуждающим взглядом, но воительница не обращала на него внимания:
– Вождь! Прибыл гонец от Фешора! Драконы в огромной опасности, мы до…
– Тише, Сахасса, тише! – властно потребовал Хисс, чуть повысив голос. – Что стрялось и почему ты без спросу врываешься в мой шатёр?
– Потому что если сейчас мы ничего не предпримем, драконы Фешора погибнут!
– Объяснись, нахалка, – одёрнул её Гахор, буравя охотницу огненно-рыжими глазами. – Докладывай, как полагается!
Сахасса хотела бы проигнорировать его, но разум взял верх над эмоциями, и она преклонила колено перед отцом. Тот почти сразу дал знак говорить.
– Гонец сообщил, что на Фешора напали враги. Он отправил яйца в запасное убежище, но по их следу идут ищейки. Враг превосходит их числом, Фешор заперт в пещерах, и если мы ничего не предпримем, дети драконов погибнут! Я прошу твоего разрешения собрать отряд и немедля выдвигаться им на помощь!
– У нас нет на это времени, – отрезал вождь. – Штурм состоится уже завтра, и тебе предстоит вести наших воинов в бой, Сахасса. Я думал, ты помнишь о том, какая важная и почётная обязанность на тебе лежит.
– Тогда отправь кого-нибудь другого, вождь! Пойми, речь не о Фешоре и не о его воинах, а о драконах, драконах, отец! Чего стоит наша дружба с ними, если мы даже не попытаемся спасти их детей?!
– Как ты разговариваешь с вождём, нахалка?! Побойся срамить честь клана! – взорвался Гахор и тут же был прерван Хиссом:
– Тихо! Я повторюсь, у нас нет на это времени, – в голосе вождя зазвучали железные нотки. – Завтра нам предстоит штурм, и мне нужен каждый, каждый воин в моём войске. Если Фешор не способен справиться со своей задачей, я бессилен ему в этом помочь. Вопрос закрыт, Сахасса.
– Отец, духами предков заклинаю…
– Вождь сказал!!! – рявкнул Хисс, тряхнув головой, и его дочь мгновенно притихла. – Прекрати позорить себя и своего родителя! Я приказываю тебе идти и готовиться к штурму замка. Вопрос закрыт, – он сделал резкий жест рукой. – И не в твоей воле это менять. А теперь покинь мой шатёр, прежде чем воины увидят этот срам. Вождь сказал.
Сахасса уловила взглядом аккуратный и незаметный жест Лиссы – одной из её подруг-возвращенцев, которая была старше её на пять лет и одна из немногих занимала высокий пост – она была военным советником и представителем старейшин, как и Ракшас, ещё один возвращенец, находившийся сейчас в шатре. Лисса показывала ей раскрытую ладонь и мелко качала головой, выразительно глядя Сахассе в глаза и пытаясь тем самым отговорить воительницу от усугубления конфликта. Ракшас, пристыженный всей нелепостью и небывалостью ситуации, смотрел в сторону. Тяжело дыша, Сахасса ещё несколько мгновений метала в отца молнии из зрачков, а потом резко развернулась и откинула полог шатра, выходя наружу.

***
Она не находила себе места в ту ночь. Сна не было ни в одном глазу. Она попросту не могла представить, ни в одном кошмарном сне не могла себе вообразить, что ребяческое соперничество двух вождей дойдёт до такого кощунства. Выльется бурной рекой за тот мысленный барьер, что она возвела у себя в голове, стараясь справиться с гнетущей реальностью, сломает все преграды и увлечёт её мощным водоворотом мыслей, из которого она не могла выплыть, как ни старалась.
Сахасса готова была понять нежелание отца помогать Фешору. Готова была простить его скудные познания в военном деле и все бредовые приказы, которые он ей отдавал. Все потакания, за которые ей было стыдно перед бойцами, весь напускной пафос и всю гнилую фальшь, которыми были пропитана его речь и которые отравляли их отношения с того самого дня, когда Сахасса вернулась домой. Но она ни одной частью своей души не могла принять тот факт, что Хисс обрекал на гибель ещё не родившихся существ, которых саари почитали почти священными.
С самой древности они водили с драконами дружбу. Почитали их не просто как старших братьев, но как учителей и наставников. Прислушивались к их мудрости всякий раз, когда драконы говорили с ними. Шли сквозь историю бок о бок, никогда не расставаясь и лелея надежду на светлые дни даже в самое тёмное время.
Это их изображения были самыми древними рисунками в пещерах Оша. Это к их обиталищам счастливые родители приносили новорождённых, надеясь, что их ребёнок будет наречён самим драконом. Это им пели хвалебные гимны и в их честь сочиняли песни, их звали на большие праздники и звали в час нужды, их именами пестрел саарийский легендариум. Их жилища охраняли от любых посягательств, жаждали с ними встречи, завидовали их крыльям и мечтали об их полёте. И когда, казалось, часы истории пробили в последний раз, когда сам изумрудный Ош был в опасности, когда все отвернулись от саари, только драконы пришли на помощь, чтя свою вековую дружбу. И отнюдь не только потому, что знали, что с гибелью меньших братьев и сами будут обречены. А благодарные саари всегда помогали этим древним созданиям, когда они сами испытывали нужду. Вечно блюли свой почётный пост, свой бессловесный договор, не скреплённый ни одной печатью ни на камне, ни на глине, ни на бумаге, ни воском и ни кровью.
Это с ними… с ними связывали саари своё пробуждение. Подёрнутый дымкой прошлого час, затерянный в бесконечности лет, когда их далёкие предки встали на ноги и обрели разум. Когда последовали за звездой, указанной им драконами. Легенды гласили, и саари безоговорочно верили в это, что именно драконы наделили их вечным сиянием разума. Подарили им способность чувствовать, любить. Дали способность понять, что такое игра, что такое привязанность, наделили способностью постигать такой накал эмоций, который прочим ящерам был попросту недоступен, и даже при наличии похожих чувств достигнуть его они не могли.
И оставить детей драконов на верную смерть ощущалось, как самое настоящее предательство.
Гибель Пандрадора и Финкрега, за которую Хисс был тоже ответственен, прорвала в своё время один ментальный барьер в душе Сахассы, и планка возможного была поднята. Теперь же она была прорвана вторично. Её разум был сейчас подобен жалкому, сжавшемуся в страхе и отчаянии комку хаотичных мыслей. Подобен ей самой, свернувшейся на своей кушетке и готовой кричать от собственного бессилия и страха. Самого обыкновенного страха, который, казалось, был ей неведом, но вылез из-под камня в том месте, где она совсем не ожидала с ним встретиться. И образ отца фантомом висел у неё над душой, прижимал к земле всем своим непомерным весом, попирал её волю, словно титан. Страх привычно прокладывал себе дорогу, рисуя в голове сценарии, иные из которых могли произойти, а другие были совершенно невозможны, но это было неважно, потому что в том хаотичном клубке, который эта тёмная сила продолжала спутывать, было невозможно ухватиться за ниточку разума. Ту самую ниточку, которая могла бы успокоить и придать ясности уму, дать хотя бы каплю силы воли, неспособную раствориться в безумном мысленном океане.
И только слова Тулкоша звучали в мозгу спасительным звоном. Слова столь правильные и столь важные для неё. Возможно, только благодаря им, благодаря образу друга, всегда спокойного и невозмутимого, ей удалось нащупать ту самую нить.
Она наконец собрала волю в кулак и села на кушетке, тяжело вздохнув. Дрожь в руках мало-помалу утихала. Бушующий океан, буравящий виски громовыми раскатами, начал успокаиваться. Линии стали ясны, а цепочки очевидны. И вскоре сомнений больше не оставалось.
Сегодня она перестанет чувствовать себя пустотой среди звёзд. Не побоится рискнуть и поступить так, как велит ей сердце. Сегодня она спасёт своё поколение.

***
Воины-саари, собиравшие снаряжение, застыли, глядя на своего командира удивлённым, если не сказать ошарашенным взором. То, что она предлагала, было немыслимо.
– Повторяю, – просопела Сахасса, источающая решимость каждым жестом и словом. – Я иду спасать драконов. Кто готов пойти со мной?
Молчание было ей ответом. Лишь один воин через несколько секунд разрушил гробовую тишину и начал говорить:
– Сахасса, послушай, я понимаю, что тебе чертовски тяжко, но давай ты просто сядешь, успокоишься и…
– Заткнись! Если сердце в пятки ушло, так хоть имей совесть помолчать! Боитесь, значит? Вот чего, выходит, стоит моё к вам доверие?! Ну и катитесь к гоблинам.
– Я пойду, – внезапно сказал Ласар, направившись к подруге. – Ты очень храбрая, Сахасса. Я последую за тобой.
Он встал рядом с ней, решительно и твёрдо заглянув ей в глаза, и она впервые посмотрела на него с долей уважения. Хотя бы за то, что он решился пойти против воли вождя и показал, чего действительно стоят его чувства.
– Это всё? Никого больше? Что ж, желаю удачи на штурме, – в её словах почти неприкрыто прослеживался яд. – Мы уходим.
Когда она, уже развернувшись, шагала вместе с Ласаром к выходу, её осадил увязавшийся следом Шахан:
– Эй-эй, постой-постой-постой, ну постой же, Сахасса, ну.
– Чего тебе? Собрался идти? Нет – так отвали.
– Да постой же ты хоть секунду! – воитель выбежал перед ней и осадил её примиряющим жестом. – Просто выслушай. Я тебя останавливать не буду. Я вижу, что ты это всерьёз. Вот, – он полез рукой в плечевую сумку и достал оттуда завёрнутый в тонкий войлок флакон с розоватой жидкостью внутри. – Возьми. Магическая штука. Пригодится.
Сахасса молча кивнула, приняла подношение, резво отправив его себе в котомку, и продолжила смотреть в лицо Шахану.
– Идите. Да пребудут с вами духи предков. Я останусь здесь и постараюсь уладить всё к тому моменту, когда ты вернёшься. Пойду… я пойду к Ракшасу, переговорю с ним. Ещё к Лиссе обязательно. Постараюсь собрать тебе всю поддержку, какую смогу. Только вернись живой. Я уж как-нибудь справлюсь.
Сахасса невольно расплылась в благодарной и искренней улыбке товарищу.
– Спасибо, Шахан. Ты мудрый саари. Постарайся уберечь свою голову.
– На этот счёт даже не беспокойся, командир. У нас, стариков, свои методы.
Воительница в последний раз улыбнулась ему и, отрывисто кивнув, зашагала дальше. Она знала, кто теперь единственный из всех сумеет ей помочь.

***
– Тулкош, мне нужна твоя помощь, – саари поставила вопрос ребром сразу, без приветствий и лишней траты времени, лишь только зашла в палатку.
– Сахасса? Что-то случилось? Я думал, вы позже подойдёте.
– Я нарушаю приказ, Тулкош, и прямо сейчас я в большущей заднице. Он тоже, – она кивнула на Ласара.
– Та-ак, – разведчик посерьёзнел. – Понимаю. Объяснишься?
– Да хоть сто раз. В общем… я не пойду на штурм. Слышал про вчерашнего гонца? Мы идём через перевал спасать драконов. Всех, кого удастся спасти. Он единственный, кто пошёл за мной. Шахан подчищает тылы. Я… чёрт, я не знаю, как мы справимся вдвоём, но мы пойдём на ту сторону в любом случае. Тулкош, ты мне очень нужен – и ты, и все твои ребята. Ты был за перевалом, ты знаешь, что почём, а я там гоблина лысого найду, а не драконов. Ты не думай, я след возьму надёжно, если отыщу его, но…
– Стой, – мягко проговорил орк, поднимая ладонь. – Стой. Я всё понял. Дай мне минуту, – проговорил он после секундной заминки и на несколько мгновений отвёл взгляд вверх и в сторону. Сахасса, вся напряжённая и подобная комку нервов, с трудом стояла на месте. Наконец разведчик утвердительно кивнул и произнёс:
– Я всё понял. Сейчас пойдём, и я соберу ребят. Не будем терять времени.
Саари шумно выдохнула, опустив руки, пока Тулкош перебрасывал через плечо ремень с арбалетом.
– Спасибо тебе, Охоншо. Ладно, давай в дорогу.
– Пойдём, – сказал орк, выходя из палатки. – Я знаю, к кому обратиться с этим.
– К Агалаку пойдёшь?
– Нет, сразу к Ратгаху. Он поймёт.
– Так ведь в обход командира же.
– Нет времени. Он тоже поймёт, потом.
Буквально через минуту отряд был собран. Адмирал нашёлся быстро: он стоял в сопровождении телохранителей на деревянном помосте неподалёку от плевавшейся огнём батареи, сложив руки на груди и наблюдая, как ядра его пушек крошат каменную кладку Доннерштейна. Облачённая в тяжёлый плащ цвета морской волны с зелёным отливом, его высокая, мощная фигура даже со спины производила впечатление. Тулкоша телохранители узнали и пропустили к помосту без вопросов.
– Адмирал! Адмирал Ратгах! – позвал разведчик, пользуясь перерывом в пальбе и заранее скрестив руки в приветствии.
Предводитель вторжение повернулся к нему вполоборота, демонстрируя собранное, спокойное лицо с едва уловимой тенью удовлетворённой улыбки. Судя по тому, как дёрнулся уголок его губ, он узнал разведчика.
– Тулкош? – он тоже ответил ему приветствием. – Я чем-то могу помочь?
– Есть дело срочной важности, адмирал. Вам должно быть известно о ситуации наших союзников с драконьими яйцами за перевалом, – Ратгах при этих словах кивнул. – Вчера ситуация осложнилась: из-за перевала пришёл гонец, который…
– Да, мне об этом доложили.
– Саари собирают спасательный отряд. Это… Это частная инициатива, адмирал. Их вождь, судя по всему, не понимает всей серьёзности ситуации и не поддерживает это предприятие. Меня и мой отряд попросили помочь. Учитывая, что мы сейчас не заняты особыми заданиями, я запрашиваю у вас разрешение помочь союзникам. Как я уже сказал, дело безотлагательное, и если отправляться на это задание, то сейчас.
Бахнула дальняя пушка в линии, разразившись огнём. Через секунду за ней последовала вторая, и грохот последовательных выстрелов начал двигаться вдоль батареи.
Ратгах, простояв в задумчивости буквально несколько мгновений, закивал и произнёс, как только выстрелило последнее орудие:
– Даю разрешение. У вас есть на это четыре дня, справитесь?
– Так точно, адмирал.
– Доложись Агалаку по возвращении, – орочий флотоводец повернулся к нему спиной. – Кажется, нам снова предстоит разгребать дерьмо союзников. Приступайте.
Тулкош немедля развернулся и подал подруге знак, что всё было в порядке. Та воодушевлённо кивнула, стряхивая с себя последние остатки беспокойства. Грань невозврата была пройдена, друзья были на её стороне, а это значило, что теперь можно было идти только вперёд. Пора было выдвигаться.

***
Сахасса летела молнией между деревьями, не помня себя от волнения. Сердце готово было выскочить из груди, а дыхание пульсировало в бешеном ритме, и сейчас саари абсолютно не сдерживала свой порыв, дав выход всей внутренней силе. Она должна была успеть. Она должна была подстрелить всадника на той стороне возвышения, прежде чем он успеет проскакать до поворота и скрыться за стволами сосен.
Они нашли запасное убежище ещё вечером второго дня. Разорённым и уничтоженным. Все ящеры, защищавшие кладку, погибли, а их головы были отделены от тел и насажены на колья у выхода из пещеры. Те, кто это совершил, оставил за собой немало следов, в их числе – остатки скорлупы и содержимого четырёх яиц, изуродованные до неузнаваемости. Четырёх из шести, которых пытались уберечь саари. Это значило только то, что по какой-то причине они не стали уничтожать последние два, а забрали их с собой. Возможно, по этой же причине они двигались не обратно, к большому лагерю на востоке острова, а северным путём по направлению к городу. След был свежий и ясный после недавнего дождя, и отряд немедленно отправился в погоню.
Они нагнали людей на северном плато, поросшем глухим хвойным лесом. Засада была организована идеально: первые же болты и стрелы выбили стрелков и ключевые фигуры в отряде, и только промах одного из орков испортил картину. Сама Сахасса, сняв двоих арбалетчиков, слишком поздно заметила, что командир отряда выжил, поймав круглым щитом две направленные в него стрелы, и во весь опор поскакал вперёд, скрывшись за поворотом. Теперь подловить его можно было только на очередном изгибе дороги по ту сторону возвышения, и Сахасса припустила туда, на ходу доставая стрелу, пока её товарищи разбирались с остатками отряда. Варро, один из орков-арбалетчиков, рванул за ней. И они попросту не имели права упустить всадника, потому что именно он вёз с собой детей дракона: характерная форма плотных свёртков на крупе его лошади не оставляла в этом никакого сомнения.
Перемахнув гряду, Сахасса побежала вниз по склону, заметив, что следом за командиром, облачённым в бригантный доспех, скачет ещё один выживший всадник – арбалетчик. Охотница затормозила, вскидывая лук, и практически не думая выстрелила в лошадь командира. Стрела вонзилась ей в шею как раз в тот момент, когда она проезжала мимо, и ездок полетел на землю вместе с животным. Пока ещё одна стрела покидала колчан, откуда-то слева просвистел болт и поразил второго всадника, прежде чем тот успел разрядить арбалет в Сахассу.
В тот миг, когда, казалось, исход был уже предрешён, она увидела, что вражеский коандир ухитрился покинуть седло, прежде чем его лошадь рухнула окончательно, и даже не
покатился по земле. Бородач вскинул арбалет на перевязи, прикрываясь от Сахассы висевшим на спине щитом, и выстрелил в орка-разведчика. Болт пронзил Варро шею, и тот рухнул, как подкошенный, захлёбываясь кровью и тщетно зажимая руками страшную рану. Стрела вонзилась в большой круглый щит в тот самый миг, когда он соскальзывал по плечу в левую руку челвоека. Сахасса выругалась, потянув очередное древко. Бородач меж тем выхватил из-за пояса боевой топор и орал, приближаясь к ней:
– Ну иди сюда, тварь! Давай!
Она прицелилась ему по ногам и отпустила тетиву. Морра тут же дёрнул левую руку вниз, и очередной наконечник бесполезно вонзился в поле щита.
– Давай сюда! Я Бифф – убийца драконов! Я всему твоему отродью головы поотрубал – и тебе отрежу!
Внутри у Сахассы всё заклокотало. Ярость, подхлёстываемая неожиданным откровением, рвалась наружу, и чувствуя, что уже вряд ли успеет нормально выстрелить, саари отбросила лук и выхватила саблю из ножен. С неистовым боевым кличем она понеслась навстречу недругу, рассчитывая обойти его с правого бока, но была тут же остановлена взмахом топора. Отпрянула, резко остановившись, ушла от удара, попыталась провести серию и достать врага елманной частью, но все удары ушли в щит, а противник, умело работая ногами, не давал себя обойти. Замахнувшись для обманного удара, она резко рванула вниз, пригибаясь и надеясь достать его ногу, когда мир рассыпался ворохом искр, а где-то в боку вспыхнула боль.
Сахасса покатилась по земле, не способная ни вдохнуть, ни даже сдавленно прошипеть от боли. Столкновение с топором разорвало звенья кольчуги, не достав до плоти, но удар был такой силы, что она попросту не смогла оправиться. Машинально отмахнувшись левой рукой, она рубанула саблей наотмашь, как только оказалась на спине, и лишь в этот момент её лёгкие наполнились воздухом, отозвавшись резкой болью в боку. Она услышала звук стрелы, вонзавшейся в дерево, и через мгновение поняла, что где-то слева кричит Ласар. Он грозился отрубить бородачу голову. Только теперь, когда мир перестал безумно прыгать перед глазами, она увидела своего товарища, бегущего на Биффа с тесаком-кукри в руке. Тот же явно отвлёкся на него, иначе бы уже вполне мог добить Сахассу. При попытке встать её пронзила очередная вспышка боли, и саари вновь упала, поникнув головой и силясь не потерять ориентацию в пространстве.
– Сахасса! Держись, я иду!
Когда она снова подняла голову и приподнялась, опираясь на руку с саблей, то увидела лишь то, как Бифф выдёргивает топор из согнувшегося и неестественно искривлённого тела Ласара. Одним шагом зайдя поверженному ящеру за спину, бородач добил его мощным ударом в спину, перерубив позвоночник. Юнец даже не вскрикнул, заваливаясь на траву.
Прилив ярости приглушил очередную вспышку боли в повреждённом боку. Пока Сахасса поднималась на ноги, сверля взглядом ухмыляющегося противника, из-за деревьев стремглав выбежал беловолосый Цердар с люцернским молотом наперевес. С наскоку налетев на Биффа, он заставил его попятиться серией быстрых атак, пользуясь длиной своего оружия. Прикрываясь щитом, бородач попытался с криком войти в клинч, метя орку по ногам, но тот резко отступил, смещаясь влево, отбил топор круговым движением древка и с силой оттолкнул врага. От прилетевшего следом удара Биффа спас лишь затрещавший щит.
– Жми его, я сбоку! – прокричала Сахасса, ускоряясь для атаки.
Цердар, орудуя молотом, как копьём, сделал два быстрых выпада и короткий рубящий, снова потеснив Биффа, налетевшая следом Сахасса не стала сокращать дистанцию дальше
нужного, дважды её удары ушли в кромку щита, после чего саари пришлось делать шаг назад, уходя от очередного взмаха. В этот самый момент Цердар, воспользовавшись положением, зацепил щит клювом молота и потянул на себя и в сторону, чуть не заставив Биффа споткнуться. А затем он бегом рванулся на врага, и вытянутый гранёный наконечник пробил бригантные пластины и поддоспешник, погружаясь в тело. Орк буквально снёс противника, продавливая его дальше при помощи молота, и пробежал ещё несколько шагов, прежде чем окончательно потеснённый Бифф споткнулся и опрокинулся, стоная от боли. Ослабленный удар топором прилетел Цердару по окольчуженной руке, но тот будто бы не обратил внимания, выдёргивая наконечник и занося молот для очередного удара.
– Он мой! – не своим голосом проревела Сахасса. Белоголовый, не став останавливать движение, сделал подшаг и врезал Биффу по лицу задним концом древка. Подбежавшая саари прибавила к этому ощутимый удар ногой, от которого лицо убийцы драконов ещё больше изошло кровью.
Цердар своевременно подцепил ногой выпавший топор и отбросил его в сторону, отходя от поверженного противника. Сахасса меж тем разошлась не на шутку и начала лютовать так, что Бифф заскулил от боли. За сломанной рукой и свёрнутой челюстью последовали болезненные удары по лицу и паху.
– Убийца?.. Убийца драконов, говоришь, паскуда?! Сдохни, собачий сын! Умри!!!
Она взяла довольно тяжеловесного бородача за грудки и отбросила его брочь к стволу дерева. Покинувший её пояс кинжал-рондель вонзился недругу в мошонку да так и остался торчать там, пока Бифф выл волком от накатившей на него боли. А Сахасса и не думала успокаиваться. Наступив ногой ему на шею, она снова взялась за саблю и, прислонив его обессиленную руку к дереву, начала отрубать ему пальцы, выкрикивая яростные проклятия. Лишь когда она дошла до мизинца, то услышала позади знакомый оклик:
– Сахасса! Сахасса!
Она резко повернулась к Тулкошу, и её забрызганное кровью лицо поразило раведчика гримасой непередаваемой злобы. Остановив кровавую расправу и шумно, тяжело дыша, саари глядела на него, с трудом узнавая в нём друга. Её глаза полыхали чистой ненавистью.
– Не надо. Он уже получил своё. Ты сильнее этого.
– Кончай с ним, – прибавил Цердар, оглядываясь вокруг.
Сахасса ещё какое-то время смотрела на друга молча, успокаивая дыхание. Потом плавно отстранилась от ствола и резким, точным взмахом перерезала Биффу горло.
– Что с Варро? – спросил Цердар, глядя на Тулкоша.
– Не жилец, – покачал головой тот. – Уже отлетел. Сахасса, ты как? Не ранена?
– В порядке буду, – ответила саари, закончив вытирать кровь и резко вогнав саблю в ножны. – Ласар погиб. Дурак. Бросился меня защищать, как мальчишка. Мог бы не лезть на рожон, продержать его до подхода Цердара… Чёрт…
Она покачнулась, машинально схватившись за ствол дерева, и помотала головой, отгоняя боль. Потом, не говоря ни слова, бросилась к подстреленной лошади и поспешно открыла тё самые большие, плотные свёртки. Прикоснувшись к открывшейся взору скорлупе, она почувствовала, как по ладони разливается приятное тепло. А потом рухнула на колени, обнимая бесценный груз, и из глаз у неё хлынули слёзы.
– Милые вы мои… Живые… Ну всё, всё… всё позади. Я заберу вас домой.
С трудом поднявшись на ноги, она утёрла лицо и полными счастья и облегчения глазами посмотрела на Тулкоша, часто моргая. Тот понимающе улыбнулся и, кивнув на драконьи яйца, проговорил:
– Целые? Сча-ас, счас сообразим, как их перенести. Ты точно в порядке?
– Да, – уже твёрдым голосом ответила Сахасса, постепенно успокаиваясь после всего пережитого. – Это просто… это вода… высшего сорта.

