Очередная порция приключений. Из-за основной работы времени на творчество остается совсем мало. Выложу ещё пару фрагментов. Получится небольшая повесть. Надеюсь, не скучная.
***
Из полученных в Одинокой Башне ранений сильнее всего Ланса донимало кровоточащее ухо. Укол в спину оказался неглубоким, порез на бедре Хлоя ловко зашила ему обыкновенной швейной иглой, будто латала не живую плоть, а продырявленный дублет. Зато отрубленный кончик уха горел так, словно хрящ постоянно жгли раскаленным железом. Унять боль не помогали даже чудодейственные эликсиры. Прижимая к уху смоченную лекарством тряпицу, Ланс шел по извилистой тропинке, мысленно ругая себя за неразумный поступок. Ведь знал же, знал, что их ждет в башне! Карту они так и не нашли, зато на двоих получили дюжину свежих ран. Еще и четвертушки уха лишился. А новое — увы — не отрастет. Человек — не ящерица. Руки, ноги, уши — любая часть тела дается ему Создателем единожды. Хорошо хоть нос цел и голова на месте! Хлоя держится молодцом; по ней не скажешь, что на спине места живого нет. Когда сняла тунику, даже жалко ее стало. А теперь вон как вышагивает! Словно ничего не произошло. Эликсиры, конечно, у нее замечательные, только для полного заживления ран необходимо время. Время и покой. Непозволительная ныне роскошь.
За Одинокой Башней поднимался лес. Застывшие, будто вылепленные из глины, уходили в вышину стройные кедры и ели. На опушках и полянах попадались кустики душмянки, используемой лекарями трех королевств для лечения суставов и живота. Еще Ланс знал, что, пожевав её, можно облегчить зубную боль. В молчаливой неподвижной гущине прятались овраги и ущелья, ручьи и омуты, где-то далеко, в невидимой глазу дали скрывались отроги гор. Проминался под ногами мох, хлестали по коленям лапы папоротников, путался вымахавший до пояса бородавник.
Торнтон попытался отыскать следы присутствия человека. Ведь они отошли от заставы всего на пять миль. Звериных было вдоволь, а людских — ни одного; повсюду стоял дремучий, девственный лес — Чащоба Ревуна. Опадала с деревьев хвоя, шуршали высокие травы, трещали под ногами сучья. И кроме этих звуков, других словно не существовало. В прежнее время благостная тишь наполнила бы сердце Ланса умиротворяющим покоем, теперь она лишь разжигала в нём тревогу.
Нужно было как-то отвлечься, и Торнтон, желая поговорить, нагнал Хлою. Его спутница все чаще спотыкалась, напускная бодрость давалась ей нелегко.
— Не хочешь передохнуть? — предложил Ланс.
Хлоя раздраженно поморщилась и дернула головой, давая понять, что спорить с ней бесполезно.
— Тогда прими какой-нибудь из своих эликсиров, — и он протянул ей котомку.
Женщина молча достала склянку и сделала глоток. По-мужски вытерла кулаком рот, без слов вернула вещи.
— Шевели ногами, — опустив благодарность, велела она Лансу и двинулась дальше, задавая темп.
Беседа не ладилась. Настроение у спутницы было явно не из лучших. Те несколько мгновений, когда, растерянно улыбаясь, она смотрела на него снизу вверх, словно маленькая девочка на старшего брата, а глаза её лучились тихой благодарностью, растаяли, будто туман, сорванный порывом ветра. Впереди снова шла волевая, целеустремленная женщина, привыкшая принимать решения самостоятельно и не слишком уважительного мнения о мужчинах. Может быть слова благодарности были лишь пустыми звуками? Ланс и сам неоднократно говорил людям то, что они хотели от него слышать, лишь бы это оказалось выгодно. Что в этом такого? Ложь во имя блага правит миром. Так было, есть и будет. Бесполезно пытаться что-либо изменить.
Лансу стало интересно, о чем думает Хлоя. Чтобы получить ответ, мысленно поставил на её место себя. О чем бы он думал сейчас? О встрече с Угул-Ломи? Вряд ли. Не стал бы он портить себе настроение из-за события, на которое невозможно повлиять. Страх перед чудовищами, вроде крабов или людей с лошадиными головами, такому опытному бойцу, как Хлоя, неведом. А вот переживать из-за неудачи она начнет обязательно. Ланс вспомнил, какую досаду ощутил сам, проиграв Морту. Пускай финал поединка с беловолосым дьяволом не состоялся, но женщина правильно подметила — телохранитель Лорда мог в любой момент его убить. То, что он не человек и ни единого шанса у Торнтона не было, оправданием служить не может. Важен итог, а все остальное — шелуха. Поразмыслив, Ланс пришел к выводу, что, вероятнее всего, спутница тяготится поражением и, возможно, тем, что ей пришлось просить помощи. Только что тут унизительного? Рассчитывать в безвыходном положении на друга легко и естественно, другое дело — упрашивать врага. Но ведь он ей не враг. Или Хлоя думает иначе?
— Брось, переживать. Ты отлично сражалась! — решил Ланс немного её подбодрить.
И он не ошибся — мыслями Хлоя все еще пребывала в Одинокой Башне.
