Межфорумный конкурс Обсуждение работ по теме: "Королевство в огне: между севером и югом"

[Августин]

Правила и конкурсные работы
С 245-го сообщения обсуждение работ и голосования
376-ое сообщение – результаты
Далее 376-го сообщения – дальнейшее обсуждение

Обсуждение работ по теме: "Королевство в огне: между севером и югом" <<< вы здесь
Обсуждение работ по теме: "Мир глазами орка"
Обсуждение работ по теме: "Моря Мордрага: под черным флагом"
Обсуждение работ по теме: "Загадки Яркендара"
Обсуждение работы по теме: "Становление Нового лагеря"

Голосование третьего ежегодного литературного конкурса "Неизведанная Готика"

В этой теме обсуждаем работы по теме, указанной в теме темы.

Последняя реликвия.​

Спойлер

Последняя реликвия.​

«…Долгие годы правил король Робар II народом Миртаны.
Он победил всех врагов своего королевства.
Всех! Кроме одного!»
Летописи Миртаны.

Приближающийся стук копыт заставил подняться задремавшего дозорного.
Взяв алебарду наизготовку, он стал возле костра, вглядываясь в темноту.
Из-за поворота показался силуэт всадника. Перед самым сторожевым постом конь вздыбился, развернулся на месте, захрипел и стал валиться на землю.
Всадник успел выскочить из стремян. Удерживая равновесие, подбежал к дозорному:
- Коня мне! Быстрее! Коня!
- Стой! Кто такой? – охранник преградил дорогу.
- Королевская эстафета! - прохрипел воин, показывая знак гонца.
Хотел еще что-то сказать, но застонал, держась за бок.
Подбежал офицер:
- Эй, гонец!
Собрался было допросить, но, видя его состояние, приказал позаботиться о раненом.
Гонца уложили, промыли рану, перемотали чистым тряпьем.
- Ты из Нордмара? Как там Север, еще держится? – спрашивали дозорные.
- Держится, - тихо отвечал разведчик. - В Нордмаре сейчас жарко.
Отдохнув и подкрепившись, гонец стал прощаться, ссылаясь на срочность донесения.
Дожевывая на ходу последний кусок, воин взобрался в седло, махнул рукой и, пришпорив свежего коня, умчался в ночь.

* * *​

​

В этот же день южную границу Миртаны пересекал Каид - ученик Тизгара.
И миссия у шпиона была не менее важная.
«Кому же еще поручит Повелитель такое задание? Старому ослу Амулю?
Или Сигмору, занимающимся интригами больше, чем магией?
Горды темные маги своим происхождением и богатством!
Высокомерны маги с такими «выскочками», как Каид - сын неизвестных родителей!
Но Повелитель, одному ему ведомым чутьем, сумел разглядеть способности бездомного мальчугана.
И, вместо того, чтобы казнить пойманного воришку, стал обучать его темным искусствам.
И он не ошибся, повелитель Бакареша. Каид многому научился за эти тридцать лет!
Но при этом многое научился скрывать: работу с останками; опыты с умирающими, но еще живыми людьми….
Если бы маги узнали о его экспериментах, они бы сожгли бедного Каида заживо. И даже не из-за чистоплюйства, но из зависти перед его искусством. Но скоро придет конец несправедливости!
Каид выполнит задание Повелителя, но отнесет артефакт не ему, но самому Зубену. Ведь именно Зубен в своих видениях узнал о появлении реликвии. Божественной реликвии!
Насколько же могущественен, должен быть этот артефакт!
Можно и поторговаться. Но Каиду многого не нужно. Только добротный дом в Иштаре и звание высшего мага…».

Размышления прервал рыкающий звук.
«Глорхи! Решили погрызть косточки бедного Каида? Будет вам пир».
Каид достал из потайного кармана кожаный мешочек, в котором хранилось его богатство: несколько кусков гниющего мяса, ядовитый пузырь болотного шныга, дробленые кости, грибы…..
Выбрав нужные компоненты, Каид растер их в ладонях, затем разломил оставшуюся после ужина лепешку и напичкал оба куска полученной смесью.
Посыпал золой и прочитал заклинание. Лепешки стали источать запах свежего мяса.
Прислушиваясь к шагам приближающихся хищников, Каид бросил в их направлении сначала один, а затем второй кусок. Послышалось довольное урчание.
Затем раздался душераздирающий вопль, и маг услышал, как тела глорхов забились в агонии.
Подойдя ближе, Каид наблюдал: глорхи были еще живы, но некоторые части тела уже начали разлагаться, издавая невыносимое зловоние.
Сорвав лист придорожного растения, он завернул в него по кусочку отрезанной плоти и отломанные косточки каждого хищника. Затем прочел заклинание…..
- Теперь вы будете служить мне! - захохотал Каид, глядя в пылающие ненавистью глаза умирающих животных.

​

* * *​

Всадник мчался по узкой тропе через лес.
Светало: деревья принимали более четкие очертания, темнота отступала. Стало видно, что лес редел, и до главной дороги оставалось совсем немного.
В чаще леса раздался свист.
Эйвинд пришпорил коня, но впереди показалось препятствие: несколько лучников стояли на пути всадника.
Натянув поводья, гонец остановился, озираясь вокруг.
Из леса появились остальные, окружая воина. Вынув меч из ножен, Эйвинд приготовился.
Вперед выступил рослый детина в армейских доспехах:
- Твой путь окончен, рыцарь. Будет лучше, если ты сойдешь с коня и расскажешь нам: кто ты и куда едешь.
- Назови свое имя, разбойник, - твердо сказал Эйвинд,- чтобы я знал, кто первый падет от моей руки.
- Не горячись, рыцарь. Здесь нет разбойников. Мы - те, кто сражается за свободу от тирании короля. А зовут меня - Мартин, десятник армии Его Величества.
- Значит, ты дезертир!
- Не дезертир, а повстанец! Это не одно и то же.
- Но ты присягал….
- Я присягал сражаться с врагами королевства, но я не присягал отбирать у крестьян последний хлеб, обрекая их семьи на голодную смерть. Я не присягал воевать с нашим же народом….
- Это не меняет сути дела. Дезертир есть дезертир. И когда другие солдаты проливают свою кровь…
- Хватит! Проливают кровь, как ты правильно сказал, простые солдаты, а бароны, которым ты служишь, сидят в своих замках, окруженные неприступными стенами.
- Там, где мы сражаемся, нет замков. Только снег и… орки. И баронов у нас нет. Но какой горец без знатной родословной! И если ты….
- Так ты из Нордмара? Что же ты сразу не сказал! Для меня - большая честь встретить настоящего воина. Может быть, все-таки спешишься и отдохнешь…, а заодно расскажешь нам о Нордмаре.
- Отдыхать мне некогда, - ответил Эйвинд, - мне нужно засветло попасть в Венгард.
- Ты несешь донесение королю? – насторожился Мартин.
- Донесение, касающееся не только Нордмара, но и судьбы Миртаны. Больше я ничего не скажу.
- Хорошо. Тогда дай слово, что в твоем донесении нет ничего такого, что могло бы повредить нам, повстанцам.
- Даю слово. Теперь ты меня пропустишь? Или мне придется прорубать дорогу мечом?
- Езжай, рыцарь. И пусть в твоем сообщении будет больше хорошего, чем плохого.
Лучники расступились, давая дорогу.
Всадник помчался дальше, навстречу наступающему дню.

​

* * *​

Два человека в башне, погруженные в раздумья.
Свет из расписного окна, падающий на королевскую мантию….
Переливающийся языками пламени посох в руке мага….
- Узник что-нибудь сказал? – спросил король.
- Нет, Робар, ничего существенного.
- Что-нибудь известно о нем, его прошлом? Не с неба же он свалился, в конце концов.
- Ничего, мой лорд, ни места рождения, ни родителей…, хотя есть одна семья…, возраст сходится, похожая внешность…. Но они утверждают, что их сын погиб.
- Что я слышу! Маг, безупречность которого много лет не подвергалась сомнению, вдруг заявляет, что ничего не знает о каком-то бродяге?
- Мы сделали все, что смогли.
- Тогда мне нужно объяснение его присутствия в моем королевстве и… в этом мире.
И, чем быстрее, тем лучше. То, что неизвестно, может быть опасно.
- В таком случае, остается только один способ узнать то, что нам нужно….
- Говори.
- Испытание огнем.
- Но он же не подготовлен!
- У нас нет другого выхода. Мы не должны ошибиться….
Беседу прервал звук рога у ворот внутренней крепости.
Прислушавшись, король сказал:
- Нужно идти. Наверное, что-то важное. Договорим позже.

Спустившись вниз, король занял свое место на троне.
Почти сразу же в залу быстрым шагом вошел гонец. Приблизившись, он опустился на одно колено, приветствуя короля.
- Говори, рыцарь! – повелительно приказал Робар.
- Я - Эйвинд, сын Ульвара, несу сообщение от Тьялфа, сына Бьорна - вождя клана Молота, - представился гонец.
Сделав паузу, Эйвинд продолжал:
- Орки подтягивают значительные силы к шахте. Элитные отряды, шаманы…. По нашим сведениям, готовится захват рудной шахты и плавильни. Если это случится, мы не сможем плавить руду, мы не сможем поставлять оружие в Миртану. Это плохо для кланов, это плохо для твоего войска. Нам нужна помощь для защиты шахты.
- Моего войска! – мрачно отвечал король, - мое войско разбросано на равнинах Миртаны, сдерживая неприятеля, а также охраняет южную границу на случай, если орки договорятся с хашашинами. Пока что южане выбрали выжидательную позицию, но надолго ли? И еще мы сражаемся на море, защищая торговые морские пути.
И еще воюем с восставшими крестьянами…. Мои особые подразделения, кроме охраны столицы, заняты еще вылавливанием дезертиров и шпионов. А также тех предателей, которые стали наемниками у орков. И, даже если нам удастся собрать ополчение, то кто его поведет? У меня и генералов-то почти не осталось. Кто-то погиб, кто-то…, кто-то предал меня,- закончил Робар.
- Если ты говоришь о генерале Ли, то он не преступник,- тихо сказал Эйвинд. - В Нордмаре о нем говорят, как о лучшем полководце Миртаны.
Король внимательно посмотрел на гонца: на груди, прикрытое плащом, вырисовывалось едва различимое изображение мракориса.
Подав знак одному из телохранителей, Робар сказал:
- О связи Ли с кланами Нордмара мы знаем. Также нам известно, что в Нордмаре и Миртане существует некий орден, якобы созданный для спасения государства. Но, интересы этого ордена, как нам донесли лазутчики, распространяются гораздо дальше. Тебе что-нибудь известно об этом, Эйвинд, сын Ульвара?
Горец смотрел в глаза королю, гордо вскинув голову:
- Нордмарцы храбро сражались с нашим общим врагом, король Миртаны, в том числе и под твоими знаменами.
И не все вернулись домой. Так в чем же наша вина?!
Робар думал: «Бросить наглеца в темницу по обвинению в измене и допросить, или установить слежку, а потом арестовать?»
Внезапно вмешался Каррипто:
- Ваше Величество, рыцарь устал, он ранен, прошу отдать распоряжение, чтобы его приняли и позаботились.
Король кивнул в знак согласия и отпустил гонца, сказав, что даст окончательный ответ завтра.

Заседание было недолгим. Отправлять в Нордмар было некого – королевские войска сражались и умирали под натиском неприятеля. Оголять столицу, отправив в Нордмар гвардейцев, Робар не рискнул.
Что же касается руды…, ну что ж, придется довольствоваться сырьем, поступающим из рудников Хориниса. Конечно, этого недостаточно, но другого выхода не было. На том и решили.

Оставшись вдвоем, Каррипто напомнил королю:
- Ваше Величество, нордмарца следует отпустить – он не представляет угрозы.
- Но ты видел: у него на одежде тот же символ. Возможно, он прибыл в Венгард с определенной целью….
- Если это так, мы об этом узнаем. Но гонца нужно отпустить. Сейчас не время портить отношения с горцами!
К тому же, - сказал, помолчав Каррипто, - насколько мне помнится, один из допрашиваемых офицеров сказал, что сам верховный маг Альтус благословил этот орден.
- Это наговор. Не может Альтус быть на стороне заговорщиков.
- Вот именно, мой король, не может! Следовательно, создание ордена не преследовало целью свержение короля.
- Но ведь королева была убита членами этой организации! На месте преступления нашли платок с изображением мракориса!
- Платок подбросить не трудно. Труднее было убедить короля в измене Ли и других войсковых офицеров.
Их арестовывали прямо в местах дислокации армии. Если кто-то хотел обезглавить армию, то ему это отчасти удалось. Мы арестовали лучших!
- Не трави душу, маг! Я сам об этом много думал. Но теперь уже ничего не исправить.
Робар тяжело вздохнул.
- Ладно, нордмарец уедет домой. Если только по дороге не попадется в лапы оркам, или повстанцам. Но за теми, с кем он будет разговаривать во дворце, я прикажу следить.
- Правильное решение, мой король, - вздохнул с облегчением Каррипто. - А что касается нашего узника, то в ближайшее время я его испытаю.
- Почему не сейчас? – спросил Робар.
- Я получил информацию от Маркуса, мага Огня в Гельдерне. В окрестностях Трелиса обнаружены следы какой-то мерзкой магии. Я должен отправиться в Трелис для расследования.
- Ты мог бы послать кого-то из магов,- недовольно сказал король, - здесь ты нужнее.
- Боюсь, что в этом случае понадобятся мои знания, Робар. С рунами телепорта, я быстро управлюсь.
- Хорошо. И сразу доложишь: что удалось выяснить об этой магии.

Эйвинд ужинал с гвардейцами. Разговор, как всегда, был о войне.
После очередного тоста, Эйвинда толкнул локтем, сидящий рядом гвардеец:
- Посмотри налево, только осторожно.
Эйвинд скосил глаза: за другим столом сидел человек в мундире наемника королевских летучих отрядов и пристально за ним наблюдал.
- Кто это? – спросил Эйвинд.
- Это Оскар, один из лучших разведчиков.
- Король заботится о моей безопасности?
- Король заботится о своей безопасности, - уточнил гвардеец, - будь осторожен.
- Спасибо, - поблагодарил Эйвинд,- я смогу за себя постоять.

Несмотря на усталость, спать не хотелось. Было непривычно жарко. Одевшись, Эйвинд вышел на свежий воздух.
Низкое темное небо, усеянное звездами, непривычная тишина. Совсем не то, что на севере.
- В Нордмаре холодно? – услышал он позади себя.
Обернувшись, Эйвинд увидел того самого человека, который разглядывал его за ужином.
- Нас согреет огонь, - ответил горец.
Оскар протянул руку:
- Рад тебя видеть.
- Я тоже. После тех арестов я уж и не думал встретить здесь кого-то из наших.
- Да, - вздохнул Оскар, - те немногие, кого не казнили и не отправили на рудники, ушли в Нордмар, или присоединились к повстанцам.
- Как обстановка с орками?- спросил Эйвинд,
- Судя по всему, этот год - последний год войны,- сказал Оскар.
- Печальное известие, - вздохнул Эйвинд, - жаль, что мы не успели подготовиться, как планировали.
- Кое-что успели. В местах, недоступных для орков, уже сейчас патриоты строят укрепления, роют землянки…, в общем, мы готовимся к ведению партизанской войны.
- Значит, не зря все было…..
- Подожди! - прошептал Оскар. - Внизу кто-то есть.
Он бесшумно стал спускаться по лестнице на нижний этаж.
Эйвинд перегнулся через перила, вглядываясь в темноту.
Когда внизу послышались звуки борьбы, Эйвинд бросился на помощь Оскару.
Но разведчик справился и сам. Лазутчик лежал, уткнувшись лицом в пол, прижатый коленом.
- Рассказывай, - потребовал Оскар.
- Я – бедный вор, хотел поживиться в замке….
- Слушай меня внимательно, «бедный вор». Либо ты мне говоришь правду, либо я тебя передаю палачам – уж им ты расскажешь все, даже то, чего не было. Итак?
- Не надо палачам. Я все скажу. Но обещай, что отпустишь.
- Не в твоей ситуации торговаться. Единственное, что я могу для тебя сделать – это сказать, что ты действительно вор, которого пороли плетьми на площади в позапрошлом году. Но это будет зависеть от твоей искренности - даже очень опытный вор не рискнет залезть в королевскую крепость.
- Я действительно был хорошим вором. Потому мне и дали это задание.
- Кто дал тебе задание?
- Шаманы орков. Грок поручил им найти опытного вора среди наемников.
- Значит, ты наемник орков?
- А что мне оставалось? За мою голову была назначена награда. Когда-то я залез в городскую казну в Монтере и, кроме золотых побрякушек, прихватил очень дорогой кубок, который бургомистр города собирался подарить королю…. Пришлось скрываться у орков.
- Как ты пробрался в замок?
- Это было легко: в городе и замке готовятся к обороне, нужны каменщики….
- Кто такой Грок?
- Верховный шаман, но я его не видел: наемников к нему не пускают.
- Какое задание дал тебе Грок?
- В замке Венгарда есть какая-то очень ценная реликвия. Даже не хочу знать, откуда Грок узнал о ее существовании…, эти шаманы…, с ними лучше не связываться. Так вот, я должен любой ценой убрать эту реликвию из Венгарда. Либо выкрасть, либо уничтожить.
- Как выглядит эта реликвия?
- Понятия не имею. Шаманы сказали, что, как только я окажусь в замке, я должен буду выпить пойло, которое они приготовили. Так я стану их глазами…. Чертовщина какая-то!
- Ты уже пил это зелье?
- Нет, не успел. Ты помешал.
Немного подумав, Оскар спросил:
- Где ты собирался искать?
- Не знаю. Сначала я должен был выпить эту микстуру.
- Ну что ж, - принял решение Оскар, - раз здесь замешана магия, я должен передать тебя магам Огня. Это по их части.
- Но ты же обещал!
- Я обещал не выдавать тебя палачам, и я выполняю это обещание. Что касается магов, то по поводу них у нас договоренности не было.
Придерживая пленника за руку, Оскар поставил его на ноги.
Внезапно лазутчик застонал и согнулся.
- Ты что?! – прикрикнул Оскар.
- Ты мне ребро сломал, - стонущим голосом отвечал хитрец, а сам шарил свободной рукой в потайном кармане. Найдя пузырек, он быстро откупорил его пальцем и, резко выпрямившись, выпил содержимое….