***
Она стояла на том же месте, где они с Тулкошем проводили вечер несколькими днями ранее, и встречала уже давно занимавшийся на востоке рассвет. Небо было чистым, спокойным, каким-то мертвенно-синим в мерцании угасающих звёзд, и лёгкие перья чёрных облаков, контрастирующих с серовато-жёлтым горизонтом, образовывали своеобразный рваный полумесяц, венец приближающейся зари. Лёгкий ветер, поднимавшийся из долины, обдувал ей лицо и едва шевелил длинные чёрные косы. Вдали, на центральной равнине Миненталя, виднелся полуразрушенный Доннерштейн, над которым уже несколько дней реяло зелёное орочье знамя. И неотрывно глядя в светлеющий, кристально-чистый и прозрачный небосвод, Сахасса всё ещё не могла до конца поверить, что жива.
Сзади послышались шаги. Повернув голову, она увидела Тулкоша, улыбавшегося ей в предрассветных сумерках.
– Пришёл проведать, как и обещал, – сказал разведчик. – В замке пусто, тихо. Даже не верится. Как наши драконы?
Вопрос заставил Сахассу улыбнуться в ответ.
– Они вылупились. Обе девочки. Одна от Финкрега, а другая, судя по всему, от Феоматара.
– Ну, – прокряхтел орк, становясь рядом на уступе, – это, кажется, самая радостная новость, которую я слышал в последнее время. Взглянуть бы на них.
– Я тебе покажу потом. Глаз не нарадуется.
– Готов поспорить, это большие новости в вашем лагере. К слову о нём. Как идут дела в вашем стане? И… как, в частности, твои дела?
Сахасса помолчала немного, собираясь с духом. Потом как-то странно усмехнулась и покачала головой.
– Они отстранили отца от командования. Лисса и Ракшас решились всё-таки применить право, которое столь любезно даровал им Совет. У нас сейчас почти каждый день собрание командиров. Много болтовни, много ругани… И все обсуждают несчастную Сахассу.
– В каком ключе?
– Они хотят сделать меня новым вождём. Или Ракшаса. Лисса сразу отстранилась и сказала, что поддержит меня. В общем… всё разворачивается довольно быстро и неожиданно.
– Как это у тебя получилось? – орк иронично изогнул бровь.
– Даже не спрашивай. Шахан молодец, постарался. Встретил меня, когда мы прибыли тогда вечером. А потом я явилась пред очи отца, вся такая отважная и с дрожащими коленками. Показала… великие духи, да, показала им драконов. Ещё в яйцах. И затянула речь про то, какой Хисс негодяй и про то, что нам нужно бы менять приоритеты. Меня… перебивали, оскорбляли, но эт ничего. Живая, как видишь. А потом, – она почти рассмеялась. – Представляешь, отец вызвал меня на поединок. Да-да, прямо там, на собрании, выхватил клинок и вызвал. Почувствовал, что земля из под ног уходит, вот и…
– Ну а ты?
– А я не приняла вызов. Я ему сразу так и сказала, что играть по его правилам я больше не буду. И что пусть собрание командиров решает, на чьей оно стороне. А потом просто развернулась и ушла. Мне и не особо-то мешали.
Тулкош многозначительно улыбнулся и молча закивал. Потом, отведя взгляд от собеседницы, посмотрел на восток, слегка сощурившись: из-за края высоких гор, кольцом окаймлявших Миненталь, показалось солнце.
– Значит, что ни делается, всё к лучшему, – он полностью развернулся к саари. – Ты молодец. Держись, главное, а мы с парнями уж как-нибудь подсобим.
– Посмотрим. Да, кстати… спасибо.
Они с Тулкошем крепко обнялись и похлопали друг друга по спине.
– Ты понимаешь, кстати, что мы сделали? – спросила Сахасса, отстраняясь от друга. – Мы спасли целое поколение. Те двое, что были у нас – они оба мальчики. И… теперь род тех четверых продолжится. У них есть надежда.
– Оттого и говорю, что ты молодец. Поверь, в будущем тебя ещё не один раз очень сильно отблагодарят за всё это.
– Без тебя не вышло бы.
– Пустяки, – пожал плечами разведчик, улыбаясь. – Ты-то вдвойне молодец.
– Почему это?
– Потому что то, что ты сделала… Для всех твоих это тоже надежда. На то, что скоро всё изменится к лучшему, – он поднял голову и обратил взгляд к вышине. – Так что, думается мне, у вашего поколения ещё всё впереди. Главное… не забудь отослать мне свою книгу, когда закончишь. Когда-нибудь.
– Ты её первым получишь. Даже не сомневайся.

№ 2.1.

Призрак заброшенной шахты

Логово бета-тестеров
7 февраля, 9:32 реального времени

Команда бета-тестеров, сделавших вирт-игры своей профессией, сползалась в офис, который все бывавшие здесь чаще именовали «логовом».
Раньше всех, разбудив спавшего по своему обыкновению на клавиатуре Ксенобайта, пришла Мелисса. Шумно забросив куртку и сумку на вешалку, она первым делом устремилась к стоящей углу электронной кофеварке.
Ксенобайт, что-то неразборчиво пробормотав, поднял лицо с четкими отпечатками клавиш на щеках. Кое-как продрав глаза, штатный программист команды разгрёб пальцами спутанную копну длинных чёрных волос и принялся набивать трубку.
— С добрым утром, товарищи! — жизнерадостно приветствовал коллег Махмуд. Он только что распахнул дверь и остановился на пороге, полностью перекрыв вход широкими плечами и подперев головой притолоку. Румяная физиономия парня лучилась бодростью и энергией.
— Угу, — мрачно оглядев отвратительно жизнерадостного приятеля, отозвался Ксенобайт и выпустил в потолок клуб едкого табачного дыма. Наверху немедленно ожила и осуждающе загудела система вентиляции.
— Привет! — поздоровалась Мелисса и пнула упрямую кофеварку, у которой в очередной раз что-то закоротило в электронных мозгах. Та обиженно булькнула и выплюнула добрых три порции кофе — одну в чашку и ещё две — мимо.
Махмуд пошатнулся и влетел в дверь от могучего толчка в спину. Вместо него в проёме возник Мак-Мэд — молодой человек примерно такого же роста и сложения. Он открыл рот для приветствия, но поздороваться не успел, так как Махмуд, ловко вернув себе равновесие, немедленно развернулся и атаковал приятеля ударом ноги в голову. Тот блокировал отточенным движением, сократил дистанцию и, сцепившись, пара ходоков выкатилась на середину помещения.
— Детский сад! — надула губки Мелисса и отхлебнула из кофейной чашки.
Между тем, схватка утихла, как только приятели наткнулись на стол, заваленный разнообразными компьютерными внутренностями. Отвечавший за всяческое «железо» Махмуд, выпустив приятеля, поймал у самого пола упавший блок питания, водворил его обратно в кучу хлама и, посмеиваясь, направился к своему креслу. Мак-Мэд, тоже явно довольный утренней разминкой, закрыл дверь и последовал примеру приятеля.
В логове воцарилась рабочая обстановка. Впрочем, как раз с работой у бета-тестеров в последнее время было не очень. Заказанное разработчиками тестирование они завершили, отчёты отослали ещё несколько дней назад, а новых игр пока не выходило, и заняться чем-то действительно увлекательным и полезным в обозримом будущем никакой возможности не предвиделось. Поэтому настроение у Мелиссы и Ксенобайта было мрачным, а парочка ходоков попросту валяла дурака, запустив на сверхсовременных компах какую-то древнюю трёхмерную игрушку. Все молчали, лишь надсадно выла вентиляция, пытаясь очистить воздух от дыма из трубки Ксенобайта.
Не успел в помещении наступить покой, густо приправленный ароматом пролитого кофе, как дверь снова распахнулась и появилась непривычно тихая и задумчивая Внучка. Юная корреспондентка журнала «Лучшие вирт-игры» как-то прибилась к команде, да так и прижилась к обоюдному удовольствию и удовлетворению главного редактора, с тех пор неизменно получавшего качественные и интересные статьи и видео-обзоры.
— Привет, ребята, — пробормотала внучка.
— Что-то случилось? — обеспокоилась Мелисса.
— Да нет, думаю просто... Поликарпыч велел цикл статей подготовить к юбилею журнала, а у меня что-то никаких идей, — наматывая на палец рыжую косичку, ответила корреспондентка. — У вас нет каких-нибудь мыслей?
Все разом примолкли, изобразив задумчивость.
— Кризис, в том числе и кризис идей, — непременный атрибут изначально порочного капиталистического общества, — в очередной раз пыхнув трубкой, назидательно заявил Ксенобайт.
— Очень смешно! — набычилась внучка и проводила взглядом только что появившегося старшего члена команды бета-тестеров, которого все ласково звали дедом Банзаем.
В отличие от скучающих коллег, невысокий, но на удивление крепкий и живой старикан был чем-то страшно озабочен. Он даже забыл поздороваться, что с ним случалось крайне редко, если вообще случалось.
Не говоря ни слова, Банзай бросился к своему месту, включил комп, нервно теребя бороду, с трудом дождался загрузки системы и лихорадочно застучал по клавиатуре.
— Чего это с ним? — вытянул шею Махмуд.
Мелисса гибким движением перетекла с кресла за плечо Банзая и озадаченно хлопнула ресницами.
— И что это значит? — спросила она. — Мы же принципиально не занимаемся любительскими модификациями.
— Всю жизнь... Всю сознательную жизнь надеялся. И вот оно! — обернулся к ней Банзай. Его лицо, украшенное заплетённой в короткую толстую косу бородой, лучилось от счастья, а глаза блестели от слёз. — Думал, не доживу уже. Друг один мой ждал-ждал, когда выйдет мод «Стронг-Ханд», да так и не дождался, помер от старости... А я дожил!
— Ну и что, это и есть этот твой «Стронг-Ханд»? — ткнув в экран длинным ногтем, уточнила Мелисса.
— Нет, ещё круче! Это «Мир Готики»! — выдохнул Банзай, будто это всё объясняло, и торкнул курсором в кнопку «Установить».
— Эй, аксакал, ты вирусов нам не натащи... — подал голос Ксенобайт и принялся выколачивать трубку.
— А что это за «Мир Готики» такой? Чем он так знаменит? — нетерпеливо подпрыгнула Внучка, успевшая занять место за вторым плечом Банзая. От её уныния не осталось и следа. Корреспондентка почуяла сенсацию.
— Когда-то, в самом начале века, когда я ещё был молодой, одна никому не известная немецкая команда выпустила фэнтезийную ролевую игру под названием «Готика», — принялся рассказывать дед. — Игра вышла сыроватой, хотя графика на то время была вполне на уровне, а многие находки разработчиков стали эталоном для множества более поздних РПГ. Но, кроме всего прочего, было в игре что-то, что фанаты называли «душой» или «атмосферой». Игра, несмотря на бесчисленные баги и глюки, завораживала и не отпускала годами... да что там, десятилетиями! Разработчики после первого успеха принялись ковать железо пока горячо и выпустили вторую часть, которая хоть и отличалась более простым сюжетом, но игроки тоже встретили её на ура. Затем вышел отличный аддон ко второй части, а вскоре было объявлено о начале работы над продолжением...
— И что? — подскочила Внучка.
— А то, что третья часть оказалась совсем не такой, как ожидали бесчисленные фанаты, — печально вздохнул Банзай. — Потом у разработчиков начались какие-то трения с издателями, и серия была окончательно загублена. Впоследствии её не раз пытались возродить разные фирмы, в том числе и настоящие флагманы игровой индустрии, но всё потуги оказывались тщетными. Над «Готикой» будто висело проклятье!
— Кажется, я о чём-то таком слышал... — задумчиво почесал переносицу Мак-Мэд.
— Несмотря ни на что, игра жила в модификациях и прочем творчестве фанатов, — продолжал между тем свой рассказ дед. — Правда, многочисленные моды были ещё довиртуальными. А как только появились вирт-игры, фанаты принялись делать виртуальную версию «Готики», добавив в неё всё лучшее, что было в самой игре и модификациях. Разработка продолжалась много лет. Многие участники команды уставали, приходили в отчаяние и бросали мод. Но на смену им появлялись новые люди и подключались к работе. Я с самого начала следил за разработкой и даже подавал идеи для квестов, но постепенно разуверился в том, что игра выйдет. Так, заглядывал иногда на форумы. А сегодня с утра один знакомый прислал сообщение... Оказывается, игра вышла ещё вчера! Только представьте, целый виртуальный мир, в котором и весь архипелаг Хор со знаменитым островом Хоринис! И Южные острова! И материк с Миртаной, Варантом и Нордмаром! Даже в Неизвестные земли можно пробраться! Есть там и целая куча других островов, полуостровов и побережий неизвестных континентов. Множество городов, селений, древних подземелий, руин, гор, дремучих лесов, болот, орочьих стойбищ, рудников, монастырей... И везде необыкновенные приключения! И мультиплеер! А сколько там разнообразного оружия, заклинаний, ремёсел, алхимических зелий...
При упоминании алхимии Ксенобайт несколько оживился.
— Хм... И всё это сделали фанаты? Там багов, небось, без счёта, — проворчал для порядка программист.
— Багов в «Готике» всегда хватало, — беспечно отмахнулся Банзай. — Только истинных поклонников игры это никогда не пугало. Я больше скажу! Баги даже придавали игре дополнительного очарования, загадочности и непредсказуемости.
— Кажется, установилась, — отметил Мак-Мэд. — Мультиплеер, говоришь, имеется?
— Ага! — радостно тряхнул бородой дед и схватился за вирт-шлем. — Па-а машинам! За Инноса! Да пробудится Спящий!!!

Пространство игры «Мир Готики», Обменная площадка
7 февраля, 9:36 реального времени

Сначала запустилась видео-заставка, в которой игрокам сообщили, что король Робар Второй, который много лет правил народом Миртаны, победил всех врагов, кроме одного — орков. Потом показали, как толпа этих самых врагов топчет и рубит в мелкую стружку каких-то лучников в плоских шлемах.
— Ух ты, прямо как тазик у Дон-Кихота! — восхитился начитанный Мак-Мэд. Все, кроме неначитанного Махмуда, заржали, заглушив конец вступительного ролика, в котором говорилось что-то ещё о какой-то руде и каких-то заключённых. Потом в правом верхнем углу мелькнула полоска загрузки, и тестеры оказались в весьма неприветливом месте...
— Текстурки ничего так, симпатичные. Только грубоватые какие-то, как по мне... — огляделся по сторонам Ксенобайт.
Мелисса с брезгливым недоумением рассматривала грязную рванину, которая ей, как и остальным игрокам, заменяла теперь одежду.
Ксенобайт всё ещё вертел головой. Но насладиться созерцанием голых, лишь кое-где прикрытых чахлым кустарником скал программисту не дали. Парень едва не слетел с ног, получив сзади крепкий пинок.
— А ну, не останавливаться, шныжье отродье! Вперёд! — рявкнул над ухом чей-то неприятный голос.
Только сейчас тестеры обратили внимание на державшихся позади них персонажей — нескольких стражников в жёлтых бригантинах. За их спинами маячил какой-то тощий крючконосый тип в жёлтом же длиннополом одеянии и нелепом высоком головном уборе.
— Ну, чего уставились? Шагайте, катор-р-ржные мор-рды! — прорычал другой стражник.
— Грубишь, служивый? — удивился Мак-Мэд и переглянулся с приятелем.
В следующий миг парни бросились на стражника. Мак-Мэд сделал подсечку, а Махмуд одновременно нанёс мощный удар кулаком в лицо.
Мало нашлось бы мастеров боевых искусств, которые смогли бы противостоять такому дружному и молниеносному напору... Вернее, это в реальной жизни он был бы молниеносным, а в игре движения вышли довольно медленными и неуклюжими. Стражник лишь пошатнулся, блокируя удар Махмуда. Подсечка Мак-Мэда так и вовсе не произвела на него никакого впечатления — ноги бота будто вросли в камень, а игрок потерял равновесие и упал на бок.
— Твою ж мать... — простонал Махмуд и рухнул как подкошенный. Это второй стражник двинул его мечом по затылку. К счастью, плашмя.
Не успевший подняться на ноги Мак-Мэд отлетел в сторону от сильного пинка и, кажется, потерял сознание. Третий бот между тем схватил за шкирку Мелиссу, которая, пользуясь суматохой, вознамерилась незаметно ускользнуть. А оставшиеся два стражника направили острия мечей в сторону Ксенобайта, Банзая и Внучки, благоразумно решивших пока не дёргаться.
Исказившееся испугом лицо крючконосого типа снова приобрело высокомерное выражение.
— Следите за ними лучше! — прикрикнул он на стражников. — И поднимите этих... Я не собираюсь торчать здесь до ночи. А её, — этот гад указал на Мелиссу, — свяжите. Уж больно прыткая!
Служивые без труда поставили на ноги незадачливых бунтарей. Те всё никак не могли толком прийти в себя, но, подгоняемые тычками, поковыляли вперёд. Остальных игроков погнали следом.
Через пару сотен шагов кавалькада остановилась на краю обрыва, за которым мерцала и переливалась какая-то полупрозрачная поверхность.
— Барьер! — с восторгом выдохнул Банзай.
Его молодые спутники никакого удовольствия от созерцания этой мутной плёнки, как и от положения, в котором они оказались, не испытывали.
Крючконосый зашуршал какими-то свитками, извлечёнными, похоже, из широкого рукава жёлтого одеяния.
Пожилой стражник с добродушным лицом вдруг положил ладонь Внучке на плечо.
— Эх, паренёк, тебя-то за что в Миненталь? — вздохнул он. — Малой же ещё совсем...
— Я не... — начала Внучка, но Банзай предостерегающе наступил ей на ногу.
Крючконосый между тем развернул один из своих свитков, откашлялся и затянул донельзя противным голосом:
— Именем короля Робара Второго я приговариваю этих каторжников к пожизненному заключению в Долине Рудников...
Договорить ему не дали. Скальную площадку осветила яркая вспышка и рядом с бета-тестерами возник ещё один персонаж. Это оказался немолодой сухощавый мужчина с умным энергичным лицом, которая обрамляла каштановая, с густой проседью, бородка. Богатая мантия красного цвета с вышитыми золотом языками пламени по рукавам и подолу, а также посверкивающий голубыми искрами посох за спиной выдавали в нём мага.
— Подождите! — воскликнул он и обернулся к игрокам. — Кто из вас доставит послание магам Огня, которые тоже находятся за Барьером? Тот, кто это сделает, может потребовать чего пожелает.
Тестеры переглянулись.
— Ладно, давай сюда своё письмо, — протянул руку Банзай, а потом, ухмыльнувшись, добавил:
— Только пусть судья заткнётся.
— Да как ты сме... — взвился крючконосый, но был немедленно остановлен властным жестом мага.
— Отправляйте их, — сказал тот стражникам, и бета-тестеров без лишних затей одного за другим столкнули с обрыва вниз, где, смутно видимая сквозь поверхность Барьера, поблёскивала вода. Лишь Мелиссу, руки которой были крепко связаны за спиной, спустили на скрипучем деревянном подъёмнике, усадив между какими-то ящиками и бочонками.
— А-а-а!!! — взвыл упавший последним Ксенобайт, размахивая в воздухе длинными конечностями и, вслед за Внучкой и Мак-Мэдом с громким плеском вошёл в воду.
На берегу, куда бета-тестеры выбрались с фырчаньем и руганью (вода оказалась очень холодной), их уже поджидали какие-то парни в красных доспехах. Чем-то они напоминали оставшихся наверху стражников, но снаряжение их было потрёпанным, носило следы многочисленных небрежных починок, а рожи казались совсем уж бандитскими.
— Добро пожаловать в колонию! — радостно заорал один из встречающих и засадил здоровенным кулаком в лицо Махмуду. Второй негодяй крепко пнул Ксенобайта, а третий принялся мутузить Мак-Мэда. Досталось и Внучке с Банзаем, но, к счастью, не настолько жестоко. Лишь Мелисса, только что завершившая спуск, бессильно взирала на расправу с отдаления.
— Довольно! Оставьте их! — раздался вдруг громкий окрик, и мерзавцы прекратили колотить беспомощных игроков. Поварчивая под нос, они позвали за собой толпу каких-то оборванцев, которые, оказывается, топтались у них за спинами, и направились к подъёмнику. Оборванцы сняли с платформы ящики и бочонки, а взамен нагрузили какие-то тяжёлые даже с виду мешки. Бронированные каторжане тем временем подхватили под руки лягающуюся и не выбирающую выражений Мелиссу и поволокли следом за тяжко нагруженными оборванцами. Вреда ей они, впрочем, не причиняли.
Пока Ксенобайт провожал уводивших подругу негодяев не обещающим ничего доброго взглядом, избитый Мак-Мэд приводил в чувство Махмуда, а дед Банзай смывал кровь с бороды, Внучка, шмыгнув разбитым носом, любопытно воззрилась на остановившего расправу персонажа. Это был высокий сухощавый мужчина, обликом напоминавший латиноамериканского повстанца или испанского идальго. Только вместо рапиры или автомата Калашникова он был вооружён коротким мечом и здоровенным луком.
— А вы кто? — с присущей ей милой непосредственностью спросила корреспондентка.
— Меня зовут Диего... — начал тот в ответ.
— О, а вот и сам Дон-Кихот, — оглянулся на него Мак-Мэд. — Похоже, только что из Ламанчи...
— Салют, амиго! — немедленно приветствовал Диего мокрый Ксенобайт, воздев сжатый кулак. — Вива ля революсьон! Рот фронт! Но пасаран!
Персонаж озадаченно моргнул, разгладил длинные усы и, как ни в чём не бывало, продолжил вещать. Он сообщил, что пришёл из Старого лагеря, в котором заправляют какие-то рудные бароны, и что ему поручено заниматься прибывающими в колонию новичками. Игроки немедленно засыпали латиноса вопросами о месте, куда их занесла нелёгкая и ностальгия деда Банзая, на которые Диего отвечал с завидным терпением. В частности, рассказал о Барьере, представлявшим собой магический купол над всей долиной и даже прибрежным участком моря, пропускавший живых существ внутрь, но неизбежно убивавший их при попытке выбраться наружу. Также выяснилось, что кроме Старого лагеря здесь имеются Новый и Болотный лагеря, где обитают маги Воды со своими наёмниками и сектанты, поклоняющиеся какому-то Спящему.
— Увидимся в лагере, — сказал он в заключение и удалился быстрым шагом. Потрёпанные бета-тестеры последовали за ним, но скоро отстали. Медленнее всех тащился Махмуд. Ему досталось больше остальных, и по праву считавшийся главной ударной силой команды парень с трудом переставлял ноги.
— Ни в одной игре... — простонал он. — Ни в одной игре я не испытывал такого унижения!
— Ничего, мы с ними ещё рассчитаемся, Иннос свидетель, — проворчал Банзай.
Друзья миновали криво сколоченные деревянные ворота, которые охраняли двое стражников в красном. Правда, эти оказались не такими агрессивными, как встречавшая возле озера делегация, и добродушно перекинулись с игроками несколькими фразами.
После ворот дело пошло веселее. Избитые тестеры немного поправили здоровье найденными возле тропы крупными ягодами и убили парочку противных тварей, похожих на крупных мокриц. Из членистоногих извлекли по куску мяса, но съесть его не решились, хотя потрёпанные виртуальные организмы требовали еды для восстановления. А когда они добрались до перегороженного ржавой решёткой входа в какое-то подземелье, Махмуд заметил среди камней довольно крепкую кирку и, подобрав её, несколько приободрился.
— Живём! — подмигнул он Мак-Мэду.
Тот молча кивнул, рассматривая найденную ещё раньше стрелу.
Кирку Махмуду вскоре пришлось опробовать на каких-то крикливых птицеподобных созданиях, норовивших достать игроков тяжёлыми кривыми клювами. По пути разжились парой изъеденных ржавчиной мечей, не до конца обгоревшим факелом, а Мак-Мэд выдернул из придорожных деревьев и обломков разбитой повозки ещё несколько стрел.
Ступив за уходившую вниз вдоль утёса тропу, друзья остановились. Зрелище внизу действительно заслуживало внимания. У подножия горы, с которой они спускались, извивалась быстрая речушка, а за ней возвышался величественный замок, облепленный какими-то невзрачными постройками и окружённый небрежно выстроенной из разнородных кусков дерева внешней стеной. Одна из башен оказалась будто переломленной посередине, зато вторая гордо возносила к небесам украшенную острыми зубцами вершину.
— Похоже, это и есть Старый лагерь! — радостно предположила Внучка.
— Скоро проверим, — проворчал Ксенобайт.
Дед Банзай лишь загадочно улыбался.
Тестеры двинулись дальше, но вскоре были остановлены каким-то бородатым оборванцем, который умолял их взять у него на хранение некую опасную книгу. Представился этот подозрительный типчик Феофилом. Ксенобайт довольно грубо его послал, не желая ввязываться в новые неприятности, внучка робко обошла стороной, Банзай морщил лоб, будто пытаясь что-то вспомнить, а Махмуд только хмуро молчал. Лишь Мак-Мэд вздохнул и протянул ладонь.
— Ладно, давай сюда свою книгу, — сказал он.
На измождённом лице Феофила отобразилось облегчение.

Логово бета-тестеров
7 февраля, 12:11 часов реального времени

— Старый, куда это ты нас затащил? — Махмуд отложил вирт-шлем в сторону и хмуро взглянул на Банзая, но тот лишь блаженно улыбался.
— Та самая атмосфера, будто полсотни лет долой! — удоволенно пробормотал он.
— Да, во всём этом безумии что-то есть, — задумчиво пробормотал Ксенобайт. — Баланс, конечно, отсутствует как явление. Баги иногда встречаются, но их меньше, чем я опасался. Алхимия в наличии, хотя о ней я пока мало что узнал. Но больше всего
удивляют персонажи. Иногда ведут себя как конченые болванчики, а порой появляется ощущение, что это живые игроки, которые только притворяются ботами. Вот, к примеру, Феофил этот...
— Кстати, а что это за книга, которую он мне всучил? Ну та, про Белиара... Сказал, что будет ждать вечером у арены, чтобы забрать её назад, но я не успел. С ней квест какой-нибудь связан? — спросил Мак-Мэд.
— Кажется, это из какого-то мода, но я никак не могу вспомнить... — наморщил лоб дед, выходя из нирваны.
— А я с Фингерсом познакомилась! — радостно провозгласила Внучка. — Он самый ловкий вор во всём Старом лагере. Обещал и меня научить, если... Мелиска, а ты чего такая?
— Ничего, — сердито буркнула та. — Вы-то там на свободе гуляете, а меня загнали в гарем, как последнюю... одалиску!
— Ну и что там? — полюбопытствовал Ксенобайт.
— А ничего! Гомез ночью припёрся. Злой, перегаром воняет! Улёгся прямо в сапожищах, меня к стенке задвинул...
— И что? — округлив глаза, подпрыгнула внучка. Остальные тоже навострили уши.
— Я же говорю — и ничего! Храпел всю ночь, как последняя скотина! — обиженно выдохнула Мелисса.
— А мы в хижине ночевали! Нам Гай показал свободную. Кровать была только одна, её мне уступили, а ребята на пол улеглись. Гай — это рудокоп такой. Я его на видео сняла... И Мада тоже... — зачастила корреспондентка.
При упоминании Мада все тестеры, кроме недоумённо озиравшей их Мелиссы, страдальчески закатили глаза и издали дружный стон.
— Всё-таки я его пришибу, — мрачно пообещал Махмуд. — Достал, пр-ридурок!
Остальные тоже были не в восторге от навязчивого и не дружившего с головой персонажа. Но убить несчастного сумасшедшего бота рука ни у кого не поднималась.
Махмуд встал, с хрустом потянулся и цыкнул зубом:
— А не перекусить ли нам, коллеги?
— Мне показалось, ты после рагу из мясных жуков не скоро проголодаешься, — ухмыльнулся Мак-Мэд.
— Ага, Снаф — знатный повар. Но всё-таки виртуальная еда реальной не заменит, — заявил Махмуд и направился к холодильнику.
Мелисса уже срывала злость на кофеварке.