— Видимо недостаточно, — ответила женщина без воодушевления.
— Ты про того верзилу, что сшиб тебя? С каждым могло случиться.
— Но произошло все-таки со мной.
— Зато как ловко ты его срубила!
Хлоя замедлила шаг и оглянулась. В ее взгляде читались досада и удивление.
— Меня не надо успокаивать.
— Я не успокаиваю. Просто надеялся скоротать путь за беседой, дорога ведь не близкая. И я не прочь послушать рассказ о твоих учителях. Кто тебя обучал фехтованию и магии?
— Имена тебе ничего не скажут.
— Значит, ты не выдашь ничью тайну, назвав их.
— Тебе их знать необязательно.
— Я знаком со многими мастерами клинка. Дай-ка попробую угадать сам. Одноглазый Хермиш с Зеленого Двора? Нет, не он? Тогда сир Кин Ван Холт из Мокрых Камней? Опять мимо? — Ланс энергично щелкнул пальцами. — Знаю! Сир Клайв Хорнби с Берега Морского Змея? — Не получив подтверждения, он продолжил перечислять: Уильям Полад из Дальнего Леса, Кевин Дан с Вороньей Горы, Джаред Гарнер из Солсбери…
Ланс называл все новые и новые имена, но каждый раз Хлоя в ответ мотала головой.
— Хорошо, твоя взяла, — сдался Торнтон.
— Их зовут: Тамоки, Торин, Руфус, Натаниэль.
— Ты права, никогда не слышал о таких, — согласился Ланс. Рука в которой он держал факел, устала, пришлось взять его в другую. — Откуда они?
Хлоя пожала плечами.
— Из Убежища, — неопределенно произнесла она.
— Все четверо?
— Все.
— Странное название. Так называется город?
— Это не город, не остров и не деревня.
— Тогда что же?
— Это один из замков эотов. В них Древнейшие провели последние месяцы, готовясь к Великому Исходу.
— Исход — всего лишь красивая легенда, — возразил Ланс.
— Вовсе не легенда.
— Ни у кого нет доказательств Исхода. Куда эоты подевались, не известно даже магам.
— Построили корабли и улетели, — обыденным тоном произнесла Хлоя. Будто говорила о сезонных миграциях птиц.
— И куда же? — откровенно её подзуживая, спросил Ланс. — Земля большая, но не на столько, чтобы затерялся целый народ. Их не двести и не триста человек оставалось.
В ответ он получил лишь молчание. Излагать подробности исторических событий Хлоя не захотела.
Следующие пять миль они не разговаривали. Выпив эликсиру, женщина перестала спотыкаться. Привычно переступая корни и обходя препятствия, уверенно вела она Ланса сквозь чащобу. Лесная тропа бежала по склону кряжа, расступались перед людьми и смыкались за их спинами могучие кедры. Иногда Торнтон слышал над головой хлопанье крыльев и крик вездесущих воронов, один раз из наползавшей со всех сторон темноты донесся рык лоборога. Подобно буквам, звуки леса складывались в «слова» и Ланс «читал» их, как книгу. Неожиданно его посетила мысль, что магический барьер имеет свои положительные стороны. Ночью в это время в чащобе должно быть неуютно, на плоскогорьях и в низинах скапливается туман, кожу холодит промозглый ветер. Но после катастрофы на долину опустилась душная южная ночь. Теперь не требовалось разводить костер, чтобы согреться; заботиться о крыше над головой, бояться промокнуть под внезапным дождем. Унылое постоянство не только разочаровывало, но и привносило успокоение. Кому-то оно могло даже прийтись по душе.
Ланс и Хлоя оставили за спиной еще три мили. За кряжем начался буревал. Словно снаряды чудовищных катапульт смотрели в разные стороны макушки вывернутых с корнями стволов. Обойти поваленные деревья и покореженный кустарник путникам помог ручей, по руслу которого они миновали труднопроходимый участок. Вода была теплой, словно в нее только что кинули раскаленные камни. Выбравшись на берег, Хлоя шумно выдохнула и наконец-то согласилась отдохнуть. Ланс потушил факел и зажег лучину, воткнув ее под кору старой сосны. Костер решили не разводить. Яркий свет мог привлечь хищников или странных существ, непонятно откуда появившихся на острове. Лучина была не столь приметна. Они перекусили ломтями хлеба с вяленым мясом и сушеной рыбой, запивая еду водой. Торопливо глотая пищу, Торнтон не отводил глаз от ночных зарослей, постоянно ожидая нападения, но лес безмолвствовал. Привал закончили кратковременным отдыхом. Убедившись, что угрозы нет, Ланс лег на спину и стал смотреть вверх, скорее по привычке силясь разглядеть в слепом небе знакомые созвездия. С одинаковым успехом можно было прислушиваться, пытаясь разобрать, о чем беседуют в лагере бунтовщики. Хлоя лежала в стороне, подстелив под себя штаны, которые сняла, покинув пещеру. Усталость и трапеза нагоняли сон. Чтобы не задремать, Торнтон снова заговорил. Ему давно хотелось спросить Хлою, откуда ей стало известно про остров. Ведь демона (в которого он не слишком-то и верил) братья-боги могли запечатать где угодно. Почему она так твердо убеждена, что он здесь?