Перед глазами замелькали искры, окружающие предметы стали принимать расплывчатые очертания….
Воздух стал осязаем…. Затем раскололся на множество кусочков….
Из глубины пространства появились огромные глаза орка – шамана и уставились на вора. Затем все исчезло.

С неведомо откуда взявшейся силой, вор отшвырнул Оскара, сильным ударом сбил с ног Эйвинда и побежал вниз по лестнице….
Поднятые по тревоге стражники обыскивали замок. Лазутчик будто сквозь землю провалился.
Наконец кто-то догадался спуститься в подземелье.
Добежав до двери, за которой находились камеры с заключенными, стражники увидели на полу трупы охранников. Двери были открыты.
Зарядив арбалеты, два человека двинулись вглубь тесного коридора. Один остался охранять выход, еще один побежал сообщить о найденном беглеце.

Пройдя по коридору, воины обнаружили того, кого искали.
Лазутчик пытался выломать металлическую дверь одной из камер. В качестве рычага он использовал оружие убитых охранников.
Увидев стражников, он со страшным ревом бросился на них.
Охранники выстрелили, затем выхватили мечи.
Бой был недолгим. Стражники остались лежать на полу, а лазутчик, истекая кровью, поковылял к той самой камере.

Подоспевшие на помощь воины увидели убитых сослуживцев и самого убийцу.
Вор сидел в луже крови возле искореженной двери.
Когда стражники приблизились, он поднял голову, посмотрел на них долгим нечеловеческим взглядом….
Затем глаза закрылись.

* * *​

​

На следующий день в своей башне появился Каррипто.
Маркус был прав. Исследования анализов почвы на юге Трелиса и Гельдерна показали присутствие темной магии.

«Значит, гость - из Варанта. Очередной шпион Зубена? Но почему он послал мага? - размышлял Каррипто, -
до сих пор с юга приходили профессиональные убийцы под видом торговца или ищущего заработка бедняка.
Значит, здесь что-то другое. Покушение на короля? Но зачем? Варанту удобнее продолжать наблюдать, как два сильных противника ослабевают в войне, тем самым усиливая могущество царства хашашинов.
Нет, нет! Этот человек стремится на север с какой-то особой миссией. Но какого рода это задание, можно узнать только у него самого».
Спустившись к королю, Каррипто узнал о событии, произошедшем прошлой ночью.
«Настало время произвести испытание, - решил он, - не зря лазутчик орков стремился попасть именно в эту камеру!»

Глухо стукнул засов, заскрипела ржавая дверь…. В проеме двери показался силуэт в плаще.
Узник нехотя приподнялся, сел в ожидании.
Маг вошел, остановился возле двери. Некоторое время вглядывался в объект, пытаясь распознать….
Затем выставил перед собой руки, как будто бы обнимая большой шар.
Через несколько секунд в этом пространстве появилось еле заметное свечение, которое усиливалось по мере движения рук по невидимой обтекаемой поверхности.
Затем шар поплыл в сторону обитателя камеры, искрясь и вспыхивая.
Узник встал на ноги.
Приблизившись к человеческому телу, шар остановился, как будто бы в раздумье…, потом вошел в область груди.
Тело узника начало вибрировать и светиться, вспыхивая молниями.
Какое-то время он держался, затем закричал и рухнул на каменный пол.
- Всего лишь человек! – произнес маг и вышел вон из камеры.

Доклад был недолог. Все и так было понятно. Единственное, что вызывало недоумение – почему нет никаких данных об этом человеке.
- Ну что ж. Пришел из «ниоткуда» и ушел в «никуда», - подытожил король. - Пусть там все уберут. И чтобы - ни слова! Ничего не было.
- Да, ничего не было, - подтвердил верховный маг.
Но что-то не давало ему покоя, какая-то незаконченная мысль.

Когда охранник пришел убрать тело, воздух в камере был наэлектризован.
Воткнув факел в углубление в стене, он осмотрелся. Маленькая каморка, грязный каменный пол, у противоположной стены какие-то тряпки.
И в углу – фигура человека!!!
Некоторое время охранник оторопело таращился в ту сторону, затем с громким ругательством вылетел в коридор.

​

* * *​

​

Робар спал, и снилось ему безоблачное небо, даль океана, чистый прозрачный воздух, наполняющий пространство…. И в этой прозрачности проявилась нечеткая фигура, окутанная пламенем.
Повинуясь внутреннему знанию, Робар преклонил колено.
Заплясали протуберанцы, формируя огненные руны, смысл рун превратился в слова:
«Он пришел. Это твой шанс. Используй его».
«Он - тоже твой слуга?» – вопрошал Робар.
Руны заиграли цветами огня, и Робар понял:
«Нет, он не слуга».
«Но откуда он пришел?»
Руны исчезли, затем появилась одна, но смысл изображения ускользал от короля. Неизвестный символ будоражил осознание чего-то бесконечного и непостижимого. Эта глубина зачаровывала и, не в силах больше сдерживаться, Робар упал ниц, и слезы текли по его щекам, а тело наполнилось блаженством присутствия Источника.
Каким-то образом он знал, что то же самое происходит и с проявленным богом, которому Робар служил всю свою жизнь и на помощь которого он так рассчитывал….
Затем все исчезло.

Короля разбудили крики команд, раздававшиеся с внутреннего двора.
- Что, орки уже у ворот столицы? – проворчал Робар, вставая с кровати.
В комнату неслышно вошел Каррипто.
- Чем опять порадуешь? – спросил король.
- Узник жив, - неуверенно произнес маг.
- Что значит, жив?! – оторопело переспросил Робар, - ты же его превратил в факел!
- Да. Но он жив.
Некоторое время они, молча, смотрели друг на друга. Впервые за много лет Робар увидел растерянность своего соратника. Да и сам он чувствовал себя «не в своей тарелке».
Необъяснимость события подавляла, сковывала разум.
- Какие меры приняты? - брякнул он, наконец, первое, что пришло в голову.
- Гвардейцы оцепили внутренний двор, возле камеры и в коридорах тюрьмы выставлена усиленная охрана.
«Это бессмысленно», - пронеслась мысль и трансформировалась в глухое восклицание.
Каррипто внимательно посмотрел королю в глаза:
- Тебе что-то известно?
- Не знаю, - надрывно воскликнул Робар, - ничего не знаю.
Он мерил комнату шагами, придумывая, как поступить, но не было решения и нечего было приказывать.
Весь трагизм ситуации заключался в том, что все, что унаследовал и приумножил Робар за время своего правления, вдруг в какой-то момент обернулось погибелью. Завоеванные земли выходили из-под контроля, орки уверенно наступали, армия терпела одно поражение за другим. В стране начались смута, восстания. Неприятностям не было конца.
Теперь еще и это!
В последнее время каждое значимое событие Робар воспринимал, как еще один шаг к собственной гибели.
И стал бояться. Даже слухи о появлении древней реликвии, сила которой, якобы, способна спасти королевство, Робар расценивал, как ложную надежду. Во всем он видел признак приближающегося конца.
Внезапно его осенило:
- Я хочу его видеть.
- Но это может быть опасно! Мы не знаем его силы!
- Я должен видеть его, - упрямо повторил Робар.
- Тогда хотя бы переоденься….

Узника одели в старое тряпье, на глаза наложили повязку.
Минуя длинные переходы с многочисленными поворотами и лестницами, они, наконец, пришли.
В полутемной небольшой комнате находились два человека: один, в мантии магов Огня, стоял посреди комнаты; другой, в плаще с капюшоном, сидел в темном углу.
Оставив пленника в помещении, стражники вышли за дверь.
В комнате воцарилось молчание.
Его изучали.
В него вглядывались.
Пытаясь найти хоть какую-то зацепку, хоть какое-то объяснение….
Место, где стражники его оставили, было единственным, достаточно освещенным местом.
И появившаяся на лице улыбка не могла остаться незамеченной.
«Что это: невежество глупца, не понимающего, что происходит, или мудрость силы, которой наполнен этот человек?» – терялся в догадках Каррипто.
Но нужно было с чего-то начинать, и он решился:
- Если не хочешь рассказывать о себе – это твое дело, но я хочу знать – как?! Как такое возможно?
- Боюсь, что я не смогу удовлетворить твое любопытство, маг. Как из семени вырастает дерево?
Как зарождается жизнь? Кто может ответить на эти вопросы? Конечно, иногда это происходит несколько быстрее, - помолчав, добавил Незнакомец.
- Я понимаю, о чем ты говоришь, но, для того, чтобы событие произошло, нужно время, разве не так?
- Что такое время, маг? Его можно увидеть, услышать, измерить, взвесить, определить? С ним можно что-то сделать?
Каррипто был озадачен. То, о чем говорил Незнакомец, для него не было новостью. Изыскания и бесчисленные эксперименты с пространством, позволили магам создавать руны телепорта и другие объекты.
С пространством, но не со временем. Но в этом тоже были свои ограничения….
- Все же, что привело тебя в Венгард? – Каррипто решил пока сменить тему, давая себе возможность обдумать происходящее.
- Я разговаривал с друидом, и он сказал, что здесь я найду ответы на свои вопросы.
- У тебя есть вопросы?
- А у кого их нет?
- Ну да. И каждый думает, что его вопросы – самые важные. Что еще он сказал тебе?
- Не много. Он больше всматривался, как будто изучая…, затем сказал, что у меня нет Родины, и что мое будущее не определено.
- С этим можно согласиться, - с иронией отвечал Каррипто, - какая Родина у бродяги? А что касается твоего будущего, то выбором оно не отличается: либо каторга, либо….
Здесь он осекся, вспомнив последнее событие. Разум отказывался принимать его, как данность, и в то же время привычка рассматривать ситуацию всесторонне, заставляла думать о том, как этого человека можно использовать. Или как от него избавиться.
- У тебя есть какие-то планы? А впрочем, какие у бродяги планы…
- Планов нет, но я думаю, что должен быть в центре событий, - ответил не сразу пленник.
Каррипто насторожился, выжидая.
Человек в углу поднял голову:
- Значит, в центре событий? Ну что ж, это можно устроить. Есть такое место. Там, где каждый негодяй решает судьбу королевства. Вот там и найдешь ответы на свои вопросы.
Решение пришло внезапно. Робар даже не успел осознать, - откуда, а слова уже были произнесены.

​

* * *​

- Ну, что, дружище, до встречи?
- Надеюсь, Оскар! Надеюсь, что мы еще увидимся….
- Как твоя рана, Эйвинд? Может быть, еще останешься на пару дней, пока она основательно затянется?
- Не могу. Я нужен в Нордмаре…. А рана скоро заживет. Черт бы побрал этого воришку. И откуда у него такая силища?! Словно бешеный орк в него вселился.
- Орк, говоришь? – ответил задумчиво Оскар, - он стал сильным после того, как выпил свое зелье. Что-то он говорил…. А, ладно, пусть с этим разбираются маги. У меня и без того забот хватает.
- Оскар, а давай отправимся вместе в Нордмар! Зададим оркам жару!
- Рад бы, да не могу. Приказ короля. Как всегда, важное задание, - сказал со смехом Оскар. - Я к тебе только на минуту, попрощаться.
- Ну, тогда, до встречи. И не дай себя убить.
- Ты тоже.

* * *​

Оскар осторожно пробирался по склону горы, прячась за деревьями.
Только сегодня утром ему удалось настигнуть Варантского гостя. Как ни хитер был лазутчик, но сам же наследил, с хладнокровной жестокостью устраняя любое препятствие: будь то зверь, или человек.
По следам этих бессмысленных убийств и вышел на него разведчик.
Сейчас тот отдыхал у подножия горы, поджаривая что-то на костре.
Оскар решил подобраться как можно ближе, и только тогда попытаться захватить темного мага, не давая тому использовать свое искусство. Все решала внезапность.
Маг, ничего не подозревая, напевал тягучую мелодию, подсыпая что-то в огонь.
Оскар, укрываясь за ближайшим к костру деревом, приготовил аркан, которым он собирался пленить шпиона.
Тот поднялся на ноги, как будто к чему-то прислушиваясь, затем утробным голосом прокричал:
- Исткхвара! Мфупа! Вааси! Мхьяма! – Мертвое станет живым!
Земля перед ним зашевелилась, из нее вылезли два существа, по форме напоминающие глорхов, но с голыми черепами и кусками гниющего мяса, свисающего с боков.
- Что за!… - выругался Оскар, чувствуя, как деревенеют от страха ноги. - Ну, нет, так просто я вам не дамся!

Отбиваясь двумя клинками, Оскар лихорадочно пытался вспомнить, что говорил Каррипто о темной магии.
Чудовища оказались неуязвимыми: меч протыкал гниющую плоть, не причиняя вреда.
Тогда Оскар стал применять рубящий удар по ногам, в надежде лишить зверей движения. В какой-то степени ему это удалось – глорхи стали менее быстрыми.
Но каждый его выпад сопровождался встречным укусом.
Уклоняясь от их зубов, Оскар непрерывно рубил мечом по ногам, шее…
Один из глорхов все-таки поймал зубами левую руку. Выронив стилет, Оскар рубанул того мечом по черепу, но второй глорх впился зубами ему в бок….
Оскар вывернулся, оставив в зубах чудовища кровавый кусок, упал и скатился по склону горы вниз.
Звери спускались к нему.
Оскар рванул рубаху, пытаясь прикрыть оголенную глубокую рану.
Вдруг он увидел на груди амулет!
Он вспомнил: «Этот амулет защитит тебя от чужеродной магии….»
- Каррипто! Вовремя.
Оскар взял слабеющими руками амулет и поднял его перед собой.
Глорхи застыли, как изваяния.
Но их черепа с пустыми глазницами дергались в разные стороны, требуя жертву.
Затем, учуяв еще одного человека, твари бросились к нему….
Тяжело дыша, Оскар смотрел, как монстры разрывали на куски тело темного мага.
Затем он потерял сознание….

* * *​

Сборы были недолгими. Корабль, готовый отправиться в очередной рейс за рудой, стоял на рейде в полной готовности. Все, что требовал новоявленный барон Долины Рудников, было погружено.
Осталось перевезти на борт корабля заключенных. Преступники, бродяги, восставшие крестьяне, дезертиры….
Наказание было одно – каторга. Держать в тюрьмах, или казнить – стало излишней роскошью при нехватке продовольствия и человеческого материала.
Были среди них и женщины. Для утех новоявленных рудных баронов.
Приговор также вершился на скорую руку. Долго расследовать обстоятельства дела было некогда: шла война и, по мнению правительства, каждый житель страны должен был внести свою лепту. Не можешь воевать, или кормить армию - добывай руду. И весь разговор.

В последнюю ночь перед отплытием, Каррипто посетил узника.
- Знаешь, - сказал он после недолгого молчания, - мне было бы спокойнее, если бы ты оставался здесь, у меня на виду.
- Так отпусти меня, - произнес приговоренный каторжник.
- Не могу. Приказ короля.
- Ясно. Ты всегда безоговорочно следуешь приказам?
- Не думаю, что должен отвечать на этот вопрос. Однако у меня есть все основания полагать, что ты и сам не осознаешь, с чем имеешь дело. И то, что с тобой происходит - происходит не по твоему желанию.
- Я знаю, - тихо ответил узник, - и меня это пугает не меньше, чем короля.
- И в проницательности тебе не откажешь, - задумчиво констатировал Каррипто. - Кому же ты служишь: Инносу, Белиару?
- Ты забыл еще одного….
- Ах, да. Аданос – бог, давший людям знание…. и, как всегда, нейтрален. Итак?
- Я думал, - ты мне скажешь.
Каррипто видел, что человек, стоящий перед ним, не лукавил. Он действительно не знал!
Робар уже успел поделиться с верховным магом своим давешним сном, и Каррипто, в отличие от короля, ожидающего, что Иннос пришлет им на помощь витязя с огненным мечом, представлял это совсем иначе. Спасителем может оказаться кто угодно, даже этот оборванец.
«Он скитался по стране вечных льдов без огня и без оружия…» - вспомнился текст.
«Игры богов!» - хмыкнул про себя Каррипто, а вслух сказал:
- А ты хотел бы узнать?
- Конечно. Если мне предстоит быть в центре событий, то должен же я знать, что мне нужно делать!
- Такая возможность тебе представится, - сказал Каррипто, - и, надеюсь, ты будешь на правильной стороне.
Распрощавшись, Каррипто пошел во дворец.
Рассказывать заключенному о письме, врученном старшему офицеру специального подразделения, сопровождавшего на каторгу преступников, он посчитал излишним. Письмо было адресовано Пирокару, высшему магу монастыря на острове Хоринисе. Говорилось в нем о необходимости заключения одного из преступников в монастырь….

* * *​

​

Скрипящий корпус корабля, стоны и заблеванная палуба. И еще удары волн о борт судна, и дикий вой ветра.
Как будто все демоны моря собрались на пир в ожидании гибели смельчаков, рискнувших отправиться в это путешествие…. И еще леденящие душу звуки, исходящие из глубин океана.
Казалось, что этому не будет конца.
Корабль продвигался медленно, переменными галсами курсом бейдевинд, что существенно увеличило время перехода. Не все смогли пережить – одного матроса насмерть покалечил лопнувший канат, другой, не в силах бороться с охватившим сознание страхом, с диким воплем выбросился с марса за борт….