Пространство игры «Мир Готики», Старый лагерь
8 февраля, 01:27 реального времени

Когда Ксенобайт прибыл на условленное место — тёмное, но по-своему уютное помещение, образованное внутренностями упавшей верхней части башни, — Внучка и Банзай уже были там.
Программист с задумчивым видом уселся на обрезок толстого бревна, которые нередко заменяли здесь мебель.
— А где наши ходоки? — спросил он.
— Подождём, — отозвался Банзай, который сосредоточенно рылся в своей сумке.
Долго ждать не пришлось, вскоре снаружи донеслись приглушённые толстой кладкой голоса и Махмуд с Мак-Мэдом, пригнувшись, один за другим нырнули в неровное отверстие импровизированного входа. Выглядели оба усталыми — парни только что вернулись из шахты, где пытались заработать руды на первое время.
— Теперь только Мелиссы не хватает. Слышно о ней что-нибудь? — спросил Банзай.
— Её из Внутреннего Кольца не выпускают! — возмущённо выпалила Внучка. — С тех пор, как этот жирный урод Гомез взял её в наложницы!
— А откуда ты знаешь, что он жирный? — озадачился Махмуд. — Мы же его ещё ни разу не видели.
— Каким же ещё он может быть? Только и делает, что сидит в своём замке, а другие на него работают! — отмахнулась Внучка.
— С Гомезом мы разберёмся позже, товарищи, а сейчас нужно решить, как жить дальше. Банзай, ты у нас главный знаток этой сумасшедшей игры. Как нам выйти на главный сюжетный квест? — открыл совещание Ксенобайт.
— Пока никак. Всему своё время, — пожал плечами дед.
— А что тогда нам делать?
— Выживать. По возможности прокачаться и прибарахлиться. А события не заставят себя ждать.
— Я уже всё решил, — подал голос Махмуд, глядя на сбитые рукоятью кирки ладони. — Ухожу в Новый лагерь. Говорят, там не такие скотские порядки, как здесь. Конечно, на неприятности тоже можно нарваться, но зато никто не требует с тебя руды на каждом шагу и не смотрит как на грязь... Поступлю в наёмники к магам Воды и обучусь орудовать двуручным мечом. Потом вернусь и наваляю всем на арене.
— А можно, я с тобой?! — подскочила Внучка.
— Тебе-то зачем?
— Я тут узнала, что в Новом лагере — самые ловкие воры. Хочу прокачать воровство, а здешний учитель — Фингерс — всё время придирается! А ещё там живут маги Воды, целебная магия по их части...
— Хорошо, пойдём вместе, — с довольным видом кивнул Махмуд. — Мак, Ксен, вы с нами?
— Нет, я пока останусь здесь, — покачал головой Мак-Мэд. — Попробую стать призраком. У них как раз наш знакомец Диего за главного. Подкрадываться я уже умею, теперь учусь стрелять из лука и качаю ловкость. Тут неподалёку от лагеря живёт один парень, Кавалорном звать. Он об охоте, кажется, знает всё. А ещё у него по ночам собираются друзья Феофила, стихи читают, о мироустройстве спорят, на лютне бренчат... Красота!
— А ты разве не умеешь стрелять из лука?! — удивилась Внучка.
— Раньше, до этой игры, я думал, что умею, — вздохнул Мак-Мэд.
— А я в Болотный лагерь схожу, — встрял Ксенобайт. — Мне тут один тип рассказал, что там живёт знаменитый алхимик Кор Галом. Хочу поступить к нему в ученики. Да и магия у них там довольно интересная... А ещё в Болотном лагере нет Мада!
Все понимающе хмыкнули.
— Кор Галом? — оживился Банзай. — Как же, помню такого. Слушай, Ксен, не раздобудешь у него один рецептик? Мне за него торговец Декстер неплохой куш обещал. Поделим пополам.
— Поглядим, — мотнул головой программист.
— Вот и ладненько, — потёр руки дед. — Махмуд, как уходить соберётесь, обратитесь к Мордрагу, он проводит. Его по пути к рынку обычно можно найти. Ловкий малый! Мы тут с ним пару отличных сделок провернули. Но ему как раз пора сваливать обратно в Новый лагерь. Кто-то настучал людям Гомеза, что Мордраг торгует украденным у них же барахлом. И кто только это мог сделать?
Мак-Мэд изобразил невинное выражение лица. Уж он-то знал, кто именно сдал Мордрага. И даже получил задание от начальника стражников Торуса устранить вора или выпроводить его прочь из Старого лагеря.

Логово бета-тестеров
9 февраля, 8:59 реального времени

— Ого! Все уже на месте! — распахивая дверь, с удивлением воскликнула Внучка.
— Только тебя ждали, — откладывая в сторону недокуренную трубку, проворчал Ксенобайт. Вид у программиста, как и у остальных, за исключением вечно бодрой Внучки, членов команды, был помятый и сонный. Играть они опять закончили лишь под утро, но, вопреки обыкновению, на рабочем месте все оказались вовремя.
— А я с утра в редакцию позвонила. Поликарпыч как услышал про «Мир Готики», так сразу пообещал всем двойной гонорар, если сделаем хорошие репортажи. У него, оказывается, отец был фанатом этой самой «Готики»! — поделилась радостью Внучка.
— О как! — с довольным видом взлохматил светлую шевелюру Махмуд. — Ну что, народ, совместим приятное с полезным?
— Это тебе, Мишенька, приятное. А мне — опять к Гомезу! — сердито фыркнула Мелисса, но рука её уже тянула к себе вирт-шлем.

Пространство игры «Мир Готики», лес между Старым лагерем и Башней Тумана
9 февраля, 14:11 реального времени

Мак-Мэд вскинул лук, быстро прицелился и выпустил стрелу. Кротокрыс взвизгнул, опрокинулся на спину и задёргал лапами в предсмертных корчах. Довольный парень вышел из кустов и принялся разделывать добычу — из упитанного зверя можно было вырезать два отличных окорока. В принципе, игра позволяла утащить и всю тушу целиком, чтобы затем, насадив на вертел, изжарить на костре. Но мороки с этим было много, потому что в инвентарь туша не влезала и её пришлось бы волочь на спине за реку, пачкая кровью новенькие доспехи призрака.
Призраками в Долине Рудников называли людей рудных баронов, которые были приняты на службу, но не захотели или не смогли стать стражниками. Они исполняли функции разведчиков, гонцов, снабжали лагерь дичью и выполняли другие поручения, довольно разнообразные и чаще всего сопряжённые с опасностью.
Сегодня Мак-Мэду велели добыть свежего мяса для баронской кухни, и он отправился за реку, где почти до самого морского берега простирался лес. Охотник уже добыл нескольких падальщиков, а теперь ещё и кротокрыса. Настроение было отличное, споро работая ножом, парень что-то насвистывал. Над головой шумел в древесных кронах ветер, попискивали какие-то птахи, над всем этим потрескивал и переливался ветвистыми голубыми молниями Барьер, а в отдалении раздавался глухой рокот водопада. Поэтому мракориса, кравшегося по следам кротокрыса, Мак-Мэд услышал только тогда, когда хищник принялся злобно ворчать, разъяряя себя перед нападением.
Чертыхнувшись, незадачливый охотник отскочил в сторону и схватился за оружие. Доставать лук было поздно, и парень выставил в сторону зверя остриё плохонького меча. За рукоять Мак-Мэд держался двумя руками, клинок неуверенно ходил из стороны в сторону — на прокачку фехтования у игрока пока не хватало очков обучения, он всё вкладывал в ловкость, стрельбу и охотничьи навыки.
Мракорис, с презрением взглянув на несерьёзное оружие в руке будущей жертвы, прыгнул на охотника. Мак-Мэд отскочил в сторону и даже попытался ударить зверя в покрытый длинной тёмной шерстью бок, но сумел лишь слегка его поцарапать. Мракорис пронёсся по инерции ещё несколько шагов и развернулся, взрыв когтистыми лапами мох и палую листву. Мак-Мэд приготовился дорого продать жизнь, а потом выслушать много «добрых» слов от других участников команды из-за необходимости в очередной раз перезагружаться.
Однако, как только хищник устремился в новую атаку, что-то произошло. Готовый прыгнуть зверь замер и мелко затрясся, по его косматой шкуре заплясали красные вспышки. Не тратя времени даром, Мак-Мэд подскочил к мракорису и принялся наносить удар за ударом, стараясь попасть в наиболее уязвимые места. И лишь когда огромный зверь издал утробный рык и рухнул на землю, позволил себе перевести дух и взглянуть, кто так вовремя пришёл ему на помощь.
Парень огляделся и увидел, что неподалёку стоит какой-то персонаж в одеянии послушника Братства Спящего. Убедившись, что хищник повержен, он достал синюю бутылочку с зельем и принялся восполнять запас маны. Мак-Мэд убрал меч и сделал шаг к послушнику.
— Спасибо, что помог... — начал он, но запнулся и, вглядевшись в лицо сектанта, с удивлением протянул: — Ксе-ен?
— А кто же ещё о тебе позаботится, — проворчал тот.
— Обалдеть! Ну и видок у тебя! — расхохотался стрелок.
Выглядел программист действительно необычно. Мало того, что одеяние послушника Братства Спящего штанов не предусматривало, ограничиваясь снизу чем-то вроде юбки из грубой ткани. Так ещё и длинные волосы Ксенобайта, педантично воссозданные программой при создании игровой модели, исчезли. Вместо них голый череп программиста украшали ломаные линии затейливой татуировки.
— Что бы ты ещё понимал, презренный язычник! — ухмыльнулся ничуть не обескураженный программист и, достав короткую изогнутую трубку, принялся набивать её болотником.
— Ксен, красава! Ещё и трубку где-то раздобыл, — восхитился Мак-Мэд.
— Там... — махнул рукой программист куда-то в сторону водопада и выпустил клуб дыма. — Правда, пришлось прикончить парочку ящеров, но оно того стоило. От самокруток толку мало... Я чего тебя искал-то?
Мак-Мэд вопросительно посмотрел на приятеля.
— Дельце неплохое наклюнулось. Там один послушник трепался, будто раньше работал в Заброшенной шахте. И вроде бы на момент обвала там оставалась целая гора руды. Её в тот день как раз собирались вытаскивать наверх.
— Хм... вот ведь совпадение, — удивился стрелок.
— Ты о чём?
— Мелисса откопала у Гомеза какие-то бумаги. И в них тоже шла речь об этой Заброшенной шахте.
— А подробнее? — подобрался Ксенобайт.
— Пока не знаю. Она обещала вечером зайти.
— А Мелиссу что, из замка выпускают?
— Попробовали бы они её не выпустить. Она там уже всеми баронами крутит, как хочет. Гомез ей в рот глядит, Ворон не знает, чем угодить, Шрам с Арто так и вовсе во фрунт вытягиваются, как новобранцы, только её увидят... Да что бароны! Даже Дерек за ней бегает, высунув язык.
— Какой ещё Дерек?
— Да есть там такой. Убийца, подручный Ворона. Его мало кто видел, причём большинство уже ничего никому не расскажут...

Пространство игры «Мир Готики», окрестности Заброшенной шахты
9 февраля, 16:37 реального времени

— Банзай, ты жир принёс? — спросил Махмуд, покосившись на деда.
— А то! Три горшка купил на всякий случай.
— Ну, давай пробовать... Горн, помоги!
Решётка, запиравшая вход в одну из штолен Заброшенной шахты, поднималась обычным для здешних мест способом — при помощи ворота, на который наматывалась железная цепь. И цепь, и сам ворот наглухо заржавели, провернуть его не было никакой возможности. Чтобы приводить в действие такие, на первый взгляд, безнадёжно обездвиженные механизмы, в игре использовалась универсальная смазка — жир кротокрыса. Как его добывать из тушек животных, до сих пор не знал даже Мак-Мэд. И, если бы не пронырливость и оборотистость деда Банзая, сумевшего разыскать этот довольно редкий товар, шансов открыть вход у друзей было бы мало. Разве что разобрать огромный завал, перекрывший вход в ещё одну штольню, располагавшуюся выше.
Народу возле шахты собралось немало и все в ожидании результата следили за вознёй возле ворота. Мак-Мэд позвал в экспедицию Диего, с которым за время игры успел сойтись накоротке. С ними пришли дед Банзай и Мелисса, за которой следовала её свита — такая же стройная и черноволосая Велая, предыдущая наложница рудного барона Гомеза, и молодой маг Огня по имени Мильтен. Велая и Мелисса были затянуты в облегающие доспехи из шкуры остера и увешаны лёгким, но смертоносным оружием. Мильтен не сводил с них влюблённого взгляда. Из Болотного лагеря приплёлся вновь изрядно укуренный болотником Ксенобайт, а с ним ещё один послушник, которого, как все уже знали, звали Лестером. Внучка и Махмуд явились в обществе темнокожего здоровяка по имени Горн.
Пока Махмуд и Горн мучили щедро умасленный жиром кротокрыса ворот, Внучка суетилась вокруг, выбирая лучший ракурс для съёмки. Оставшись, наконец, довольной полученной композицией, она сделала знак Мелиссе и та грациозно вплыла в кадр.
— Как видите, дорогие зрители канала «Лучших вирт-игр», сейчас мы пытаемся открыть вход в Заброшенную шахту. У каждого из нас есть своя причина находиться здесь, так как к этому подземелью ведут сразу несколько квестов, полученных в разных частях Долины Рудников...
— Ё-о-о-о!!! — взвыл за спиной Мелиссы Махмуд, хватаясь за руку. Его ладонь сорвалась со скользкого от жира рычага, и парень больно хряснулся о цепь, едва не переломав пальцы.
Горн заржал. Недовольная испорченной записью Мелисса показала Махмуду кулак, тот, в свою очередь, показал кулак Горну, после чего работа закипела с новой силой. Вскоре, уступив настойчивости силачей из Нового лагеря, ворот провернулся, раздался душераздирающий скрежет и решётка медленно поехала вверх, открывая тёмный зев входа.
— Итак, дорогие зрители канала, вход открыт и сейчас мы проникнем в таинственную шахту! — с ослепительной улыбкой вновь защебетала Мелисса.
— Мак, факелы зажигай, — потребовал Махмуд.
Мак-Мэд запалил несколько факелов и раздал участникам экспедиции. Впрочем, Ксенобайт факел не взял, а вместо этого небрежным щелчком пальцев вызвал магический огонёк и подвесил над головой. Мильтен с недоумением уставился на факел в своей руке, отбросил его и тоже вызвал свет, заявив:
— Я тоже так умею. — При этом молодой маг покосился на Мелиссу, чтобы оценить произведённый эффект. Но девушка уже вслед за Махмудом и Горном скрылась в штольне. Остальные поспешили следом.
Пройдя пару десятков шагов, приключенцы обнаружили, что тоннель раздваивается.
— Прямо или направо? — обернулся Махмуд к Банзаю.
— А я откуда знаю? — пожал плечами тот. — Раньше сразу после входа была загрузка локации шахты. Да то лишь в некоторых модах.
— Тогда прямо, — решил ходок и отправился дальше. Горн и остальные последовали за ним.
Лишь задержавшаяся у развилки Внучка покрутила туда-сюда рыжими косичками, а потом подняла факел повыше и юркнула в правый проход.
Впереди тьму тоннеля озарили голубоватые вспышки и вскоре шедший впереди Махмуд оказался перед до боли (в самом прямом смысле) знакомой каждому обитателю Долины Рудников поверхностью Барьера.
— Тупик, — констатировал Горн, уткнувшись в бронированную наёмничьими доспехами спину.
— Выходит, это тот тоннель, что ведёт наружу. Через него в долину можно было попасть во второй части игры, — уверенно заявил Банзай. — Идём назад.
Все дружно развернулись и двинулись в обратном направлении. Вдруг Велая, которая теперь оказалась во главе колонны, обернулась к Мак-Мэду.
— С нами ещё парнишка был вроде, рыженький такой. Куда он подевался? — встревожено спросила она.
Почему-то все боты в игре упорно считали Внучку мальчишкой. «Пути искусственного интеллекта неисповедимы», — философски заметил по этому поводу в своё время Ксенобайт и посоветовал Внучке не напрягаться попусту. Но та всё равно иногда дулась.
— Внучка! — крикнул Мак-Мэд.
— Эге-гей! — поддержал его Диего, а потом достал витой медный рог и извлёк из него оглушительный рёв. С потолка посыпалась каменная крошка, а Ксенобайт втихаря лягнул Диего в голень и сделал вид, будто случайно. Звук рожка захлебнулся, но триггер агрессии у персонажа почему-то не сработал — не то он блокировался в режиме сопровождения, не то помог приветливый оскал, которым Ксен встретил гневно обернувшегося к нему персонажа.
Все напряжённо прислушались, но ответом было лишь гулкое эхо.
— Быстрее! — скомандовала Мелисса. Исследователи — и игроки, и боты — бегом бросились к развилке и, не останавливаясь, влетели в правый тоннель. Проскочили шаткий деревянный настил, переброшенный через какой-то провал и, оказавшись в довольно просторном помещении, резко остановились перед непонятным изваянием.
— Это кто? — удивилась Мелисса.
— Ползун, — ответил Мак-Мэд. — Только почему он внутри этих кристаллов? Будто его вплавили или...
— Вморозили, — договорил за стрелка Ксенобайт и сорвал с пояса увесистый шестопёр.
— Ты чего? — удивился Махмуд. Ответа на его вопрос не потребовалось, поскольку лёд, удерживавший ползуна в неподвижности, вдруг потрескался и рассыпался с мелодичным хрустальным звоном, а подземная тварь, похожая на гигантского термита, немедленно бросилась на людей. Одновременно лязгнули меч Махмуда и тяжёлый топор Горна, вспыхнул выпущенный Мильтеном огненный шар и чудовище, издав обиженный вопль, издохло.
— Ещё одной мерзкой тварью стало меньше! — удовлетворённо произнёс Лестер, пристраивая такой же, как у Ксенобайта, шестопёр обратно на пояс.
— Заклинание заморозки действует всего несколько секунд, — сказал программист. — Значит, Внучка где-то поблизости. Пошли! — С этими словами он полез в небольшое подземное озерцо, перекрывавшее дальнейший путь.
Остальные последовали его примеру. Впереди их ждали ползуны, гигантские крысы, толпы рудокопов-зомби, ожившие скелеты стражников и другие неприятные твари.

Логово бета-тестеров
9 февраля, 19:03 реального времени

— Внучка, ну нельзя же так! — сняв шлем, с укоризной произнесла Мелисса. — А если бы тебя там сожрали? Опять загружаться пришлось бы.
Корреспондентка промолчала, но следы раскаяния на её живой физиономии можно было обнаружить лишь при наличии очень развитого воображения.
— Ну и загрузились бы, — беспечно отмахнулся Махмуд. — Ещё разок с монстрами можно было бы побиться. Мне, например, понравилось. А тебе, Мак?
— Да, неплохо. Видел, как Диего ползунов отстреливал? А Велая-то... Даже и не ожидал! Обычно встретишь, она только глазки потупит: «Тебе нельзя со мной разговаривать»...
— Внучка, ты чего там делала-то хоть?
Корреспондентку друзья обнаружили в самом дальнем штреке шахты, прорубившись через неисчислимые толпы нежити и других неприятных существ, более-менее благополучно избежав нескольких коварных ловушек, поплутав по подземным тоннелям, а попутно подняв по паре уровней, набив сумки рудой и выполнив пару-тройку квестов. Внучка встретила их задумчивым взглядом. Она и теперь сидела непривычно тихая.
— Лучше сами посмотрите, — ответила корреспондентка на вопрос Банзая и щёлкнула клавиатурой, включая воспроизведение нужной видеозаписи. — Только там не с самого начала, потому что я испугалась и забыла камеру включить.
Бета-тестеры сгрудились у монитора. Там отразилась неровная стена штрека, а на его фоне — призрачная фигура. При ближайшем рассмотрении стало понятно, что это обычный рудокоп, какие составляли большинство обитателей Долины Рудников. Только полупрозрачный.
— Привидение! — обрадовалась Мелисса.
— Призрак, — поправила её Внучка. — Только не такой, как Мак-Мэд с Диего, а настоящий.
— ...руда для них была важнее наших жизней, — вещал между тем рудокоп. — Лес на крепь поставляли плохой, да и того было недостаточно. Машину для откачки воды только обещали установить. Кормили кое-как. Зато выполнения нормы добычи требовали строго. Попробуй, не наруби сколько положено! Стражи здесь было очень много, ведь через одну из штолен представляла собой выход за пределы Долины Рудников. Этим путём вывозили часть добытой руды и подвозили припасы. Некоторые не раз пытались бежать. Поэтому стерегли нас очень строго.
— А потом, когда появился Барьер, что-нибудь изменилось? — раздался из динамиков голос Внучки.
— Да, в общем, ничего. Захватившие в лагере власть главари потребовали называть себя рудными баронами. Они договорились с королём, что будут поставлять ему руду в обмен на еду, одежду и прочие товары. А обеспечивать их рудой для обмена опять пришлось нам. Только вместо перебитых королевских стражников нас охраняли напялившие их доспехи заключённые.
— Такие же, как вы...
— Нет. Меня, к примеру, приговорили за то, что переписывал книгу, которую маги признали еретической. Я писарем служил в Хоринисе... Другие рудокопы попали на каторгу за браконьерство, неуплату налогов или долга ростовщику, дезертирство, непочтительные речи в адрес властей... А стражниками стали в основном грабители, убийцы и мародёры. Так что нам приходилось не сладко. Многие и до обвала шахты гибли под камнями, умирали от плохой еды или их убивали стражники и ползуны.
— А отчего обрушилась шахта?
— Точно не знаю, я всего лишь обычный рудокоп. Но это случилось вскоре после того, как у Бера начались видения. Ему стал являться во сне какой-то дух или бог... я в этом не разбираюсь. Бер стал называть себя Ю-Берионом, сбрил волосы, сделал дурацкую татуировку на лице и принялся проповедовать что-то про истинную веру и грядущее освобождение. Стражники его сначала били, но потом он что-то такое сделал, что они стали его бояться. Многие рудокопы стали слушать его проповеди и обратились в новую веру... Я так и не понял, куда они делись в тот день, когда случилось землетрясение и
шахту завалило. Но не под камнями среди мёртвых, не среди тех, кто ещё оставался жив, никого из них точно не было, — недоумённо пожал плечами призрачный рудокоп.
— И много оставалось в живых?
— Несколько десятков точно. Может, больше. Потом человек шесть или семь во главе с каким-то молодым стражником вроде бы нашли тоннель на нижних уровнях и ушли туда. Мы тоже хотели попытать счастья, но когда спустились, там уже всё было завалено, да ещё начала прибывать вода. А дальше был ад... Люди сходили с ума, до смерти дрались за остатки еды, задыхались... Все, кто здесь умер, так и не смогли упокоиться и превратились в ходячие трупы. Только я стал вот таким...
— Ужасно! — воскликнула Внучка за кадром. Камера в её руках заметно дрогнула.
— Ещё бы не ужасно. Помню, как стоял над собственным мёртвым телом и не мог понять, что происходит. Потом понял, что могу проходить сквозь камни, и попытался выбраться на поверхность. Но, как оказалось, покинуть шахту мне не дано... вернее, так было. А теперь я чувствую, что могу освободиться. Прощай... Иннос, я иду к тебе!
Призрак стал бледнеть, делаться прозрачнее, а потом как-то вдруг исчез, будто его и не было. Внучка на записи жалобно всхлипнула. Внучка, сидящая за монитором, — тоже.
В помещении на какое-то время повисло молчание, которое шум вентиляторов лишь делал более тяжёлым.
— Ксен, похоже, к обвалу в шахте приложили руку твои дружки из Болотного лагеря, — нарушила тишину Мелисса.
Программист поёжился под её недобро прищуренным взглядом.
— Не стоит делать поспешных выводов, товарищи, — преувеличенно бодро заявил он. — Я, конечно, пока не проник во все тайны Братства, но это вопрос времени. Особенно после того, как мне начал помогать парень по имени Гуго. Кто-нибудь знает такого?
— Это друг Феофила, — отозвался Мак-Мэд. — Мы с ним частенько видимся на посиделках у Кавалорна. Неприятный тип. Вроде бы до каторги он состоял в какой-то бандитской шайке из Южной Миртаны и был у них наёмным убийцей. Говорят, будто его даже Дерек побаивается.
— Не знаю, что ты нашёл в Гуго неприятного, но в остальном ты прав. Способный парень. Думаю, мы с ним сумеем раздобыть тайные книги Братства. А там, глядишь, и тайну Заброшенной шахты раскроем окончательно.
— Слушай Ксен, — подал голос Махмуд, — а не проще в скриптах сразу глянуть, что там и как?
— В скриптах? А ты сам-то в них заглядывал? Там же кто угодно голову сломит! Такого понакрутили за годы разработки... Но одно я точно понял.
— Что именно?
— Порох в игре сделать можно, — с довольным видом изрёк программист. — И яд тоже.
Все засмеялись. Способность Ксенобайта соорудить что-нибудь взрывчатое или хотя бы отравляющее в любой игре, включая симуляторы сельскохозяйственной фермы и головоломки, давно было известно всем членам команды бета-тестеров.
— Там ещё и не такое можно сотворить, — заявил дед Банзай. — Мы с вами ещё в самом начале игры.
— Похоже, это прохождение затянется надолго. А нам ведь ещё и на хлеб насущный зарабатывать надо, а не только развлекаться, — напомнила Мелисса. — Одними гонорарами Поликарпыча сыт не будешь.
— Но статью всё же надо написать. Назову её «Призрак заброшенной шахты», — решила Внучка.
Впервые за трое суток тестеры решили разойтись по домам вовремя. «Готика», конечно, затягивала, но они были ещё в самом начале пути и знали, что самые удивительные приключения, которые способна подарить эта игра, у них впереди.

№ 5.1.

Путь по грани.

Край разоренный войной, двумя крайностями, которые уже много веков истощали и друг друга и мир в котором существовали. Я был молод, но уже почувствовал усталость, усталость от постоянной необходимости прятаться, когда нашу землю занимали орды орков, усталость поддерживать солдат нашей армии - паладинов и ополченцев, которые не могли ни одолеть врага, ни заключить перемирие. Моя усталость перешла в ненависть к обеим сторонам, но и та вскоре сошла на нет - тупое и бессмысленное чувство, которое поражает лишь самого человека. Я перестал желать поражения орков, по-своему приняв их грубые, но простые и понятные нравы, я стал равнодушен к мыслям о победе нашей армии. Я устал. Но я, был одним из немногих, кто в этом себе признавался - устали все. Даже орки, пусть их тела намного крепче и сильнее наших, они не всесильны. Их ярость и жестокость также имеет свои пределы, бесконечная война истощает их точно также как и людей.
Череда побед и поражений в итоге привела к тому, что на несколько лет, наша земля была занята орками, все кто жил на ней стали их рабами. Тяжелая жизнь, но все же ее нельзя было назвать невыносимой. На этой земле живут сильные люди, которые готовы держаться до последнего за свою жизнь. В то время я выучил язык орков и понял некоторые их обычаи. Потом эта земля вновь была отбита армиями Миртаны.
Война между людьми и орками, с перерывами, продолжалась много десятилетий, о ее истоках уже давно забыли. Тем более, для столь разных рас, которым, чтобы поднять меч или топор на орка или человека хватало единственной причины, что перед ними орк или человек, вопрос кто ударил первым и по какой причине не значил многого.
Примерно так думал один человек, по виду он был простым ратником, который все свое снаряжение получил от короля, а теперь находился в рядах его армии, перед самым началом битвы. Приглядись к нему кто повнимательнее, то неизменно задался бы вопросом: кто он такой, и откуда взялся? Молодой, лет двадцати, он не выделялся ни ростом, ни телосложением, но выглядел здоровым и крепким, как человек, который не утруждает себя изнуряющим трудом, но регулярно бывает на свежем воздухе и в меру занимается физическими упражнениями. Он точно не был крестьянином, но и к городским ремесленникам он тоже не относился. Руки, более привычные к перу, чем к тяжелым инструментам, взгляд человека, привыкшего много думать, а его в ярких серых глазах не было растерянности, хотя сейчас парень находился посреди незнакомых людей, готовящихся к
битве. Проще говоря, этот молодой человек был переодетым магом и здесь он был с определенной целью, правда, привела его не тайная миссия Ордена, а собственное решение.
Чтобы получше понять причины такого решения, придется вернуться в прошлое Дилуса, так звали молодого мага, и коснуться одного из главных моментов его жизни.