— Откуда тебе известно, где искать скалу, в которой заточили демона? Морта вел, как ты утверждала, Властитель, а кто указал дорогу тебе?
— Никто, сама нашла. Все еще не веришь? — спросила Хлоя и разочарованно добавила: — Понимаю. На твоем месте я бы тоже не поверила. Поначалу сама думала, что не отыщу. Несколько лет изучала древние свитки, в надежде наткнуться на подсказку. Ведь застенки бога должны были как-то себя проявить. Концентрацией магической силы, в конце концов! Манускрипты указали мне четыре таких места. Одно находится в Сотсенде близ Желтого Моря, три других — в Артуане.
— Что-то не припомню я там такого моря, — засомневался Ланс, поворачиваясь на бок — лицом к собеседнице. — Песка с камнями вдоволь, а море только одно. Сотсендцы называют его Вольным, а на наших картах оно обозначено как Великое.
Хлоя перебралась поближе к Лансу. Подстелив штаны, она опустилась на колени и села на пятки.
— Желтого Моря как такового не существует, — пояснила Хлоя. — Может и было когда-то, но сейчас никакой воды там нет, один песок. Как и подходящей скалы для магического узилища. Во втором месте силы я ранее провела несколько лет и знала его лучше, чем линии жизни на собственной ладони. Искать там смысла не было. — Женщина скомкала в кулаке лист пергамента, в котором лежало мясо, и бросила его в ручей. Шлепнувшись в воду, промасленный комок вызвал расходящиеся по поверхности «черного зеркала» круги. — Поэтому я сосредоточилась на изучении двух оставшихся территорий. Год понадобился мне, чтобы отмести Синий Дол, где причиной аномалий стал целебный родник, и только потом я поняла, что для магической тюрьмы нет места удачнее Кролла. Ни у кого даже в мыслях не появится искать ловушку там, где концентрацию магической силы традиционно приписывают залежам тания. Дальше все просто. Воспользовавшись магической вуалью, я стала в Таниевой Долине обычным стражником, и вскоре, когда на Кролл сослали Морта, поняла, что не ошиблась.
Хлоя замолчала, между бровей у неё пролегла жесткая складка. Женщина ждала, что ответит попутчик. Ланс готов был поверить в первую половину рассказа, но откуда Хлое знать, кто такой Морт?! Дьявол своим прислужникам регалии не раздает.
— Откуда ты узнала, что Морт — это Морт, что он Хранитель? Только не говори, что в книгах и манускриптах прочитала о беловолосом воине.
— И не собиралась, — спокойно возразила Хлоя. — Им мог стать кто угодно. Даже женщина. Но меня учили видеть то, что недоступно взору людей. Хранитель Истины связан с демоном. В определенные моменты он получает от него нечеловеческую силу и выносливость.
— И в какие же?
— Когда Хранителю что-либо угрожает.
— Все это весьма увлекательно, но не дает ответа на вопрос. Как ты догадалась, что Морт — это Морт. Что он Хранитель?
— При определенном навыке связь можно увидеть.
— Очень интересно, — ухмыльнувшись в черное небо, произнес Ланс.
— Она выглядит… — Хлоя задумалась, подбирая сравнение, — она выглядит как расходящиеся во все стороны нити, что-то вроде шевелящейся черной паутины. Мощь и сила — этот своеобразный дар Властителя — поступает его верным слугам через нити-щупальца.
— Нити-щупальца? — проговорил Ланс, будто пробуя слова на вкус.
— Очень похоже, — подтвердила Хлоя. — Конечно, даже мне увидеть их удалось не сразу, а лишь в тот момент, когда Хранитель воззвал к Властителю. Первый раз это произошло в шахте, где Морта собирались убить. В штрек с ним вошли самые отъявленные головорезы, а наверх он поднялся один. Испускающий черную, невидимую для глаз «паутину». Я чуть дар речи не потеряла, когда он предстал передо мной в таком облике. Огромных трудов стоило не выдать себя. Когда вы дрались, «паутину» тоже было видно.
— Но убить его все-таки можно, — утвердительно произнес Ланс.
— Да, — согласилась женщина. — Только за эту смерть придется дорого заплатить. И не золотом... Зато, когда мы уничтожим демона, Морт превратится в обычного человека. Делай с ним что хочешь. Можешь снова вызвать на поединок, и тогда посмотрим, кто из вас настоящий мастер. Телохранитель Лорда даже Дар Богов не сможет использовать, ведь он им не владеет.
— Что ж, я найду подходящую монету для сделки с дьяволом, — мрачно пообещал Ланс.
Он испытывал недовольство тем, что Дар богов невозможно развить тренировками. Как же ему не хватало подобных талантов сейчас! Но магические способности даются человеку при рождении. Они или есть или их нет. Проще курицу научить плавать, чем овладеть Даром богов по собственному хотению.
— Кто-нибудь из служителей Бейонда способен увидеть «паутину»?
— Не знаю, — неуверенно сказала женщина. — Может быть. Я ведь говорила, что не маг. Я…
— И я постоянно получаю этому подтверждения, — раздраженно-иронично перебил Ланс Хлою.