К концу рейса измотаны были все: команда, охранники, заключенные.
Ветер стих только на подходе к Хоринису. Матросы засуетились, приводя в порядок потрепанное судно.
В твиндек спустили лоханки с водой и песком, бросили щетки, ветошь.
- Чтобы через полчаса палуба была выдраена, как спина кашалота, - прорычал в проем люка боцман.
Каторжники зашевелились, гремя цепями. Любой труд теперь казался блаженством по сравнению с тем, что они пережили в этом походе.

Город встретил их обыденной суетой. Как всегда, на пирсе стояли несколько стражников, обеспечивающих порядок, толкались перекупщики в надежде заработать на товарах, привезенных с материка; а также детвора и просто любопытные граждане города, каждый месяц встречающие судно.

Пока велись приготовления для отправки каравана, в монастырь отправился гонец с письмом от Каррипто.

На следующее утро на борт корабля взошли два мага Огня. Вахтенный у трапа провел их к дежурному офицеру, а тот – к начальнику стражи.
Обменявшись приветствиями, один из магов – Мардук, сразу же перешел к делу:
- Мы пришли за одним из заключенных. Указание Каррипто.
- Понимаю, - ответил Готлиб, - но мне нужно основание, - я отвечаю за каждого каторжника, доставленного на рудники.
- Думаю, этого будет достаточно, - сказал второй маг, протягивая старшему офицеру свиток.
Изучив документ, Готлиб засуетился.
- Да, да, конечно, - сказал он, - дело государственной важности. Понимаю.
Вызвав дежурного офицера, Готлиб приказал ему привести заключенного.
Затем приложил свиток к другим документам и разлил в бокалы вино из своих запасов. Маги с удовольствием дегустировали вино, отпуская замечания по поводу достоинств лозы….
Внезапно дверь распахнулась, вбежал запыхавшийся охранник.
- Он…он…его… нет! - крикнул он, заикаясь.
Начальник выбежал из каюты, следом за ним – маги.
Обозначенного каторжника действительно не было.
Нигде.
Опрос экипажа и охраны ничего не дал. Никто ничего не видел, никто не мог внятно ответить на все вопросы, касающиеся этого дела.
- Как мог человек, закованный в цепи, покинуть незаметно борт судна?! - орал Готлиб.
- Т-т-только мертвым, заикаясь, отвечал дежурный офицер.
- Мертвым?!
Внезапно наступила тишина. Все взоры обратились в сторону говорившего.
- П-а-а-прашу доложить! – рявкнул Готлиб.
- На рейде порта, когда команда занялась приборкой, заключенные стали кричать, что в твиндеке покойник, и что будь они прокляты, если это тело сейчас же не уберут.
- И! – прорычал командир.
- Мы осмотрели тело, как положено, привязали к ногам груз и выбросили за борт.
- Вы уверены, что он был мертв? - спросил Мардук.
- М-м-мертвее не бывает, растерянно отвечал дежурный офицер.
Мардук тяжело вздохнул и повернулся к командиру:
- Готлиб, я полагаюсь на Вас. Если вспомните что–то необычное, сразу же сообщите. Также предоставьте описание преступника начальнику городской стражи. Я распоряжусь, чтобы его портрет был у каждого постового в городе. Он не мог далеко уйти.
- Вы полагаете, что он жив?
- Если правда то, о чем пишет Каррипто, то я не исключаю, что вашу охрану провели, как младенцев. Тренированный человек вполне может выглядеть мертвым, замедлив работу сердца.
А мы о нем ничего не знаем, - задумчиво закончил маг.

​

* * *​

​

Лодка заскрежетала днищем по песку, на берег выпрыгнул рыбак в плаще и высоких сапогах.
Подтянув за нос лодку, он раскатал линь и закрепил конец за вбитый в песок колышек.
Затем выгрузил на берег сети и принялся вытаскивать запутавшуюся в сетях рыбу.
Внезапно его внимание привлек предмет, лежащий неподалеку в воде. Подойдя ближе, рыбак увидел, что - это был человек. Ободранная одежда, запутавшиеся водоросли в длинных волосах.
- Никак, утопленник, - подумал Уильям, но решил осмотреть труп.
К его удивлению, человек дышал, всхлипывая и выплевывая соленую воду….

* * *​

В каких еще местах можно увидеть такие ночи?
Огромное небо, до самого горизонта усыпанное сверкающими звездами.
Серебристая дорожка на гребнях волн манит отправиться в путешествие через океан, к полной луне.
Ухающее в темноте море, подобно шевелящемуся морскому змею.
Свежий бриз, несущий запахи дальних стран…..
Счастлив тот, кто обосновался у моря. Тот, кто может переживать эти ночи вновь и вновь….
Но нет покоя, живущему возле моря человеку!
Не покидает чувство, что не все есть то, что видишь сейчас. И с тоской провожаешь взглядом, каждый уходящий вдаль корабль….

* * *​

Пламя костра еще отбрасывало блики на лица расположившихся вокруг людей, а на горизонте уже пробивались лучи восходящего солнца. Осторожно, еле заметно, как будто прокладывая путь владыке дня.
Рассказчик закончил свое повествование и вопросительно смотрел на лица слушающих его рыбаков.
- Да, жуткая история, - произнес, после недолгого молчания Уильям, доедая уху со дна котелка.
Второй рыбак, Тим, задумчиво ворошил палкой угли догорающего костра.
Светало.
Незнакомец сбросил одеяло, в которое кутался ночью и, поеживаясь от утренней прохлады, стал одевать высохшие лохмотья.
- Тебе нужно выбираться отсюда, - сказал Тим, - наверняка тебя уже ищут.
- Да куда же он пойдет? - вставил Уильям, - в лесу он долго не протянет, а среди фермеров вряд ли найдется желающий помочь каторжнику. Если только сам не захочет оказаться в колонии.
- Ну, тогда я не знаю, разве что….
Но договорить Тим не успел. Из-за скалы показался нос шлюпки.
- Стражники! - воскликнул рыбак. - Беги!
Беглец оглянулся по сторонам, но бежать было некуда: с одной стороны - море, с другой – отвесные скалы.
- Давай на тот мыс, - Уильям, показал рукой, - с него можно спрыгнуть в воду перед канализацией.
Каторжник, недолго думая, бросился бежать к указанному месту. Вскарабкался вверх по скале, спрыгнул с другой стороны на выступ, оттуда сиганул в море.
Уже в воде, оглядевшись, он увидел утопленную в скале дверь. Выбравшись на каменную площадку, он подергал за ручку. Дверь не поддавалась.
Поняв, что деваться больше некуда, он решил устроиться здесь и дождаться ночи.
Прислонившись спиной к двери, он расслабился, отдыхая.
Недалеко, за дамбой, кипела портовая жизнь, но плеск волн убаюкивал, и хотелось спать.
Сказалась усталость последних дней, бессонная ночь….

Разбудил его шум, доносившийся из-за двери.
Каторжник поднялся на ноги, ожидая….
Заскрипел ключ в замке, дверь открылась.
В проеме появился человек довольно мрачного вида, с ножом в одной руке, с веревкой - в другой.
Веревкой были связаны руки идущего следом пленника, который, судя по его унылому виду, приготовился к самому худшему.
Присутствие постороннего свидетеля в этом месте явилось неожиданностью для бандита, но, не раздумывая долго, он бросил веревку, сделал шаг по направлению к незнакомцу и выбросил вперед руку, держащую нож.
Все произошло быстро, но каторжник успел среагировать – увернувшись, он схватил нападающего за кисть руки и рванул по ходу ее движения. Потеряв равновесие, тот упал в воду. Попытался выбраться, но получил сильный удар ногой в голову. Некоторое время он оставался в неподвижности, видимо, плохо соображая - что происходит, затем вяло поплыл прочь от этого места.
Обернувшись в сторону двери, каторжник никого там не обнаружил. Пленник исчез.
Здраво рассудив, что в темноте канализационных лабиринтов могут скрываться другие бандиты, он решил не испытывать судьбу, но погрузился в воду и поплыл в сторону порта.
Над городом нависла ночь. Портовая часть города выглядела безлюдной. Только несколько загулявших грузчиков добирались из портового кабака в свои жилища.
Стараясь избегать освещенных мест, он пошел по узким улочкам трущоб.
Возле одного дома его остановил шум, раздававшийся изнутри. Истошно кричала женщина, кто-то ругался, угрожал….
Но в окрестных домах было темно и тихо. Как будто бы никто ничего не слышал.
Войдя в приоткрытую дверь, каторжник увидел, как двое здоровяков избивали ногами лежащего на полу мужчину, видимо, хозяина дома. На кровати рыдала его жена.
- Хватит! – громко сказал вошедший.
Мучители повернулись к нему:
- Это еще что за клоун?
- Оставьте в покое этих людей!
Один из бандитов вынул из ножен короткий меч и двинулся к смельчаку.
Видя, что дело плохо, каторжник стал озираться в поисках хоть какого-то оружия.
Увидел на столе тесак для разделки мяса, схватил его и, когда бандит замахнулся мечом, полоснул того тесаком по горлу.
Бандит выронил меч, захрипел и, обливаясь кровью, повалился на пол.
Второй бандит выскочил на улицу.
Облегченно вздохнув, каторжник бросил тесак в угол
- Что ты наделал! – закричали в один голос хозяева дома, - ты прикончил человека городского судьи.
- Эти бандиты – люди судьи?- недоуменно спросил каторжник.
- Это не бандиты, это его охрана.
- Охрана совершает насилие над гражданами города?
- Они требовали деньги. Мы им платим, все им платят.
- Но как же…
Договорить он не успел – в дом ворвались какие-то люди, повалили смельчака на пол, избивая ногами; затем потащили в городскую тюрьму.

Несколько дней его никто не трогал. Только приносили еду. Как будто бы о нем забыли.
Но нет, о нем не забыли. Просто судья знал о том, что на корабле привезли каторжан, знал о том, что одним из них заинтересовались маги Огня, и что этот необычный каторжник сбежал….
Все данные сходились в том, что человек, попавший к нему в руки, и есть тот самый сбежавший преступник.
И судье нужен был такой человек со способностями: в городе его не знают, да и погибшего от его руки Шмеля нужно было кем-то заменить.
Поэтому пусть посидит пару недель, пока все не уляжется, а там либо будет служить судье, либо судья выдаст его магам Огня за хорошее вознаграждение.

Время тянулось медленно, узник потерял счет дням….
Двумя неделями не обошлось. Когда он наотрез отказался служить чиновнику, вершившему беззаконие, тот решил взять его измором. Видимо, очень нужен был ему такой человек. Судья даже ходил на корабль и пил с Готлибом, пожертвовав двумя бутылками дорогого вина для того, чтобы выведать как можно больше о беглеце. Большие планы строил судья относительно этого каторжника. Но вот как заставить упрямца служить ему, судья пока еще не придумал. Поэтому неделя проходила за неделей, и ситуация не менялась.

Днем заключенный занимался гимнастикой, чтобы мышцы не ослабли, а по ночам ему снились необычные сны.
Как будто бы он рождался в какой-то семье, рос, жил, как все люди, умирал…. В следующем сне он опять рождался, но уже в другом месте и в другое время и также жил, умирал….
Каждый новый сон приносил ему новую жизнь, и узнику было о чем подумать. Сны были очень яркие и очень достоверные. Как будто он становился героем каких–то реальных историй…. Но вот кто сочинил все эти истории? Так длилось почти два месяца.
Однажды, задремав, он почувствовал, что в камере есть кто-то еще.
Открыл глаза, сел.
Напротив него стоял старик в темном одеянии с позолотой и смотрел на него.
- Ты кто? - спросил старик.
- Меня зовут,… - начал узник.
- Это – несущественно, - отвечал старик.
- Но ты же сам спросил, - недоуменно возразил каторжник.
- Какое имя ты собираешься назвать? Которое из них?
- Я не понимаю….
- Имен много. Столько же, сколько рождений. Но вопрос не в этом.
- Не в этом?
- Гораздо важнее - почему ты еще здесь?
- Поясни.
- Почему ты еще здесь, в этом мире?
- Вообще-то меня уже пытались убить.
- Сколько раз? Сколько раз за последнюю тысячу лет ты умирал той или иной смертью?
- Я понимаю, о чем ты говоришь, но совсем недавно меня действительно чуть не убили. Я был в беспамятстве, а потом вдруг ожил.
- Тебя это удивляет?
- Не знаю. Но почему так?
- Это - ускорение. Вначале промежуток между смертью и рождением очень долог, но затем, с большим числом рождений, он становится все короче.
- Значит, я стал бессмертным?
- Нет, ты прошел испытание Огнем. Бессмертье же – это проклятье. Проклятье для того, кто задержался в этом мире. Хотя, это может быть и предназначение, а иначе как объяснить, что какой-то идиот даже через тысячу рождений, никак не может вспомнить свое имя.
- Почему бессмертье становится проклятьем?
- Потому, что каждая «смерть» - это конец одного класса и переход в следующий класс.
И если человек задерживается в каком-то классе больше положенного срока, то он будет получать знание, соответствующее только этому уровню, а значит, остановится в развитии.
- Но ведь можно позаимствовать, раз мы все живем в одном месте.
- Не получится. Ты просто не увидишь то, что видят учащиеся старших классов, а если и увидишь, то не сможешь понять…. Все просто.
- Так вот почему люди такие разные! При одинаковых условиях один научается только драться, а другой становится магом - творцом.
- Верно. Но такая разница дает возможность существовать человеческой цивилизации. Обществу нужны выпускники разных классов.
- Откуда ты знаешь об испытании?
- То же самое когда-то произошло и со мной. То, что ты пережил, действительно похоже на смерть.
Но такая смерть - это смерть твоего невежества. И это очень больно!
- Знаешь, меня уже давно не покидает чувство, что я действительно задержался…. Но как я могу выбраться?
- Вспомни свое имя. Имя – это ключ.
- Ключ к чему?
- К тому, чтобы вернуться домой. И начать другую игру, - добавил, хитро улыбаясь, маг.
- Легко сказать…. Почему я тебя вижу?
- Ты видишь магическую голограмму. Я нахожусь далеко от города.
- Ты еще придешь?
- Нет. Для того чтобы телепортировать изображение, нужно очень много энергии. Для того чтобы накопить столько энергии, нужно много времени. Но это и не понадобится. Мне почему-то кажется, что ты можешь быть…. Нет. Это маловероятно!
В следующее мгновение изображение задрожало, затем исчезло.

Через несколько дней узника отправили в колонию.
За то время, пока он сидел в городской тюрьме, ситуация изменилась. Рудокопы умирали в колонии гораздо быстрее, чем этого хотелось властям, и рудники требовали все новой рабочей силы.
Маги, ответственные за поставки руды, приказали главе Хориниса произвести ревизию в городе и на фермах: нет ли где беглых, или укрываемых преступников.
Услышав об этом, городской судья решил не рисковать – с магами шутки плохи. Поэтому он приказал отправить своего узника в колонию вместе с очередным караваном.

Каторжник стоял на краю скалы, а судья, соблюдая формальности, зачитывал приговор:
- Именем короля Робара II я приговариваю тебя, каторжник, к ….
- Остановитесь! – вдруг прозвучал приказ.
Подошел запыхавшийся маг Огня:
- Каторжник! У меня есть к тебе предложение. Это письмо ты должен доставить верховному магу круга….
- Ты зря тратишь свое время.
- Ты сможешь выбрать любую награду. Тебе дадут все, что ты захочешь.
- Ну, хорошо. Я возьму это письмо. Но на одном условии: избавь меня от его болтовни!
….

* * *​

«…И, когда больше не на что было надеяться….
Люди стали искать реликвию из древних пророчеств.
Как последнюю надежду….».
Летописи Миртаны.

« Испытание Огнем – древняя традиция, позволяющая служителю очистить сознание от многих индивидуальностей, созданных или скопированных этим же сознанием на протяжении череды жизненных циклов.
Присущие индивидуальности факторы: эмоции, привычки, суждения, думанье, рефлекторное поведение, а также социальные ценности – не позволяют человеку осознать свою исконную природу и видеть все существующее таким, каким оно есть в действительности.
Когда все эти блоки сгорают в очистительном пламени Огня, человек переживает ощущение смерти.
Иногда сознание не в состоянии расстаться с привычными вещами, и этот конфликт вызывает физическую смерть тела.
Вот почему к испытанию Огнем допускаются только избранные адепты.
Первым человеком, прошедшим это посвящение, был король Робар. Проводил эту первую инициацию сам Иннос.
Впоследствии Робар передал технологию ритуала посвящения Огнем первым паладинам и магам Огня.
Так было положено начало создания круга Огня».
Комментарии к Летописям.

P.S.
О дальнейшей судьбе героев нашего рассказа известно не многое.
Полуживого Оскара подобрали странники. Оставшись в лесу, под присмотром друида, Оскар поправился, но долго еще чувствовал слабость – организм оказался заражен ядом зубов восставших тварей. Находясь у странников на излечении, Оскар не терял времени, изучая искусство лесного народа. Впоследствии эти навыки помогли в его деятельности разведчика и не раз спасали ему жизнь.

Эйвинду, сыну Ульвара, не суждено было вернуться в Нордмар. Орки все более теснили королевскую армию, захватывая города, и дороги на север оказались перекрыты. Примкнув к одному из королевских отрядов, Эйвинд сражался с захватчиками. В дальнейшем ему предстояло многое пережить…. В Миртане слагали легенды о храбром нордмарце.

Отряд Мартина, обосновавшийся в лесу, оказался на пути одного из отступающих подразделений королевской армии.
После недолгого сражения, Мартин и еще несколько лучников были взяты в плен, остальные погибли, или разбежались.
Казнь дезертиров должна была состояться следующим утром, но ночью неожиданно напала орки….
Убедив Гелфорда – командира подразделения, освободить пленных, Мартин со своими лучниками сражался против общего врага….
Здесь его следы теряются: кто-то говорит, что Мартин погиб в этом сражении, искупив свою вину, кто-то – что он вместе с несколькими солдатами смог выйти из окружения.