Знакомство.
Восемь лет назад, он вместе с семьей жил в одном из приграничных городов Миртаны, расположенном на северо-западе от Венгарда. У отца была плотницкая мастерская и дела в ней шли не плохо, так что Дилусу и двум его старшим братьям не приходилось в чем-то нуждаться. Близнецы проводили большую часть времени в мастерской, а младший брат, должен был все свободное время посвящать учебе и найти себя в каком-нибудь ином ремесле. Так решила его семья. Все бы так и было, но затем, говоря вкратце, с гор, в очередной раз спустились орочьи кланы, и жизнь Дилуса резко поменялась. Через два года после начала войны, родной город был осажден, и вскоре взят штурмом. Орки не понесли серьезных потер и после своей победы особо не бесчинствовали, но и того, что они творили, было более чем достаточно, чтобы семья Дилуса при первой возможности покинула нажитое место. Какое-то время им пришлось скитаться близи дорог, и избегать орков, которые продолжали двигаться на восток, а затем повезло прибиться к группе таких же беженцев и небольшой группой дойти до земель, пока еще контролируемых королевскими войсками.
Осваиваться на новом месте было тяжело, ведь начинать пришлось с нуля, к тому, вскоре начались проблемы с работой, так как беженцы все время продолжали прибывать. Тогда-то, двенадцатилетний парень и столкнулся с Орденом Круга Воды.
То что привело его к магам, не было случайностью или везением, вообще, Дилус старался не полагаться на такие вещи. Его семья как могла выживала в незнакомой обстановке, он как мог помогал ей в этом ища работу на улице. Парень наметил себе несколько мест, где можно было получить работу, нанимали его для разной мелочи вроде «принеси, подай», но опять же не всегда. Примерно после третьей или пятой по счету попытки, для него нашлась работа у одного мага. Простое поручение - отнести портному заказ на новую мантию. Задание не ахти какое сложное, но маг, звали его Хедвик, доверил ему также небольшую сумму: аванс для мастера. Дилус обернулся мигом, и, вручив расписку портного магу, сильно удивился, когда получил свой заработок. Столько ему обычно не платили, после этого случая, сметливый паренек, взял магов на заметку.
Маги Воды не имели постоянной резиденции в городе, и их никогда не бывало помногу. Один или самое большее два человека живших в гостинице или, что случалось чаще, у каких-то людей из жителей города. Истинных целей пребывания в городе никто не знал, для всех, маги просто приходили проповедовать слово Аданоса. Впрочем, большая часть людей и так полагала, что это их основное занятие. Чем занимались другие маги, за пределами города, никто и не интересовался.
Дилус, в первую очередь, запомнил расписание Хедвика – в какие дни и во сколько, тот читает свою проповедь, какой дорогой ходит до гостиницы, и даже каких людей
посещает. Все это, чтобы как можно больше времени быть на виду у него на виду. Он понимал, что если к нему привыкнут, и он не обманет доверия, то и работу поручать будут только ему. Так оно и случилось, пожилой маг, Хедвику шел седьмой десяток, заприметил шустрого и сметливого паренька который часто заходил на его проповеди, а случись, что всегда был по близости. Вообще, маги нуждались в подобных людях, хотя бы, для того, чтобы поручать им доставку писем друг другу, сами они редко имели возможность лично посетить каждого, нужного им человека.
Однажды, безуспешно обойдя, все свои «рабочие» места, Дилус, по привычке пошел к городской площади, но и там его поджидало разочарование. Хедвик, даже не появился, хотя и должен был уже начать свою проповедь. Первой мыслью было, что маг покинул город и пошел дальше по своим делам. Парень огорчился немного - он уже начал привыкать к старику, и к тому же лишился надежного источника заработка, но был готов продолжить свои поиски, когда вдруг его позвал незнакомый ему человек.
- Эй, мальчишка, как тебя зовут? - спросил мужчина, был он высок, одет по-дорожному и вроде безоружный. По внешнему виду, трудно было определить каким ремеслом он занимался. Про себя парень отметил, что больше всего незнакомцу подошла бы работа бандита. Загорелое лицо незнакомца, с тусклыми черными глазами, было настоящей маской без единой эмоции.
- Дилус.
- Ага, я так и думал, старый Хедвик рассказывал о тебе. Маг, кажется, куда-то отлучился, а мне позарез нужно передать ему письмо. Он говорил, что тебе можно доверять, - мужчина испытующе посмотрел на парня, тому даже стало не по себе от его пристально-го взгляда. – Дело несложное, разыскать мага и отдать ему бумаги, но важное.
- Ох, да давайте ваши бумаги, сколько раз уже слышал такие слова, - с притворным вздохом ответил Дилус, подавив в себе трепет. – Я как раз сам разыскивал Хедвика, да подумал, что он ушел отсюда.
- Нет, он в городе, - уверенно сказал мужчина. – У него здесь еще полно работы. Вот письмо, лучше спрячь его, деньги получишь у самого мага. Смотри, не оплошай.
Последнее было сказано с явной угрозой, Дилус даже пожалел, что связался, но теперь уже не мог отказаться и потому, решил поскорее разыскать маги и отделаться от бумаг.
Поиски оказались недолгими, в первую очередь, Дилус зашел в гостиницу и сразу же нашел там Хедвика. Оказалось, что маг заболел, это и было причиной его отлучки.
Дилус осторожно постучался и, услышав разрешение, вошел в комнату, где жил маг. Хозяин гостиницы хотел выделить Хедвику лучший номер, но маг, опасаясь результатов своих опытов, поселился в комнате попроще. Выглядело все довольно скромно, вещи были добротные, но только самые необходимые, кровать, стол, несколько стульев и шкаф. Возле открытого окна - стояло лето, располагался алхимический стол, добытый не иначе как самим магом, именно возле него сейчас и стоял Хедвик.
- Нет, это не выносимо, - с болью в голосе сказал старик, глядя на свою руку с видимым усилием сжимая и разжимая пальцы.
- Мастер? Надеюсь, я не сильно вам помешал, - осторожно сказал парень.
- Нет, что ты. Я рад тебя видеть, Дилус. Но что привело тебя сюда?
- Один человек, - последовало общее описание внешности. – Попросил доставить вам письмо.
Маг принял конверт, и хотел его вскрыть, но вдруг выпустил из рук и уронил на пол.
- Пожалуй, позже займусь им, сейчас я, просто не силах заниматься какой-либо работой.
Маг достал из кошелька несколько монет и хотел отдать их Дилусу, но их постигла та же судьба, что и письмо - они рассыпались по полу. Хедвик только тяжело вздохнул.
Парень быстро все собрал и, положив бумаги на стол, а деньги себе в карман, спросил:
- Могу, я еще чем-нибудь помочь.
- Можешь, - с готовностью ответил маг. – Во имя Аданоса, побудь моими руками и помоги приготовить лекарство, эта боль меня просто убивает.
- Да, я бы и так помог, говорите, что нужно делать.
Работа длилась час, под руководством мага, Дилус, долбил в ступке разные травы и, тщательно отмеряя их количество, смешивал друг с другом, добавлял к полученной смеси уже готовые эликсиры, при этом все более и более сомневаясь в пригодности лекарства для употребления, но маг выглядел довольным, видимо, парень делал все как надо.
- Отличная работа, у тебя ловкие руки, - похвалил Хедвик. – Теперь поставь полученную смесь на слабый огонь, через двадцать минут, лекарство будет готово.
Дилус утер пот со лба, работа не показалась ему сложной, но, признаться, была до-вольно напряженной, Хедвик, очень красочно расписал, что бывает, когда алхимик ошибается.
- Ты уже давно нам помогаешь, - сказал маг, после некоторого молчания. – По правде говоря, я заметил, что почти все время ты проводишь на улице. У тебе какие-то проблемы дома?
- Да, есть одна - его орки заняли. А здесь мы, то есть, я, два брата и мать с отцом, поселились не так уж и давно. Раньше у отца была собственная мастерская, зарабатывал он неплохо, но когда мы оказались здесь, оставшихся денег, хватило, лишь на старый дом на окраине города. И то хорошо, у нас есть настоящая крыша над головой, в отличие от большинства беженцев. Плохо, что с работой здесь туго, вот и приходится целыми днями дышать свежим воздухом.
- Понимаю, - задумчиво сказал маг. – Сейчас многие испытывают трудности. Ну, а у тебя или твоих родителей, есть какие-нибудь планы на будущее?
Дилус затруднился что-либо ответить и просто пожал плечами.
- Ты конечно, можешь пойти в солдаты, - при этих словах парень как-то странно усмехнулся. – Только боюсь, что в королевской армии, твои способности пропадут зря. Ты не думал стать магом?
- Ну да, попроситься в монастырь, - криво улыбнулся парень. - За символическую цену в тысячу монет и еще овцу нужно достать где-то.
- Я обладаю кое-какими связями и возможностями, - сказал маг. - Подобные предложения не делаются каждому, но если человек обладает способностями, для него могут сделать исключение. Ты кажешься мне толковым, жаль будет, если пропадешь за зря. Так
что, если желаешь, я могу попробовать договориться с моими собратьями и тебе устроят пробный экзамен, это может раскрыть перед тобой двери монастыря.
- Я не пошел бы в монастырь магов Огня, даже будь у меня такая возможность, - прямо ответил Дилус.
- Откуда вдруг такая неприязнь к слугам Инноса? – искренне удивился Хедвик.
- Это не неприязнь, - возразил парень. – Пока все идет как есть, то где бы я не оказался, то все равно не увижу нормальной жизни. А что до магов, то ведь именно они, одни из главных участников этой войны. И при этом ничего не могут сделать, или не хотят. Сколько лет уже длится война с орками, сколько сил на нее уходит. И все в бестолку. Из-за пределов Миртаны приходит точно такая же, не уступающая ей сила.
- Но не будь наших воинов и магов, тогда вся страна уже была бы разорена, - заметил маг.
- Я видел орков своими глазами, они вовсе не животные, с ними можно договориться, нужно только уметь это делать.
- Ты сам смог бы договориться с ними? Не в обиду будет сказано, но ты бы вряд ли пользовался среди них уважением. Так же как и я.
Парень замялся и немного покраснел, сам не заметив, как сболтнул лишнее.
- В твоих словах есть правда, орки действительно не звери, но и слушать обычного человека они не станут. Будь это так, мир уже давно бы был заключен.
- В городе бывает постоянно один-два мага вашего Ордена, - заговорил вдруг парень. - Но в целом я насчитал почти дюжину человек. Вас не так уж и мало, но в чем истинная цель магов Воды никто толком сказать не может. Мастер, скажите, в чем отличие между вами и последователями Инноса.
Маг устало улыбнулся, простота и горячность парня вкупе с его довольно-таки неудобной внимательностью, делали Дилуса немного трудным собеседником, даже для него.
- Монастырь магов Огня, все равно, что маяк темной ночью в опасном море - его цель развевать Тьму и приводить к себе людей, дабы те могли согреться возле него и отдохнуть, прежде чем вновь отравятся во тьму сражаться с нею. Если пламя погаснет, то во всем мире наступит кромешная тьма, но огонь не уступает ей по силе и даже способен полностью ее уничтожить, - маг сделал паузу и продолжил, но теперь он стал говорить о людях. - Истинна в том, что лишь немногие из людей, способны выдержать полную силу Огня и Тьмы, да, это подлинно великие и сильные люди. Но большинство, желая пойти вслед за ними, найдет только смерть. Я, мы, в своем множестве, простые смертные люди, обитаем на границе этих двух Стихий, слишком сильное пламя нас сжигает и убивает также легко, как и поглощает тьма. И маги Воды должны жить среди всех этих людей, помогая им сохранить баланс в своей собственной душе, также, как и в этом мире, также как и Аданос среди своих братьев, не давая ни кому уничтожить друг друга.
- Ну, нет, - засмеялся Дилус. – Я не такого ответа спрашивал, так вы на площади проповедуете, слушать очень интересно, но я… Ладно, спрошу прямо. Вы сказали: «Будь это так, мир уже давно бы был заключен». Это и есть ваша цель?
- Кажется, лекарство уже готово, - произнес маг. – Пора бы принять его.
Хедвик подошел к алхимическому столу и, потушив пламя, взболтнул зелье в пробирке, результат его удовлетворил.
«К старости становлюсь болтливым», - подумал маг про себя.
- Могу только сказать, что это одна из проблем, над которой мы работаем. Только прошу тебя, не стоит болтать всем подряд, что маги Круга Воды занимаются подобными вещами.
- Меня бы все равно никто не стал слушать.
- Резонно, - маг слегка кивнул соглашаясь. - Но все равно помалкивай.
В этот момент дверь открылась и в комнату вошел еще один человек, Дилус сразу узнал его, это был тот, по чьей просьбе он принес письмо Хедвику.
- Не лучшее время ты нашел, чтобы заболеть, - сказал он с порога, на Дилуса мужчина не обратил никакого внимания.
Парень почувствовал, что здесь он лишний и, бросив еще один взгляд на незнакомца, отвесил легкий поклон магу и покинул его комнату.
- Кого ты пустил к мастеру Хедвику, - Дилус, первым делом задал вопрос хозяину гостиницы. – Что этому бандиту нужно от мага. Вошел как к себе домой, даже не спросив разрешения. Не боишься, что если с магом что-нибудь случится, то отвечать придется тебе.
Хозяин фыркнул от возмущения, что какая-то малявка задает ему такие вопросы, но Дилус изо всех сил постарался выглядеть взволнованным, а в голосе послышался настоящий страх.
- Не твоя забота, - был ответ. – Я не в первый раз вижу этого человека, он постоянно имеет какие-то дела с этими магами. Кое в чем ты прав, вид у него действительно бандитский, но я в дела магов не лезу, им виднее с кем водится.
- А он вообще местный? – продолжил допытываться Дилус.
- Такой же местный как ты, - косо глядя на парня ответил мужчина. – Наемник, я подозреваю, либо дезертир, у меня он не жил.
- Ну, хоть так, теперь буду спать спокойно, - в ответ послышался смех.
Тот разговор парень запомнил и много раз обдумывал. Слова, которые сказал маг о целях их Ордена, зацепили его душу, совпав с его собственными желаниями. Смущало только то, что маг предложил парню помочь со вступлением в монастырь и даже не намекнул о возможности стать частью их собственного братства. Какое-то время, Дилус, неторопливо взвешивал все "за" и "против" и в итоге пришел к выводу, что сомнения пора было бы прекращать. Собственное достоинство или не достоинство подобной чести не сильно его беспокоило. Практичный по складу характеру, Дилус больше интересовался возможностью добиться желаемого, чем заниматься бесконечным самоанализом.
- Мы не набираем людей специально и каждый желающий не может пополнить наши ряды. Те кто хотят работать с нами на благо Равновесия, должны самостоятельно прийти к этому и доказать свою полезность, - твердо ответил маг на просьбу принять Дилуса взять его послушником.
- И как мне ее доказать? Свою полезность.
Маг пожал плечами.
- Не могу сказать. Те дела, над которыми я сейчас работаю, требуют знаний и сил опытного человека, я не стану поручать их тебе. У меня нет никакого желания брать ответственность за твою жизнь и посвящать в наши проблемы.
Так Дилус и ушел ни с чем, в принципе, он ожидал чего-то подобного. И теперь, убедившись в бесполезности уговоров, решил для начала побольше разузнать о магах.
Первое, что пришло ему в голову это последить, за магами и их союзниками. Что тоже не увенчалась успехом - парень умел хорошо прятаться и быть незаметным, но выслеживать поднаторевших в скрытности людей, ему было не под силу. На проповедях мага, бывало до сотни человек, вычленить нужного, не зная кого именно было практически невозможно. Идти за самим магом, когда тот отправлялся сам навестить кого-нибудь в городе, оказалось бессмысленно, в основном это были больные люди, которым требовалась помощь лекаря, либо ученые богословы, которых даже многолетняя война не отвлекала от любимого занятия предаться спорам о трех богах-братьях. Попытки длились почти три месяца, с перерывами, Дилус, всего лишь смог найти нескольких интересных, но бесполезных для него людей и при этом, ни на шаг не приблизился к самим магам и их тайнам.
В конечном итоге, он смог добиваться внимания магов, но получилось это совсем не так, как он рассчитывал.