— Опять не веришь? — пробормотала собеседница. — Человеку плохо без веры. Верь во что-то или хотя бы кому-то.
— Например, тебе. Какой роскошный выбор! — Ланс приподнялся на локте, намереваясь встать.
— Да, выбор у тебя невелик.
— Вот с этим не поспоришь, — закончил Торнтон, отряхивая штаны от листьев и веточек. — Послушай, тебе доспех спасителя не жмёт? — неожиданно спросил он.
— Что? — растерянно пробормотала Хлоя, думая, что ослышалась.
— Допустим, ты права и история о Властителе — не выдумка, но что могут сделать Богу волшебница и воин? — словно не замечая негодования спутницы, Ланс продолжал: — Даже если демон слаб, кочевники укажут нам к нему путь, и мы благополучно доберемся до магической узницы, что делать потом? Мне не удалось одолеть его слугу, а твоих талантов едва хватает на заклинания света и закалку отмычек. Сомневаюсь, что Властителя убьет стальной или таниевый меч. Для нас удача, что на острове находятся патриархи Ордена магов. Не лучше ли попросить помощи у них? Вместе мы сильнее.
— Нам один раз маги уже помогли. Теперь приходится за ними подтирать.
— Они не виноваты, и ты знаешь это не хуже меня. Никто не мог предугадать последствия ритуала, инициированного королем.
— Значит, во всем виноват Конрад, — зло подытожила Хлоя. — Нужно вернуться и воззвать к его совести.
Ланс негромко рассмеялся. Задул лучину, критически осмотрел оголовье старого факела, зашвырнул его в кусты и полез в котомку за новым.
— Мы уже отдохнули, пора в путь, — заключил он, оставив едкую реплику спутницы без внимания.
***
Способны ли маги разоблачить Морта, Ланс спросил не случайно. Если Доминик, Тиафраст или любой другой служитель Бейонда, оставшийся в крепости, догадается, что события в Долине как-то связаны с беловолосым воином, почувствует исходящую от него угрозу, его попытаются уничтожить. И, скорее всего, недооценив. При противостоянии нет ничего хуже, чем недооценка противника. В колонии авторитет Морта лишь немногим ниже, чем влиятельность Ричарда или Ральфа. А боятся его люди сильнее главарей. И не случайно. Даже Хлое неизвестен предел возможностей Хранителя. Возможно, он один стоит всего этого сброда, захватившего власть. Морт перебьет магов, как мух, и просить помощи станет не у кого. Ни с Верноном же заключать союз! Конрад — человек не глупый, он даст людей. Элайн Кирк — храбрый воин, но мечи и копья демону не помеха. Глупо и бесполезно тащить с собой на рыбную ловлю телегу стрел! Успешное завершение миссии «спасителей человечества» Ланс видел лишь при пособничестве людей Доминика и в первую очередь — самого магистра.
Уверенность, что они поступают неправильно, крепла с каждым шагом, уводящим их все дальше от лагеря. «Нужно было сразу отговорить Хлою от безрассудного поступка», — подумал Ланс. Он ошибся, сглупил. Просто удивительно, почему даже он — опытный лазутчик и воин, придворный, обучавшийся наукам у сира Ориона, принял неверное решение. Испугался за жизнь Рогана и Заред? Не слишком убедительное оправдание. Еще два месяца назад он не знал об их существовании. Оставалось сетовать на обстоятельства, лишь бы хоть как-то унять зудящее чувство досады. Из-за чего одни и те же события утром предстают совершенно в ином свете, нежели на ночь глядя? Что за цинизм Создателя — лишить человека способности делать единственный правильный выбор? Вроде бы нет ничего проще: разложи причины со следствиями по разным полочкам, тщательно взвесь их и выбери те, которые перевешивают. Так нет же! Весы судьбы все время колеблются и показывают разные величины, словно товар взвешивает ловкий мошенник в захудалом, пропахшем тухлятиной тупичке. И рядом — ни одного свидетеля. Но, если ты все же купил гнилой товар втридорога, будь добр нести его с гордо поднятой головой. Будто так и нужно. А сомнения оставь слабому духом.
Ланс оглянулся. Хлоя шла позади, уже не поддразнивая его голыми ногами и той частью тела, что едва прикрывал подол туники. У нее было худощавое тело, плоский мальчишеский живот, сильные руки и крепкий круглый зад. Промывая Хлое раны, он думал о ней как о боевом товарище. Её нагота оставила его равнодушным, а сейчас он постоянно ловил себя на мысли, что не прочь снова увидеть Хлою без одежды.
Непристойные мысли звенели в ушах и покусывали подобно стайке кровососущей мошкары. Умей Хлоя их читать, обе его щеки уже давно бы горели от звонких пощечин. Впрочем, это было бы слишком по-женски. Спутница скорее всего врежет ему по зубам.
В разоренном гнезде серпохвоста Ланс обнаружил пару яиц. Проделав в одном два отверстия, он запрокинул голову и высосал его до скорлупы. С солью было бы вкуснее, но как раз её они взять позабыли. В любом случае сырое яйцо оказалось вкуснее вяленого мяса с черствым хлебом и сушеной рыбы. Хлоя запасливо убрала яйцо в котомку.