Верховный маг Каррипто, в минуты раздумий, вспоминал произошедшие события и свои беседы с безродным узником…. Интуиция подсказывала магу, что в недалеком будущем они непременно должны встретиться.

Что касается безымянного каторжника, то ему еще предстоит сделать выбор….
Но, после окончания войны следы его потеряются.

​

Может быть, он, наконец, вспомнил свое имя?

СОЛДАТСКАЯ ДОЛЯ​

Спойлер

СОЛДАТСКАЯ ДОЛЯ​

​

Было время грозовое,
День и ночь отцы сражались,
За свободу шли герои,
В битвах сабли накалялись –
В буре той родились
Мы, ребята, в битвах
Жарких, как солдаты.

Шли мальчишки не за славой,
В бой просились за отцами,
Умирали в чёрных травах,
Не склонив сердец, как знамя.
В буре той прожили
Мы, ребята, в битвах
Жарких, как солдаты.

Сколько молний отсверкало!
Тишина взошла цветами,
И светлее небо стало
После бури над полями –
В буре той погибли
Мы, ребята, в битвах
Жарких, как солдаты.


Он помнил день, когда провозвестник беды явился в дом в радостный и счастливый миг. Так часто бывает, когда кажется, что всё идёт своим чередом и ничего плохого не может случиться.
Он помнил день, когда его отец, кузнец-оружейник Карл Йохансен, на вырученные деньги купил детям пряников и по целому леденцу всем троим – даже ему, старшему, пятнадцатилетнему парню, который уже вовсю помогал родителю и готовился стать подмастерьем цеха. Эти маленькие и столь редкие радости, в которых было столько тепла и заботы от отца, даже ему, здоровому лбу, были приятны. А уж как радовались младшие – Герда и Ральф! Хотя первая и сама вымахала в последний год немало, а вот меньшой брат был ещё совсем несмышлёным сорванцом. Не сказать, впрочем, что Дерек был ему противоположностью: скорее, просто сказывался возраст и более серьёзное отношение к вещам в целом.
Они много разговаривали в тот день за столом после обеда, за обе щеки уплетая пряники. Младшие много смеялись, Ральф так и норовил подзуживать сестрицу по поводу будущих женихов, Герда отвечала ему взаимными дразнилками и подколками, отец и сам в волю смеялся и поучал шалопаев примером старшего. Хотя, с другой стороны, и ему не преминул дать подзатыльник, припомнив загубленную заготовку для шлема, чтоб не гордился сверх меры. И прочие его ошибки не забыл упомянуть, но всё ж похвалил юношу за старание:
– Ничего, рука у тебя сильная, верная, – говорил Карл. – Ещё лет пять пройдёт, а там уж опыта набьёшь немало – хорошим кузнецом будешь! Вон, шлем-то смастерил последний – сам старина Вельзер похвалил! – при этих словах он глянул на жену. – Что-то не припомню я, чтоб был разговор того же Якоба или Михеля так быстро в цех вводить.
– Ну ты уж про них худого не говори, – сказал Дерек. – Якоб вон ножи какие хорошие делать умеет.
– А, это всё ерунда, – кузнец махнул рукой. – Знаю я, что он тебе друг, да только в тебе всяко искорки побольше. А Михелю умишка бы поднабраться – глядишь, и научится делу, не только кувалдой махать. Но ты молодец, не зазнаёшься. Гордись, Хельга, сын у тебя мастером растёт! Вот и смена мне будет достойная, уж я на этот счёт спокоен.
Он откинулся на спинку стула, заложил руки за голову и, ухмыляясь в бороду, с прищуром посмотрел на Дерека и промолвил:
– Вот как состарятся мои кости, будешь вспоминать, чему учил. Папка-то, мол, не из последних у меня был.
– Да брось ты про старость говорить-то, пап, – серьёзным голосом ответил младший Йохансен. – Тебе рано ещё на покой уходить, вон сколько силы! Меня, глядишь, уложишь одной левой.
– А я и не собираюсь, – продолжал ухмыляться отец. – Да только годы ведь летят, от этого не денешься никуда. Вот я и гляжу, что будущее своё, вроде, вырастил. Оно, конечно, глуповато ещё, это будущее, но эт поправимо.
– Отец просто знает, что ты его не бросишь на старости лет, – вступила в разговор мать. – И сможешь и его, и себя с семьёй прокормить. Как таким сыном не гордиться?
Она вообще в тот день вступала в разговор редко, всё больше глядя на мужа с детьми и тихо улыбаясь. Но от этих слов на сердце у Дерека потеплело.
– А-а-а, покраснел, покраснел! – весело и звонко рассмеялась Герда, взъерошив брату волосы.
– Да ничего я не покраснел, – улыбнулся юноша, стряхивая ладонь с кудрявой светлой головы. – На вот, леденец возьми, хоть будет чем рот занять, а то говорит тут глупости всякие, – продолжал улыбаться Йохансен, протягивая сестре угощение.
Под всеобщий смех дети расхватали круглые красные леденцы. Долго они ещё говорили за столом: давно был доеден обед и остыли горшки, давно успели обговорить все последние новости города, но столь приятной была атмосфера этих семейных посиделок, что никто не решался первым встать и пойти по своим делам. Говорили о своих радостях, больших и малых, упомянули вскользь и «Монтерских медведей» – солдатскую наёмничью роту родного города, стяжавшую себе немало славы в былые года, что на службе у иноземных государей, что в более грозные годы, когда монтерцы вставали в один ряд с воинами других городов Зарена, чтобы защитить их свободный союз. Давно минули те времена, и союз был ныне частью единой Миртаны, а войны их земля не знала уже много лет: битвы с Варантом гремели далеко к юго-западу, а посягательства герцога тюренского и мелких феодалов Штирланда остались в прошлом. Но слава заренского оружия греметь не переставала: успел отличиться и Карл Йохансен, воевавший в монтерской роте алебардистом, а затем и знаменосцем. Теперь же клинки были отложены в сторону, и отец семейства наслаждался счастливой, мирной и радостной жизнью. Ровно до того самого дня.
Карл даже не сразу понял, что произошло, когда, постучавшись, порог дома перешагнул его товарищ Олаф Тальхоффер. Не понял этого и Дерек: Тальхоффер, мастер по музыкальным инструментам, был их добрым соседом и часто навещал семью Йохансенов, а с его сыном Юханом Дерек водил крепкую дружбу. И даже когда отец заглянул соседу в глаза, он не сразу увидел то, что в них таилось.
– Здорово, дружище, – кузнец пожал товарищу руку. – Дети, а ну-ка встаньте и поздоровайтесь с дядей Олафом!
– Здра-авствуйте! – громким разноголосьем протянули все трое.
– День добрый, детишки, – улыбнулся сосед. – Как жизнь?
– Да неплохо, как видишь, – пожал плечами Карл. – Рад, что заскочил. Садись к столу, у нас тут вон пряники есть.
– С удовольствием, друг, но только после того как сообщу тебе одну новость. Пойдём выйдем, – он кивнул на дверь.
Кузнец недоверчиво приподнял одну бровь, тут же посерьёзнев лицом.
– Сидите пока здесь, ребята, а мы с дядей Олафом сейчас потолкуем и быстро вернёмся, хорошо?
Они быстро прошагали на улицу, и Карл, закрыв за собой дверь, скрестил руки на груди и посмотрел на старого друга:
– Что случилось? Только не тяни, говори сразу.
– Беда, вот что случилось, – вздохнул Тальхоффер. – Пять лет войну не кликали, а тут…
– Да ты что? Неужто на нас ополчились? Кто?
– Орки. Гонец прискакал то ли вчера, то ли сегодня утром. В Херуланде уже вовсю полыхает. Передали королевский приказ, Ли и фон Мейендорф собирают войска… оба со дня на день будут здесь, и роту начинают собирать уже сегодня. Фон Шванден дал сигнал.
– И мы?..
– Да. Мы с тобой есть в списках. Сам видел. Полторы тысячи человек с кантона, это тебе не шутки. «Лесникам» ещё повезло, они маленькие, с них и спросу меньше, а вот Люцерн, Монтера… Доррен… всех под знамёна собирают.
– Ну хоть вместе пойдём, одна радость. Как в старые добрые времена.
– А вот не скажи, неизвестно ещё. Я слышал, что дорренцев с лесными кантонами хотят в Нордмар закинуть, да и люцернцев с ними в кучу. Там сейчас чёрт знает что – мятежники лютуют, орки понабежали… король зубами в этот проклятый Нордмар вцепился и отдавать не хочет, а вот мы, похоже, почти одни в Херуланд двинем. По соседству с ландскнехтами. Неправильно всё это...
– Ну, горе не беда, с этими равнинными тоже жить можно… чёрт, но чтоб орки… – он с шумом выпустил воздух из лёгких. – Сколько их хоть?
– Ничего пока не знаю. Много, слыхать. Ты это… как детям-то говорить будешь?
– Да что-нибудь придумаю, – совершенно изменившимся голосом проговорил Карл. – Мы ведь точно в списках висим, совершенно?
– Да. Врать не буду. Придётся нам тряхнуть стариной.
– Своему-то «менестрелю» сказал?
– Да, уже поговорили с ним. Он очень печалится, конечно, но, вроде, понимает.
– Паршиво это всё. Ладно… Не таких наша бивала, и на этот раз вытянем. Уж мы-то им, – Карл потряс кулаком, – морду орочью начистим. Когда в арсенал, вечером?
– Угу. Смотр с утра будет, ну порядок сам знаешь.
– Знаю-знаю. Слушай. Сейчас пойдём в дом – сидим и делаем вид, что ничего серьёзного не случилось. Я со своими сам вечером поговорю и расскажу всё. А сейчас про это дело – ни слова.
– Хорошо, постараюсь. Держись, старина.
– Ну, пошли.
Сокрушённо помотав головой, кузнец что-то пробормотал себе под нос и решительно открыл дверь.
Дерек увидел тогда отцовы глаза под нахмуренными бровями и понял практически сразу, что дело неладное. Но он и подумать не мог, насколько действительно тяжёлыми были вести, принесённые Олафом Тальхоффером.
Он навсегда запомнил этот взгляд и этот день. День, когда для него началась война.

***​

​

Герда и Ральф плакали в тот вечер. Мать отвела их в комнату, приласкала, всеми силами пытаясь успокоить, пока Дерек с отцом разговаривали в кухне. Их лица, и без того мрачнее тучи, были лишь слабо высвечены пламенем небольшого масляного светильника.
– Ну вот что, – со вздохом произнёс Карл. – Ты уже большой, и я просто хочу, чтоб ты понял меня по-взрослому. Ты ведь хорошо понимаешь, что я могу не вернуться оттуда?
Юноша смолчал, потупив взор, но затем поднял взгляд на родителя и твёрдо кивнул.
– Хорошо, – продолжал кузнец. – Не впервой мне, сын, врагов воевать, алебарду держать не разучился. Да и товарищи мои тоже не лыком шиты. Так что, даст Иннос – живые будем, вернёмся. Но только в бою всякое может случиться. Стрела шальная прилетит или удар со стороны… да ты слушай, слушай. Серьёзные вещи говорю. Тут ведь часто так – повезёт-не повезёт. Поэтому может статься, что меня похоронят там, и поминай как звали. Ты должен быть к этому готов.
– Слушай, – процедил Дерек, стиснув зубы, – может, перестанешь говорить так, будто всё знаешь наперёд?!
– Ну-ну, тихо ты. Я со взрослым человеком разговариваю или с мальцом плаксивым?
– Да какая разница?! – не унимался парень, еле сдерживая себя от крика. – Зачем, зачем заранее настраиваться на плохое? Ты уже уходил не раз и всегда живым возвращался!
– Я не настраиваюсь, Дерек. Я просто говорю, что такое может произойти. Понимаешь? Может. Ты до конца-то дослушай, о чём я тебе толкую. Пойми правильно: если со мной случится чего, то ты в семье за старшего останешься, и тебе всех кормить надо будет. Не вернусь – ты долго не горюй, скорее за работу принимайся, в цеху тебя уже знают, я с Вельзером завтра переговорю, примут тебя. Про лень забудь напрочь, что закажут или предложат – делай, хоть шлем, хоть тесак, хоть гвозди с подковами. И старайся постоянно узнавать новое: лучше не постесняйся один раз совета спросить, даже если по мелочи, даже если кажется, что тебя за такое на смех поднимут – всё равно, лучше один раз спроси, чем потом десять раз ошибёшься и сплохуешь. Берись за любую кузнечную работу, а коли прижмёт по деньгам – работай сутками, но чтоб хлеб на столе был всегда. Мне тоже так пришлось, когда твой дед умер. И не чурайся помощи попросить – всё ж дело молодое, мало ли что. Деньги бездумно не трать, каждый медяк и каждую крону считай. Как время пройдёт, мастером станешь, будешь больше зарабатывать – тогда можно будет и пряников купить, – он даже слегка улыбнулся, – или обновку какую-нибудь. А до той поры трать разумно. Еда есть, крыша над головой есть – вот самое главное, на это и траться. Ну, ты-то парень серьёзный, у тебя получится, верно я знаю?
– Верно, пап, – вернул улыбку Дерек. Он даже слегка приободрился в этот момент. – Да ты не бойся. Я за девками всё равно ухлёстывать не люблю, а мне самому шибко много не надо. За малыми пригляжу, на ноги встану, а там уж можно будет думать о чём-то. Проживём, если что.
– Вот! Вот это мне нравится. Сразу видать – серьёзный молодой человек. Да, к слову: не знаю, через сколько лет, но когда на мастера будешь проходить, лучше всего откуй меч, такой, чтоб прям ух! У тебя клинки недурно получаются, на хороший меч главное время найти и руку набить.
– Так это, пап, я ж мечи не ковал никогда ещё. Тесаки разве только и ножи.
– Ничего, научишься – раз это умеешь, то и тут ничего сложного не будет. Скуёшь хороший клинок – это самое важное, крестовину с навершием труда не составит, главное по весу подобрать. А там, как на суд мастеров представишь, продай его какому-нибудь знатному богатею, пусть хоть обукрашается, а лучше рыцарю продай или паладину там. Ну а если поймёшь, что по шлемам лучше идёшь – делай шлем, только чтоб без зазору.
– Разберёмся, – закивал Дерек. – Мне ещё всё равно лет десять точно это не светит.
– Ну, кто знает, вдруг и поменьше? Но это видно будет. Ты только главное в долги не влезай, а если даже и возьмёшь у кого – трать по делу и непременно потом возвращай.
– Да постараюсь и на своё прожить, а то как-то совестно. Работы, чай, не боюсь, только молот в руки дай.
– Вот-вот, правильно думаешь. Ещё кое-что скажу. Это так, тоже напутствие на будущее. Вот ты когда ещё малой был, я уходил с варантийцами воевать. Помнишь ведь?
– Как не помнить. Месяцами тебя дожидались.
– Так вот. Знаешь, я не очень-то хотел уходить. Сам посуди: я в семье единственный парень, братьев нет, на руках жена с детьми, и что будет, если я сгину? На кого их оставить? Но я, сын, не пойти не мог. Знаешь, почему? Да потому что за родных сражаться надо. Это ведь не в наёмниках ходить, а родную землю защищать. Вот что было бы, если б я не взял оружие? А если бы сто, тысяча людей так же думали и тоже не взяли бы? Кто б тогда защищал, а? Родную землю-то? Поэтому ты, сын, смотри: ты ведь у меня храбрый малый?
Дерек утвердительно кивнул. Старший Йохансен продолжил:
– Вот если почувствуешь сердцем, что всё, нельзя никак дома сидеть, пока остальные воюют, – он хлопнул сына ладонью по плечу, – тогда сем берись за оружие – и с богом. Но смотри сам: на войне слабакам не место. Тут пусть твоё решение будет. А пока я жив, оставайся дома, работай и за малыми приглядывай. Ральфу скоро тоже в жизнь выходить. Договорились?
– Слово даю отец, – и двое кузнецов пожали друг другу руки. – Ты только возвращайся побыстрее. Каждый день скучать будем.
– Вернусь, сынок, – Карл улыбнулся. – Вот орков от наших земель отвадим, и вернусь. Да, вот ещё что. Я что за жизнь да в походах скопил, много на чёрный день откладывал. Матушка знает, где оно лежит. Если что – спрашивай и не робей. Всяко лучше, чем в долг занимать.
– Хорошо, пап.
– Ну вот, вроде всё, – констатировал Карл, поднимаясь со стула. – Пойдём-ка, сын, спать. Завтра мне на смотр спозаранку, а я с вами ещё проститься хочу. Туши свет.

***​

​

Они ушли на следующий же день – вся монтерская рота в две тысячи клинков под командованием капитана Алекса фон Швандена. Дерек видел многих своих знакомых на главной площади, в том числе и Юхана Тальхоффера, Якоба Петерса и Михеля Штейнера: их отцы тоже уходили в тот день на войну. Прощались долго, тяжело, неохотно, иные и вовсе слёз сдержать не могли. Дерек, впрочем, был немного воодушевлён: его родителю, как и в предыдущих его кампаниях, доверили честь нести большое ротное знамя – красный монтерский стяг с белым крестом в верхнем левом углу. Так что сын даже немного гордился и радовался – для него это многое значило. Так и продолжалось, пока трубы не дали сигнал к построению, и Карл, одарив сына последним взглядом и последней улыбкой, вместе с остальными зашагал под бой барабанов вдоль по улице, к северным воротам.
Небо пасмурное было в тот день, ветер рваными клочьями гнал облака, серых и чёрных лошадей, собиравшихся в вереницу туч где-то у самого окоёма небес. Выйдя за ворота, многие могли видеть, как в там, вдалеке, меж отрогов и склонов родных Заренских гор, уже полыхают изредка розблески молний. Дети, все ещё юнцы и мальчишки, махали на прощание и выкрикивали пожелания удачи вослед отцам, выкрикивали изо всех сил, надеясь, что их голос долетит до ушей их защитников. Под зов трубы, под бой барабанов, под шелест знамён и прощальные взгляды жён и детей уходили отцы в грозовую даль, чтобы больше никогда не вернуться.