Темный маг.
Прибывших было так много, что места в городе всем не хватало, многим пришлось расположиться за стенами в самодельных палатках и под навесами. Жить там было еще хуже, чем в самом городе, люди держались лишь благодаря собственным запасам и поддержке от властей, время от времени поступавшей к ним. Но долго так продолжаться не могло - уже сейчас, многие были на грани голода, не говоря уж о других неудобствах. Все чаще, мысли почти отчаявшихся людей, сводились к способам выживания за счет других. С каждым днем, ситуация становилась все напряженнее, и поэтому большая часть оставшейся городской стражи отправлялась за городские стены, поддерживать хотя бы видимость порядка. Патрулям приходилось дежурить и днем, и ночью, бывало, что людям по нескольку дней подряд не удавалось побывать дома. Для Дилуса, стражники были источником небольшого, но надежного заработка. Достаточно было только подойти к кому-нибудь из них, чтобы получить поручение, будь то просьба передать весть семье или напомнить начальству об их существовании, когда смена длилась слишком долго.
В этот раз он нес небольшой пакет с едой, жена одного из стражников попросила передать его ее мужу, который уже три дня не появлялся дома.
Выполнение задания затянулось, парень никак не мог найти нужного ему человека - временное поселение, растянутое вдоль городского периметра, занимало приличную площадь и разыскать кого-то конкретного, было той еще задачкой. Тем временем уже темнело, фонарей естественно нигде не было и местность быстро погружалась во мрак. Парень, ругавшийся про себя, что зря вообще связался с этой работой, медленно продвигался меж палаток. Небо к вечеру затянуло тучами, скрывшими звезды и Луну, парню еще повезло, что не пролился дождь, единственным источником света оставались редкие костры, на которых люди готовили скудный ужин.
Не слышно было разговоров, в неровном свете можно было различить понурые, уставшие лица, либо наоборот, мрачные, полные сдерживаемой злобы. И те, и те люди
молчали погруженные в собственные мысли и не желавшие ни с кем ими делиться. На спотыкавшегося мимо них Дилоса почти не обращали внимания, подняв глаза, они видели в нем одного из таких же беженцев, который после целого дня беготни, теперь разыскивал свою семью.
Здесь были все, кто не рискнул оставаться в захваченных орками местах и устал прятаться по лесам. Простые ремесленники, крестьяне - люди, составлявшие основную массу любого города или деревни. Те, кто был посостоятельнее и по умнее, покинули ненадежные места еще до того, как стало по-настоящему жарко, заранее подготовив для себя убежища в спокойных, южных областях страны. А остальные, застигнутые врасплох жители пограничных городов, внезапно ставших беззащитными, в спешке покидали свои дома. Многого они с собой унести не могли и на новом месте им пришлось довольствоваться положением нищих. У властей и текущей работы было по горло, и они не успевали заниматься распределением постоянно прибывающих людей. Королевство было ослаблено, рабочих рук не хватало и при этом, многие сотни, а то и тысячи людей маялись без дела. Не видя для себя выхода, они все более и более погружались в отчаяние.
Дилус почувствовал, что и сам проголодался и устал после целого дня беготни, а потому решил немного передохнуть, а потом продолжить поиски или вообще отказаться от них и вернуться в город, благо стражники его узнавали и пропускали в любое время суток. Отойдя подальше от неровных рядов палаток, парень дошел до городской стене, опустился на землю и замер, отдыхая, совершенно не заметный со стороны. Несмотря на прохладу, он так устал, что сам не заметил, как начал клевать носом, пока чей-то разговор не отогнал от него дремоту.
Оказалось, что он все-таки заснул, вокруг уже была непроглядная тьма наступившей ночи, тело закоченело и затекло, едва попробовав пошевелиться, Дилус едва не застонал от неожиданной боли в спине, которой он так неосмотрительно прислонился к каменной спине.
Разбудившие его голоса – двое мужчин негромко спорили между собой, доносились со стороны палаток и приближались, Дилус как раз собирался с силами, чтобы подняться, наконец, на ноги и продолжить поиски, когда первые слова, которые он смог разобрать, заставили его переменить решение.
- …Они обещают нам помочь, прекратить эту войну, заключив мир с орками.
- Оставь эти глупости, не стоит их слушать.
- А кого нам слушать? Магов? Что они могут, кроме того чтобы болтать на площадях.
- Те, кто способен, находятся вместе с армией, и также сражаются, пользуясь своей особенной силой, или помогают исцелять раненых.
- Я не об этом. Где твой дом, что с ним сейчас?
Второй мужчина ничего не ответил на эти вопросы. «Беглец с разоренной земли. Как и я», - догадался парень.
- И кто мы здесь? Мы тут вообще не нужны, для нас нет ни места, ни работы, - по-началу спокойный тон начал наполняться злостью, затронутая тема явно причиняла сильную боль говорившему. Речь стала односложной, мужчина словно выплевывал каждое слово. – Чего нам ждать? Пока сдохнем с голоду? Или пойдем в леса грабить тех, кому повезло немного больше чем нам самим? Что молчишь то? Есть чем возразить?
- Это тоже не выход, - неуверенно ответил второй. - Ругаешь одних магов, а сам слушаешь других. Наших, мы по крайней мере сколько лет уже знаем. А твои с юга, что это за люди? Нет уж, иди сам один, куда хочешь, а меня оставь в покое.
- Как знаешь, - ответил первый, он не разозлился на своего собеседника, но, кажется, надеялся на другой ответ. После этого, более ничего не говоря, они разошлись.
Дилус подождал чуть-чуть, пока не убедился, что его шпионство не будет раскрыто, а затем пошел следом за сторонником южных магов, которые сильно его заинтересовали. Какое-то время парень осторожно крался вдоль стены, ориентируясь на тихий шум шагов. А потом смог идти на свет фонаря, зажженный, когда человеку надоело шастать в темноте. Единожды встреченный патруль, даже не попытался его остановить – время было около полуночи, и стражникам хотелось как можно скорее закончить с обходом и завалиться спать.
Через некоторое время, мужчина покинул пределы лагеря и пошел к лесу, росшему в пятистах шагах от города. Теперь идти за ним стало проще, Дилус держался на отдалении, не выпуская из вида слабо горевший фонарь, потом заметил, что огней в лесу прибавилось. В стороне зажегся огонек, потом еще один, видимо, этой ночью многим взбрело в голову пройтись на улице.
Конечным пунктом стала небольшая лесная поляна, на которой собралось человек двадцать. Дилус, собрав всю свою ловкость, пробрался как можно ближе к странному сборищу. Света было мало, горела всего пара фонарей, остальные были потушены. Парень хотел подслушать разговоры, но пока все молчали, то ли боялись лишнего шума, то ли того, ради кого собрались.
Никто не заметил, как к собранию присоединился еще один человек. Последний прибывший, протянул сжатую в кулак руку, в которой появился слабый белый огонек быстро набиравший силу. Только тогда, люди, наконец, обратили на него внимание и об-ступили полукругом. Когда пламя стало таким ярким, что на него стало больно смотреть, маг поднял руку, и большое пламя разделилось на несколько маленьких. Бело-фиолетовые огни озарили поляну, и стало видно, как люди сразу стали натягивать капюшоны. На открытом лице мага появилась злорадная усмешка.
- Боитесь? – свою речь он начал именно с этого слова. – Чего? Что среди вас могут оказаться предатели, которые донесут вашим магам и паладинам об этом собрании? Или, может, боитесь меня? Чтобы я не смог узнать вас при следующей встрече.
Южный маг говорил совсем не так, как привык Дилус, в тоне его голоса, в самих словах выделялась неприкрытая насмешка жестокого победителя, который говорил с пленными проигравшими. Но кроме нее было кое-что еще, как только возмущение, вызванное резкими словами схлынуло, люди поняли, что маг ждал от них какой-то особенной реакции. Весь путь с родного юга до Миртаны был проделан не с одной лишь целью
посмеяться над кучкой беженцев. Маг не собирался начинать учить людей своей вере, казалось, он сам хотел услышать от них что-то особенное.
- Только идиот станет раскрываться человеку, который еще не заслужил доверия, - донеслось от одного из безликих капюшонов.
Маг вроде остался доволен ответом:
- Доверие, - повторил он последнее слово. – Оно нужно лишь тем, кто не уверен в себе и зависит от других. Когда северяне бывают в наших городах, то часто становятся жертвами собственного доверия. Но я спросил о причине, а не о том насколько правильно вы поступили. Что заставило вас закрыть свои лица? Разве не страх?
На это никто ничего не ответил и маг начал свою речь. Говорил он не торопясь и не так уж и много, внимательно наблюдая за своими слушателями. Дилус и сам не заметил, как стал ловить каждое слово неизвестного мага. Говорить он умел, сразу чувствовался большой опыт, но не в этом была сила его речи. Парень не чувствовал в нем тайны, казалось маг говорил совершенно открыто рассказывая о Белиаре и темных магах. Ни-сколько не избегая неприятных острых углов, когда его слова вступали в противоречие с тем, что люди слышали раньше.
- Мы обладаем величайшей свободой, - говорил некромант. – Все, что не противоречит воле Белиара, находится в нашей власти. Мы не рабы Закона, нам позволено все. Белиар – справедливый владыка, он не требует подчинения ему, мы, его последователи вольны поступать как угодно, даже можем выступать против него, если на то будет наша воля. Единственный грех, который мы можем совершить, и который Владыка Ночи никогда не простит – это грех слабости. К нему идут за силой, за знаниями и он щедро одаривает достойных, не требуя взамен даже простой благодарности.
Маг еще говорил о Белиаре, затем сделал паузу, ожидая вопросов, но их не последовало, согласные или нет, люди были поглощены речью. Такое покорное молчание не входило в планы мага, кажется, он не собирался поделиться своими знаниями, а потом с миром отпустить собравшихся, предоставив им возможность поразмышлять в одиночестве. Нет, он хотел понять, каким образом люди оценивают его слова и если будет необходимость направить их мысли в нужное ему русло.
- Я рассказал вам кто я и кого почитаю, теперь выслушайте мои слова о вас самих. Кто же вы? Кто как не рабы, обманутые слугами Закона? Изгнанные из своего дома превосходящей силой.
Со стороны слушателей послышался небольшой ропот, маг сразу же прекратил свою речь и попросил высказаться того человека погромче.
- Кто бы ты ни был, - сказал один из людей. – Тебе не стоит сейчас напоминать нам, по вине чьих слуг мы лишились дома и влачим здесь жалкую жизнь нищих.
Маг не разозлился, он только мрачно рассмеялся:
- Мы не слуги, мы ищущие силу. Я же только что говорил об этом. Что до угроз, то я вас не боюсь, станьте для начала хоть немного сильнее, чтобы мне угрожать.
- Ну и чего тогда ты хочешь? – раздался угрюмый голос.
- Одного, чтобы вы стали моими учениками. Чтобы отбросили оковы Закона, что держит вас, и стали такими же свободными как я и мои братья.
Люди Миртаны, надо сказать, не так просты, как может показаться пронырливым южанам и сразу чувствуют подвох, когда держат глаза раскрытыми.
- Но ведь это невозможно, разве могут все стать магами?
- Я этого и не говорил, я сказал, что хочу сделать вас учениками. И не обещаю лег-кого учения, слабые отсеются, сильные пополнят наши ряды и станут братьями равными нам. Сейчас вы в таком положении, что видите, чего стоит сила Инноса - ваши злейшие враги заняли ваши дома и сделали собственными рабами ваших близких. Вас ждет та же участь.
- И вы, по большей жалости, - усмехнувшись, сказал кто-то.- Решили помочь нам?
Маг вздохнул, целую секунду все, включая Дилуса, подумали, что терпение его лопнуло и сейчас кто-то пожалеет, что стал смеяться над магом, но он просто продолжил говорить. Зато уже в полной тишине.
- Орки с севера, ассасины с юга. Как думаете, почему вас еще не атаковали с двух сторон стразу? Мы одной веры с орками и одинаково презираем слабость. Что до помощи, ответ прост. Тех, кого мы сделаем рабами, никогда уже не подняться с колен. Сильные люди редкость, и часть магов решила дать вам шанс присоединиться к нам. Мы ценим силу во всех ее проявлениях, кто-нибудь из вас, возможно, сможет достигнуть таких высот, что сам станет нашим учителем, мы ищем таких людей. Только это является причиной, что здесь с вами говорю я, а не наши воины. У вас только два пути, даже если сейчас отобьетесь, в своей безнадежной войне, то только отсрочите неизбежное. Станете нашими союзниками и последователями, то мы, некроманты Варранта, сумеем убедить орков остановиться. Тогда вы станете частью нашей страны и будете как мы. А иначе, вы останетесь рабами Закона, либо станете рабами орков.
Закон запрещает слишком многое, ведь иначе он не сможет управлять вами. Иннос слаб, он не может сражаться с Белиаром один на один, потому и ищет поддержки в вас, обманом заставляя верить ему и сражаться за него. Белиар не нуждается в этом, каждый его последователь дерется только за себя.
- Так кто же готов стать моим учеником? – спросил маг подводя итог своей речи.
Сказанные слова взволновали многих, учение Белиара было малоизвестно в землях север-нее Варранта, и почти все из услышанного было новым для людей. Утопающий человек хватается за соломинку, говорят, но сейчас, людям предложили гораздо большее, чем со-ломинка. Лишившись дома и веры в короля, его паладинов, столкнувшись с настоящими монстрами - орками, и прежде не особо преданные Инносу, многие люди в глубине души посчитали, что справедливым будет отказаться от него, когда он сам первый отказался от них.
- Как тебя зовут? – один из людей выступил вперед и сбросил капюшон
- Лумах, некромант, второй в нашем братстве.
- Мастер, мое имя… - в этот момент Дилус почувствовал, что ему пора уходить, люди скоро разойдутся и ему очень не хотелось, чтобы кто-то случайно наткнулся на не-го. Очень медленно и осторожно, парень отошел от дерева, подальше от поляны все еще освещенной магическими огнями и постепенно прибавляя шаг, направился к городу.
Честно говоря, он сильно испугался, даже больше, чем когда ему приходилось прятаться от орков, те были сильными и жестокими, но при этом простыми по характеру, Дилус понимал их, при необходимости смог бы найти нужные слова. Но этот маг… В его
словах чувствовалась искренняя уверенность в своей силе, и при этом они несли абсолютно чуждый Дилусу смысл. Полная свобода, разрешение всего, а единственный грех, который нельзя сотворить, слабость. Даже у орков были принципы, свой кодекс чести, на отсутствие которого у людей они частенько сетовали. Родные кланы, которым они присяга-ли на верность. Некромант позволял себе сотворить что угодно и с кем угодно, единственное, что могло его оставить, это другая сила, которая превзошла бы его собственную. Да, в этом был определенный соблазн, позже Дилус размышлял о словах темного мага и не мог не признавать этого. Он сам привык к вольной жизни, но среди таких же людей, а не среди рабов.
При мысли проходить через весь лагерь, а потом еще темными улицами по городу до дома, парень чувствовал себя сильно уставшим, да и страшно было ему сейчас шататься в одиночку в темноте. Больше всего он хотел добраться до людей, нормальных людей, к которым привык и просто побыть с ними, чувствуя себя в безопасности. Так как стражники по нескольку дней не возвращались в городские в казармы, то им поставили большую временную палатку прямо посреди лагеря беженцев. Именно туда и решился пойти Дилас.
- Эй, мальчишка! Ты чего здесь шатаешься? – раздался оклик караульного стоявшего у входа.
Дилус поднял руку со свертком, который до сих пор не выбросил.
- Посылку просили передать, - ответил он с усталым вздохом. – С ног сбился искать вашего Никса, он, наверное, должен быть очень хорошим человеком, чтобы стоить таких трудов.
Изможденный вид парня говорил яснее слов, какими утомительными были его поиски.
- А, это ты Дилус, ясно. Ну, Никс совсем недавно вернулся с обхода и сразу же за-валился спать, сейчас разбужу его.
- Не надо, пусть спит, утром заберет посылку, можно я тоже у вас переночую?
- Да, конечно, места хватит. Может, ты есть хочешь?
Парень проголодался, но сейчас от усталости еще больше хотел спать.
- Нет, спасибо, буду сильно благодарен, за завтрак, - медленно произнес Дилус, уже путаясь в словах. – Но потом.
- Ладно, проходи, - с улыбкой сказал часовой, он был польщен трудами, которые приложил этот парнишка для одного из городской стражи, притом, что большая часть беженцев смотрела на них довольно косо. – Никс спит на второй койке в правом ряду, можешь оставить сверток рядом с ним, сам выбирай любую свободную, моя смена до самого утра, так что я предупрежу парней, и тебя не побеспокоят.
Свет фонаря, висевшего возле палатки, разогнал страхи навеянные тьмой. На какое-то время, Дилусу даже показалось, что все происшедшее было иллюзией или сном, который он увидел, уснув незаметно для себя во время ночных блужданий. Но лежа на неудобной кровати, он поневоле возвращался к словам темного мага, перебирая в памяти все детали его речи. Не сказать, что Дилус был особо религиозен, он верил в богов, но словно по привычке, не задумываясь, о том кем они были на самом деле и каковы их цели. Маги воспринимались как обычные люди, которые своими словами и делами создавали
определенный порядок в обществе. Учили, занимались судебными делами или целительством, по крайней мере, только в этом была видна их деятельность.
Некромант говорил о своей независимости, но сейчас, Дилус, переосмысливая увиденное, понял, что именно задело его душу. Не одни только слова уверенного в них чело-века. За темным магом действительно стояло нечто большее, что не могло быть человеком или учением выдуманным человеком.
Однажды столкнувшись с настоящим проявлением силы Белиара, человек уже не мог заставить себя забыть его. Можно было продолжать прежнюю жизнь, но от страха в душе перед нежитью, демонами или перед возможностью попасть в руки тех, кто приводит их в мир, отделаться было невозможно. Остаться прежним, значило смириться со своим положением потенциальной жертвы. Да, можно просто ничего не делать. Ждать. Когда те кто что-то делают добьются своего. Или самому стать таким, и нельзя сказать, что у человека не было выбора, в этом мире их было даже три.
- Мой пропуск к магам, оказался совсем не таким, как я думал, - тихо сказал сам себе Дилус. – Но тем не менее, надо будет поблагодарить Белиара за шанс, предоставленный одним из его слуг.
Все пришло быстро, в течение нескольких лет, когда его семья жила в городе занятом орками. Сначала было страшно, но вскоре, когда вся тяжесть жизни при новых порядках проявилась в полной мере и возникла нехватка в самом необходимом для выживания, страх притупился. Неважно насколько орки были сильны и жестоки, неважно насколько сильно Дилус боялся их, чувство голода от этого не становилось слабее. Чтобы его утолить, приходилось идти через себя, учиться воровать, уметь быть незаметным и казаться безобидным для орков. Со временем, когда он смог их понять стало проще, достаточно было вести себя так, как они хотели видеть, говорить то, что они хотели услышать, для страха места не оставалось.
Час назад Дилуса бросала в дрожь одна мысль о темном маге, он жалел, что вообще оказался на том собрании и слышал те слова. Но оказавшись в спокойной обстановке и обдумав все как следует, парень смог увидеть в этом пользу. Что раньше орки, что теперь некромант, все это было проявлением силы одной и той же сущности, одной из трех этого мира. Противостоять этому в одиночку, было бы форменной глупостью, парень на собственном опыте научился практично смотреть на вещи - в одиночку можно было только прятаться, либо перейти на сторону тех от кого прятался. Или же выбрать из одной из двух оставшихся сил, получить ее покровительство, тем самым встав на один уровень с Лумахом и его собратьями темными магами.
«Теперь можно идти к магам, думаю, что этого должно хватить, чтобы они меня приняли», - подумал парень перед тем как уснуть.
Мастер Хедвик все еще находился в городе, Дилус даже подозревал, что пожилой маг настроился провести здесь остаток своей жизни. Слишком уж часто в последнее время его подводило здоровье, и надо заметить, что возможность быть застигнутым врасплох недугом в какой-нибудь глуши, где некому было оказать помощь, магу нисколько не нравилась. Однако, тем усерднее он старался выполнять свои обычные обязанности, так,
зайдя в гостиницу и осведомившись у ее хозяина про Хедвика, Дилус услышал, что маг целыми днями не бывает у себя в комнате, иногда и вовсе не возвращается заночевать. Печально вздохнув, парень покинул гостиницу и целый день изнывал от нетерпения, он сходил домой, попытался заняться какой-нибудь мелкой работой, но не так и не смог ни на чем сосредоточиться, так что большую времени он слонялся возле гостиницы и ожидал возвращение мага.
Хедвик вернулся только к вечеру, измученный Дилус мрачно смотрел, как маг не спеша и с достоинством приближается к месту своего жительства, едва не порываясь, что-бы не подойти к нему и взяв за руку повести не много быстрее. Поймав себя на таких ребячливых мыслях, парень постарался взять себя в руки и успокоиться.
- Давно ты не навещал меня, - радостно сказал Хедвик, когда наконец дошел. – Наверное, был сильно занят?
- Да мастер, я много времени и усилий потратил, пытаясь придумать способ, чтобы вы, наконец, приняли меня.
Маг сильно устал, иначе бы догадался, что Дилус что-то замышляет, но он только простодушно сказал.
- Я польщен, что ты не отказался от этой цели, но все-таки, для тебя и твоих родных было лучше, если бы решил обучиться какому-нибудь полезному ремеслу, что сможет обеспечить твое будущее.
Новость, которую собирался рассказать Дилус, мало располагала к веселью, но простота мага, в предвкушении его реакции, начала смешить.
- ...И, кажется, теперь у меня есть, что вам рассказать.
Благодушное настроение Хедвика начало стремительно исчезать, он вдруг понял, что его обязанности как мага на сегодня еще не закончились.
- Сын мой, что именно ты хочешь мне рассказать?
Дилус начал подбирать слова, припоминая события прошлой ночи, и веселиться ему тут же расхотелось.
- Говорить придется долго и лучше не на улице.
Разговор продолжили в комнате мага, мастер Хедвик слушал не прерывая, не выказывая ни удивления, ни беспокойства, а после рассказа только добавил:
- Орки и ассасины поклоняются одному богу, - сказал он. – Обещаниями заключить мир, жрецы Белиара затуманивают головы отчаявшихся граждан.
Дилус немного разочаровался результату, он ожидал, что сообщение вызовет больше эмоций.
- Но, ведь если они и правда способны на это... – парень не ждал ничего хорошего от некромантов, ему только хотелось узнать, что на это скажет старый маг.
- Нет, - твердо возразил маг. – Это приведет только к гражданской войне. Подумай сам, маги - почти правители Варранта и несомненно потребуют власти над этой землей, а может даже и перехода твоего народа в их веру.
По тому, как вытянулось лицо парня, стало видно, что он начал понимать.
- Вся армия, да и многие из простых людей, никогда не примут этого, не говоря уж о магах Огня, - Дилус постарался сделать вид, что понял это только сейчас.
- Такие мысли могут прийти в голову только от полного отчаяния, - продолжил маг. – Я много знаю о Варранте и его некромантах, поверь, это не для вас.
Парень представил в голове картину возможного будущего – орды орков, теперь уже вкупе с ассасинами и местными отступниками хозяйничают в этой стране. Конечный итог приводил к чему угодно, но только не к восстановлению порядка.
- Тогда тем более, нужно что-то делать и как можно скорее.
- Мы уже знали, что здесь действуют агенты Варранта, но признаюсь, не ожидал, что сюда заявится сам Лумах, - маг показался, еще более старым и уставшим. – От имени Аданоса благодарю тебя, что ты подверг опасности свою жизнь и принес мне эту важную новость.
По виду Дилуса было понятно, что так просто от него не отделаться, и ожидал он явно не такой награды.
- Но ведь ты рассказал мне это не только за тем, чтобы предупредить об опасности, по твоим глазам, я ясно вижу, что желание вступить в наши ряды совсем не угасло. В этой войне нам приходится сдерживать орков и ассасинов, ты уже видел и тех и других, но по-ка еще как посторонний наблюдатель, не становясь им поперек дороги. В наших рядах тебе придется не только наблюдать за ними, но сражаться против них, хоть и не так, как маги Огня и их паладины.
- Мастер, вы очень усердно пытаетесь меня запугать, можно подумать, что ваше дело полностью безнадежно. Кстати, Лумах тоже говорил о чем-то подобном, и не похоже, чтобы он лгал, - теряя терпение, с вызовом заявил Дилус.
- Успокойся. И не верь всем словам, что говорят маги, - в первую очередь сказал маг Воды. – Ни некроманты, ни сам Белиар далеко не так могущественны, а Иннос совсем не так слаб, как им бы хотелось.
- Вас послушать, так вы всех богов вживую видели, - проворчал Дилус. – Мне все равно, кто из них самый сильный. Кто там хочет, чтобы война прекратилась? Аданос? Ну так я и буду служить ему, примите вы меня в свой Круг или нет.
После паузы, Дилус произнес слова, смысла которых сам еще полностью не понимал. Эту фразу он подготовил заранее, так как ожидал подобного от Хедвика и все ждал удобного момента, чтобы ее вставить. Парень долго подбирал слова, стараясь, чтобы их было не слишком много, но при этом выглядели умно.
- Весь мир пронизан волей богов и у человека нет никакой возможности избежать их влияния на свою судьбу, - не совсем к месту, парень понял это, и сразу пожалел о сказанном, но на Хедвика они оказали благотворное влияние.
Приунывший маг, посмотрел на Дилуса и неожиданно рассмеялся:
- У кого ты понахватался таким словам? Я не помню, чтобы говорил подобное?
- Ни у кого, я сам до этого дошел, - как можно серьезнее ответил парень.
- Хорошо, так и быть, а так хотелось встретить старость спокойно, - внутренняя борьба мага прекратилась. - Отныне ты мой ученик. Надеюсь, из тебя будет толк.
Как ни странно, Дилус ничего не почувствовал и это его огорчило, потратить столько времени добиваясь цели, а потом не ощутить и малейшей радости. Словно случившееся только подтвердило давно известный ему факт.
- И все? Так просто, никакой торжественной встречи?
- Это личное дело каждого мага Воды, мы не так уж часто собираемся сколько-нибудь большим числом, чтобы встретить каждого нового послушника. Впрочем, сейчас ты сделал даже не первый шаг, на пути к нашей мантии, а только полшага. Сейчас ты всего лишь послушник, тебе не будут известны имена людей, которые нам служат и подробности наших миссий. Несколько лет я буду готовить тебя, к тому, чтобы ты выдержал
вступительное испытание, которое дадут тебе другие маги нашего Ордена. Если ты выдержишь его, то только тогда станешь одним из нас, и получишь доступ к части наших тайн.
- Несколько лет? – ужаснулся Дилус. – И я так понимаю, что эти годы я даже магии обучаться не буду. Так чем же мне придется заниматься все это время?
- Теорию магии я тебе преподам, также использование и создание магических свитков, но войти в Круг, тут ты правильно заметил, может только полноправный маг. Без дела сидеть тебе не придется, этого можешь не бояться. Главная твоя цель, это понять, как идти по пути Равновесия. Дилус, - таким серьезным маг выглядел впервые. – Могущество нашего Ордена заключается не столько в силе нашей магии, хоть и она велика, а в знаниях, которыми мы обладаем. Знанием нужных людей и их самых сокровенных тайн, знания тайн прошлого, которым лучше оставаться похороненными. Я ведь так долго тянул с твоим принятием не только ради своих старых костей, и мои предложения помочь вступить тебе в монастырь магов Огня, были не шуткой. В тебе полно огня и жизни, ты мог бы прекрасно служить Инносу, я же буду требовать от тебя рассудительности и терпения.
- Что будет с Лумахом и теми кто переметнулся на его сторону, мне, наверное, то-же еще рано знать? – недовольным голосом спросил послушник.
- Да, - просто ответил маг. – Забудь о об этом, пока не получишь такую же мантию как у меня.
Прошло еще не мало времени, почти четыре года, прежде чем он был принят магами. Все действительно важные дела были трудными, а зачастую даже опасными и маги вовсе не спешили принимать новичков в свои ряды. Действуя в основном по одиночке, собираясь группами лишь для особо важных дел, они должны были быть уверены в каждом члене своего сообщества. У них не было монастырей, в которых верховные маги, зорко следили за порядком среди младших братьев, рассеянные по всему свету они были предоставлены сами себе. Самые опытные и сильные маги, которые пользовались полным доверием каждого члена Ордена, державшие в руках ключи к самым важным тайнам, считались верховными и облачались в иную мантию, являющуюся знаком их сана. Но в отличие от избранных Инноса, они не обладали такой полной властью, их руководство принималось, когда проблема не могла быть решена силами одного мага и требовалась поддержка остальных под общим мудрым руководством.
За время своего обучения, Дилус узнал очень многое, оказалось, что развитие магических способностей, не ставилось во главу угла, в первую очередь, все новые братья, должны были обладать незаурядным умом и умением найти подход к каждому человеку. Не было каких-то жестких запретов при разрешении конфликтных ситуаций. Но явное применение силы, собственной магической или с привлечением других людей не приветствовалось в Ордене.
Бывало, что проблемы разрешались сами собой каким-то непонятным образом. Люди, которые совсем недавно были готовы поубивать друг друга, вдруг находили общий язык. Немногие знали, в чем была причина, и кто этому на самом деле способствовал. А всего-то было сделано... Пара нужных слов, произнесенных в нужные уши и даже столкнувшиеся маги Миртаны и Варранта расходились спокойно. Сложнее всего было подо-брать слова и найти те самые уши, этим самым маги Воды и занимались. Впрочем, бывали
случаи, когда возникшая угроза не могла решиться мирно, и от ее источника приходилось избавляться жесткими методами...