— Я не голодна, — произнесла она так, будто потребность в еде постыдна.
Распростав крылья, на кусте бузины висела мертвая сова. Ланс уже трижды натыкался на тушки певчих птиц. Привыкшие вести дневной образ жизни, страшащиеся ночи пуще дикой кошки, сладкоголосые пернатые не умели ловить мух и искать червячков в темноте. Сколько их погибло? Тысяча, десять тысяч, сто?.. Каким бы не оказалось это число, гибель беззаботных пичуг легко объяснить. Но как получилось, что сильная и ловкая охотница безвольно висит на кустах, словно тряпка? Сычам, неясытям, филинам, сипухам к темноте не привыкать!
Голова мертвой совы была не только повёрнута назад, а еще и согнута к телу под прямым углом. Такие увечья ночному хищнику мог причинить человек, кочевник, гоблин — любой, у кого имелись руки. Но гоблины и кочевники не охотятся на сов и уж тем более не сворачивают им шеи. Встретить людей здесь и сейчас было столь же вероятно, как в крепости наткнуться на передвижную кухню и розовощекую повариху Сару, по субботам раздающую в Тардене горячую похлебку нищим.
У норы, вырытой в склоне невысокого холма, лежал выводок мертвых зайчат. Уши, лапы, крохотные хвостики — все на месте. Смерть была естественной и тихой — лишившись родителей, зверьки покорно умерли. Им хватило храбрости выбраться из норки, но перекрученная, сгнившая трава оказалась несъедобной. Носком сапога Ланс перевернул труп одного из зверьков, потревоженные жуки-могильщики поспешно расползались. Тела зайчат уже начали разлагаться, в пищу такое мясо не годилось.
Долина умирала. Гибли звери, деревья активно сбрасывали листву. Стоило стукнуть по стволу или дернуть за ветку, и начинался листопад. Даже вечнозеленые сосны и ели выглядели так, словно их, как цветы, сорвали и поставили в вазы с водой — еще не мертвые, но уже и не живые.
Возле зарослей можжевельника Ланс споткнулся обо что-то мягкое. Процедив проклятие, опустил глаза. Неверный свет факела запрыгал по косматой волчьей спине. Голова зверя отсутствовала, живот был вырван. Кровавый комок внутренностей лежал на земле в двух шагах от волка. Будто кто-то, распоров хищнику брюхо, ради развлечения вырвал его нутро и бросил рядом.
Прищелкнув от удивления языком, Торнтон вопросительно посмотрел на Хлою. Та мрачно произнесла:
— Если ты ждешь от меня ответов, то их нет.
— Хотя бы скажи, что думаешь.
Женщина вяло отмахнулась.
— Отстань, ничего я не думаю.
— Кто, по-твоему, такое сделал?
— Да кто угодно! Лоборог, глотырь или ревун.
— Вспороть живот могли, а голову откусить — тут пасть покрупнее нужна. Башку, кончено, мог оторвать тролль, но характер повреждений иной. Голову именно откусили. Да и нечего одинокому волку делить с троллем.
— Раньше, может быть, нечего было, а теперь все изменилось.
— Сирый волк на тролля не нападет, а следов стаи я не вижу.
— Зато я вижу кое-что другое, — и Хлоя указала Лансу на длинную борозду, начинавшуюся возле мертвого хищника и пропадавшую меж двух берез.
Торнтон опустился на колено, внимательно осмотрел землю. Такой след могла оставить тяжелая волокуша.
— Или волокушу тащил горный тролль, или тут проползла змеюка толщиной с разожравшуюся свинью.
— Или это была та гусеница с двенадцатью глазами, — добавила Хлоя.
— Возможно, — согласился Ланс, вспоминая кольчатую тварь, обнаруженную ими рядом с мертвыми огненными василисками.
— Нам надо быть внимательнее, — нервно вглядываясь в темноту, сделала вывод Хлоя. — Если чудовище не насытилось, оно нападет опять.
— Похоже, зубастого червя снедает не голод, а жажда крови. Зажги шар, — потребовал Ланс. — С факелом я дальше собственного носа не вижу. Да и руки не помешает освободить, — добавил он, вынимая из ножен меч.
— Лучше запали новый, — хмурясь, предложила Хлоя. — Или сразу два, один понесу я.
— Нам не хватит факелов на обратный путь. Почему ты не хочешь использовать заклинание света?
— Ты когда-нибудь пробовал дышать в законопаченной бочке? — вскинулась Хлоя.
— Вопрос с подвохом?
Стражница недовольно свела брови, ожидая ответ.
— Человек быстро задохнется, — осторожно предположил Торнтон.
— Любой маг в Долине ощущает себя таким вот человеком, посаженным в бочку с забитой наглухо крышкой. Долина умирает. Меняются даже вода и камни. Источники магической силы иссякают. Как воздух в бочке. Когда они закончатся совсем, Доминик и другие маги станут обычными людьми и не смогут ничем нам помочь. С демоном придется сражаться оружием из стали и тания. Высшую силу нужно поберечь. Надеюсь, Доминик умный человек, он это понимает.
