Кондуит и Швамбрания

[Асмал]

Детская советская книжка про страну добра.

А обзор непонятный, но как вышло.

Швамбрания
Зайду с инфернального конца.

В эту минуту сквозь бойницу среднего вагона высунулась чья-то рука. Она держала вчерашнюю диковинную пепельницу и вытряхивала ее. Бронепоезд уходил. Бойница поравнялась со мной. И теперь только я узнал в пепельнице наш ракушечный грот — грот Черной королевы, былое вместилище нашей тайны… Пепел и окурки сыпались из него, пепел и окурки.

Туман скучной недействительности пал на Швамбранию. Швамбранская почва ускользала у меня из-под ног. Но в эту минуту я услышал обидный смех. Я оглянулся. Дина стояла за мной в толпе ребят.
— Ну что? — сказала Дина. — Значит, тебе, выходит, золотая рамочка нужна? Тогда и Покровск в Швамбранию превращается? Эх, ты!

— Хе-хе! Конечно, самогон, — говорит алхимик, — чистый изюминский… э-мюэ… собственной гонки… э-э… мой эликсир «Швамбрания»… Ваша Швамбрания тоже… э-мюэ… самогон своего рода… Кустарная фантазия, мечта собственной перегонки…

Доски в руках у меня перевоплощались. Справа я получал их еще как куски Швамбрании. Налево я передавал их уже только как дрова для библиотеки.

Довольно! Довольно мы наплодили с тобой несуществующих ублюдков. Дочка у меня настоящая, и никаких швамбранцев и кальдонцев. Извини меня, но я назвал ее Натуськой. Будет, значит, Наталья. С братским приветом. Ося.

Несложно представить себе логику автора. Дети баловались, потом выросли, перешли в пролетариат и ушли нести пользу обществу.
Но описания гибели Швамбрании не просто неоднократные, но и прямо-таки живодёрские. В городе нет места, врача дважды выселяют - а соседний дворец растаскивают на дрова (в России кончились деревья), в первую очередь - игравшие там дети. Грустно жить - в Швамбрании весело, голодно жить - в Швамбрании грустно, и даже фантазия скукоживается:

Швамбранская игра в то время сводилась главным образом к воображаемому обжорству. Швамбрания ела. Она обедала и ужинала. Она пировала. Мы смаковали звучные и длинные меню, взятые из поваренной книги Молоховец. На этих швамбранских пиршествах мы немножко удовлетворяли свои необузданные аппетиты. Но сахарный фонд Швамбрании убывал только по праздникам. Главным поваром Швамбрании был Жорж Борман. Его мы взяли со старой рекламы какао и шоколада. Жорж Борман был последним героем Швамбрании. Это был герой чисто желудочного происхождения. Никакого нового заблуждения он уже не мог состряпать.

Дополню казусом. В "Кондуите и Швамбрании" вторая половина отведена не под кондуит, не под Швамбранию, а под революцию. А первая - разворачивается в 1914-17 годах (автор 1905 г.р.).

Лев Абrамович так и не принял революцию. До неё жилось богаче, и глыба социальной справедливости не так тяготила девятилетнего пацанёнка, как представлено цензору-большевику.

Нытьё, но жаль вырезать

В книге, помимо автора с братом, четыре сквозных персонажа: отец, бычара, герой-атлант и троглодист. Первый просто упахался, второго выслали, третий, лучезарный, очень быстро погибает.
Четвёртый наиболее фактурен. В книге много гостей-проходимцев, в большинстве своём добрых. Но добрые сливаются в серую массу - ничего выдающегося - а вот интеллигент-троглодист расписан наиболее живописно, и революцию как раз не принял. И последним сторонником Швамбрании оказывается именно он... не держит себя автор.

В более широком смысле, книга - метафора шизофрении царской интеллигенции, часть которой хотела вселенской справедливости, остальные бежали за понтами, и все о чём-то мечтали.

Кондуит
Ночь. Комната. Свеча. Бардак.
И труп Швамбрании размяк.
Не видит радостей невыспанный бальзак.

Когда осушен стопарь и утих утробный плач, можно взглянуть на юмор. Юмор в том, что автор не понял свою гимназию.

1. Старорежимные изверги бушевали не по своей прихоти, а в рамках государственной (хотя и подгнившей) палочно-административной системы. Она сильно упрощала ведение дел. Светлые революционеры перессорятся сами с собой, и с очень большим трудом перейдут к строительству заводов (кто доживёт).
2. Автор умеет писать. Есть сквозная логика повествования, есть разбивка на газетные вырезки главки, темы прикольные. И откуда такие дарования, хм-м-м?

Учителя старались как могли. Медальку бы им.

Вселенская правда
Под скрежет зубов, "Кондуит и Швамбрания" складно излагает этапы жизни автора:

1. Детство - со смешными словами, глыбой-отцом, заманчивым трудом и волшебной страной
2. Отрочество - с однокашниками и борьбой с тиранами
3. ДЛЦ про революцию - все равны, Швамбрания - зло, всё плохо, а кое-кто и умирает

и отношения горнего и дольнего миров. Поразмыслить позволяет.
Тоби Фоксу, рвущему все жилы, гимназическое образование очень пригодилось бы.