Битва.
Дилус открыл глаза и вернулся к действительности. Первые годы на службе Аданосу, казались такими важными, казалось, что теперь он получил возможность, что-то изменить, но разочаровании пришло быстро.
«Прошло всего шесть лет, а уже чувствую себя таким уставшим», - подумал Дилус.
Чувство полной бесполезности всех приложенных усилий, изнуряло сильнее, чем несколько последних лет проведенных в служении своему Ордену. Дилус, по-прежнему чувствовал в себе целое море энергии, но перестал понимать, куда ее нужно направить. Молодой маг успешно справлялся со всеми миссиями, только результата он не видел. Кто-то спасся, кто-то погиб, но в целом, все оставалось точно так же, как и раньше. Маги Воды много времени потратили, вникая в суть войны орков и людей, но те, словно смеясь над их трудами, продолжали свою вражду, с годами делая ее только еще глубже, становясь все более невосприимчивыми к усилиям, направленным на ее прекращение.
Устав постоянно ходить между городами, и видеть, как несмотря на все его труды, страна все более нищает и погружается в беспорядки, маг решился на рискованный и довольно странный для его собратьев шаг. Не обсуждая своего решения с кем-то из старших, Дилус связался с одним из младших командиров королевского войска, который являлся членом Кольца Воды, и попросил его, о разрешении поучаствовать в сражении. Мужчина средних лет, который можно сказать жил в армии, с удивлением посмотрел на молодого мага, о подобном его просили впервые, но, посчитав, что магу виднее, исполнил его просьбу и зачислил в свой отряд.
Так что Дилус оказался в битве по собственному желанию, ему достаточно было лишь воспользоваться руной телепортации, чтобы покинуть это место и оказаться в безопасности. Он вовсе не обязан был рисковать здесь своей жизнью. Сюда пришли сражать-ся последователи Инноса и Белиара, а ему была чужда их неприязнь друг другу. Дилус находился в рядах армии Миртаны только затем, чтобы самому увидеть тех, кого он пытался примирить, и в том состоянии, к которому они так стремились. Может тогда он сможет понять, как ему поступить. Но увидеть ему предстояло, лишь то, что он ненавидел.
- Белиар меня подери, - со смехом в голосе сказал вдруг один из паладинов в первом ряду. – А ведь все равно страшно.
Уже в который раз ветеран последней войны, видел, как него надвигается темная масса орочьего войска. Он смог выжить в своей первой схватке с орком, смог научиться убивать их, но и теперь в его душе оставался страх.
- Брат, - в тон ему ответил стоявший рядом рыцарь. – Ты позор нашего Ордена. Да простит Иннос твои прегрешения, после боя я обязательно помолюсь ему о тебе.
- Э, - в разговор вмешался один из наемников. – За меня тоже потом помолись, ладно?
- Ага, и за меня тоже, - донеслось откуда-то из третьего ряда.
- Да, - сказал первый рыцарь. – Пока все войско будет отмечать победу, брат Аль-тис будет молиться за всех.
- И еще неделю после празднования.
- Какие все умные, я погляжу, - сказала жертва всеобщего веселья. – Тогда по сотне с каждого.
- Альтис, - говорил опять наемник. – Не бросайся такими словами. Дороговато, но молитва святого воина того стоит. Мы ведь заплатим, будешь потом неделю на коленях перед статуей стоять.
- Да когда уже эти орки дойдут до нас! – со вздохом проворчал рыцарь.
В рядах послышался смех, кто-то смеялся слишком громко и неестественно, явно пытаясь казаться смелее, чем был на самом деле. Кто-то от всего сердца, потешаясь над дружеской перебранкой обычно гордых паладинов. Но здесь не было никого, перед кем можно было бы гордиться. Король и маги не зря сделали ставку на эту битву, почти все войско состояло из опытных бойцов, которые несколько лет сражались вместе, различия между ними смазались, и многие люди из разных гильдий давно уже знали друг друга. Разговоры, тем временем, смолкли, первые шеренги опустили копья, готовясь встретить надвигающуюся на них волну.
Обе армии сражались пешими, казалось, что людей намного больше, но на деле их числа едва хватало, чтобы обеспечить примерное равенство по силам. Передние ряды в основном составляли паладины и те воины, опыт и мастерство которых позволило им встать рядом с рыцарями.
Первый удар был действительно страшен, Дилус стоял в пятом ряду, и ему не пришлось первым встречать темную волну орков. И, тем не менее, от боевых кличей, больше похожих на звериный рев, он почувствовал, как и в его душе, зарождается безотчетный страх. Маг понял, что именно об этом говорил, тот рыцарь в начале боя.
Люди выдерживали атаку молча, никто уже не шутил, не было даже криков за Инноса и короля. Все их внимание, целиком поглотила угроза, что обрушилась на них словно каменная лавина. Будь на месте орков люди, то столкнувшись подобной толпой со сплошным плотным строем, их атака вскоре бы захлебнулась, остановленная копьями и щитами. Оркам было все равно, как построились люди, чем вооружены и сколько их собственных братьев погибнет, штурмуя эту живую стену. Они первыми начали нести потери, но вме-сто того чтобы отхлынуть и попытаться изменить тактику или перевести дух, орки еще больше усиливали натиск. Казалось, что стойкость людей, только питала их ярость, с каж-дой минутой делая все сильнее. И после первых минут, сражение стало переходить в обычное русло - рыцари и наемники оказались не в силах сдерживать все усиливающееся давление и в нескольких местах строй начал прогибаться.
Белиар – бог смерти и разрушения, в его учении нет места для жизни, все его последователи в той или иной степени проникались «идеалами» своего владыки. Орки ни во что не ставили свои жизни и часто поступали опрометчиво, жертвуя своими сердцами и душами для обретения еще большей силы или во имя желанной победы.
Еще до начала сражения, каждый солдат этого войска понимал, что когда строй распадется, все, и паладины и остальные воины превратятся в мясо для орочих топоров, такое уже бывало не раз. Каждый орк, если выпрямлялся полностью, был почти на целую голову выше среднего человека и намного шире в плечах. Требовалось огромное мужество, чтобы не дрогнуть когда на тебя неслась огромная, темная толпа звероподобных
монстров, искренне презирающих любые проявления трусости, сострадания и слабости. Поставивших собственную честь и честь клана выше собственной жизни, гораздо выше, чем может любой человек.
Все вокруг дышало яростью, страхом и злостью, которой более слабые люди пытались себя подбодрить. Дилус мог все это ясно видеть и ощущать, здесь он находился как сторонний зритель, отрешенно наблюдал, как сражаются другие, пытаясь непредвзято оценивать происходящее. И даже несмотря на это, каждая из царивших здесь эмоций с силой отдавалась в душе мага, стремясь разрушить царившее в ней собственное равновесие. Буйствовавшие вокруг силы, словно живые существа, стремились захлестнуть всех участников битвы, полностью погрузить их разумы в хаос битвы, где единственной целью становится не полностью осознанное, основанное больше на необузданных эмоциях, а не разуме, желание выжить и убить врага. Все это вызывало у Дилуса только отвращение.
В какой-то момент, Дилус заметил, что люди перестали отступать, но это произошло не потому что они смогли взять себя в руки. Маг не верил своим глазам. Все, и гордые рыцари и наемники, словно взбесились, непонятно, было ли причиной охватившие их эмоции или то как орки показывали свое превосходства, спокойно тесня воинов, что почти десятилетие сражались с ними. Битва превратилась в свалку, о необходимости сохранять боевые порядки, никто уже не вспоминал. Сами люди стали ломать свои ряды, пытаясь добраться до врагов, от которых сейчас почти ничем не отличались.
«Сколько лет мы являемся союзниками магов Огня и правителей Миртаны», - думал Дилус: «И ведь я один из самых молодых членов нашего Ордена. Сколько лет мы выступали как посредники между враждующими, и сколько работы было сделано тайно, чтобы прекратить эту войну. И ради кого? Я что первый маг Воды, что оказался в подобной битве? Как мои братья не видят бесполезности своей миссии?»
Дилус продолжал наблюдать за сражением, не чувствуя жалости даже к убитым и раненым.
«Ну, если именно к этому ведут вас ваши боги, то мне нечего здесь делать. Что ж, один путь для себя я открыл, невероятно простой, не знаю, почему сам Аданос и маги Воды до сих его не увидели. Та возможность, которая все-таки смогла бы установить порядок в этом мире. Продолжайте убивать друг друга. И раз вы так желаете этого, то в будущем, я возможно даже смогу вам помочь. Это и будет то Равновесие, которого вы заслуживаете. В любом случае, это будет последняя серьезная битва на много лет, обе расы обескровлены, и происходящее здесь является проявлением скорее тупого упрямства, чем настоящей смелости», - мрачно и холодно думал маг Воды
Дилус уже собирался покинуть битву, больше не надеясь, что произойдет хоть что-то, способное изменить его мнение. Когда, неожиданно в сражении наступил перерыв.
Обе армии крайне измотанные, в особенности за последние минуты боя, когда столкнувшиеся силы уравновесились, оказались не в состоянии продолжать сражение. Никакие эмоции не способны долго поддерживать такой накал битвы. Сражение утихло не сразу, и словно само собой. Те, кто только что закончили свою схватку, более не иска-ли новых противников, едва переводя дух, они осматривали поле битвы и оценивали потери – свои собственные и врага. Между армиями образовалось небольшое свободное
пространство, люди и орки молча смотрели друг на друга, ожидая, кто первым нарушит вынужденное перемирие и продолжит бой.
«Не будь я настроен так скептически, то сказал бы, что на огонек заглянули сами боги», - думал маг: «Вначале все дрались так словно, сам Владыка Ночи науськал своих демонов пробудить в людях и орках жажду крови. А потом вдруг пришел Иннос и всех успокоил».
Один из орков, судя по доспехам и размерам военачальник, поднял топор и про-кричал что-то людям на своем языке. Для большинства, это прозвучал лишь немного понятнее, чем рычание зверя, но один из паладинов понял речь и орка и ответил ему на его же языке. Орк помолчал, затем вновь сказал что-то непонятное, но, судя по довольной морде, слова паладина ему понравились.
- Брат, о чем вы говорили? - спросил того рыцаря один из воинов Ордена.
- Орк сказал, что люди сегодня хорошо сражались, но теперь он боится, что мы не захотим продолжать и предложил кому-нибудь из нас вступить с ним в поединок, чтобы вновь увлечь воинов в бой. Я ответил, что в первый слышу, чтобы орки чего-то боялись, и если им так нужна мотивация, то готов выступить его противником. Орк проворчал, что я подлая, неграмотная морра, которая ничего не понимает в их языке.
Впервые с момента сражения, в рядах людей показалось, что-то похожее на веселье. После отбитой атаки, люди смотрели на орков без прежней подавленности. А теперь смелые слова рыцаря, который спокойно шутил с огромным орком, словно находился в какой-то уличной потасовке, еще более подняли боевой дух войска.
Дилус почувствовал интерес, прежнее безумие и хаос ему были безразличны, он не видел ни малейшей причины, чтобы самому сражаться за подобное, но теперь, он увидел нечто большее. Теперь, сбросив оковы страха и злости, найдя в себе силы спокойно смотреть в глаза смертельной опасности, в людях проявилась истинная доблесть тех, кто посвятил себя служению богу Закона. Они пришли сюда, не затем чтобы проливать кровь орков, впав в кровавое безумие. Учение Инноса было распространенно по всей Миртане и именно оно, создало королевство в том виде, в котором оно существовало. Сейчас люди также защищали свои законы, традиции и образ жизни, который вели на протяжении многих поколений.
Из рядов рыцарей вышел тот же воин, что разговаривал с орком. Паладин был спокоен и сдержан в движениях, как и все он сильно устал, но держался прямо и с достоинством, весь страх, если он и был, рыцарь запрятал в глубине своей души.
Копье он успел потерять и сейчас вооружился рудным мечом, во второй руке воин держал обычный щит, которым пользовались паладины. Была еще одна деталь, которая бросалась в глаза – к доспеху правой руки, тонкой стальной цепью, была прикована магическая руна.
Орк-военачальник, вызвавший рыцаря на поединок, остановился в нескольких шагах от него и, указав на меч, что-то сказал с хриплой усмешкой. Рыцарь покосился на оружие, помрачнел, но промолчал, не найдясь, что сказать. Орк заметил замешательство паладина и обратился к своим воинам, те поддержали его грубым смехом.
- Что он сказал? – начали спрашивать люди, надеясь, что еще кто-то кроме рыцаря понимал язык орков. Дилус, помявшись, все же перевел.
- Он говорит, что меч у рыцаря больно короткий, в прошлую встречу длиннее был.
- А еще что?
- Этого я не буду переводить, паладинам не понравится, - не сдержав улыбки, отозвался маг Воды. – Лучше за боем смотрите.
Касательно мечей была отдельная история. Для создания оружия, были использованы последние запасы магической руды, которая все еще оставалась в распоряжении короля. Отрезанному от копей Нордмара, ему приходилось обходится лишь рудниками Хориниса, однако, остров был далеко, а путь морем всегда таит в себе множество опасностей.
Так что королевским приказом, который был одобрен магами, все паладины должны были сдать свои мечи. В Ордене поначалу с недоверием отнеслись к этой новости, затем недоверие сменилось возмущением, сам Лорд, не сдержавшись, сказал много резких слов перед королем и советом, но в итоге ему пришлось подчиниться. Оружие отправили на переплавку, а из полученного металла, все кузнецы, умевшие с ним обращаться, сутка-ми выковывали новое. Ранее лишь паладины могли владеть магическим оружием, но обстоятельства вынудили прибегнуть к крайней мере. В эту битву кинули все оставшиеся средства и было решено вооружить рудными мечами по возможности всю армию. Новые клинки получились короче и уже прежних, их ведь требовалось больше. Впрочем, ветераны сражений не сетовали, уяснив, что в тесной схватке такой меч будет куда удобнее обычного, которым было толком и не размахнуться. Но паладины, по всей видимости, все еще таили обиду, на то что их лишили любимого оружия. За которое, кстати, они обычно платили из своего кармана.
Орк, как уже отмечалось, был больше человека, его оружие смертоносно, но вскоре стало видно, что несмотря на чудовищную силу и выносливость, он очень сильно устал. Орк не привык сдерживаться в бою и экономить силы, он всегда выкладывался на полную. Также и сейчас, тяжелый топор перышком летал в его руке, но уже не так быстро как в начале боя, хотя по-прежнему, каждый удар был смертелен, достигни он своей цели. Паладин напротив, сражался расчетливо, давно познав насколько сильны орки, он экономил свои собственные силы. По возможности, уходя от ударов или принимая их на свой щит, стараясь, чтобы они проходили вскользь.
Вскоре орк начал изнемогать под тяжестью своей мощной брони, рыцарь, решил было воспользоваться моментом и самому нанести удар, но тут же поплатился за это. Стоило человеку, лишь чуть-чуть ослабить защиту, как в образовавшийся просвет устремился орочий топор. Рыцарь едва успел блокировать его щитом, но отвести не смог, и на его левую руку пришлась вся мощь атаки орка. Щит выдержал, рука паладина тоже, но удар оказался слишком сильным, чтобы остаться на ногах, рыцарь потерял равновесие и упал на землю.
- Ты сильнее меня, признаю это, - сказал паладин поднимаясь, маг не заметил в его движениях судорожного страха, который бывает у человека в момент смертельной опасности, воин не был ни испуганным, ни обескураженным. - И что с того?
Выпустив рукоять щита, паладин прикоснулся к руне прикованной к его доспеху. Действие уже сотни раз повторенное до этого момента, и теперь потребовалась всего пара мгновений, чтобы сотворить лечебное заклинание. Столб полупрозрачного синего света осенил рыцаря, снимая боль и восстанавливая силы. Полностью излечиться посреди битвы таким образом было невозможно, но и этого было достаточно, чтобы продолжить бой.
Тяжело дышавший орк, опершись на топор, смотрел, как человек лечит себя и был не в силах помешать ему в этом. Это была секундная передышка, он еще способен был сражаться, однако, понимал, что проигрывает.
Дилус, глядя на бой, почувствовал, что видит в нем что-то знакомое, поискав в памяти, он понял, что именно. Первая встреча с некромантом, то ощущение, чего-то большего, что не может быть человеком. В этом рыцаре, было нечто похожее, но выражалось совсем иначе, не в злой подавляющей ауре окружавшей темного мага. Маг Воды еще не мог полностью понять, в чем разница и, пока забыв о руне, стал ждать, чем закончится поединок и сама битва.
Окончание боя не заставило себя ждать. Еще дважды рыцарь попадал под прямой удар топора, каждый раз его бросало на землю, и он все равно поднимался с неизменным упорством. Человек прикончит орка, это поняли все. В своем бое, паладин словно вел осаду замка, постепенно сжимая кольцо вокруг стен и при любом просчете врага начиная штурм. Не торопясь, но расчетливо и методично, в итоге орк либо сам ослабеет настолько, что не сможет драться, либо подставится под ответный удар и погибнет от него.
- Твоя смерть, моя победа не повлияют на исход битвы, - произнес рыцарь, неожиданно прекратив сражаться. – Это не поединок чести, а война, вернись в ряды своих собратьев и продолжи сражаться вместе с ними.
- Не радуйся победе раньше времени, - хрипло ответил орк на человеческом языке. – Я и сейчас могу убить тебя одним ударом.
- Можешь, да. Но я не хочу ни победы, ни поражения в этом незначительном поединке, в момент, когда решается итог многолетней войны. Я хочу дожить до конца и увидеть, кто из нас сегодня победит. И ты, как один из главных вождей, разве ты не желаешь того же?
Душевное состояние рыцаря, то как он сейчас дрался, как относился к врагу, отчасти передалось и людям, которые теперь стояли за ним. Отойдя от недавнего испуга, видя, каким беспомощным стал враг, люди, все равно не стали над ним насмехаться, как обычно бывало в таких случаях. Вся армия Миртаны, в молчании ожидала решения, которое принимал орочий военачальник.
Внутренне, орк трясся от бешенства оттого, что оказался не в силах, побороть своего противника, возможность собственной гибели его не беспокоила. Это не было героизмом или безрассудством, таким он был создан самим Белиаром. Но, как бы он не ненавидел человека перед ним, орк не мог не отдать ему должного. Уважение силы вбивалось оркам с самого рождения.
Ответом людям стала команда вождя о наступлении, ответный рев тысяч орков заполнил всю округу, битва разгоралась с новой силой.
Большей части копий, люди лишились во время первой атаки орков, и теперь, они держали в руках короткие рудные клинки. Такими не станешь рубить сплеча их назначение колоть врага в тесной рукопашной, так близкой оркам, которых больше было нечем держать на дистанции.
Больше никто не защищался, люди сами перешли в отчаянную атаку. Собрав остатки сил, паладины и наемники вновь сплотили помятые ряды и ударили по оркам. Многие из монстров, навешивали на себя столько металла, что люди даже не были способны пробить их броню собственным оружием из простой стали. Клинки из магической руды отчасти решали эту проблему, не тупясь и не ломаясь, сколько бы ими не кололи. Найдя слабое место в орочих доспехах, мечи проникали в плоть их хозяев, оставляя узкие, но глубокие, сильно кровоточащие раны, которые хоть и не всегда убивали, но быстро ослабляли даже крепких орков.
Почти звериная ярость, столкнулась с человеческим безрассудством, граничившим с безумием. Словно демоны вселились в обе армии, наполняя их ненавистью и желанием скорее погибнуть, чем отступить хотя бы на шаг, не дать врагу дать сделать хоть один свободный вздох. В возникшей давке, орки уже не могли воспользоваться всем преимуществом своего роста и тяжелого оружия, к тому же, даже давняя война не могла приучить их к порядку, им было привычней драться в отдельных яростных схватках, а не вместе с собратьями против сплоченных привычных к строю людей. Все уже были за гранью усталости, но маг ясно видел, что подобное не заставит никого уступить. Битва могла закончится только с гибелью большей части сражающихся воинов.
Все снова вернулось к тому, с чего началось. Хотя нет, не совсем, Дилус заметил небольшие перемены – несмотря на ярость, в людях больше не было того безумия, которое так поразило мага, что-то осталось в людях после недавнего поединка.
Дилусу в своей, не такой уж долгой жизни, пришлось иметь дело с огромным количеством людей, и не просто общаться с ними, ему как магу Воды необходимо понимать, что творилось за масками лиц в самих сердцах. Что было ценным для них, а что ненавистным и какие слова ему самому стоило произнести.
Того паладина, Дилус видел впервые, конечно, даже маг не мог открыто читать скрытое в душах, но кое-что для себя он понял.
Рыцарь вышел в бой, не потому, что желал этого - он смирился перед войной, как перед неизбежным злом, которое все равно придется преодолеть или погибнуть, пытаясь сделать это. Но он не собирался оставаться в ней навсегда. Он не хотел стать тем, кто видит смысл жизни в постоянном кровопролитии или насаждении закона одной силой меча. Это же желание он предложил орку, которого вполне мог убить – попробовать дожить до конца сражения и увидеть, что будет дальше. У другого человек, подобная сила духа могла вызвать неприязнь или зависть. Магу, как ни странно, она показалась родственной его собственной. Такой не похожей и такой чистой в своей непреклонности и уверенности.
Не все способны быть такими, так глубоко посвятив себя служению божеству, черпая из безграничного источника все новые силы. Большинству приходилось обходится, лишь собственными, ограниченными, человеческими. Когда те неизменно иссякали, приходилось обращаться к тому, что лежало на самом дне их душ. То, что происходило в начале боя. Иначе, оставалось только проиграть.
Когда люди доходили до края, мало что способно вернуть их обратно прежними, пережитое оставляло слишком глубокий отпечаток в душе, то, что было ценным ранее,
безвозвратно уходило на второй план. Одной из возможностей, был другой человек, который проходил с ними все то же самое. Те кто находился рядом с ним, поневоле вдохновлялись его примером, вместо того чтобы продолжать подкреплять себя яростью и злостью.
Дилус почувствовал, что и сам изменился, что он был неправ, придя к выводу, что порядка в мире можно достичь, позволив противоборствующим сторонам уничтожить друга. Если не станет ни Закона, ни Хаоса то останется ли место для Равновесия.
Старая усталость и недавняя злость схлынули. Только независимо от своих желаний, у него по-прежнему не было ничего, что могло бы остановить битву. Маг еще мог покинуть поле боя, но эта мысль у него даже не появилась. Дилус не успел полностью осмыслить, что чувствовал, но то, что он больше не хочет покидать, тех кто сражался перед ним, знал точно.
Маг убрал меч обратно в ножны, его сила была не в физическом оружии, и мысленно прошелся по рунам, которыми сейчас располагал.
- Я могу сделать только одно – тоже принять участие в сражении, - решение было неожиданным, Дилус не собирался помогать кому-либо, но сейчас не видел другого выхода. – Люди и орки полны решимости истребить друга, и чем раньше одна из сторон одержит победу, тем меньше потери будут в целом.
Приняв решение, он больше не колебался и начал собирать свою магическую энергию. Вдруг тяжелая холодная капля задела его щеку, заставив Дилуса на секунду отвлечься. Подняв голову, маг увидел, что все вокруг потемнело, небо сплошь заволокло тяжелыми, темными тучами, которые вот-вот прольются дождем. Никто этого не ожидал, несколько дней подряд погода стояла ясная, и ничто не предвещало, что она испортится. И тем не менее, капли стали падать чаще, дождь стал быстро усиливаться превращаясь в настоящий ливень. Через несколько секунд, вода уже падала сплошным потоком. Уже в паре шагов все скрывалось за пеленой, каменистая земля, быстро размокла, превратившись в грязь. Независимо от своих желаний и решимости, обе стороны лишились возможности продолжать сражение. Трудно было устоять на ногах, не то что нанести серьезный удар. Битва остановилась, холодный дождь охладил пыл и людей и орков заставляя их разойтись. Не ослепленные более яростью битвы они наконец смогли осознать свои потери, почувствовать усталость и боль от ран.
- Хвала Аданосу! Все наконец закончилось, - на душе у Дилуса было спокойно и радостно, его не интересовало, что именно вызвало ливень - сила Аданоса или естественное природное явление, битва прекратилась, а ему не пришлось в ней поучаствовать, магу Воды этого было достаточно.

Конец.
Остаток дня, весь вечер и большую часть ночи, Дилус провел в палатке с раненными, оказывая им помощь. Его лечебные руны и навыки алхимика, сильно пригодились тогда, сохранив жизнь и здоровье многим воинам. Никто из магов Воды не отправился в поход, и для паладинов его присутствие оказалось сюрпризом. Все время пока он занимался лечением, никто не осмелился отвлечь его вопросами, но после работы, несмотря на
то что, время было уже за полночь, к нему в палатку зашел один из рыцарей по имени Корланд и от всего Ордена выразил благодарность за оказанную помощь.
- Не стоит, - отмахнулся сильно уставший Дилус. – Должна же магия приносить хоть какую-то пользу.
Рыцарь, естественно, не мог знать, о настоящих причинах появления среди них мага Воды. И пренебрежительные слова одного из избранных Аданоса его сильно удивили.
- Мастер? Что-то не так?
Дилус все еще размышлял над последними событиями, что произвели на него такое сильное впечатление.
- Корланд, ты один из рыцарей Ордена паладинов, что так храбро сегодня, то есть уже вчера, сражались с орками. Будь добр, ответь мне прямо и честно на один вопрос.
- Если это будет в моих силах, - сказал еще более удивленный паладин.
- Хорошо. Каким по твоему должен быть человек?
Корланд смутился, учения последователей Инноса и Аданоса различались, это не было секретом ни для кого, и меньше всего, ему сейчас хотелось затевать религиозный спор.
- Все нормально, мне просто интересно, что на этот счет думают паладины.
Тогда рыцарь ответил:
- Мы не признаем компромиссов, человек должен быть сильным, его душа должна пылать. Если же собственных сил не хватает, когда чувствуешь, что собственное пламя вот-вот погаснет, то обратись к Инносу и он поделиться собственным огнем. Пытаться жить на гране, постоянно балансируя между Светом и Тьмой, также опасно, как и быть поглощенным чем-то одним. Смешивая черное и белое во всевозможные оттенки серых цветов, ты рискуешь навсегда забыть как выглядели исходные тона. И сам того не заметишь, как перестанешь различать хорошее и плохое, - мягко, но уверенно произнес паладин.
- А как вы относитесь к Аданосу, которому я служу?
- Мастер, вы задаете слишком коварные вопросы? Зачем это? Тем более я простой солдат, понимать богов, их волю, это ведь удел магов.
- Что говорят маги, мне прекрасно известно, скажи свои собственные мысли на его счет.
На первый вопрос Корланд ответил быстро, Дилус понимал, что это было частью учения Инноса. Ко второму вопросу, рыцарь подготовлен не был, он задумался, затем не-много неуверенно стал отвечать:
- Я его чту, и отношусь с уважением к его имени, - сказал рыцарь. – Два его брата враждуют, и пожелай Аданос, чтобы они уничтожили друг друга, то мог бы легко этого добиться. Поддержать одного, совместно избавиться от второго, а после добить ослабев-шего первого. Тогда весь мир достался бы ему одному и Аданос мог творить все, что ему вздумается. Но он избрал себе гораздо более сложную цель, пытается их примирить или хотя бы уравновесить их силы, дабы братья не погибли в битве с друг другом.
Маг удивленно посмотрел на паладина – тот произнес почти те же самые мысли, что пришли в его голову в середине битвы, но сделал из них совсем другой вывод.
- Благодарю тебя воин, и прошу простить меня, за это маленькое испытание, - сказал Дилус.
Рыцарь поклонился и с облегчением покинул мага.
День выдался очень напряженным, но магу все еще не спалось, он прилег на жесткий матрас и, закрыв глаза, принялся размышлять, обратившись мыслями к своему прошлому, когда сделал выбор в сторону Равновесия. Было ли это ошибкой, как предупреждал его старый маг Хедвик? Дилус попытался найти ответ на этот вопрос, но у него не получилось. Сейчас он сознавал, что сложись его жизнь иначе, он вполне мог вступить и на путь Инноса, или даже на путь Белиара.
- О, Аданос, о чем я только думаю, - сказал наконец Дилус. – Если мне и стоит, чему-то поучиться у орков и паладинов, так это их уверенности в собственном выборе. Бессмысленно пытаться отвечать на все эти вопрос. И они не больше будут меня беспокоить. Я маг Воды. Я должен принять все пути и понять каждого.

Конкурсные работы в стихах:
№ 3.1.

Песнь о мракорисе

В тавернах о ней не поют менестрели.
Ну что ж... видно, это судьба.
И все же в лесах и глухих подземельях
Когда-то Легенда жила.

Неслышная поступь, огромная сила,
Свирепый, безжалостный нрав.
Она сотни жизней во тьму уносила,
Вселяя в охотников страх.

Ее недоступность плодила рассказы
О шерсти, нежнее чем пух,
О крови, что вылечит все раны сразу,
О роге, дарующем слух.

И новость о редких, волшебных трофеях
Зажгла в жадном сердце огонь.
Трусливые люди вдруг стали смелее,
Пошли на Легенду толпой.

Сражались за сказку как дикие звери,
Мечтая о жизни без бед.
И пусть многочисленны были потери,
Текла кровь от первых побед.

Легенда боролась за жизнь и свободу,
Но силам ее был предел.
В агонии бился ребенок природы,
И вскоре огонь догорел.

Последний Царь леса ушел на рассвете,
Отдав победителям трон.
Три года искал его новый правитель,
Но даже следов не нашел...

Безжалостно время. Уносит преданья
И тянет героев на дно.
Рассказы о звере, окутанном тайной,
Развеет по ветру оно.

И пусть кратковременна память людская,
Но книги напомнят о том,
Как вольная сила, Легенда лесная
Осталась навеки лишь сном.

№ 3.2.

Фыркающий зверь

Шипящий зверь таится в темноте,
Враждебно греясь на хребте.
Он очень крупен и могуч,
Как раскаленный меч гремуч.
Своих собратьев он сильнее.
И как искусный вор хитрее.

Особый, фыркающий зверь.
Убийства сеющий теперь.
Клыки его - источник смерти
А лапы - острые клинки.
Быстрее собственной тени.
Рогатый бич и демон боли…

В сиянии ночного неба.
Мелькает злобно волкодав.
Потомок огненных драконов
Сожрать любую тварь готов!
«Драконьим снеппером» назвали.
Царем средь глорхов обозвали…

А вот, безумно он ступает к воинам.
И резко рвет напополам!
Лишь громкий хруст услышать можно
В глуши затерянной, безмолвно.
Шипящий зверь таится в темноте,
Враждебно греясь на человеческом хребте…

Внеконкурсные работы:

Случай в Уджаре
(вольная новеллизация одного квеста из мода «Одиссея»)

Палуба «Альбатроса» привычно покачивалась под ногами, где-то что-то поскрипывало, за бортом ритмично вздыхало море, по трапу над головой протопали чьи-то пятки. По всему телу разливалась усталость после нелёгкой вахты, стёртые снастями ладони саднили, а на душе было спокойно от осознания хорошо выполненной работы.
Я устало опустился на приколоченную к палубе скамью рядом с Дандоло.
— Тем, кто неплохо поработал, полагается как следует перекусить, — подмигнул наш приятель Эрнст, выкладывая на стол немудрящую снедь. — Эх, жаль, ром сегодня не выдавали!
— Рома у меня нет, но есть кое-что другое, — ответил я.
Чтобы дойти до рундука, стоявшего возле койки, и вернуться назад, много времени не потребовалось.
— О-о! Сто лет такого не пробовал! — приветствовал Дандоло приплюснутую, с длинным узким горлышком бутыль, которую я торжественно водрузил на столешницу.
— Это ещё что за пойло? — с подозрением нахмурил белёсые брови Эрнст.
— Пойло! Что бы ты ещё понимал! — возмутился Дандоло. — Это настоящее варантское вино. Не чета той кислятине, которую гонят в монастыре на Хоринисе.
В кубрик, снимая на ходу закопчённый кожаный фартук, ввалился наш корабельный кузнец Хоук. У него тоже сегодня выдался нелёгкий денёк — свежий порывистый ветер, временами переходивший в лёгкий шторм, вызвал волнение на море. Жестокая качка не позволяла спокойно работать, грозя то рассыпать по палубе, предусмотрительно политой водой, раскалённые угли из горна, то не давала кузнецу нанести точный удар молотом. Между тем скобы и гвозди для починки повреждённого во время недавней встречи с орочьим кораблём борта требовались незамедлительно.
— Уже ужинаете? — сморщил в улыбке покрытое пятнами сажи лицо Хоук. — А у меня как раз сыр неплохой остался.
— Тащи сюда, — распорядился Эрнст.
— Сейчас, дайте хоть руки вымыть, — отвечал кузнец.
Вскоре мы вчетвером дружно заработали челюстями. А когда насытились, настало время воздать должное вину.
Хоук, поднеся кружку к губам, только крякнул от удовольствия.
— На вкус неплохо и пахнет приятно, — сделав пару глотков, заключил Эрнст. — Но как по мне, слабовато.
— Ну, ты и животное! — засмеялся Дандоло. — Это вино пьют не для того, чтобы надраться в хлам.
— А для чего же тогда? — искренне удивился Эрнст. — Странные они, эти варантцы. Да и вы, южане, недалеко ушли, — добавил он, покосившись на смуглую физиономию всё ещё веселившегося Дандоло.
— Роланд, где ты раздобыл этот божественный напиток? — обратился ко мне Хоук.
— В одном городе в глубине пустыни. Местные жители называют его Уджар, — ответил я.
— И как там? — с искренним интересом спросил Дандоло.
— Там... по-всякому, — не сразу нашёлся с ответом я. — Варант особенная страна. Вряд ли когда-нибудь его забуду. И не только потому, что пережил там множество опасностей, встретил хороших людей и конченых мерзавцев, убивал и сам много раз бывал на краю гибели. Не только поэтому... Наверное, мне до конца дней будет сниться эта огромная луна над верхушками пальм и плоскими крышами, скрип песка на зубах во время пыльной бури, звон цикад и запах пряностей на базаре...
— Да, повезло тебе! — вздохнул Эрнст. — А мы всё это время прятались среди островков в заливе. Чуть не околели от жары и скуки.
— Роланд, а расскажи что-нибудь о своих варантских похождениях, — попросил Дандоло.
— Да я даже и не знаю... — пожал плечами я. — Что рассказать-то?
— Расскажи, как ты сумел втереться в доверие к вожакам ассасинов, — подал мысль Хоук.
— Точно! — поддержал его Эрнст.
— Это долго... — засомневался я.
— Роланд, не будь скотиной! — нахмурился Дандоло. — Припомни хотя бы пару случаев.
— Ну ладно, — пожал я плечами. — Слушайте...