***​

​

Вести пришли через месяц. В битве при Хагенау войско генерала фон Мейендорфа было наголову разбито. Те, кто узнал от гонцов подробности, говорили, что оркам удалось совершить грамотный фланговый охват, настолько стремительный, что «Медведи», находившиеся правее центра, попали в окружение. Едва ли половине из них удалось прорваться. В числе прочих монтерцев погиб и Алекс фон Шванден, бессменный капитан роты на протяжении вот уже многих лет. Тех, кто выжил, вёл к стенам родного города Карл Бреннер – правая рука Алекса и один из сержант-майоров. Те жалкие остатки армии, что удалось собрать, оркам более противостоять не могли, и поэтому отступали для перегруппировки, оставляя позади пылающий Херуланд. С замиранием сердца ожидал Дерек возвращения солдат, а вместе с ним и его друзья, которые искренне надеялись, что их отцы пережили разгром.
Они не вернулись. Сколько ни всматривались мальчишки в лица воинов, проходивших через главные ворота, своих родителей они не замечали. Горожане могли лишь с жалостью и сочувствием смотреть на эту безмолвную колонну: солдаты не смели поднять свои мрачные, угрюмые взгляды на жителей Монтеры, и ни на одном лице не было и намёка на радость от возвращения. Многие были ранены, и тех, кто не мог ещё сам передвигаться, везли на повозках. Из них иные были покалечены на всю жизнь. Бреннер и сам шёл во главе колонны с перевязанной головой, и Дерек смутно догадывался, какой груз ответственности ощущал на себе в эту минуту сержант-майор, ведь их капитан и сам сложил голову на том злосчастном поле.
– Смотри, смотри, – негромко сказал Юхан, показывая на какого-то бородатого всадника в доспехах, чья голова была увенчана шлемом с забралом и перьями. – Это же фон Шванден, нет?
– Нет, не он, – уверенно произнёс Якоб. – Это его брат Генрих. Я Алекса видел, он постарше был, и борода другая. Где же отец, а? Всё не видать его.
– Да, я вот своего тоже не вижу.
– Ну, может они где-то сзади или в глубине колонны, – рассудил Михель, здоровенный детина, который мог видеть поверх голов практически всех остальных.
– И ты что же, с таким-то ростом не видишь? – удивлённо спросил Якоб, покосившись на друга.
– Не всех. И своего тоже не заметил пока. Дерек, ты чего лицом такой мрачный?
– Знамя, – выдавил Йохансен. – Знамени нет нигде, а его обычно в авангарде несут. Королевское вижу, флаг союза вижу, а вот наше…
– А твой папа – знаменосец? – спросил Михель.
– Да.
– А может, в бою древко перерубили, и его свернули теперь? – предположил Юхан. – Всякое бывает.
– Нет. Нашли бы другое. Чёрт, неужели… – он не договорил и покачал головой.
– Ну не торопи коней, дружище, – Якоб похлопал его по плечу. – Ещё рано говорить о чём-то. Счас по домам разойдёмся и будем ждать. Придут они, я уверен.
Но они не пришли. Ни Карл Йохансен, ни Олаф Тальхоффер, ни отцы остальных ребят. Мальчишки даже подходили к солдатам, чтобы узнать о судьбе родителей. Всё подтверждалось: они остались там, на поле битвы, не погребённые и не оплаканные. А вместе с их телами врагам досталось и монтерское знамя. Дерек почувствовал, как что-то оборвалось внутри, когда он услышал про это. Словно какая-то огромная часть его души исчезла, ушла в одночасье, оставив после себя лишь мутный неясный след и образ отца, улыбавшегося ему в последний раз. И дверь в ту счастливую пору, когда этот человек был рядом, делил радости и невзгоды, шутил и смеялся, рассказывал истории из прошлого, навсегда оказалась закрыта. У юного кузнеца не осталось даже сил, чтобы плакать. Лишь невероятно пусто стало на сердце. Он простился с друзьями и поплёлся домой, повесив голову и не замечая ничего вокруг себя.
Через несколько минут он уже стоял посреди кухни, обнимая рыдавшую мать и изредка бросая взгляд на то место, где Карл сидел ещё месяц назад. Ральф и Герда тоже плакали, уткнувшись в подол платья Хельги. В сердце не переставала теплиться глупая, отчаянная надежда, что он вот-вот придёт, откроет дверь и радостно обнимет их всех, вытрет горькие слёзы и расскажет какую-нибудь шутку, как он делал всегда в тяжёлую пору. Но умом Дерек понимал, что отца больше нет, и он никогда, никогда больше его не увидит. Только горечь потери останется с ним до скончания дней, острой болью пронзая сердце всякий раз, когда светлые воспоминания заполнят собой мысли.
С большим трудом успокоив матушку, он на пару минут вышел на улицу. Тяжело вздохнув, парень сощурился и подставил лицо лучам вечернего солнца, наблюдая, как с крыши храма Инноса сорвалась стая птиц. Обогнув его высокий шпиль, она устремилась к стенам города, пролетая над фахверковыми домами. Гулким эхом разнёсся по улицам удар церковного колокола. Резким движением Дерек смахнул сбежавшую из глаза слезу, тут же сказав про себя: «Нет, не буду. Не буду я реветь, как девчонка, папа. В конце концов, я должен сдержать данное тебе обещание.
Я буду их защищать, во что бы то ни стало».

***​

​

Буквально на следующий день на главной площади города собрался народ. Дерек, Якоб и Юхан тоже были среди слушающих. Выступал герольд – зачитывал послание от генерала Ли, который со своей армией спешно возвращался из Нордмара. Прославленный миртанский военачальник взывал ко всем жителям Монтеры и призывал их пополнить армейские ряды для новой кампании, а это значило, что нужно произвести вторичный войсковой набор за год, что случалось очень редко в истории Заренского союза. Набор, впрочем, был делом решённым – совет кантона уже издал и обнародовал указ после соответствующего королевского рескрипта, причём теперь набор увеличивался до двух тысяч солдат. То же самое касалось Люцерна и Доррена, правда, этим городам пришлось бы выставлять куда как меньше новых солдат: их потери на севере были мизерными. В послании Ли говорил о другом – о том, зачем городам и деревням союза отправлять ещё больше мужчин на войну, и делал это не без основания. Заренцы были людьми воинственными, готовыми встать под знамёна по первому зову: к тому их приучили два столетия защиты родных гор, полей и пастбищ, сплочающая дружба кантонов и патриотизм, а иным война сулила хорошую наживу и обогащение не только за счёт щедрого жалования. Но, хотя их союз и подчинился короне добровольно ещё при Робаре Первом, взаимоотношения с другими землями Миртаны, равно как и с королём, были несколько натянутыми, да и параллельная война в чуждом Нордмаре энтузиазма не приносила, если говорить о монтерских соседях. А вторичный набор после такого поражения, как при Хагенау, был нешуточным, и злые языки уже вовсю спрашивали, какая была заренцам надобность воевать за короля и его владения. Поэтому Ли даже не говорил про короля. Он не сулил щедрого жалования, не говорил о долге перед короной, нет – он говорил о священном долге перед родиной, о том единстве, с которым должны сплотиться теперь все миртанцы. «Ведь если сегодня мы не отстоим Херуланд, – говорилось в послании, – завтра орки будут стоять в предгорьях Зарена». О том, какие ужасы последуют за этим, генерал писал весьма убедительно. Поэтому его слова нашли живой отклик в сердцах горожан, особенно когда вслед за герольдом с помоста выступил Бреннер, ставший теперь ротным капитаном, и двое солдат-ветеранов. И когда толпа начала расходиться, Дерек уже твёрдо знал, что он будет делать.
– Ребята! – он остановил друзей и жестом снова подозвал их к себе. – Слушайте сюда. А ведь правду говорит генерал, мы сейчас стране нужны. Орки на севере – это не шутки.
– А ты к чему клонишь, друг? – спросил Юхан.
– Думаешь о том же, о чём и я? – серьёзным голосом вставил Якоб.
– Не знаю, о чём думаешь ты, – продолжал Йохансен, – но я вот что скажу. Надо нам, парни, тоже за оружие браться и идти врага воевать. Я так точно пойду. Хочу вечером собрать всех наших и позвать их следом. Вы как… со мной?
– Шутишь, что ли? – с усмешкой сказал Отто, весёлый парень из цеха кровельщиков. – Мне погибшего отца хватило, да и других рук в кантоне полно.
– А кто, кроме нас? Кто, кроме нас-то пойдёт? – Дерек приподнял брови. – Или думаешь, пастухи из деревень за нас будут драться? А если другие тоже вот так станут отнекиваться? Не-не, пусть другие меня защищают, а я дома посижу.
– Вот-вот, верно, – поддакнул Якоб. – Тем более, мы, кузнецы, чай, получше удержим алебарду или пику.
– Так вы-то кузнецы, а я кровельщик, да и вообще даже не подмастерье ещё, – снова усмехнулся Отто.
– И что? – Дерек скрестил руки на груди. – В тебе силёнок тоже немало. Здоровые лбы уже, нам всем пятнадцать-шестнадцать лет. Кто, кроме нас, семьи защищать будет?
– Да вы не горячитесь, парни, – Отто поднял руки в примиряющем жесте и посерьёзнел. – Вы дело говорите, здесь не до шуток. Но я ещё подумаю, серьёзно так подумаю, и к вечеру дам ответ, хорошо?
– Идёт, – кивнул Йохансен.
– Я с тобой, – Якоб хлопнул друга по плечу. – На самом деле я думал о том же. Без лучшего друга на войну даже не думай.
– В тебе я и не сомневался, дружище.
– Тем более, это наш шанс отомстить за отцов, – парень сжал руку в кулак. – Верно?
– Я не пойду, – сказал Юхан, покачав головой и опустив её к земле. – Не смогу. Я ведь теперь сирота, да ещё трое маленьких братьев на руках остались… так что простите, но я… правда не могу.
– И ты после этого называешь себя нашим другом? – с долей презрения в голосе спросил Якоб.
– Эй-эй, Петерс, ты чего? – опешил Отто.
– А что мне делать? – Юхан поднял взгляд на товарища. В его голосе слышались нотки отчаяния, мальчишка даже чуть не плакал. – Мама у меня умерла, отец на войне погиб, мне три голодных рта кормить, а я ещё даже обучение не закончил!
– У Дерека тоже брат с сестрой. Малышей тётушке Лотте оставь, она добрая, присмотрит за ними.
– У неё и своих детей хватает. Да ты на руки мои посмотри, Якоб! Я в кузнице, знаешь ли, не работал, а лютне учился, и ты предлагаешь мне пику держать?! Да от меня от такого толку даже не будет!
– Серьёзно, Якоб, прекрати ты это, – вступился за друга Дерек. – Ну ведь правду же он толкует, не для оружия руки у него.
– Мог бы хотя б арбалет держать, – буркнул Петерс.
– Якоб! Пожалуйста, прекрати. Сам подумай, у него трое братьев осталось! У меня-то хоть матушка есть, пряжу продаёт, да и отец сбережения оставил, а он вообще сирота.
Парень-кузнец подошёл к Юхану и, положив ему руку на плечо, произнёс:
– Друг, не волнуйся, слышишь? Мы всё понимаем. И уж кому-кому, а тебе себя винить вообще не след. Я на тебя обиды не держу и держать не собираюсь. Ты здесь нужнее, поверь.
Они крепко обнялись, и тогда Дерек повернулся к остальным:
– Ладно, до вечера тогда. Якоб, нам с тобой надо оповестить остальных. Михель наверняка пойдёт, да и Пауль тоже. Встречаться будем на углу Старой Кузнечной и улицы Суконщиков, у здания цеха. И главное… надо обо всём рассказать родным.