— Несомненно, — скучно произнес Ланс и вынул из корзины за спиной новый факел…
Зубастого двенадцатиглазого червя они не встретили. Зато наткнулись на труп панцирника, свалившегося в яму, из которой он так и не сумел выбраться. Потом был мертвый лесной петух-серпохвост с выклеванными глазами и худой, как жердь, водолюб, непонятно что делавший тут. Увидев людей, вместо того, чтобы сбежать, он на них бросился. Пожиратель гнилого мяса, не отличавшийся в нормальной жизни кровожадностью, будто сошел с ума. Получая удар за ударом, он упорно лез вперед, и Лансу пришлось его убить.
После столкновения с водолюбом Ланс и Хлоя спустились по склону. Теперь они шли по распадку меж невысоких берегов высохшей речушки. Когда-то она была притоком «Строптивой». Под ногами хрустел высохший рогоз. Еще один светильник почти догорел, видимость снова ухудшилась, пришлось замедлить шаг. Сушняк под ногами закончился, пошли камни. Сперва мелкие, не крупнее коровьей лепешки, затем размером с голову лоборога, а еще через шагов пятьсот все русло оказалось завалено массивными валунами. Перепрыгивать с одного на другой было опасно, и Ланс предложил снова подняться. Естественная ложбина защищала их, но лучше встретить опасность лицом к лицу, чем сломать ногу, прыгая по валунам, когда в тусклом огне светильника едва различаешь носки собственных сапог.
Чащоба поредела. Если бы не странные законы, по которым ныне существовала Долина, в подлеске путники должны были уже слышать бег «Строптивой». Или чувствовать её дыхание. По берегам рек, озер и водоемов пахло совершенно неповторимо. Этот терпкий, сладковато-соленый с кислинкой запах, собранный из ароматов влажной земли, тины, сочной прибрежной травы и водных растений, ни с чем не спутаешь. Но в Чащобе Ревуна сейчас пахло лишь перегноем и разлагающимися телами зверей. Даже запах хвои не мог перебить навязчивый смрад смерти.
Слава богам, лес оказался к людям дружелюбен. Столкновение с водолюбом ничем им не грозило, других крупных хищников они не видели. Только, хочет этого Хлоя или нет, ей все-таки придется зажечь «шар». Ланс ни за что бы не стал во мраке переправляться через реку. Слава богам, прописные истины спутнице объяснять не потребовалось! Они оба прекрасно осознавали риск, на который идут. Едва Ланс и Хлоя выбрались на ровную местность, женщина начертила в воздухе руну, пробормотала заклинание, и где-то вверху с хлопком зажглось крохотное белое светило. И оно тут же озарило человеческий силуэт на пригорке.
— Это не человек, — выговорила Хлоя, шумно дыша.
Ланс уже и сам это понял. Слишком длинные руки, слишком большая голова. И эта странная осанка! Кочевники тоже сутулились, но при этом пальцами до колен не доставали. А у существа лапы заканчивались ещё ниже. Наконец оно заметило людей, повернулось, продемонстрировав массивную продолговатую голову и могучие плечи. Ошибки быть не могло — на возвышенность забрел бесполый человеко-конь. Уродец неуклюже спустился с холма. По ровной местности он передвигался увереннее, но опять не по-человечески — приставными шагами, словно озорной мальчишка, играющий в лошадки.
— Не убивай его, — велела Хлоя. — Только оглуши. Я хочу поговорить с ним, узнать, разумен ли.
«А я хочу выжить», — подумал Ланс, не испытывая ни малейшего желания щадить существо. С такими лапами евнух с лошадиной мордой наверняка мог ломать деревья, а перебить хребет человеку куда проще, чем ствол молоденькой березки.
— И на каком из языков ты собираешься с ним разговаривать? Вдруг он только ржать умеет? Хотя… — Торнтон хитро улыбнулся, — я бы поприсутствовал при беседе.
— Не твое дело.
— Хорошо, разок стукну его плашмя. Если не свалится, зарублю без сожаления! — предупредил Ланс. — На большее не рассчитывай.
Хлоя понимающе кивнула и взяла лук наизготовку.
Внешность нередко обманчива, но у Ланса даже тени сомнения не возникло, что на них нападает безмозглое животное, чей облик по дикой прихоти Создателя сродни человеческому. Чем больше сокращалось расстояние, тем сильнее Ланс убеждался в собственной правоте. Однако Хлоя молчала, человеко-конь неотвратимо приближался. Когда их разделяло не более пяти шагов, а Ланс уже готовился нанести удар, женщина внезапно спустила тетиву. Тенькнув, жила послала оперенную смерть существу точно в горло. Человеко-конь попятился и рухнул на землю.
— А как же «поговорить»? — подзуживая, спросил Ланс.
— Сам с ним разговаривай. У него мозгов меньше, чем у ящерицы.
— По каким признакам определила?
— По внешним. Хватит болтать, рядом могут находиться другие.
— Ты про этих? — указал острием клинка Ланс в темноту.