***
Главного ассасина в Уджаре звали Торрезом. Лица я его так и не увидел — он всё время закрывал его чёрной повязкой. Впрочем, я и сам завёл такое обыкновение с первых дней пребывания в Варранте. А что, удобно. И песок в глотку меньше набивается, и скрыться, если что, будет легче.
— Кое-кто из моих людей хорошо о тебе отзывается. Их мнение, конечно, важно, но решаю здесь я. А у меня пока нет особых причин доверять тебе, — заявил Торрез, глядя на меня сверху вниз. Он предпочитал принимать посетителей, стоя на высоком пороге своего просторного дома.
— Ну, так дай мне задание, — пожал я плечами. — И сам убедишься, что я заслуживаю доверия.
— У тебя миртанский выговор. А любой сын Варранта знает, что миртанцам нельзя доверять ни в чём и никогда, — нахмурился Торрез, но по голосу я понял, что он усмехается. — Впрочем, хвала Белиару, меня по милости Его посетила мудрая мысль. Почему бы одного миртанского шакала не пустить по следу другого миртанского шакала?
— Что ты имеешь в виду? — спросил я и мысленно пообещал себе когда-нибудь вбить эти слова Торрезу обратно в его же пасть. Обещание я сдержал, но это случилась много позже того дня, о котором идёт речь.
— Здесь уже долгое время ошивается некий Бранко, наёмник из Миртаны. Постоянно что-то вынюхивает и вообще ведёт себя подозрительно. При этом я не замечал, чтобы он занимался каким-то определённым делом. Будь моя воля, давно бы подвесил мерзавца за ребро над огнём, но орки почему-то очень не любят, когда убивают их наёмников.
— А что с ним не так? — уточнил я.
— Сдаётся мне, это именно он поставляет оружие пустынным разбойникам. Или, по крайней мере, знает, кто в этом замешан, — ответил предводитель уджарских ассасинов. — Мы уже не раз находили у этих тварей клинки, один в один как наши собственные. И это не могут быть трофеи, снятые с убитых охранников караванов, — слишком уж много у них такого оружия.
— То есть, я должен вывести этого Бранко на чистую воду?
— Соображаешь, — кивнул Торрез. — Как только узнаешь что-то важное, сразу сообщи мне.
— Понятно, — пожал я плечами.
— Тогда почему ты всё ещё стоишь здесь и оскорбляешь моё зрение своей унылой мордой?! — заорал Торрез.
Я ещё раз в душе пообещал ему всё припомнить рано или поздно, повернулся и пошёл в сторону базара, где уже не раз видел парня в наёмничьих доспехах.
Первым, кого я встретил, был торговец Искри, с которым я успел познакомиться едва ли не в первый день по прибытии в Уджар.
— Приветствую тебя, о, сын прибыли и отец обмана! — вскричал я, хлопая пройдоху по плечу.
Тот радостно осклабился. Повязки на усатой роже он не носил, поэтому улыбка, в которой не доставало пары зубов, вышла что надо.
— Вай, зачем обижаешь?! Да будет тебе известно, что ни один человек от Ашдода до Иштара ни разу не уличал Искри в обмане! — заржал торговец.
— А к северо-востоку от Иштара — в Мора-Сул, Бакареше или Браго? — уточнил я на всякий случай.
— Там Искри не бывал очень, очень давно. Люди в тех местах злые и подозрительные... Так чем я могу услужить тебе, сын неотвратимого возмездия? Табак? Болотник? Рабы? Вино? Девочки? Красивый ковёр? Новый лук? Смертоносный яд?
— Нет, сегодня мне нужны только сведения.
— Всё имеет свою цену...
— Ты же меня не первый день знаешь!
— Конечно. Спрашивай, — снова изобразил радостный оскал Искри.
— Видишь вон того парня, что трётся возле кузницы? Не знаешь, как его зовут, где он живёт в Уджаре и чем занимается?
— И это всё, что ты хочешь знать? За это я даже платы с тебя не возьму, — пожал плечами Искри. — Этого бездельника звать Бранко. Чем занимается, не знаю. Наверное, выполняет приказы орков. А живёт он у этого презренного негодяя, который делает вид, будто торгует пряностями и этими своими помидорами, а сам только и думает, как бы отбить у бедного Искри последних покупателей!
— Имеешь в виду Бахала? — уточнил я.
— Его, этого незаконнорождённого сына алчности! Э, мало ему, что он бесчестно разоряет других торговцев, так ещё и собственный дом превратил в караван-сарай. Но ничего! Белиар каждому подлецу рано или поздно воздаст по заслугам...
Я не стал дальше слушать причитания ушлого торгаша, молча кивнул ему и направился к компании, собравшейся напротив кузницы Турана — местного умельца молота и наковальни, что владел секретом изготовления кривых мечей из многократно прокованных полосок стали и звонкого магического сплава. Пока Туран и его помощник по имени Геро усердно трудились, возле их мастерской о чём-то лениво переговаривалась разношёрстная троица, состоявшая из Бранко, какого-то ассасина и Чампока — единственного на весь Уджар орка. Похоже, звон кузнечных молотов и шипение раскалённого металла их беседе нимало не мешали.
— Эй, приятель, тебя ведь зовут Бронко? — окликнул я наёмника.
Он лениво обернулся ко мне, оглядел от капюшона на голове до лёгких сапог из кожи бритвозуба и презрительно сплюнул на землю.
— Ну, допустим. А тебе что за дело?
— Разговор есть. Отойдём?
— Оно мне надо? — нарочито небрежно пожал он плечами. — Я тебя в первый раз вижу.
— Как скажешь. Раз у тебя нет тайн от друзей, то можем поговорить при них, — с равнодушным видом отозвался я, кивнув в сторону навостривших уши орка и ассасина.
Бранко покосился в их сторону и уверенности на его морде немного поубавилось.
— Ладно, пошли поговорим. Но если ты побеспокоил меня из-за какой-нибудь ерунды, то сам же и пожалеешь об этом, — проговорил наёмник сквозь зубы.
Мы прошли несколько десятков шагов по узкой пыльной улочке. Убедившись, что нас никто не слышит, я остановился.
— Так ты, выходит, орочий наёмник? — спросил я Бранко.
— А что, этого не видно по моим доспехам? — огрызнулся тот.
— Могу ли я осведомиться, что ты забыл в славном городе Уджаре?
— Это не твоё дело! С какой стати я должен отчитываться перед первым встречным? — взвился Бранко.
— Про Торреза, надеюсь, ты уже наслышан? — поинтересовался я. — Хочешь, чтобы он лично задал тебе парочку вопросов?
— Послушай, мне не нужны неприятности, — немедленно сбавил обороты наёмник. — Я простой парень, служу оркам. Мне приказывают, я исполняю.
— И какое у тебя задание в настоящее время?
— Ну, вообще-то я не должен об этом трепаться... Орки не любят болтунов, знаешь ли.
— А Торрез не любит, когда кто-то проявляет неуважение, находясь при этом в его городе, — надавил я.
— Хорошо, я скажу. Но только без подробностей, — проявил понимание Бранко. — Иначе орки мне голову оторвут. Если коротко, то я должен искать для них артефакты. Знаешь, наверное, об этих древних руинах в долине...
— А почему же ты уже столько времени торчишь в городе, а не роешься в развалинах?
— Ну чего ты ко мне привязался? Приказа жду. Скажут идти в пустыню, пойду. Велят лезть в горы — полезу. Я человек маленький, орки меня в свои планы не посвящают, — заюлил он.
У меня руки чесались прикончить этого выродка, предавшего народ Миртаны и перешедшего на сторону врага. Но я не собирался ставить под угрозу своё задание — выяснение планов тёмных магов — из-за такого ничтожества. А потому молча сплюнул и пошёл обратно на базар. Бранко, что-то зло бормоча вполголоса, направился в противоположную сторону.
Чампок по-прежнему волосатой горой возвышался возле кузницы, а его давешний собеседник-ассасин куда-то подевался.
— Могу ли я обратиться с вопросом, уважаемый Чампок? — с вежливым поклоном осведомился я.
— Морра не дурак. Знает, как говорить с Чампоком, — задумчиво пожевав клыкастой пастью, прорычал орк в ответ. — Спрашивай!
— Этот наёмник, Бранко, он ведь с вами приехал? В чём заключается его задание?
— Чампок не знает, — наморщив низкий лоб, растерянно ответил волосатый гигант. — Мы не привозили сюда наёмников из Миртаны.
— Благодарю, — вновь поклонился я и немедленно удалился.
Похоже, подозрения Торреза вполне обоснованы. Вероятно, этот Бранко действительно замешан в контрабанде. С одной стороны, если он наносит вред ассасинам, то мне и делу, которому я служу, только лучше. Но с другой, чтобы подобраться к тёмным магам, я должен заручиться поддержкой Торреза. Для этого нужно показать себя полезным и заслужить доверие. А раз так, то необходимо припереть наёмника к стенке.
Определившись с намерениями, я немедленно направился к дому торговца Бахала. Роскошное двухэтажное строение из светлого песчаника украшало собой главную улицу Уджара. А почти напротив располагалась резиденция верховного служителя Белиара в этом славном городе. Немного подумав, я решил начать со второго этажа, на который вела устроенная позади дома деревянная лестница. Быстро взбежав наверх, я нос к носу столкнулся с унылым рабом, который подметал пол в помещении, разделённом пёстрыми занавесками на нечто вроде гостиничных номеров.
— Эй, любезный, я могу видеть одного из ваших постояльцев? — спросил я раба.
— Никого нет, господин, — ответил тот. — Все разошлись по своим делам. Вот если бы вы заглянули вечером...
— Как, неужели моего друга Бранко тоже нет? — изобразил я негодование. — Назначил мне встречу, а сам бродит неизвестно где!
Раб только втянул голову в плечи.
— Послушай, любезный, я, пожалуй, подожду Бранко здесь. Где его... комната?
— Вообще-то не положено пускать посторонних, господин Бахал будет сердиться... — испуганно забормотал этот бедняга.
— А ты ему не говори, — ответил я, втискивая в ладонь раба несколько монет, — он и не узнает. Так где, говоришь, обитает мой друг Бранко?
Невольник молча указал на ближайший проход между занавесками.
Внутри оказалось довольно уютно. На варантский манер, разумеется. Здесь считают, что чем больше на полу набитых шерстью подушек и пёстрых лохматых ковров, тем лучше. А если посреди всего этого пыльного великолепия, как король в окружении придворных, красуется наполненный табаком или болотником кальян, — то и совсем хорошо.
Я не запомнил, был ли в логове Бранко кальян, потому что всё моё внимание оказалось приковано к крепкому сундуку, который притаился в самом тёмном углу. Воровато оглянувшись, я немедленно склонился над ним и принялся подбирать отмычку. Замок оказался добротным, но и он вскоре капитулировал перед опытом и настойчивостью вашего покорного слуги. Крышка с тихим скрипом отворилась и я запустил руки чрево сундука. Ничего особо ценного в нём не оказалось, но всё же я присвоил кое-что из вещичек Бранко — на всякий случай нужно было создать видимость простой кражи, которые в Уджаре довольно обыденны.
Единственным предметом, который действительно меня заинтересовал из всего содержимого сундука, оказалась кривовато написанная записка.
«Привет, Бранко! Я всё ещё не нашёл способ открыть проход в храм. Но, если верить схеме, внутри должно быть полно сокровищ. А ты не спускай глаз с ассасинов в Уджаре. Если они нападут на наш след, всё пропало! Хамфри», — гласил этот документ.
Я сунул записку в карман и направился к выходу. Пора было убираться, пока Бранко и в самом деле не заявился и не застал меня на месте преступления. Впрочем, ему же хуже...
— Уже уходите, господин? — робко спросил раб.
— Да, ухожу. Похоже, этот расхлебай опять забыл о своём обещании. Думаю, мне лучше поискать его на базаре или в духане.
— Как пожелаете. Когда господин Бранко появится, ему что-нибудь передать?
— Ничего. Ты же сам говорил, что тебе запрещено пускать сюда посторонних. Так что будет лучше, если ты будешь молчать обо мне.
— Да, господин, — проводил меня раб взглядом, в котором явственно читалось облегчение.
А я и в самом деле поспешил разыскать Бранко. У меня появились к нему новые вопросы. И что-то мне подсказывало, что теперь он станет куда более откровенным. Лишь бы этому проходимцу достало ума не хвататься за оружие. Справлюсь я с ним наверняка — на Таморе таких десятками к Белиару отправлял, — но хотелось бы получить ответы раньше, чем наёмник сдохнет.

***
Бранко отыскался в духане — местной таверне, совмещённой с курильней болотника, воровским логовом и игорным притоном. Для наплыва гостей час был ещё слишком ранний. Напротив духанщика, лениво облокотившись о стойку, пересыпал кости местный шулер, а возле двери прямо на столе, болтая в воздухе ногами, сидел какой-то адепт Тьмы. Бранко обнаружился в самом дальнем углу. Он угрюмо цедил вино из потемневшего, погнутого в нескольких местах серебряного кубка и заедал благородный напиток копчёной козлятиной.
— Не представляешь, как меня радует наша новая встреча! — весело сообщил я ему, плюхаясь на скамейку напротив.
— Чего тебе ещё надо? — нелюбезно осведомился орочий наёмник.
— Да пустяки, — заулыбался я в ответ. — Только хотел узнать, кто такой Хамфри?
Наёмник вздрогнул, а его рука, до того тянувшаяся к блюду с мясом, рванулась к рукояти меча.
— Да ты не дёргайся! — предостерёг я его. — Мы вполне можем договориться по-хорошему. Если вы поделитесь со мной сокровищами храма, то я, так и быть, не стану рассказывать Торрезу, кто продаёт оружие разбойникам. Ты ведь здесь вовсе не для того, чтобы служить оркам, верно? Чампок знать не знает, за каким демоном ты околачиваешься в Уджаре. А у тебя и твоих дружков, как я погляжу, двойной интерес — контрабанда оружия, да ещё и сокровища какие-то...
— Да пошёл ты! — взвился Бранко. — Я не имею понятия, о чём ты говоришь!
— Мне что, у Хамфри спросить?
— Откуда ты вообще про него узнал? Рылся в моих вещах?
— Не ори. На нас уже внимание обращают, — осадил я расходившегося наёмника. — Да, я нашёл записку в твоём сундуке. Так что, будем договариваться или мне позвать людей Торреза?
— Ладно, Белиар с тобой! Раз ты такой ловкий взломщик, что сумел вскрыть мой сундук, то, может, сможешь и отыскать вход в храм. Хамфри с Брентом уже который день бьются над этой головоломкой, — с досадой в голосе проговорил он.
— Ага, значит, вас всего трое... — вслух отметил я. — Как мне встретиться с твоими дружками? И какую часть сокровищ я получу?
— Приходи вечером, ровно в восемь, к северным воротам. Я буду ждать тебя возле базара. Только не опаздывай, мне не улыбается торчать там столбом до полуночи, на радость другим шпионам Торреза. Отведу тебя к Хамфри, с ним и договоришься насчёт своей доли.
— Хорошо, приду. Правда, о поставках оружия пустынным головорезам ты мне так ничего и не сказал, — напомнил я.
— Прицепился, как колючка к козьему хвосту! — прорычал Бранко. — Мы не торгуем оружием! Ясно тебе? Но я кое-что заметил, пока наблюдал за жителями города. Возможно, тебе это пригодится. Только пока не получу свою долю сокровищ, даже и не мечтай узнать что-то ещё!
— Что ж, ловлю на слове, — пожал я плечами. — Но и ты не пытайся надуть меня или завести в засаду. Это дорого обойдётся и тебе, и твоим дружкам.
— Я играю честно. А за Хамфри и Брента отвечать не могу, у них свои головы на плечах.
— Хорошо, договорились. Встретимся вечером.

***
Город Уджар стоит неподалёку от края местами скалистого, а кое-где засыпанного песком и поросшего редкими пальмами плато, что обрывается крутыми уступами вниз, в долину Ашдода. Собственно, сам городок Ашдод с его знаменитым на весь Варант храмовым комплексом находится за пределами долины, к нему можно добраться, лишь миновав тщательно охраняемый тоннель, пробитый природой и людьми сквозь толщу горной гряды. А носящая его имя долина представляет собой покрытое барханами с торчащими из них тут и там древними, источенными песками развалинам пространство, по которому гуляют пыльные смерчи. Со всех сторон, словно днище округлой нордмарской лодки высокими бортами, долина огорожена плато, на котором, кроме Уджара, расположены крепость Амарна, именуемый Башней Белиара старый форт, а также редкие фермы, стоянки кочевников и пустынных грабителей, и, конечно же, непременные древние руины. Их в Варранте, кажется, втрое больше, чем пальм, песчаных ползунов и воров вместе взятых.
Бранко повёл меня от ворот Уджара как раз к краю плато, где мы свернули на едва приметную тропку, вившуюся по самому обрыву. Далеко внизу утопала в вечерней темноте долина Ашдода, к которой скалы уже отрезали путь последним лучам заката. Но нам, как выяснилось, так далеко спускаться было не нужно. Через пару сотен шагов мы оказались у входа в пещеру. Сверху его надёжно прикрывал скалистый уступ. Поэтому найти это убежище, не зная о тропинке, было невозможно. Разве что тонкая струйка дыма, сочившегося из устья пещеры, могла выдать логово беглых орочьих наёмников.
— И никто до сих пор не нашёл, где вы прячетесь? Хочешь сказать, что вы знаете окрестности лучше местных жителей? — не сдержавшись, полюбопытствовал я.
— Брентон — уроженец здешних мест, — неохотно буркнул в ответ Бранко. — Он тут в детстве все щели пролез. И про храм он тоже рассказал, хотя сам внутри никогда не был. Карту мы потом уже достали...
— Так твой приятель варантец? — удивился я. — А по имени и не скажешь.
— Что имя! Знавал я одного типа, который звался Горном и считал себя нордмарцем, но выглядел при этом как дочерна пропечённый солнцем южанин... — отмахнулся наёмник. — Так ты идёшь внутрь или передумал?
— Пошли. Только учти, что если ты завёл меня в ловушку, то уже утром письмо твоего дружка Хамфри передадут Торрезу, и по вашим следам пойдут все ассасины Уджара, — предостерёг его я.
— Кто бы сомневался, — проворчал Бранко и нырнул в полумрак пещеры.
Миновав пару поворотов, мы оказались в довольно просторном, освещённом пламенем костра помещении. Вдоль стен валялись какие-то ящики и бочонки, стояли три походные койки, а над костром булькало в закопчённом котле какое-то варево. Пока я озирался, Бранко отшагнул в сторону, а мне в лицо недобро уставились острия двух мечей. Один из них — двуручный — держал в руках высокий лысый тип, чьё лицо больше всего напоминало крысиную мордочку, обрамлённую невзрачными усами и редкой бородёнкой. Второй клинок принадлежал смуглому здоровяку с короткой кучерявой шерстью на голове. Довольно увесистый прямой меч в его лапище казался обычным кинжалом.
— Бранко, кого это ты сюда притащил? — недобро щуря маленькие серые глазки, прошипел крысомордый.
— Спокойно, Хамфри, он в порядке! — чуть виноватым тоном ответил мой проводник. — Этот парень — отличный взломщик. Ты же сам говорил, что нам бы не помешал кто-нибудь, разбирающийся в замках и тайных переключателях.
— Вот как? Ну что ж, посмотрим, что он за взломщик... — проворчал Хамфри, убирая меч. Темнокожий здоровяк, который не мог быть ни кем иным, кроме как Брентоном, неохотно последовал его примеру.
— Ну вот и славно! — с облегчением проговорил Бранко. — Хамфри, вы тут договаривайтесь, а мне надо вернуться в Уджар. Если замечу, что кто-то решил пойти за нами, успею предупредить или уведу в сторону.
— Давай, — кивнул Хамфри.
— Только больше никого сюда не приводи, ладно? — проговорил Брентон. Голос у него оказался на удивление высоким для такой груды мускулов.
Бранко словно ветром сдуло.
— Так ты говоришь, что уже имел дело со скрытыми дверями и древними запорами, — вновь с прищуром уставился на меня крысомордый Хамфри.
— Приходилось, — небрежно мотнул головой я. — И здесь, в Варанте, и в других местах. Так что я вам помогу, но взамен хочу часть золота, которое мы найдём.
— Десятая часть тебя устроит? — с неприятной усмешкой спросил Хамфри.
— Не, ребята! Это не разговор, — обиделся я. — Или давайте мне равную со всеми долю, или сидите в этой пещере, пока не станете ходячими мумиями!
Брентон что-то проворчал и опять схватился за меч, но Хамфри придержал его за руку.
— А ты дерзкий! Есть причина, которая помешает нам прирезать тебя прямо сейчас?
— Целых две, — невозмутимо усаживаясь на ближайший ящик, ответил я. — Во-первых, без меня вы всё равно не отыщете вход в этот свой храм. А во-вторых... Ты вроде не дурак, Хамфри. Должен и сам понимать, что я не припёрся бы сюда, прежде не обеспечив тылы.
— Понятно, — немного подумав, кивнул наёмник. — Считай, что мы договорились. Брентон, похоже, мясо уже сварилось. Угощай гостя.
Варантец, с досадой сплюнув в сторону, снял с огня котёл и полез в мешок за мисками и сухарями.
— Можно взглянуть на вашу карту? — спросил я Хамфри, принимая из рук недовольного здоровяка посудину с горячим мясом.
— А смысл? К храму мы тебя и сами отведём. А надпись, гласящая, что в нём один древний маг или ещё какой-то недоумок припрятал своё золотишко, никак не поможет тебе отыскать вход, — ответил тот.
— И в самом деле, — пожал я плечами. — В конце концов, вы не меньше меня заинтересованы, чтобы эти сведения оказались верными. Главное, чтобы карта не была поддельной.
— Исключено, — заявил Хамфри. — Мы получили её от одного мага Огня.
— Вы ограбили мага Огня? — удивился я.
— Почему сразу ограбили? Просто купили. Причём недорого. Бедолага был готов отдать остатки своей мантии и самого Инноса в придачу, лишь бы ему отсыпали деньжат на пару бутылок рома.
— Точно! Совсем спился! — заржал Брентон.
— Спился? — ещё больше удивился я.
— А ты думал, что маги не спиваются? — неприятно усмехнулся Хафри. — После того, как исчезла рунная магия, многие из них не в себе...
Разговор оборвался и некоторое время в пещере слышались лишь дружное чавканье и редкое потрескиванье угольев к костре.
— Должно быть, снаружи совсем стемнело, — заметил я, покончив с едой. — Можно идти к вашему храму.
— Ночью? Там и днём ничего не найдёшь, — хмыкнул Хамфри. — Ложись-ка лучше спать, приятель. Завтра, как рассветёт, двинем. Места там безлюдные, у местных жителей пользуются дурной славой. Брентон вон ни за что бы туда не пошёл, обладай он хотя бы зачатками воображения. Верно, Брентон?
Тот в ответ лишь что-то неразборчиво проворчал и улёгся на одну из коек. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать его примеру.