***​

​

Разговор с матерью вышел долгим, мучительно напряжённым и не обошёлся без слёз Хельги. После гибели мужа она была не готова к тому, что на войну отправится ещё и сын, что он сам, добровольно захочет отправиться вслед за отцом навстречу грозовым вихрям сражений и скорой гибели, которая поджидает солдата повсюду, собирая свой урожай болезнями, гнойными ранами, клинками и стрелами. Мать просто не могла себе вообразить, что будет, если смерть настигнет Дерека точно так же, как и Карла, нанеся ещё больший удар её и без того израненной душе. Но в конце концов она смирилась с решением сына, осознав, что повлиять на него никак не сможет. С сожалением и толикой молчаливой гордости поняла она, что муж сумел вырастить себе достойного преемника. Ей оставалось лишь ждать и надеяться, что эта отвага и решимость защищать родных не сведёт Дерека в могилу.
Через несколько дней туманным утром они с Якобом уже стояли в числе остальных у здания арсенала. Пошли добровольцами, даже не дожидаясь появления списков, в которых, возможно, их имена вообще бы не значились. Был здесь и Михель, самый старший из них, и Отто, решивший всё-таки пойти и говоривший о своём решении с лёгкой иронией:
– В конце концов, остались дядья, семья у нас маленькая, кормить есть кому, братец вон подрабатывает уже, а я что? Бездельник, повеса, и кому я такой сдался? – он вздохнул и слегка улыбнулся, после чего покосился на Якоба и продолжил наигранно-испуганным голосом. – Да и потом, не хотелось бы мне, чтобы этот тип, – он показал на друга, – отчитывал меня, как Юхана.
– Ну полно тебе будет вспоминать, – Петерс толкнул Отто в плечо. – Сам не знаю, что на меня нашло. Да и помирились мы потом.
– О не-ет, я тебя знаю, ты опасный тип, – продолжал гнуть своё кровельщик, нагло улыбаясь. – Чуть что, загрызёшь сразу.
Пришёл сюда и Пауль, товарищ по цеху и сын клирика-инносианца, набожный и слегка суеверный парень, молившийся огненному владыке везде и по любому поводу, хоть перед трапезой, хоть перед сном, хоть перед важным делом. Вот и сейчас занимался ровно тем же: Отто по этому поводу заметил, что молится он хотя бы тихо и другим не мешает. Пришёл и Йохан Лембек, их общий друг, чей погибший в бою отец был из гильдии каменщиков. Скромный тихоня, он разве что в их компании чувствовал себя более свободно, хоть и был на год старше, и на улыбку не скупился, за что и прослыл доброй душой. На всех были уже надеты красные котты с рукавами до локтя и нашитыми белыми крестами – все бережно выкроенные и пошитые матерями.
– Смотри-ка, а нашего Йохана подруга провожать пришла, – произнёс Дерек, кивнув на Лембека. – Счастливец.
– Тили-тили-тесто, жених и невеста, – тихо сказал Отто. – Кто бы мог подумать, скромняга Йохан, а девушкам нравится.
– Молчал бы ты, – Дерек, улыбнувшись, ткнул друга локтем в бок. – У самого-то, чай, с этим небогато.
– Да уж, чего говорить, твоя правда. Но ничего! Вот вернусь с войны при деньжатах, да при бархате, – Отто криво ухмыльнулся. – А там, глядишь, и на меня кто глаз положит.
Они оба как-то быстро замолчали: всякий раз слова о войне вызывали у них воспоминания о погибших родителях, и сразу становилось как-то не по себе. Меж собой ребята условились говорить об этом как можно реже, чтобы не бередить воспоминания: час мести за них всё равно ещё настанет, а в повседневной жизни частые раздумья об этом только мешали бы.
Скоро очередь дошла и до них. Всех мальчишек уже успели занести в ротные списки и сделать соответствующие пометки об оружии: практически всем досталась алебарда, и только Лембека определили аркебузиром, чему Якоб не преминул возмутиться: они с Йоханом были весьма дружны, а теперь, весьма вероятно, виделись бы только на вечерних стоянках и привалах, а в битве находились бы далеко друг от друга.
– Держи, сынок, хорошая алебарда, – сказал усатый солдат, выдавший оружие Дереку. – Смотри, чистить не забывай. Следующий!
Йохансену достался также острый кинжал-базелард и клёпаный айзенхут с прямыми скошенными полями, который он надел на вручённый матушкой чепец-подшлемник. Такой же набор достался и остальным алебардистам, только Якобу в качестве наголовья выдали салад с ронделями, а Йохан, как стрелок, получил целый фальшион, сразу ставший предметом белой зависти остальных. Где-то ещё в течение часа их распределяли по сотням и десяткам, и кроме аркебузира, пошедшего в отдельный стрелковый отряд, они все попали в батальон Генриха фон Швандена. Дерек даже заглянул ему в лицо, когда тот прошёлся перед построенными шеренгами – Йохансен с друзьями стоял в первой.
– Хорошо, хорошо, – бормотал сержант-майор себе под нос, оглядывая солдат. Тут он вдруг остановился перед Михелем и посмотрел на него снизу вверх. – Солдат, как твоё имя?
– Михель Штейнер, командир, – ответил парень, малость стушевавшись.
– Ты шлем-то под подбородком завяжи, – он указал на болтающиеся завязки и ухмыльнулся в бороду. – А то прилетит тебе орочьей секирой, и привет.
Сотенным сержантом им достался Филипп Мюнцер, прошагавший тенью вслед за Генрихом, а сержантом, командовавшим двадцаткой, был назначен некий Леопольд Крюгер. Это был давний ротный ветеран, среднего роста, широкоплечий, с густыми усами и громоподобным голосом, по которому сразу было видно человека, привыкшего орать команды на поле боя:
– Двадцатка Крюгера, шаг вперёд! – гаркнул он, подойдя к нашим героям. Ещё не приученные к строевым командам, они немного вразнобой сделали шаг.
– Хе-хе, надо же, – капрал ощерился в ухмылке. – Слышать умеют – значит, не безнадёга. Вернуться в строй! Да не поворачивайся ты, остолоп! – крикнул он Паулю. – Команды «Разворот!» не было! Тьфу, чтоб тебя. Шаг назад, вот это другое дело. Значит так, сотня! Слушай меня! Прежде чем мы двинемся, объявлю вам пару вещей и зачитаю ротные правила. Вообще, вам должен был рассказать Мюнцер, но он простудился и охрип малость, так что я за него. Итак! Первое. Сержанты у каждой двадцатки свои, и вы их должны знать в лицо, но в сотне Мюнцера я – главный по тренировкам, Лео Крюгер. Поэтому, хотите вы того или нет, а на тренировках меня вам придётся слушаться! Захочу, чтоб ведро воды принесли – выполнять, захочу, чтоб задницей на ежа упали – выполнять! Тихонержать!!! Второе. Поскольку вы, молодняк, ещё даже шеренгу ровно держать не умеете, сегодня до места сбора можно будет идти не нога в ногу! За те недели, что у нас есть перед выступлением, мы вас, сучёныши, так вымуштруем, что хоть сразу на смотр к королю! Ходить будете красиво и алебардой рубать – правильно! А теперь правила. Первое и самое главное: строевые команды надо знать наизусть! Если у пехотинца в голове есть хоть немного ума, его хватит, чтобы их заучить! Даже если ему в бою прилетит по шлему, оставшихся мозгов должно хватать, чтобы выполнять команды быстро и решительно! Если кто хоть раз ошибётся – будет вне очереди готовить еду или стоять вахту, а потом вся сотня будет вне очереди тренироваться часок-другой…
Говорил сержант ещё с пару минут, особое внимание уделяя запретам и периодически сдабривая речь своими шутками. Упомянул среди прочего воровство, казнокрадство, убийство, драки в лагере, неподчинение командирам, отлучку из лагеря без разрешения, не забыл и про ещё одну традиционную проблему:
– …Идём дальше. Зарубите себе на носу: чужих баб трахать нельзя!!! С обозом едут барышни, они будут готовить еду, помогать по лагерю и за ранеными ухаживать. Среди них могут быть просто девушки, а могут быть чьи-то жёны! Нельзя, я вам говорю! Даже если это крестьянка из окрестной деревни – ни в коем разе. Наказание – прилюдная порка, пехотинец лишается жалования и с позором выдворяется из роты. Дальше. Когда рота идёт маршем, пехотинец должен иметь при себе только три вещи – это оружие, доспехи и кошелёк с деньгами. Всё остальное – все ваши сменные шмотки, сухари, посуда и прочая хренотень – должны ездить в сундуке в обозе. Ещё раз: оружие, доспехи, кошель – ничего лишнего. Дальше. Когда рота встаёт на стоянку, пехотинец никуда не уходит, пока не поставит общую палатку и не соберёт стол со скамьями! Если ему нужно отлить – мне по боку, пусть хоть в шоссы мочится, но палатку со столом должен поставить! Где спать, как вы будете спать ночью – мне совершенно всё равно! Можете хоть под скамейкой дрыхнуть всей кучей! Но палатка должна стоять идеально! Если пехотинец спит в канаве пьяный в доску – это значит, что рядом стоит его палатка, до которой он не дополз! – тут в строю послышались смешки. – А если пехотинец спит в куче досок, это значит, что он устал, упал на готовый стол и сломал его на хрен!
Дерек и Отто, нервно хихикавшие, не удержались и хохотнули в голос. Только вот второй смог вовремя подавить смех, а первый – нет. Леопольд выругался.
– Чего смешного? Кто ржёт, я спрашиваю? – кричал Крюгер. Он уже заметил смеявшегося Дерека, которому теперь хотелось смеяться ещё больше, и направился к нему. – Имя, солдат!
– Дерек Йохансен! – отчеканил юноша, мигом успокоившись.
– Значит так, Дерек, сегодня ночью дежуришь по лагерю две смены. Понятен приказ?
Кузнец, растерявшись, машинально кивнул.
– Ты должен сказать «Да, командир!», придурок! Кивать он мне тут будет… повтори!
– Да, командир.
– Громче, Йохансен, каши в детстве мало ел?!
– Да, командир!
– Во всю глотку ори!
– Да, командир!!! – надрывался Дерек, изо всех сил стараясь не улыбаться.
– Вот, уже лучше, – сержант продолжил расхаживать перед строем на некотором отдалении, и Йохансен облегчённо перевёл дух. – Вот дурачьё, не успели из города выйти, а уже наказания ловят, а! Много же дури из вас выбить придётся! К слову про дурь: надираться в ночь перед боем запрещается! Мне всё равно, что вы пьёте для храбрости, сколько вы пьёте, наутро пехотинец должен быть трезв и бодр! После пива, что б вы знали, драться вы начинаете хуже, а если пехотинец перед боем ползает блевать с похмелья – в ближайший месяц увидит только половину жалования. Ну всё, кончили! А теперь свободны – можете попрощаться со своими и поплакаться в платочек. Как только услышите трубу – построиться на этом самом месте. Разойтись!
Йохансен скривился в ухмылке и собирался было пойти искать родных, когда услышал чей-то воодушевлённый возглас:
- Ребята! Ребята, монтерцы! – кричал какой-то солдат, обращаясь к сотоварищам. – Слышали новости? Генерал Ли с остальными кантноами из Нордмара возвращается! Будем снова бок о бог воевать, как всегда было! Ура!
Последующий троекратный возглас поддержало столько глоток, что Дерек попросту не смог не присоединиться. Он перехватил алебарду поудобнее и нашёл взглядом мать с Ральфом и Гердой и стоявшего рядом с ними Юхана. Тот улыбнулся, завидев друга в боевом облачении.
– Ну как, котелок по размеру? – пытался шутить юный менестрель.
– Ага, вроде не давит.
– Главное, чтоб не сползал, – закивал Тальхоффер. – В бою сбережёт.
– Знаешь, я тут подумал… чертовски будет не хватать твоей лютни и твоих песен в походе. Но уж что поделать, – он развёл руками.
– Да я бы тоже хотел вот так с вами, но… эх, я как-то прескверно чувствую себя, Дерек. Знаю ведь, что моё место рядом с тобой…
– А, брось, дружище. Я тебя от этого меньше уважать не стану. Тебе не про это сейчас думать надо, а про то, как в жизни устроиться. Музыкант всё-таки. А уж мы своё отвоюем, – он с улыбкой глянул на матушку. – И вернёмся обязательно. Но всё ж я скучать буду без песен твоих.
– Спасибо. Ты… береги себя там, ладно?
– Постараемся. Научусь с этой барышней обращаться, – он покосился на алебарду, – и никакой орк страшен не будет.
– Главное – верный настрой, – Юхан ободряюще улыбнулся кузнецу. – А вообще, хорошее ты дело делаешь. Только возвращайся живым обязательно.
– Прорвёмся, – Йохансен подмигнул другу и, повернувшись к младшему брата, присел на корточки и заглянул ему в глаза. – Ну что, Ральф? Обещаешь себя хорошо вести, пока меня нету?
– Обещаю, Дерек. А ты скоро вернёшься, братец?
– Скоро, не пройдёт и года, – усмехнулся старший брат. – Береги маму и Герду. И смотри, вернусь – обязательно с тебя за всё спрошу. Ты ведь настоящий мужчина, а Ральф?
– Настоящий, – заулыбался малой. – Ну… я постараюсь. Дерек, а ты найдёшь там папу?
У юноши внутри всё похолодело. Он изменился во взгляде и сказал уже куда более серьёзным тоном:
– Постараюсь, Ральф. Посмотрим.
Тут, словно гром среди ясного неба, зазвучали трубы, подавая до боли знакомый сигнал. Дерек резко встал, взглянул на мать, у которой из глаза бежала слеза, и они крепко обняли друг друга в едином порыве. Лишь несколько ласковых слов Хельга успела сказать на прощание сыну. И он, подобно отцу, улыбнулся ей напоследок уже из строя, закинул алебарду на плечо и, только забили ритм барабаны, шагнул вместе с товарищами навстречу войне.

***​

​

Если не считать ночного дежурства в две смены, можно было даже сказать, что Дерек радовался жизни. Сегодняшние тренировки прошли с пользой: Крюгер был весьма строгим командиром, временами даже безжалостным, но все его упражнения шли солдатам исключительно на пользу, этого у сержанта было не отнять. Йохансен и сам вымотался, до посинения отрабатывая с товарищами строевые команды и упражняясь с алебардой. Зато начинал чувствовать, что умеет уже хоть что-то. На манёврах больше всех пока умудрился напортачить Пауль, путавший команды «Поворот!» и «Разворот!» и вечно задевавший своим дрыном соседей по строю, отчего сам тушевался ещё больше, а страдала вся сотня, «наматывая» на плацу дополнительные часы. Но тем не менее жизнь была хороша, да и нравы в роте царили не то чтобы совсем порядочные, но Дереку были по душе.
В отсветах больших масляных светильников показался чей-то силуэт. Сняв алебарду с плеча, солдат негромко, но отчётливо произнёс:
- Стой, кто идёт. Пароль!
- Святой Сильвестр, - ответил силуэт голосом Леопольда, после чего приблизился вплотную. – Молодец, Йохансен, службу знаешь.
- Стараемся, командир, - пожал плечами алебардист.
- Слушай, ты ведь сын Карла Йохансена, правильно?
- А вы как догадались, сержант? – тут же изменился в голосе Дерек.
- Да по имени сначала подумал, а потом увидел тебя с Хельгой, ну вот и, - Крюгер не закончил и развёл руками. – Я твоего папашу знал хорошо. Славный он человек был, так что ты уж, надеюсь, постараешься не осрамить его память?
- Жизнь за это отдам, сержант, - постарался серьёзно сказать солдат.
- Ну-у, прям-таки жизнь! Жизнь не надо, а вот на тренировках и манёврах заниматься – это дело. Ты ведь не думай, что я изверг какой-то, что вас до седьмого пота гоняю, - Лео ухмыльнулся. – У меня тоже есть душа, сердце… и вся такая дребедень. Только я это тебе по секрету сказал, хорошо?
- Вас понял сержант, никому не скажем – могила, - оценил шутку Дерек и улыбнулся.
- Вот и славно. Просто я это для того всё делаю, чтобы вы к бою были подготовлены, как чёртовы ветераны, понимаешь? Чтобы вы орков отчехвостить могли, как собак дворовых, - он характерно сжал кулак. – Ну и вот. И так у нас три недели, четвёртая вся на марше пройдёт.
- Я понимаю, сержант. Это и правильно, мне так думается. Уж лучше отчехвостить, чем в могилу лечь!
- Вот-вот. Ну ладно. Доброго дежурства. Пошёл я.
- Сержант, а разрешите вопрос? – спросил вдогонку Йохансен.
- Да пожалуйста.
- А дадите парочку каких-нибудь ценных советов на будущее? Ну, чтоб в бою можно было применить.
- В бою, говоришь? Гм. Ну есть парочка. Помнишь, что я говоришь про то, как важно удерживать супостата на длине алебарды? Так вот, если враг на сближение пойдёт, ты можешь очень ловко достать его на коротком хвате – просто держись рабочей рукой поближе к навершию, им так замечательно можно управлять. В тесной рубке – самое оно. Ну а второе, когда совсем прижмёт – бросай алебарду ко всем чертям и выхватывай кинжал. Вот поверь, враг этого не ожидает, а ты ему р-раз! – и базелард в шею. В тесноте только он тебя и спасёт. Усвоил?
- Так точно, сержант, - ответил Дерек. – Попытаюсь не сплоховать.
- Ну добро. Не забудь: завтра на тренировку в условленное время.