С пригорка спускались ещё две химеры с лошадиными головами, туловищем человека и когтями, как у ревуна. Хлоя встретила их точными выстрелами в грудь. «Меткость, достойная опытного охотника, — мысленно похвалил Ланс Хлою. — Так дело пойдет, мне, действительно, останется только тащить скарб. Но уже скоро он доказывал обратное. Четвертый монстр выскочил сзади, откуда его никто не ждал. В последний миг, почувствовав колебание воздуха, Торнтон уклонился, и когтистая лапа разодрала рукав куртки. Пытаться отрубить человеко-коню голову Ланс не стал. Для этих целей требовался топор палача или хотя бы клэймор сира Лоуренса, но никак не его легкий клинок. Противник находился совсем близко, поэтому Ланс исполнил колющий удар снизу. Меч вошел химере в подбородок и остановился, уткнувшись в теменную кость. Тварь дернулась, ноги её подломились, и она упала как подкошенная. Ланс брезгливо столкнул труп вниз. Скатившись, с глухим стуком тело химеры стукнулось о камень. Распадок мог укрыть людей, а мог и послужить врагу, как это случилось только что. Про него забывать не стоило. Убедившись, что на дне ложбины больше никого нет, Ланс занял место рядом с Хлоей. — И вовремя!
Свет магического шара коснулся новых химер, появившихся из темноты.
— Слева два твои, троих оставь мне, — властно скомандовал Торнтон. Дух сражения уже будоражил его.
Хлоя сменила позицию, достала из колчана стрелу и безупречным жестом наложила на тетиву. Когда оперение коснулось лица, разжала пальцы. Стрела воткнулась химере между глаз. Куда попала вторая, Ланс разглядеть не успел. Его три цели уже находились от них в опасной близости, он сделал шаг навстречу. Одновременно контролировать трех противников было сложно, увеличивался риск, что один из них ранит Хлою. С чудовищами следовало разобраться четко и быстро, не позволяя приблизиться к лучнице. Любой мечник мог только мечтать о таком прикрытии — точные выстрелы стражницы разили врагов наповал, она ни разу не промахнулась. Хлою следовало оберегать, как невесту перед свадьбой.
Человеко-конь, находящийся к Лансу ближе остальных, рванулся вперед. Торнтон отсек существу конечность, вторым ударом рубанул по шее. Другой монстр напал как медведь — идя напролом, не обращая внимания на раны. А может быть, мозгов в его лошадиной голове оказалось недостаточно, чтобы учиться на печальном опыте сородичей. Какими бы не выглядели грозными когти химер, они подчистую проигрывали стали, выкованной мастером Берни. Ланс нырнул под взмах когтистой лапы; оказавшись сбоку от противника, ударил его по спине, по всем правилам фехтования отдернув в финальной фазе удара меч на себя, и тут же вонзил клинок в грудь третьему противнику. Из троицы второй враг все ещё держался на ногах. Его кровь в сиянии магического шара была странного цвета. Она даже не казалась черной. С запозданием Ланс вспомнил, что по жилам химер струится особенная, зеленая кровь. Ведь Хлоя демонстрировала ему запачканный в ней меч.
Точно конь, существо протянуло к Лансу морду, челюсти сомкнулись в неприятной близости от его лица. Торнтон отпрянул. Последнего противника добил не его меч, а стрела Хлои.
— Нужно было наоборот: себе — двух, мне — троих, — нескромно заявила она.
В прежние времена подобное утверждение закончилось бы для наглеца хорошенькой взбучкой. Но колкие реплики Хлои лишь веселили Ланса. Он не смог вспомнить сразу, когда с ним произошла такая перемена. После потасовки не берегу? Нет, это случилось в другой момент. В башне он готов был высокомерную волшебницу высечь. Ответ отыскался быстро — он изменился, когда, уткнувшись лбом ему в грудь, Хлоя его благодарила, а он гладил её волосы, вдыхал их запах, испытывая странное и непривычное чувство — готовность за эту женщину умереть.
— В следующий раз я оставлю тебе всех, — шутливо пообещал Ланс.
— Не время для шуток, следи по сторонам. За деревьями есть еще кто-то.
Шуршание и треск сучьев не оставляли сомнений в правоте её слов.
Восемь трупов химер застыли на берегу высохшей речушки. Вверху сиял шар, освещая поле брани холодным белым светом, и в его лучах зрелище смерти выглядело завораживающим. Будто они с Хлоей попали в другой мир, заселенный совершенно иными существами.
Чащобу озарил радужный свет. Из кустарника выполз гигантский зубастый червь. Тело его тело сияло, как радуга, под мутными покровами пульсировали внутренности. Оглашая берег визгливыми криками, над головой заметались птицы. Ланс сделал два взмаха мечом, несколько разрубленных тел упали к его ногам.
— Похоже, я знаю, кто откусил волку голову, — произнес Ланс.
— Мы уже встречали этих существ недалеко от заставы Айхингера.
— Только те не светились.
— Те были мертвы.
— Значит, этих тоже можно убить. Бросим жребий?
Хлоя гневно сверкнула глазами, и по её взгляду Ланс понял, что с шутками нужно повременить.
Светящийся червь передвигался на удивление живо. Растягивая переднюю часть туловища, он перебирал короткими многочисленными лапами и рывком подтягивал кольчатый «хвост». Сокращавшиеся мышцы вспыхивали особенно ярко, в фазе расслабления мускулы твари тускнели.