***
— Впечатляет! — признал я, оглядывая вырастающий прямо из скалы величественный фасад.
— Эй, ты сюда не впечатляться пришёл, а вход искать! — едко произнёс Хамфри.
— Сейчас поищем... — скрыл я обиду на проклятого наглеца и принялся за дело.
Подробное исследование двери, сделанной из похожего на расплавленный камень материала, ничего не дало. Равно как и дверной рамы, и укрытых в тени портика стен, подпирающих его четырёхгранных резных колонн и прилегающих участков скалы, в которой древние строители высекли храм. Солнце уже стояло в зените и припекало немилосердно, когда я вынужден был признать бесплодность затеи.
— Ну что, знаток древних руин, придумал, как открыть дверь? — насмешливо окликнул меня Хамфри. Всё то время, что я потратил на бесполезные поиски скрытого запорного механизма, они с Брентоном сидели в тенёчке, привалившись спинами к колоннам, и угощались из прихваченных с собой фляг.
— Или здесь вообще нет замка и храм открывался при помощи заклинания, или... — я повернулся в ту сторону, откуда мы пришли утром. Ещё по пути сюда я приметил обломки каких-то колонн и старый колодец, прикрытый железной решёткой.
— Что «или»? — нахмурился Хамфри.
— Язык проглотил! — предположил Брентон и заржал.
— Или есть второй вход, — ответил я.
— Так ищи его, чего застыл столбом?! — заорал Хамфри. — Мы за что тебе долю дали?
— Заткнись! — процедил я сквозь зубы и вышел из тени портика, направляясь к колодцу. Солнце немедленно впилось раскалёнными лучами мне в глаза, голову и плечи, явно намереваясь испечь заживо. Но доспехи ассасина, хотя и имевшие чёрный цвет, были приспособлены как раз для того, чтобы выживать в этом аду, и до колодца я добрался вполне благополучно.
Решётка, довольно ржавая на вид, оказалась на диво прочной. В сплав, из которого её когда-то отлили, наверняка была добавлена изрядная доля металла из магической руды. Все мои попытки сдвинуть её в сторону, подковырнуть кинжалом, а тем более согнуть или сломать, успеха не имели. Отчаявшись, я оставил бесполезную затею и принялся за источенные песками остатки окружавших колодец колонн — скорее для очистки совести, поскольку надежда на успех меня к тому времени уже окончательно покинула.
Осмотрел и ощупал два обломка, которые были не выше моего роста, а когда очередь дошла до третьего, один из составлявших его камней вдруг подался под моей рукой. Сначала я подумал, что он просто вывалился, но вдруг под моими ногами что-то глухо ухнуло, затем за спиной раздался пронзительный скрежет. Я оглянулся и увидел, как закрывавшая колодец решётка отъехала в сторону, открыв отверстие, в которое легко мог пролезть не слишком раскормленный человек. Кто-то вроде меня, к примеру.
Я заглянул в колодец. Показалось, что далеко внизу плещется вода. Верёвки или лестницы у нас с собой не было, и я понимал, что если попытаюсь отправиться за ними в город, то Хамфри и Брентон, напряжённо следившие за моими действиями, немедленно нападут. Объяснений эти два урода слушать не станут. Можно, конечно, воспользоваться телепортом, но в таком случае может выйти ещё хуже — наёмники устроят засаду и пристрелят меня на обратном пути.
Достав из сумки факел (хоть чего-то полезного мы припасли с избытком), я зажёг его и швырнул в колодец. В глубине на миг сверкнула водная поверхность и пламя тут же погасло. Колодец оказался не настолько глубоким, как представлялось в начале, и в нём точно была вода.
Была не была! Я шёпотом призвал на помощь Аданоса, свесил ноги в тёмное жерло колодца, осторожно опустился ниже, держась руками за край, а потом легонько оттолкнулся и разжал пальцы...
Воды оказалось достаточно, чтобы смягчить падение. Я, отфыркиваясь, вынырнул на поверхность и сразу же заметил лиловое свечение, проникавшее в колодец откуда-то сбоку и перебивавшее сочившийся сверху дневной свет.
— Ага! — сказал я, сделал сильный гребок руками, ухватился за скользкие камни и вскоре стоял в конце широкого подземного прохода, стены которого были выложены ровными рядами каменных блоков. Из щелей между камнями сочился странный свет, местами лиловый, фиолетовый, а кое-где какой-то зеленоватый. Что было его источником, я не понял. Вероятно, какие-то водоросли или лишайники, поселившиеся в кладке.
Противоположный конец тоннеля перекрывала плита, но с ней оказалось просто. Рядом из щели в стене торчал короткий рычаг. Подался он не сразу и пришлось повозиться, но, повиснув всем весом, я всё-таки привёл его в действие. Плита неожиданно тихо, с едва слышным похрустыванием, утонула в стене... И началось!
Кажется, все служители, а заодно добрая половина прихожан древнего храма не упокоилась в могилах, как полагается всякому добропорядочному смертному, а осталась охранять своё ненаглядное святилище. Часть здешних давным-давно стражей полностью лишилась плоти и, хрустя голыми суставами, шустро набросилась на незваного пришельца. Своим ржавым оружием ожившие скелеты орудовали достаточно бойко, и мне пришлось нелегко. К тому же, вслед за скелетами подтянулись ходячие трупы, сохранившие остатки плоти и даже одежды. Двигались они куда медленнее, но били крепко. Я, проявив чудеса ловкости и призвав на помощь все усвоенные за время службы и путешествий фехтовальные приёмы, сумел отбиться. Благо, от освящённого именем Инноса клинка гнилая плоть расползалась, как темнота от пламени факела, а кости рассыпались с сухим треском.
Я ворвался в следующее помещение. И немедленно познакомился с кем-то из древних магов, безногий и кое-как прикрытый истлевшими обрывками мантии костяк которого левитировал на высоте человеческого роста. Дохлый негодяй попытался достать меня огненным шаром, а потом вызвал парочку скелетов с мечами и всё началось снова...
Так, отвоёвывая каждый кусок тоннеля или подземный зал, я с боем продвигался вперёд. В первом же помещении, едва расправившись с умертвиями, обнаружил массивный каменный сундук. Но, к немалой моей досаде, отмычкам его замок не поддался. Сломав несколько штук, я направился дальше, чтобы вновь сразиться с очередной бандой нечистых порождений Белиара.
Пока дошёл до последнего, самого просторного зала, нечисти в котором оказалось больше всего, заметил ещё несколько сундуков. Тратить на них время не стал — пусть, в конце концов, и наёмники поработают. В крайнем случае, разобьют крышки кирками или молотами. Впрочем, забегая вперёд, надо сказать, что это не потребовалось, так как в последнем зале мне удалось отыскать ключ, подошедший к первому же сундуку. Ко всем остальным, как выяснилось, он тоже прекрасно подходил.
Открыть дверь в храм изнутри оказалось делом несложным. Едва закрывавшая вход массивная плита отъехала в сторону, и в глаза мне хлынул неожиданно яркий солнечный свет, заставивший меня непроизвольно зажмуриться. Едва лишь вернув себе способность видеть, я узрел ухмыляющиеся рожи Хамфри и Брентона.
— Ты гляди, живой! — удивился темнокожий наёмник.
— Ну, что там? — нетерпеливо перебил его главарь. — Нашёл что-нибудь?
— Внизу я видел несколько сундуков, а потом нашёл ключ. Кажется, он к ним должен подойти.
— Так иди и проверь! А мы пока покараулим здесь. Не хватало ещё, чтобы нас накрыли в последний момент вместе с золотишком.
В словах мерзавца был резон, поэтому я молча кивнул и вернулся обратно в храм.
Пройдя назад по своему пути, отмеченному отвратительными останками изрубленной нежити и её ржавым оружием, я вскрыл все замки и стал обладателем полудюжины неплохо сохранившихся мешочков, в каждом из которых содержалось по нескольку сотен монет. Надписи и изображения на них были незнакомые, но это было золото, а вес монет, как мне показалось, был даже больше, чем у миртанских «робариков».
— Получилось? — нетерпеливо спросил Хамфри, как только я снова выбрался из древнего святилища.
— Да, ключ подошёл, — ответил я и внутренне напрягся. — Мы договорились поделить всё на четыре равные доли. Не забыл?
— Брось, неужели ты думаешь, что мы и в самом деле станем делиться с этим неудачником Бранко? — оскалился главарь.
— Пусть катится к Белиару! — заржал Брентон.
— Да ладно, нашей добычи на всех хватит, — ответил я, делая едва заметный шаг назад. — Там оказалось много золота...
— Охотно верю, — вытаскивая меч, прорычал Хамфри. — Поэтому мы у тебя его заберём. Давай сюда!
Я отпрыгнул назад, выхватывая оружие. Наёмники ворвались следом, но их непривыкшие к темноте глаза и моё темное, позволявшее двигаться без лишнего шума одеяние сыграли с ними дурную шутку. Хамфри получил удар клинка в бок, между пластин доспеха, и умер сразу. Брентон пытался поквитаться за вожака, но силы у него было намного больше, чем ловкости и ума, поэтому и он прожил недолго.
Облегчённо выдохнув, я вытащил припасённую склянку с целебным зельем, выпил его и только после этого принялся обшаривать сумки и пояса убитых наёмников.

***
— Твои дружки решили тебя кинуть, — заявил я хмуро оглядевшему меня Бранко.
— Кто бы сомневался... — проворчал он в ответ. — А почему «хотели», а не «кинули»?
— Потому что не успели. Сдохли раньше, — пожал я плечами.
— И теперь ты явился, чтобы разделаться и со мной? — уточнил он, берясь за оружие.
— Зачем мне это? Вот, возьми свою долю, — сказал я и, положив увесистый мешочек на одну из пустых бочек, возле которых мы стояли, отступил назад.
Бранко, не спуская с меня недоверчивого взгляда, протянул руку и сграбастал добычу.
— Надо же, в этой проклятой всеми богами стране ещё попадаются честные люди! — криво усмехнулся он.
— Ага, случается, — согласился я. — Кстати, ты мне тоже кое-что обещал. Не забыл?
Наёмник сначала несколько мгновений таращился на меня бессмысленным взглядом, словно пригревшийся на солнце глорх, а потом его глаза прояснились и он кивнул.
— А, точно! Про торговлю оружием...
— Что тебе известно?
— Наверняка не могу ничего утверждать, но я пару раз видел, как кто-то ночью выбирается за городские ворота. Те, что возле рынка. Оба раза это происходило часа в три по полуночи, — произнёс Бранко.
— Хорошо, я проверю. Надеюсь, не надо объяснять, что случиться, если ты меня обманул?
— Я же не полный дурак, чтобы вешать себе на хвост всех ассасинов Уджара, — с нервным смешком отвечал наёмник. — Тем более что в ближайшее время я отсюда точно не выберусь.
— Чем думаешь заняться?
— Охотой. Здешние торгаши скупают шкуры пустынных львов и других тварей по неплохой цене.
— Хорошо. Думаю, я тебя ещё навещу. В любом случае.
В ответ он только поёжился и, напряжённо повернувшись, удалился в сторону рынка.

***
Место для засады я выбрал удачное, неподалёку от ворот. Сначала не прячась, неспешным шагом удалился в сторону ближайшей пальмовой рощи, а потом дождался сумерек и, сначала от укрытия к укрытию, а потом и ползком, вернулся назад и залёг за каким-то колючим кустом.
Правда, моё укрытие едва не выдала здоровенная зелёная змеюка. Увидев её треугольную морду и раздвоенный язык в паре локтей от своего лица, я едва не вскрикнул от испуга. Тварь замерла, уставившись мне в глаза своим немигающим, таинственно мерцающим в полутьме взглядом, а я, стараясь двигаться незаметно, потянулся к рукояти меча. Короткий замах — и змеиная голова, уже не страшная, упала на песок, а длинное тело забилось в конвульсиях, сворачиваясь в кольца и распрямляясь, разбрызгивая тёмную кровь.
Один из стражников-ассасинов, что, скрестив ноги, сидели у ворот и при свете факелов азартно резались в кости, вскочил и потянулся за луком. Я замер, косясь на всё ещё вздрагивающее змеиное тело.
— Э, Селим, чего ты дёргаешься, а? — дёрнул его за рукав напарник. — Бросай, твой ход.
— Наверное, крыса или ящерица, — ответил тот и уселся обратно.
Время тянулось нестерпимо медленно. Стражники то снова кидали кости, то принимались спорить или вполголоса обсуждать начальство. Воздух стал прохладным и лёгким, а пропитавшийся за день солнечным теплом песок приятно грел снизу, и я, кажется, задремал.
Проснулся, будто кто-то толкнул меня в бок. Я едва не вскочил на ноги, но вовремя вспомнил, где нахожусь и с какой целью, а потому замер и взглянул в сторону ворот. Из двух факелов горел уже только один, да и тот еле-еле. Стражники спали — Селим сидя, привалившись спиной к стене, а его напарник — свернувшись калачиком. Заклинание сна, не иначе... Мимо доблестных стражей, сражённых коварной магией, напряжённо озираясь, прошмыгнула чья-то фигура.
Остатки дрёмы из головы будто ветром выдуло. Распластываясь по песку, где перебегая, а где и перекатываясь от какой-нибудь колючки до торчащего из песка валуна, я последовал за незнакомцем. Он же, отойдя от ворот на безопасное расстояние, свернул к обрыву. Мне сначала даже показалось, что незнакомец двигается к убежищу беглых орочьих наёмников, чьи тела так и остались валяться у входа в древний храм. Но, как выяснилось, там была ещё одна неприметная тропка и вела она в противоположную сторону.
Когда край обрыва закрыл от него городские стены, таинственный путник зажёг факел и стал осторожно спускаться по неровной тропинке, поминутно рискуя оступиться и полететь с обрыва вниз, на утонувшее во тьме дно глубокой долины Ашдода. Но парень явно ходил здесь не впервые, знал все опасные места и легко их преодолевал. Мне немало труда стоило не отстать от него и самому не свалиться с тропы.
Настиг незнакомца я уже тогда, когда он остановился на довольно широкой площадке перед входом в пещеру, тёмным пятном выделявшимся на светлой поверхности обрыва. Моё появление оказалось для него, мягко говоря, неожиданным. Бедняга выронил факел, отшатнулся, запнулся о камень и упал на одно колено. Я стремительно прыгнул вперёд, схватил его за шкирку и приставил остриё меча к горлу. И сразу же узнал этого человека. Ночным бродягой оказался Геро — подмастерье уджарского кузнеца Турана.
— Ба, кого я вижу! — прошипел я, поворачиваясь так, чтобы не стоять спиной к пещере.
— Не убивай, пожалуйста! Не убивай! Я ни в чём не виноват! Это всё Туран, это он меня послал! — испуганно зачастил Геро.
— Не ори, — посоветовал я. — Это вы продаёте оружие разбойникам?
— Да, но я... Меня Туран заставил, я по его приказу... Их вожака зовут Али. Это страшные люди! Там, в пещере, трое... — всё так же трясся подмастерье. — Я вчера отнёс им записку, а сегодня должен забрать золото...
— Трое, говоришь? Ладно, проверим. Ступай обратно в город. Мои люди тебя не тронут, — сказал я, на всякий случай упомянув несуществующих сообщников. — Бегом!
Геро, не тратя времени даром, припустил по тропе. Похоже, страх наделил его кошачьим зрением — свет ему больше не требовался. Я поднял факел и сунул его в устье пещеры, будучи готовым немедленно вступить в бой. Но у входа, вопреки ожиданию, никого не оказалось. Обнаглевшие разбойники даже не удосужились выставить часового!
В дальнем конце пещеры обнаружилось округлое помещение, тускло освещённое готовым погаснуть костром. Возле него, на постланных прямо на каменный пол шкурах, бодро похрапывали трое крепких бородатых парней. Оружие их — кривые сабли и круто изогнутые луки — лежало рядом. Впрочем, проснуться и схватиться за саблю успел только один. Но это было последнее, что ему довелось сделать.
Обшарив одежду убитых, я с удивлением обнаружил у одного из них клочок пергамента, исписанный мелким кудреватым почерком.
«Али, за последнюю поставку твои люди заплатили мне слишком мало золота. С тебя ещё 200 золотых. Не заплатишь — можешь забыть про поставки. Всё равно вести дела с тобой стало слишком рискованно», — гласила записка, а снизу стояла подпись: «Туран».
Ещё и подписался! Воистину, нет предела человеческой глупости.
— Но, выходит, эта троица даже и не думала передавать записку Турана своему главарю, — вслух произнёс я. — Похоже, моё появление избавило беднягу Геро от больших неприятностей...

***
— И что, сдал ты кузнеца Торрезу? — спросил Эрнст.
— Конечно. Он хоть и кузнец, но всё равно один из этих ублюдков, прислуживающих оркам и поклоняющихся Белиару. Только ещё более жадный, чем остальные, — пожал я плечами.
— И что? Этого Турана казнили?
— Нет, в тот раз он остался в живых. Торрез решил, что убивать ценного оружейника слишком расточительно. Но, зная кое-что о его делишках, можно вертеть им как угодно, — ответил я.
— Вот же хитрая бестия! — засмеялся Хоук.
— А в Ашдод тебя пустили? — вмешался Дандоло.
— Не сразу, — отозвался я. — Но с того раза Торрез стал доверять мне куда больше, и моя задача порядком облегчилась. Он сразу же поручил мне ещё одно важное дело. Но это уже совсем другая история...

Sandrin · 7 Фев 2016

Argonatika написал(а):
Повторюсь, я не могу читать произведения больших размеров. Мне не хватает выдержки. Если дело касается стихов или небольших рассказов в 2-3 страницы, тогда ладно, моя лень. Но все что больше я не смогу даже прочесть. Этому есть и личные причины.

Ну вот и остальным не хватает тоже. *sorry*

Выдержки, времени и прочего.
Вот тебе и ответ на твой вопрос, почему так мало читателей.

Argonatika · 7 Фев 2016

Sandrin написал(а):
Ну вот и остальным не хватает тоже. Выдержки, времени и прочего.
Вот тебе и ответ на твой вопрос, почему так мало читателей.

Ясно, хватит с этой темой...

Лезер · 7 Фев 2016

Ну вы главное взаимные претензии друг другу не выставляйте, а то это совсем весело будет

Вообще же, просто для сведения, у человека всегда есть личные тараканы, порой эти тараканы размером с арахнидов, и если человек не хочет об этом распространяться, копаться в них не стоит и уж тем более говорить человеку, даже в вежливой форме, как ему следует себя вести.

Sandrin · 8 Фев 2016

Лезер написал(а):
Ну вы главное взаимные претензии друг другу не выставляйте, а то это совсем весело будет Вообще же, просто для сведения, у человека всегда есть личные тараканы, порой эти тараканы размером с арахнидов, и если человек не хочет об этом распространяться, копаться в них не стоит и уж тем более говорить человеку, даже в вежливой форме, как ему следует себя вести.

Да какие претензии, Лезер, ты о чем?
Ну просто согласись, что у всех, абсолютно всех людей свои тараканы и арахниды. Но тогда и нужно это понимать и учитывать, что раз тебе в чем-то мешают твои арахниды, то и другим они мешают и ты не должен чего-то ждать от других. Как говорится, всё по-честности.

А то вот не менее весело каждый год получается: мало читателей, мало критиков, но я, чур, пас! У меня то, у меня сё, но вот мне бы хотелось критики на свой рассказ (стихотворение).

Это ведь не просто частная перепалка между мной и Арго, это приводит нас к проблеме того, почему уже второй год у нас еле-еле набираются мнения. В этом году еще хуже, чем в том.

Вот давай вспомним. Одним из самых активных касательно критики получился Второй Ежегодный, когда впервые ввели единую систему оценок и попросили читателей аргументировать их хотя бы парой строк. Многие тогда не хотели этого делать, но отпинали свою лень и арахнидов - и что в итоге? В итоге был просто калейдоскоп интереснейших мнений и критики! И по инерции это продолжилось и на третьем Ежегодном.

Конечно, было тогда много народу, который теперь ушел с форума по тем или иным причинам. Однако ключом была всё-таки общая настроенность на то, чтобы дать хотя бы малую долю критики. И сами авторы в ней активно участвовали, как ты помнишь.
Да-да, те самые твои зайцы. :rolleyes:

Авторы выдавали веселую самокритику для маскировки и многие их не могли вычислить.

А сейчас что? Часть критиков, как я уже отметила, покинули форум. А им на смену не приходит никто. Хотя разве у нас убавилось творческих людей? В том-то и дело, что общее количество осталось прежним, т.к. пришли новые. Но новички не спешат читать и тем более критиковать, потому что - лень, арахниды и прочее.

Ну тогда, боюсь, на будущий год мы останемся с тем же самым. Каждый будет сидеть и ожидать, что по волшебству появятся новые люди на форуме, которые прочитают и оценят их работы. Но как это называется, когда ты ждешь, чтобы кто-то решил за тебя проблему?

Только совместными усилиями, делая хотя бы маленький вклад в конкурс и как писатели, и как критики, мы сможем поддерживать эту традицию и Церберу не придется считать по пальцам одной руки что первых, что вторых.

Лезер · 8 Фев 2016

Сандрин

Это всё правильно. Но ты не понимаешь одной вещи. Тараканы, в отличие от лени, не пинаются. Это не просто прихоть человека и уж подавно не желание стоять в белом пальто. А даже если прихоть, то, честно, у меня нет желания это выяснять. Это куда более глубокие вещи, которыми, как правило, не хочешь делиться. И бесполезно, совершенно, абсолютнейше бесполезно пытаться всех причесать одним гребнем, пытаться каким бы то ни было способом подвигнуть человека на что-то, что он не может. Это типичная ошибка "Раз я могу, значит, все могут!". Не все

И стоит иногда напоминать себе, что ты тем самым, осознанно или неосознанно, ступаешь на территорию, где тебе быть не следует.

Хелдар · 8 Фев 2016

Собирался принять участие в конкурсе (в теме про Спящего, и идея вроде неплохая была, эх), но здравствуй сессия, здравствуй, переоценка сил. Прошу прощения у авторов за то, что и к голосованию не подоспел -- все работы обязательно почитаю, ибо конкурс действительно каждый раз собирает вокруг себя достойных авторов.
Всем участникам спасибо!

Absolut · 8 Фев 2016

Я вот тоже стих по ящерам писал. Как и положено, собрался дописывать в последние дни приема работ, но скрутил меня недуг.
Расплавился, так сказать, под воздействием высоких температур.

LOST · 9 Фев 2016

Topsail написал(а):
Меня можешь смело вычеркивать, я не успел закончить рассказ, уж больно дикая в этом году сессия оказалась.

Хелдар написал(а):
Собирался принять участие в конкурсе (в теме про Спящего, и идея вроде неплохая была, эх), но здравствуй сессия...

Как минимум двух произведений конкурс недосчитался из-за банально неучтённого времени проведения, то бишь - времени сессии. Искренне не понимаю причин по которым провести конкурс нельзя было, к примеру, месяцем позже. Тем более удивительно то, что люди, цитаты которых я привёл выше - не явились в тему нежданно-негаданно, а являются, как понимаю, завсегдатаями данного раздела.

Лезер · 9 Фев 2016

Традиция

Это типичное время проведения конкурса. Но само по себе замечание верное. Думается мне, в будущем следует действительно сдвинуть проведение куда-нибудь вперёд.

LOST · 9 Фев 2016

Лезер написал(а):
Думается мне, в будущем следует действительно сдвинуть проведение...

Думать-то мы можем на эту тему сколько угодно, но решить вопрос с традицией могут только организаторы конкурса. А, он уже, как понимаю, не первый год проводится - неужто я первый, кто обратил на это внимание? Очень сильно сомневаюсь. Значит по каким-то только им одним известным веским причинам конкурс проводят в это время. А, тут уже ничего, видимо, не поделаешь, хозяин - барин.

Лезер · 9 Фев 2016

Да нет, просто, например, товарищи, которые в этот раз не смогли, в прошлом году таких проблем не испытывали, а в этом вот испытали, всё по-разному здесь

Слово за Цербером.

Дикарь · 9 Фев 2016

Насколько помню, такие сроки из-за того, что у Цербера день рождения в начале января.

CERBERBOSS · 9 Фев 2016

О сроках конкурса, насколько помню, уже говорилось. Аргументы следующие:
1. Темы конкурса известны с момента объявления конкурса, в этот раз с 1 декабря 2015 года, а окончание приема работ в 20-х числах января, т.е. это целых 50 дней. Можно подумать о том, чтобы выкладывать их еще раньше, скажем 1 сентября. Сомневаюсь, правда, что кто-то начнет писать рассказ не как обычно, под конец всех сроков.
2. Сам был студентом, и не переубедите меня, что сейчас сессии гораздо тяжелее, и все именно эти 50 дней народ учится, учится и еще раз учится как завещал великий Ленин. Хотя, раньше трава была зеленее, снег белее, солнце ярче, девушки красивее... и всем этим успевали заняться, помимо сессии. Ситуации могут быть разные, но чтобы у всех в этот период совсем не было свободного времени - не верю, это все от Лукавого.
3. Может быть сейчас у студентов и начался текущий учебный расслабон, а вот у трудового населения начались суровые трудовые будни. И это уже напряг. Конкурс, конечно, можно проводить, но кому-то другому, не возражаю.
4. Именно этот конкурс задумывался как новогодний, под хорошее настроение. В другие сроки есть другие конкурсы, например, Феникса, или весенний стихоплетный.

Дикарь написал(а):
Насколько помню, такие сроки из-за того, что у Цербера день рождения в начале января.

Ну, это вряд ли аргумент.

Sandrin · 9 Фев 2016

Ну, если не лукавить, то всё Цербер по делу говорит... Во всяком случае, лично мне не хватило банально собранности и грамотного распределения времени. Да, в январе аккурат перед конкурсом у меня выпала целая неделя по причине болезни, но это так - отмазка. Весь декабрь я прособиралась, а начала писать только в январе.

Единственное, что можно было бы сделать: на пару недель раньше объявлять темы. Просто есть еще такая вещь, как обдумывание идеи. Скажем, вот тема про людоящеров мне сразу же понравилась (как и пара других).
Но как раз понадобилось две недели, как более-менее сформировалась сама идея рассказа - до того момента, как ее можно начать записывать.
Потому что чем интереснее и необычнее тема, тем больше нужно времени на ее "обмозговывание", если так можно выразиться.

Это не значит, что я себя оправдываю - нисколько. Но можно в следующий раз попробовать объявить темы, скажем, 15-го ноября.
Это просто предложение.

LOST · 9 Фев 2016

Sandrin написал(а):
...лично мне не хватило банально собранности и грамотного распределения времени.

Это проблема многих творческих людей - ничего удивительного.

Sandrin написал(а):
Но можно в следующий раз попробовать объявить темы, скажем, 15-го ноября.

Ну, да - хотя бы элементарно расширить временные рамки конкурса - уже будет дело.

Phoenix NewDragon · 10 Фев 2016

Феникс придумал идеи для нескольких тем, а написал всё, как ожидаемо, в последний день (по теме, которую не обдумывал - для веселья). Большое спасибо всем за критику, попробую исправить свой рассказ и при возможности дать более-менее адекватную оценку другим произведениям. Кроме стихов - никогда в них не соображал, и кроме "нравится/не нравится" сказать ничего не могу.
Меня порадовал Дикарь. Три работы для одного конкурса - немало (пусть одна из них и внеконкурсная). После такого начинаю ставить в сомнение доводы о том, что три лит.конкурса подряд - перебор. Хотя, это ведь Дикарь, его энергии на нас всех хватит.

Дикарь · 10 Фев 2016

Phoenix_NewDragon написал(а):
Хотя, это ведь Дикарь, его энергии на нас всех хватит.

Не, у меня волнами. Просто совпало удачно.

Дикарь · 15 Фев 2016

CERBERBOSS написал(а):
Предлагаю, конкурс обработанных постановочных скриншотов на рассказы занявшие 1-3 места.

Правила-то какие-нибудь есть? Сроки, анонимность?

Я к своим рассказам сделал картинки для ВК:

"Случай в Уджаре"

"Ночная встреча"

"Призрак заброшенной шахты"

Это не на конкурс, а так, для разминки.

LOST · 15 Фев 2016

Дикарь написал(а):
Я к своим рассказам сделал картинки

Два вопроса:
1) Как открыть/увеличить скрины?
2) Как ты сделал скрин для "Ночной встречи"? Просто класс! *thumbs up*

Дикарь · 15 Фев 2016

LOST написал(а):
Как открыть/увеличить скрины?

Никак. Я для ВК делал, в низком разрешении.

LOST написал(а):
Как ты сделал скрин для "Ночной встречи"?

Монтаж.

Межфорумный конкурс Пятый ежегодный литературный конкурс "Неизведанная Готика"

Участник форума

Почетный форумчанин

Почетный форумчанин

Участник форума

Почетный форумчанин

Участник форума

Участник форума

Участник форума

Участник форума

Участник форума

Участник форума

Участник форума

★★★★★★★Модератор

Участник форума

Почетный форумчанин

Участник форума

Участник форума

★★★★★★★Модератор

★★★★★★★Модератор

Участник форума

★★★★★★★Модератор

★★★★★★★
Модератор

★★★★★★★
Модератор

★★★★★★★
Модератор

★★★★★★★
Модератор