***​

– Батальо-он… стой! – раздалась в воздухе команда фон Швандена, и ей вторили сигналы труб и барабанов. Строй алебардистов, сделав ещё шаг, синхронно остановился, и солдаты, сняв алебарды с плеч заученным движением, упёрли древки тупыми концами в землю.
Они остановились на вершине широкого холма, оказавшись с вражеским войском лицом к лицу. Сердце у Дерека в груди билось бешено, разгоняя по жилам взволнованную кровь, и он крепко-накрепко стиснул зубы, когда увидел там, впереди, на соседней холмистой гряде, орочьи ряды. В первый раз он видел серокожих и, надо сказать, они впечатляли своей дисциплинированностью, в противовес тому, что ожидал сам Йохансен, а он ожидал скорее бесформенную толпу, чем правильные боевые порядки, подобные их собственным. В который раз он вспомнил о погибшем отце и в который раз посмотрел влево, чтобы увидеть развевающееся над строем большое знамя Монтеры – заново пошитое и готовое к бою. День реванша, день миртанской мести наконец настал, и от предчувствия скорой сечи Дерек крепче сжал древко алебарды, но быстро расслабил пальцы, вернув нормальный хват – такой, как учил Лео.
Он выпустил воздух из лёгких и оглядел лица товарищей. Они все стояли во второй шеренге – в первой были только одоспешенные солдаты, которые обычно занимали и следующий ряд, но в виду объективных причин их было теперь не так много. По правое плечо – Якоб, чьё лицо было так же взволнованно и сосредоточено, как и у Дерека, ещё правее него – горой возвышающийся Михель, совершенно бесстрастно взирающий на будущее поле боя. Между ними, сжимая оберег в виде символа Инноса, стоит Пауль и шепчет молитву с полуприкрытыми глазами. Заметно, как его рука на обереге слегка подрагивает: из всех друзей Дерека он волновался перед боем больше всех, хотя морально готовил себя к нему чуть ли не каждый день. Отто, стоящий слева от Йохансена, тоже что-то шепчет и медленно качает головой – тихо ругается: ему так легче поймать нужный настрой и подавить естественный страх, сидящий в душе у каждого человека, будь он хоть храбрейшим из воинов. И этот страх всегда готов вылезти наружу, мерзкими и скользкими щупальцами охватить человека без остатка, парализуя всю волю к действию. Это единственное, чему нельзя было обучить на тренировках и строевых манёврах – обуздать свой страх, забыть о нём напрочь и драться без опаски быть убитым. И Дерек сам чувствовал, как этот страх противно шевелится у него в утробе, дожидаясь своего часа.
– Сволочи, – ругался шёпотом Отто. – Всех порубаю… Сволочи.
– Иннос всемилостивый и всемогущий, да отвратит твой божественный щит клинки врагов моих, да не сразит меня ни копьё, ни острая стрела…
Примерно в двадцати шагах перед общим строем стояла сейчас шеренга аркебузиров, и где-то среди них был и Йохан Лембек. Йохансену показалось даже, что он может отличить его фигуру по котте и шлему.
Отто толкнул Дерека локтем и негромко проговорил:
– Твою мать, вот какого чёрта у меня перед битвой начинается? Даже Паулю, вон, нормально, а у меня, кажись, поджилки трясутся.
– Да всё нормально, – подбодрил товарища Йохансен, похлопав его по спине. – Счас как начнётся, всё вылетит напрочь, а там знай себе руби-коли.
– Ага, вылетит, прям к белиаровым демонам возьмёт и вылетит. Ух-х! Сча-а, счас всё хорошо будет. Сволочи… Ну я вам покажу… Сволочи.
– Ну и много же их тут, – подивился Якоб, сощурившись. – Ох и работёнки будет сегодня.
– На самом деле нас примерно столько же, – заметил как всегда рассудительный Михель. – И, думаю, некоторые из них боятся не меньше.
– Ага, сказал тоже, орки боятся, – фыркнул Петерс. – Тебя так точно боятся, глыбу такую. Дерек, как считаешь, боятся орки, а? – в этот момент Якоба всего передёрнуло. Михель довольно заулыбался.
– Боятся, – уверенно ответил Дерек, чувствуя, как страх внутри него ушёл немного глубже. – Мы ж не хлюпики какие-нибудь, а настоящие мужики! Кузнецы, тудыть-растудыть, – он сплюнул под ноги по заимствованной у кого-то привычке.
– Свет вечный да воссияет, владыка, и пусть победа будет за слугами твоими, но не за врагами… – продолжал самозабвенно молиться Пауль, постепенно начиная говорить всё громче.
Леопольд Крюгер, стоявший в первом ряду, обернулся на подопечных и, одобряюще ухмыльнувшись мальчишкам, весело подмигнул и сказал:
– Не боись, пехота! Всех алебардами порубаем. Вы у меня молодцы, все живые останетесь!
– Спасибо, сержант, – улыбнулся Дерек. – Скоро начнётся-то?
– Скоро, – кивнул Лео и указал пальцем на юного солдата. – Йохансен! Про кинжал помни.
– Хорошо, сержант, – кивнул парень, машинально проверив, как ладонь ложится на рукоять базеларда. Сейчас в его голове только и мыслей было о том, чтобы не сплоховать во время боя и вовремя воспользоваться советом Леопольда, если вдруг возникнет опасность. Он только теперь в полной мере осознал, насколько изматывало ожидание близкого сражения, когда сердце не просило – жаждало отчаянной рубки, пусть она и была первой в жизни солдата.
Пять минут показались юношам вечностью. Армии, стоявшие друг напротив друга, наконец-то начали шевеление. Странное было чувство: Дерек не мог, разумеется, видеть всё миртанское войско целиком, но каким-то шестым чувством он явственно ощущал, как приходят в движение некоторые его части, а может то были просто звуки труб, барабанов и волынок, доносившиеся с разных сторон. Он вдруг задумался, как всё выглядело бы с высоты птичьего полёта, но из раздумий его быстро вырвал донёсшийся откуда-то слева голос Мюнцера:
– Древки на пле-чо!
Приподняв алебарду над землёй, Йохансен продолжил то же движение левой рукой и подхватил конец древка ладонью правой. Сердце вновь начало биться чаще. Он увидел, как двинулась вперёд шеренга аркебузиров, и тут снова раздалась команда сотенного:
– Вперёд шаго-ом… марш!
Труба повторила призыв, солдаты отсчитали нужную секунду и под привычный барабанный ритм зашагали вперёд нога в ногу, спускаясь в низину. Встречный ветер скользил между лиц и развевал флаги со знамёнами, солнце выглянуло из-за кучных облаков, и где-то вдохновляюще заиграла волынка. Дерек в который раз расслабил челюсти, и в его глазах сверкнула грозная решимость. Теперь он в полной мере почувствовал себя частью этой могучей шагающей силы, неостановимой, несокрушимой и всесметающей, наводящей на врагов давящий страх своим чеканным маршем и яростью, пылающей в глазах. И даже та громада орочьего строя, что двигалась на монтерцев, не смогла бы устоять перед их натиском.
– Ух сейчас пойдёт рубилово, – произнёс Якоб и нервно рассмеялся. Кажется, нужный настрой был пойман. – Ну мы им покажем, ребята. Ну мы им вломим!
– Сволочи, – продолжал ругаться Отто. Он неестественно улыбался.
– Иннос всемилостивый и всемогущий…
– Р-ребята! – гаркнул Крюгер. – Надерём орочьи задницы! Мы их в лепёшку размажем! А ну давайте наш боевой клич!
– За-а-аре-е-ен! – заорали монтерские солдаты – и новобранцы, и ветераны.
– Не слышу вас, сучьи потрохи! – надрывался Леопольд.
– За-а-аре-е-ен!!! – вырвался крик из сотен глоток, поддержанный соседними бтальонами.
– Алебарды к бою! – скомандовал Мюнцер, трубы дали соответствующий сигнал. Солдаты почти синхронно сняли с плеч древки и взяли их обеими руками наизготовку, направив острия вперёд.
– Да отвратит твой божественный щит клинки врагов моих, да не сразит меня ни копьё, ни острая стрела…
– За наших отцов! – вскричал Дерек, продолжая волну подбадривания. – За Монтеру и наших отцов!
– За наших отцов!!! – с энтузиазмом поддержали его товарищи.
Внутри у Йохансена всё клокотало. Если пару минут назад страх ещё как-то давал знать о себе, то сейчас от него не осталось и следа. Вот он, момент триумфа – так думалось ему. Их барабаны играли грозный боевой ритм, их знамёна весело реяли на ветру, и смерть сидела на их алебардах – могло ли хоть что-то в мире отразить эту атаку? Его друзья шагали рядом, готовые убивать, готовые мстить ненавистным врагам за погибших родителей, обрушить на них всю накопившуюся ярость, и Дерек чувствовал в себе небывалую силу, которая только и ждала своего момента. «Вот оно, отец. Если бы ты только видел нас сейчас! Мы победим этих тварей, мы навсегда отвадим их от нашей земли! Мы им сломаем хребет! За тебя, за тебя и за всех остальных, папаша. Вперёд!»
И в следующий миг их накрыло. Стрелы посыпались с неба настоящей лавиной, и крики первых раненых огласили поле брани. Весь боевой настрой молодых ребят сорвало мгновенно, как невидимой рукой. Дерек втянул голову в плечи и зажмурился на мгновение, осознавая происходящее, его ладони вспотели от нервного напряжения. Стрелы обрушились в основном на средние и задние шеренги, но и авангард тоже не миновал огня: впереди упало двое аркебузиров, ещё одна стрела ранила в ногу солдата из первой шеренги, стоявшего прямо перед Михелем. Тот замешкался на мгновение, соображая, что делать, но его тут же утянули вперёд руки соседей по строю, и он едва не наступил на раненого.
– В первую шеренгу, твою мать! – кричал кто-то.
– Оттащите его в тыл! В тыл его!
– Вперёд, не останавливаться! – орал Леопольд. – Сейчас арбалетчики их отгонят! Вперёд, ребята!
Практически тут же пришла и вторая волна стрел. Дерек по чистой случайности повернул голову вправо в тот самый момент, когда оперённое древко пронзило насквозь горло Пауля. Тот, захлёбываясь кровью, повалился назад, и шедшие в третьей шеренге просто отпихнули его наземь. Якоб, подобно Михелю, встал, как вкопанный, с ужасом взирая на то, как эти солдаты перешагивали через умирающего. И тут же ощутил на спине чью-то толкающую ладонь.
– Не стой, парень, давай!
– Вперёд, да вперёд же ты, идиот! – орали сзади. Дерек, помогая им, взялся за плечо товарища и некоторое время держался за него, чтобы удостовериться, что Якоб не остановится снова. В его храбрости он не сомневался, но произошедшее только что могло вывести из колеи любого из ребят.
– Сволочи! – негодовал Отто. – Всех порубаю! Сволочи!!!
– Вперёд на врага! – продолжал кричать Крюгер. – Сомкнуть строй!
– Держись, Якоб, держись, – инстинктивно говорил Дерек.
– Сукины дети… Пауля… Пауля убили! Да я их на куски порву! Я их уничтожу!
Дерек не сразу понял, что сжимает древко алебарды чересчур сильно, и осознание того, что он всё ещё сохраняет остатки рассудка, заставило его успокоиться. Стрелы перестали низвергаться сверху, только две штуки ещё просвистело над строем, не причинив вреда: арбалетчики с флангов отогнали вражьих стрелков. Йохансену хотелось что-то прокричать, но слова комом застряли в горле. Быстрее, чем он пришёл в себя, шеренга стрелков в авангарде остановилась. Солдаты вскинули аркебузы, приложили фитили к запальным отверстиям, и в следующую секунду грохнул оглушительный залп, а в воздухе стало дымно от пороховых газов. Затем аркебузиры развернулись, и только по сигналу трубы Дерек понял, что поступила команда разомкнуть строй, чтобы пропустить стрелков. И как только те оказались в безопасности, юноша увидел, а скорее услышал бегущих в атаку орков, зашедшихся боевым кличем.
– Батальон, стой! – вскричал Мюнцер. – Принять атаку!
– Чтоб вы сдохли, твари! – послышался чей-то крик.
– Держать стро-о-ой! – проорал Леопольд, и буквально в следующее мгновение враги схлестнулись. Дерек что-то прокричал нанёс укол алебардой по ближайшему орку, который сейчас бился с каким-то сержантом из первой шеренги, но остриё алебарды наткнулось на умбон и соскользило по полю орочьего щита. Йохансен машинально уколол всё туда же, чертыхнулся, слегка перехватил алебарду, и только орк открылся, отражая чей-то удар, как Дерек со всей силы вонзил ему острый наконечник между рёбер, пронзая бригантные пластины и кольчужные кольца. Сержант мигом покончил с супостатом одним ударом меча и тут же схватился со следующим. Выдернув остриё, юноша повторил тот же колющий удар на следующем орке, враг закрылся щитом, но пропустил удар алебарды справа, разрубивший ему ключицу и верхние рёбра. Дерек скосил глаза вправо и увидел Якоба, пронзившего орку плечо, но тот и не думал сдаваться: превозмогая боль, серокожий яростно орал и одной рукой удерживал древко алебарды Якоба, не давая выдернуть наконечник, а другой, ещё сжимавшей топор, изо всех сил прижимал к себе алебардиста из первой шеренги, пытаясь перебороть и удушить его. Не растерявшись, Дерек размахнулся алебардой и с воплем размозжил орку череп, прорубив даже шлем. Михель занимался тем, что попросту крушил кости врагов – к его росту и силе алебарда была в самый раз, а уж соседи по строю не давали оркам дотянуться до неодоспешенного великана. Йохансен только успел выдернуть алебарду, когда увидел, как сержанту впереди воткнули копьё в незащищённую подмышку. Не долго думая, юноша рубанул по древку и рубанул даже успешно, лишив оружие наконечника, но в следующий миг сержанта не стало – краш-варрок перерубил ему шею, и орк-щитовик тут же бросился на Дерека. Всё произошло настолько стремительно, что парень только и успел, что бесполезно рубануть по орочьему щиту да выставить оружие в блок, но его спас Отто: левой рукой он сжал древко почти у самого навершия, чтобы лучше направить удар, и нанёс колющий прямо в шею орку. На лицо Йохансену брызнули капли крови, заставив его зажмуриться. Отведя в сторону заблокированный меч, Дерек не нашёл ничего лучше как оттолкнуть противника, и пока они с Отто добивали его, мимо них вперёд протиснулись воины из третьей шеренги, занимая места погибших. Только теперь спасённый запоздало вспомнил про кинжал на поясе и выругался.
– Спасибо! – крикнул Йохансен, надеясь, что друг услышит его сквозь грохот сражения. Тот рассеянно кивнул головой.
– Не зевай, бей-руби! – донёсся окрик Леопольда, оказавшегося рядом. Алебардисты мигом опомнились и вернулись в сражение. Дерек с каким-то бойцом успел заколоть ещё одного орка, перед тем как атака схлынула, и орки в спешном порядке отступили, теснимые соседними батальонами.
– Дерек! – услышал парень оклик Якоба. – Живой?
– Живой, дружище! Уф! Меня тут чуть не убили на хрен!
Якоб смеялся. Нельзя было понять, был то смех безумия или же просто радость от того, что на нём не было ни царапины, но Дерек счёл, что это было второе.
– Белиар дери! – Петерс даже слегка охрип. – Мы их отбросили! Отбросили, Дерек!
– Мюнцер убит! – донёсся окрик откуда-то слева. – Убили сотенного! Крюгер, принимай командование!
– Из огня да в полымя, – процедил Дерек, поправив шлем. – Михель! Ты как там?
– Я-я в-вроде это, жив! – ответил Штейнер. Казалось, весь испуг от орочьей атаки дошёл до него только сейчас, а во время боя он будто бы и не осознавал всей опасности, самозабвенно рубя направо и налево. – Что с Паулем?
– Его стрелой убило!
– А ну, орлы, прекратить разговоры! – гаркнул усатый сержант. – Вперёд-вперёд-вперёд! Ещё одна атака, и мы погоним их, ребята, мы их опрокинем! А ну-ка живо наш боевой клич!
– За-а-аре-е-ен!!! – во всю глотку проорал Дерек вместе с остальными. Дела, похоже, шли на лад: он с товарищами только что пережил первую атаку, а в битве скоро мог наступить переломный момент. И пока барабанщики выбивали привычный ритм, а издалека доносились атакующие, а подчас и торжественные сигналы труб, все знали, что рота Бреннера идёт к победе.
Солдаты ещё не знали того, но именно в эти минуты Ли разворачивал полномасштабное и стремительное наступление в центре и на левом фланге, задействовав даже часть резерва, и именно этой атаке суждено было решить исход сражения, пока Монтера и Доррен теснили врага на правом крыле. Этой битве было суждено войти в историю как одной из самых молниеносных и разгромных побед прославленного генерала, когда миртанцы сумели опрокинуть и погнать орков меньше чем за час, а пока же солдаты из кантонов перестраивались для очередной атаки. Люцернцы и «лесовики» эшелонировано задерживались на флангах, прикрывая основной вектор удара и пытаясь что-то протолкнуть там по мере сил, а вот дорренцы и монтерцы продолжали активно развивать наступление. Заняв высоту между двумя грядами холмов, на которых изначально располагались армии, заренцы готовились встретить контратакой очередное орочье наступление.
Взметнулись к небу знамёна, подхваченные новым порывом свежего ветра. Пока солдаты с алебардами наизготовку шагали вниз по склону навстречу оркам, арбалетчики с флангов щедро одаривали противника болтами. Якоб, хватая ртом воздух, срывающимся голосом затянул одну из боевых песен роты, которую подхватили практически сразу же. Только в первых рядах старались приберечь дыхание для скорой схватки, и Дерек в какой-то момент решил последовать этому примеру, жестом предложив Якобу и Отто сделать то же самое. В какой-то момент орки бросились навстречу монтерцам, причём центр их строя начал явно выдаваться вперёд, и только предупредительный крик Крюгера позволил юношам понять, что происходит:
– Клин! Они делают клин! Плотнее строй по центру!
– Чёрт, – ругнулся Якоб, стиснув зубы. – Только бы не прорвали.
Орки в очередной раз разразились боевым кличем, солдаты кантонов ответили им собственным, и два строя столкнулись со страшной силой, сметая друг друга. В передних шеренгах многие погибли в первые же мгновения, Дерек успел удачно рубануть алебардой по ключице орку, но вот потом начался настоящий кошмар. Орочий клин просто-напросто разметал первые ряды монтерцев, продавливая построение в глубину, и серокожие с невиданным неистовством ворвались в гущу врагов, сея вокруг смерть и хаос. Йохансена оттеснили вместе с остальными, он лишь по счастливой случайности всадил остриё алебарды в глаз орку, орудуя на короткой руке, а потом он услышал, как где-то впереди вскрикнул Михель. Вскрикнул несколько раз и с невероятной болью, так что у Дерека кровь застыла в жилах – этот голос он узнал бы из тысячи, но он был настолько искажён страданием, что парень боялся даже представить, что сделали с его другом. Стало невероятно тесно, перед глазами замелькали перекошенные от злости орочьи лица с боевой раскраской, один из врагов отбросил в сторону труп товарища, который из-за давки так и остался стоять, и воин-кузнец не стал даже держаться за алебарду. Его пальцы лихорадочно сомкнулись на рукояти базеларда, Дерек рванул кинжал из ножен и, перехватив руку орка с мечом, нанёс ему несколько ударов под рёбра, после чего, сцепившись с ним, нащупал подмышку и всадил кинжал ещё и туда. Сердце колотилось с бешеной скоростью, скользкий страх пробирался в душу и заставлял руки и ноги предательски дрожать. Оружие, скорее найти хоть какое-то оружие! Очередной толчок повалил Йохансена с умирающим орком на землю, он заметил лежавший на земле тесак и отчаянно протянул к нему руку, ухватившись лишь со второй попытки. В следующий миг глухо простонал Якоб, боровшийся рядом и пронзённый наконечником копья на обломанном древке. Суча ногами и пытаясь подняться, Дерек выругался от ярости и бессилия, и вот тут-то ему и спас жизнь его шлем, удержав удар краш-варрока. Солдата отбросило на землю, в голове помутилось, и в этот момент чьи-то руки одним рывком подняли его на ноги. «Валим их, парень, валим! – кричали ему. – Руби!»
Алебардисты оправились от удара и начинали оттеснять злополучный клин, но Дерек этого уже не видел. Он заметил лишь, как смертельно раненый Якоб с обнажённым кинжалом бросается на своего противника, пронзает ему шею и валится с ним на землю. Рука с тесаком будто бы сама перерубает ближайшему орку ключицу, круша кольчужное полотно, серокожий с рёвом бросается на Дерека, пытаясь перерезать ему горло волнистым лезвием меча, но другая рука изо всех сил удерживает смертоносное лезвие в дюймах от шеи. Правая тем временем бросает бесполезный в тесноте фальшион, снова хватается за кинжал, и Йохансен бьёт ненавистного врага уже вслепую, чувствуя, как клинок входит в незащищённую плоть. Последним своим броском орк валит солдата наземь, отовсюду слышны воодушевлённые крики монтерцев, переходящих в атаку, и где-то на грани сознания играет волынка с барабанами.
Он не помнил, сколько пролежал вот так, под телом погибшего врага. Его товарищи уже давно ушли дальше в неудержимой атаке, по всей видимости, посчитав его погибшим, да и никому не было до него дела в такой резне. Придя в себя и решив, что надо что-то делать, он кое-как скинул с себя ненавистное тело, заткнул за пояс перепачканный базелард, нашёл рядом свою алебарду и хотел было куда-то пойти, но, оглядевшись вокруг, увидел картину смерти вокруг себя, осознал масштабы произошедшего и ужаснулся. От того, что ему открылось, он просто осел на окровавленную траву, опершись на древко родной алебарды.
Якоб так и не разжал руки, державшей кинжал, чей клинок унёс с ним на тот свет последнего врага. Кончик орочьего копья торчал у него из спины, и Дерек попросту не мог поверить, что Якоб Петерс, один из лучших его друзей, с которым они делили все тяготы и радости этого похода, мёртв и ушёл абсолютно безвозвратно.
Слева ничком лежал Отто. Из страшной раны в области шеи до сих пор струилась кровь, рот был открыт, а в оцепеневших, стекленеющих глазах застыл непередаваемый ужас и чувство несправедливости от такой суровой и болезненной смерти. Где-то там, впереди, можно было разглядеть и тело Михеля, свернувшегося почти калачиком. Нет, то была не красивая смерть, не такая, какую художники любят изображать на картинах – она была нелепа, некрасива, ужасна и отвратительна. К горлу у Дерека подступили слёзы. Он не смог больше держаться и зарыдал, намертво вцепившись в древко алебарды. Все их надежды, всё их воодушевление перед началом битвы обернулось прахом, было втоптано в грязь и перемешано с кровью. Чего угодно, но только не такой картины он ожидал от этого сражения. Здесь, на этих холмах, война явила себя Дереку во всём своём ужасе, от которого хотелось убежать прочь, лишь бы не видеть никогда больше, и всё более явственно вставал у парня перед глазами облик отца. «И ведь ты… ты тоже все это видел?.. Теперь я понимаю, папа. Понимаю, почему ты никогда не рассказывал о битвах подробно. Не знаю, как ты мог пережить такое. Не знаю, как я переживу. Я скорее рехнусь, сойду сума, но, наверное… наверное, я должен выдержать. Мне есть ради чего терпеть весь этот кошмар. Всё-таки, по всему видать, я выдержу. По крайней мере, за тебя я отплатил им сполна».
Он вдруг почувствовал на плече прикосновение. В царившей вокруг тишине необычайно звонко прозвучал голос тихони-Йохана:
– Дерек. Дерек! Друг, ты в порядке?
– Да, Йохан. Я… может быть, в порядке, – ответил Йохансен, не поднимая головы.
– Не ранен?
– Нет. Якоб и все остальные…
– Да, знаю, я видел, – его пальцы крепче сжали плечо Дерека. – Рад, что хотя бы ты остался. Послушай… Мы победили, и сейчас Бреннер дал команду собирать погибших. Дерек, нам надо помочь. Понимаешь? Всем сейчас тяжело. Но надо по крайней мере похоронить их достойно. Наверное, это всё, что мы можем для них сделать теперь… ты как?
Алебардист тяжело вздохнул и молча поднялся на ноги, шмыгнув носом и утерев лицо. Обернувшись, он оглядел уходивший вверх склон холма, усеянный телами, и непроизвольно нахмурился. В небе, темнеющем под сенью наползавших туч, уже кружились стаи хищных птиц. На вершине осталось одно из малых ротных знамён, местами прорванное стрелами и арбалетными болтами, а между тел уже ходили одинокие фигуры сборщиков.
Дерек содрогнулся всем телом и перевёл многозначительный взгляд на Йохана. Боевое крещение было пройдено, и теперь оставалось разве что отдать товарищам последний долг уважения. Поле боя оставалось за Миртаной.