Ланс впервые видел, чтобы кто-то умел стрелять так быстро. Женщина била без промаха. Её руки, глаза, все её тело работали равномерно и точно, словно часовой механизм, собранный мастерами Аф-Танака. Вокруг каждой воткнувшейся в плоть стрелы образовывался темный участок, будто гасла маленькая лампадка, подсвечивающая червя изнутри. Когда зубастый монстр дополз до людей, он напоминал гигантскую подушку для гигантских иголок. Вся морда у него была утыкана стрелами и почти погасла. Для верности Ланс рассек ему голову, но червь даже не дернулся. Он издох еще до того, как в его тела коснулся клинок.
— Герой! — едко произнесла Хлоя.
Торнтон почувствовал себя немного глупо. Всю работу за них двоих выполнила женщина.
— Транжира! — достойно встретил Ланс словесный выпад и глазами указал Хлое на изрядно опустевший колчан.
Улыбка быстро сошла с лица лучницы.
— Я немного увлеклась.
— «Немного», — не то слово. Чем ты встретишь вон ту тварь? — Торнтон вытянул руку в сторону зарослей, откуда выползли сразу два червя.
— Не умничай, — огрызнулась женщина, прицеливаясь. — Найду чем.
Наткнувшись на тела человеко-коней, черви остановились, потыкались в трупы многоглазыми мордами и, потеряв к людям интерес, начали пожирать мертвую плоть. Острые зубы с хрустом ломали кости и отрывали огромные куски мяса. Хлоя опустила лук.
— Могильщики иных миров? — предположил Ланс.
— Волку только откусили голову. Черви-могильщики бы сожрали целиком.
— Значит, невкусный попался.
— Значит, они хищники, которые не брезгуют падалью, — высказала Хлоя свою точку зрения.— И нам лучше с ними не встречаться.
— Я предпочитаю роль охотника, а не добычи.
Ланса обдало смрадным ветром. Сверху, из темноты на него бросилась огромная крылатая тварь. Торнтон молниеносно пригнулся и, целясь в брюхо, как пружину, выбросил руку с мечом. Тварь дико закричала, из живота у неё хлынула кровь и, потеряв равновесие, она упала на дно высохшего русла. Хлоя проводила существо взглядом, готовая в любой момент пустить в ход лук, но поверженный монстр конвульсивно забил крыльями, подскочил, опрокинулся на спину, испустил последний пронзительный крик и сдох. Когтистые лапы скрючились в предсмертной судороге. Телом кровожадное создание напоминало летучую мышь, но голова явно принадлежала змее. «Ещё одна гримаса Создателя», — подумал Ланс, стряхивая с меча кровь.
— Неплохо, — одобрительно произнесла женщина, и на этот раз в её голосе
прозвучала благодарность.
Будто прибой, в людей ударила стая диковинных птиц с крохотными человечьими головками. Ланс попробовал отбиваться от них мечом, но сталь мастера Берни для этих целей подходила плохо. Хлоя выхватила кинжал; её лук против карликовых монстриков и вовсе не годился. Из кустов повылезали многолапые крабы. Белые пятна панцирей росли как диковинные грибы или чудовищная плесень. Трехногий мохнатый шар высотой с человека выпрыгнул из зарослей, следом за ним выползла многоножка толщиной с бревно. Извиваясь, к людям быстро приближалась двухголовая пятнистая змея. Самое удивительно заключалось в том, что обе её головы располагались не рядом или одна над другой, а с противоположных сторон туловища. Змея передвигалась боком, только так две пары глаз могли одновременно наблюдать цель. За спиной раздался звук осыпающегося гравия: два или три человеко-коня карабкались по склону распадка.
— Какой-то цирк уродов, — сказал Ланс, встретившись с Хлоей глазами.
— И у меня предчувствие, что нам лучше не встречаться с его хозяином. — Женщина убрала лук за спину. — Река близко, она наш единственный шанс на спасение. Хватай вещи и следуй за мной. Когда подам знак, прыгай так далеко, как только сможешь. — И она побежала к поваленной ели.
Торнтон убрал меч, подхватил котомку с провиантом и эликсирами. Зажав её в кулаке, рванул следом. Корзину с факелами пришлось бросить. Хлоя умеет колдовать светящиеся шары, вот пускай и колдует.
Женщина словно шестым чувством отыскала единственный проход среди моря нечисти, затопившей берег притока. Как на крыльях они неслись по чужому, враждебному лесу, а над их головами, связанный действием заклинания, плыл магический шар. Погасни он — и чудовища неминуемо их настигнут. С рычанием, от которого закладывало уши и холодела спина, уханьем и стрекотанием, визгом, скрипом и звуками, не поддающимися описанию, за ними гнались жуткие создания, увидеть которых до ритуала Проникновения можно было лишь в кошмарном сне.
— Прыгай! — исступленно заорала Хлоя, и внезапно исчезла из виду.
Ланс, что было сил, оттолкнулся и почувствовал, что падает. Желудок подскочил к горлу, во рту возник горький привкус сушеной рыбы. Магический шар озарил два отвесных берега и ровную черную полоску дна с горящим в ней светильником.
«По веревке было бы надежнее. Но её у нас тоже нет», — последнее, о чем успел подумать Торнтон перед ударом.
.png){kind=icon}