***​

​

Всё так же опершись на древко алебарды, Дерек Йохансен почти в одиночку сидел у костра, глядя в высокое ночное небо. Всё оружие и снаряжение было уже давно начищено, вещи собраны, а друзья похоронены. Ко всеобщему празднованию роты он не присоединился – слишком тяжёлым грузом свалились на него события минувшего дня и гибель почти всех друзей. Не мог он смириться с мыслью, что в палатке он теперь будет совершенно один. Йохан Лембек пришёл его навестить и поддержать в трудную минуту, хотя и молчал большую часть времени, оправдывая своё прозвище. Но даже за это молчание Дерек был ему благодарен: сам факт того, что друг сидел с ним здесь, был драгоценнее любых слов. Звёзды необычайно ясно светили в ту ночь, и лавина мыслей, нахлынувшая на юного солдата, была просто непереносима для его молодого ума. О многом он думал – и о минувшем сражении, и о войне в целом, и о своём предназначении и призвании. И факт того, что ему просто нужно время, чтобы всё это осознать и переварить, как-то не успокаивал.
- Нам теперь вместе надо держаться, Дерек, - произнёс Лембек совершенно серьёзным тоном. – Теперь, когда нас двое, теряться нельзя ни в коем случае.
Алебардист хотел было что-то ответить, но тут у них появились гости.
- Ну что, пехота? – послышался голос Леопольда. Йохансен даже не вздрогнул. – Сидим грустим? Да вы сидите, сидите. Я с вами посидеть пришёл. Тепло у вас тут, - прокряхтел сержант, присаживаясь рядом. – Дерек, ты вот о чём сейчас думаешь? Скажи мне.
- Да я всё… своих вспоминаю, сержант. До сих пор как живые.
- Понимаю. Поверь, понимаю. Нам всем от такого было тяжело. Война, друг, жестокая штука.
- Сержант, сколько мы потеряли сегодня?
- Тебе примерно сказать? По роте – человек триста. По армии не спрашивал, но я точно знаю, что Ли у себя по центру орков в пух и прах распотрошил.
- И много это, триста человек?
- Так ведь смотря для кого. Для роты – не так уж мало, но и совершенно не много. Это, слава Инносу, не Хагенау. А для тех, кому они были мужья, сыновья, братья – это целая жизнь уходит. Целый мир.
- Вот то-то и оно, сержант. Целый мир, - Йохансен вздохнул. – А для меня эти четверо… ох, не знаю даже. Мы ведь лучшие друзья были. А теперь вот только мы двое… остались.
Он повернул голову в сторону Йохана и слегка улыбнулся товарищу. Тот ответил тем же.
- А знаете, что самое паскудное? – снова вздохнул алебардист. – Это ведь я их всех позвал за собой. А они пошли. Я, понимаете? Они погибли, потому что пошли воевать по призыву меня и Якоба. И мне тяжело от этого, черт побери, понимаете?.. – казалось, парень был готов всплакнуть, но всё-таки сдержался, помотал головой и замолчал.
- Дерек, - сказал Леопольд, - я тебе уже говорил и ещё раз повторю: в каждом бою, даже самом маленьком, происходит столько случайностей, что никогда нельзя сказать, кто именно выживет, а кто умрёт. Ни-ког-да. Ты правильный человек, знаешь, чем? Вину за их смерть сваливаешь не на других, а на себя. Но это ладно. Ты просто поймёшь со временем, что нет здесь и не может быть никакой предопределённости. Ну а вообще, про всё это… такова уж наша солдатская доля, друг, в этом жестоком и прекрасном мире, - голос Крюгера немного изменился. - Всякий раз после всякой потери смотреть на небо и думать, а почему из всех выжил я? Почему именно я?.. Но вот… есть у нас замечательная вещь под названием дом. Семья. Друзья, - он многозначительно указал на Лембека. – И оно всегда заставляет любого солдата идти дальше. Как бы ни было тяжело.
- А вы, наверно, всё-таки правы, сержант.
- Знаешь, что? Называй меня Лео теперь. Вот так. Заслужил, честное слово.

- Вы всё-таки правы, Лео, - горько заулыбался Дерек. – Нам, солдатам, на месте стоять нельзя, только вперёд и вперёд. А я… я как-нибудь справлюсь со всем этим. Обязательно справлюсь.

 

[Torloff]

Шкала Зубоскала:



1. Грамотность. 0-1 балла. 0 - абсолютно безграмотно, слишком много ошибок, не понятно кто что делает и в какой последовательности, 1 - незначительные, не бросающиеся в глаза ошибки.
2. Раскрытие темы. 0-2 балла. 0 - не понятно, что хотел показать автор, показал какую-то малую часть, 1 - суть ясна, но ряд моментов передан недостаточно полно, 2 - тема полностью раскрыта.
3. Раскрытие образа главного героя (героев). 0-1 балла. 0 - герой блеклый, не соответствует заявленным качествам, не соответствует поведение и т.п., 1 - образ героя раскрыт хорошо, заявленные качества и поступки соответствуют образу.
4. Соответствие миру готики. 0-2 балла. 0 – не относится к миру готики, это другой мир, нет готической атмосферы и т.д., 1 - похоже на мир готики, но некоторые моменты выглядят абсолютно инородными элементами в общей картине, 2 - да, окружают реалии мира готики, дух готики присутствует и т.п.
5. Правдоподобность.0-1 балла. 0 - нет, этого быть не могло, это не логично, не совпадает по времени и т.д., 1 – да, верю, логично прописаны действия и размышления персонажей, скорее всего так и было.
6. Общее впечатление от работы. 0-3 балла. 0 - не понравилось, скучно, 1 - понравилось, неплохо, но есть ряд недочётов, 2 - хорошая работа, но чего-то не хватило, перечитывать не хочется 3 - захватывающе, хочу перечитать, хочу продолжения.








Оценка рассказа 1.1:


1. Грамотность. 1 балл. Не нашёл почти ни одной ошибки, кроме этой: один научается только драться.


2. Раскрытие темы. 1 балл. Тема раскрыта не до конца, больше рассказывается про безымянного каторжника, чем про саму войну между севером и югом. Также как-то скомкан кусок рассказа где Оскар выходит на след мага.


3. Раскрытие образов главных героев. 1 балл. Образ безымянного каторжника раскрыт хорошо, этому было уделено много внимания, даже больше чем нужно. Образы Эйвинда и Оскара тоже раскрыты хорошо.


4. Соответствие миру Готики. 1 балл. Соответствие есть в первой половине рассказа, но ближе к середине идёт сплошная мистика, касающаяся безымянного каторжника. Это как-то уводит рассказ в другие дебри.


5. Правдоподобность. 0 баллов. Не верится во многое, есть фрагменты, которые могли бы быть, но больше всё-таки небылиц. Робар ведёт себя странно, маги тоже какие-то непонятные, безымянный каторжник вообще нереален. Так что это скорее сказка с интересным сюжетом по мотивам Готики.


6. Общее впечатление от работы. 1 балл. Сам рассказ читается хорошо, он интересный, чтобы всё понять пришлось перечитать 2 раза, это как плюс. Но недочётов очень много и некоторые из них уже перечислены выше. Также не очень понравились переходы к разным сценам сюжета, сделаны они не плавно. Вообще ощущение что рассказ писался в спешке.



Итоговый балл: 5

 

[Sandrin]

Судья может быть и предстает нам грязным и лживым лукашкой, но не таким низким подонком и негодяем. Подлецы тоже сделаны не из одного теста и надо уметь делить подлецов по классам

Я, конечно, опыта такого, чтоб делить подлецов по классам не имею, извини.
Однако судья, который берет взятки, приворовывает в городской козне и, главное, требует украсть священный молот Инноса - это немножко больше, чем "грязный лукашка", верно? Вопрос о собственной банде вымогателей в чем-то спорный, соглашусь, но не совсем чтоб "не в характере".

Удачливый герой, который избегает смерти и бессмертный герой - два противоположных существа.

Чрезмерно удачливый герой - вот это как раз мартисьюшность чистой воды.
А перерождение хотя бы интересно ее объясняет.

Впрочем, Ур, ты чересчур сурово относишься к лору игры, шаг в сторону - и уже бедный автор у тебя на мушке.

Мы по одну сторону баррикады, Сандрин, не бушуй

Так не бушую, я с Уром чуточку бранюсь.

 

[Хелдар]

один научается только драться.

Слово "научается" есть, только оно неиспользуемое.

 

[Ur-tRall]

Я, конечно, опыта такого, чтоб делить подлецов по классам не имею, извини.
Однако судья, который берет взятки, приворовывает в городской козне и, главное, требует украсть священный молот Инноса - это немножко больше, чем "грязный лукашка", верно? Вопрос о собственной банде вымогателей в чем-то спорный, соглашусь, но не совсем чтоб "не в характере".

Чрезмерно удачливый герой - вот это как раз мартисьюшность чистой воды.
А перерождение хотя бы интересно ее объясняет.

Тут над героем проводят различные ужасные эксперименты, и он главное, при этом не сопротивляетсЯ, как это было в Готике. При этом я не заметил искрометного острого язычка безымянного, который так бросается в глаза.

Впрочем, Ур, ты чересчур сурово относишься к лору игры, шаг в сторону - и уже бедный автор у тебя на мушке.

Не надо коверкать игру, надо просто ее нормально проходить.

 

[Дикарь]

Слово "научается" есть, только оно неиспользуемое.

Архаизм, кажется? Учитывая особенности мира, вполне допустимое слово.

 

[Sandrin]

Тут над героем проводят различные ужасные эксперименты, и он главное, при этом не сопротивляетсЯ, как это было в Готике. При этом я не заметил искрометного острого язычка безымянного, который так бросается в глаза.

Ну, мы ведь спорили не об образе Безымянного, а об его перерождениях, так? Так что не переводи стрелки, Пингви.

Характер, соглашусь, у него так называемый ООС (out of character).

Не надо коверкать игру, надо просто ее нормально проходить

У всех разные взгляды на допустимую степень "исковерканности". Ты вон спорил о лыжах, а для кого-то, может, и введение копья для охоты на мракориса - уже исковерканность. А у третьего - наличие детей.

Так что тут стоит придерживаться золотой середины. Я не вижу ничего предосудительного во введении в "Готику" реинкарнации.

 

[Хелдар]

Солдатская доля

Спойлер

Этот рассказ понравился гораздо больше первого. Чувствуется любовь к собственным персонажам, четкое осознание того, что нужно представить взору читателя. В общем, понравилось, хотя без замечаний в оценке не обойдется.
1) Грамотность - 1 балл. Вроде было там что-то по мелочи, но просто пшик незначительный.
2) Все хорошо, 2 балла.
3) Раскрытие темы - вот тут война - центральная тема повествования. Отсылки к Нордмару, кровопролитным битвам с орками, ну и сама битва как кульминация. Замысел автора понятен и раскрыт. Максимальный 1 балл рад вручить.
4) Раскрытие героя - их несколько, и расписаны хорошо. Многовато их разве что, имен много, я вот спутал пару раз Йохана и Йохансена, забыв, кто есть кто. Но характеры выдержаны, образы ясные. 1 балл
5) Соответствие миру Готики - меня обвинят в слепом фанатизме и неприятии отступлений от реалий мира, но тут от Готики - только пара географических названий да Иннос. Подставь другие названия - получится уже рассказ по другому миру. Духа я лично не ощутил. Но 0,5 свои автор заслужил отсылками к событиям Готики и не отступающей от канона картиной.
6) Правдоподобность - 1 балл. Вполне могло быть так, разве что пару штришков изменить, чтобы армия стала меньше похожа на позднесредневековую - аркебузы смутили, например. Но тем не менее 1 балл.
7) 0,5 балла. Автор, тут ты не виноват - это я уже понаелся смертями близких друзей на войне в произведениях, и меня на слезу не пробивает. Возможно, если бы объем позволял, читатель дольше наблюдал за героями, проникся и... Но вот тут я кривить душой не могу - герои не огорчали, но и не зацепили на все 100.
8) За целостность 1,5 поставлю. Нескучно было читать, несмотря на изъезженную тему жестокостей войны. Молодец.
Общий балл = 8,5.
По автору

Спойлер

Ей-богу, думаю на Лезера. Он в бане тут, но спокойно мог участвовать от лица другого форума. Очень уж стиль и манера написания напомнили прошлогодний рассказ про Мильтена. Может, тут опять кооператив в лице Лезера и Цербербосса... Не знаю. Все строится лишь на догадках и чутье.
Дополнение: Лезер среди авторов есть на все 100.

Архаизм, кажется? Учитывая особенности мира, вполне допустимое слово.

Точно. И стиль автора намекает на полное право использовать подобные слова.

 

[Torloff]

Мне кажется что слово там использовано случайно и это опечатка обыкновенная.

Хотя в общем, я не собираюсь вообще резать балы за грамотность, чтобы выставить 0 по моей шкале нужно не меньше 20 ошибок. Этот пункт формальность.

 

[Torloff]

Шкала Зубоскала:


1. Грамотность. 0-1 балла. 0 - абсолютно безграмотно, слишком много ошибок, не понятно кто что делает и в какой последовательности, 1 - незначительные, не бросающиеся в глаза ошибки.
2. Раскрытие темы. 0-2 балла. 0 - не понятно, что хотел показать автор, показал какую-то малую часть, 1 - суть ясна, но ряд моментов передан недостаточно полно, 2 - тема полностью раскрыта.
3. Раскрытие образа главного героя (героев). 0-1 балла. 0 - герой блеклый, не соответствует заявленным качествам, не соответствует поведение и т.п., 1 - образ героя раскрыт хорошо, заявленные качества и поступки соответствуют образу.
4. Соответствие миру готики. 0-2 балла. 0 – не относится к миру готики, это другой мир, нет готической атмосферы и т.д., 1 - похоже на мир готики, но некоторые моменты выглядят абсолютно инородными элементами в общей картине, 2 - да, окружают реалии мира готики, дух готики присутствует и т.п.
5. Правдоподобность.0-1 балла. 0 - нет, этого быть не могло, это не логично, не совпадает по времени и т.д., 1 – да, верю, логично прописаны действия и размышления персонажей, скорее всего так и было.
6. Общее впечатление от работы. 0-3 балла. 0 - не понравилось, скучно, 1 - понравилось, неплохо, но есть ряд недочётов, 2 - хорошая работа, но чего-то не хватило, перечитывать не хочется 3 - захватывающе, хочу перечитать, хочу продолжения.


Оценка рассказа 1.2:


1. Грамотность. 1 балл. Ошибок вообще не заметил, если они и были, то были очень хорошо скрыты.


2. Раскрытие темы. 2 балла. Тема полностью раскрыта. Показан военный расклад, долгая подготовка и сам бой. Практически нет ничего лишнего и всё передано правильно, много уместных военных терминов применено.


3. Раскрытие образов главных героев. 1 балл. Образ Дерека раскрыт хорошо, весь рассказ он раскрывается всё больше в разных ситуациях, можно проследить как он созревает из мальца в воина. Также хорошо раскрыты образы Якоба и Карла.


4. Соответствие миру Готики. 2 балла. Всё соответствует, никаких инородных элементов не обнаружено, все города реальные, генерал Ли тоже присутствует.


5. Правдоподобность. 1 балл. Вполне правдоподобная военная история, никакой мистики и фантастики.

6. Общее впечатление от работы. 2 балла. Рассказ читается интересно, в концовке даже хочется продолжения, чтобы узнать как там сложились новые битвы. Единственное, что несколько испортило впечатление это грубые выражения, да, это война, но это всё-таки литературное произведение и можно было бы подобрать более мягкие синонимы некоторых слов. Также хотелось больше экшена, одного боя мне не хватило, а начало рассказа было несколько затянуто.



Итоговый балл: 9

 

[KhaZar]

Последняя реликвия.
Странно , но наблюдаю хроническую невнимательность со стороны критиков.
1. Перевоплощение.
Вспоминаем разговор Ксардаса и ГГ в Готике 1. В том месте, где Ксардас рассказывает о древнем воине и довольно прозрачно намекает, что ГГ – это и есть тот самый древний воин. Это перевоплощение, или что-то другое? Далее.
2. По поводу «бессмертия» Безымянного.
Я увидел только разговор о бессмертии, но не факт данного события.
Когда Каррипто проводил испытание Огнем, я так же, как и Сандрин, подумал, что Автор обыграл здесь ситуацию с перезагрузкой игры в случае гибели ГГ. Но, дойдя до диалога Ксардаса с Безымянным, стало понятно, что случай совсем не однозначный.
Читаем: «- Вообще-то меня уже пытались убить.
- Сколько раз? Сколько раз за последнюю тысячу лет ты умирал той или иной смертью?
- Я понимаю, о чем ты говоришь, но совсем недавно меня действительно чуть не убили. Я был в беспамятстве, а потом вдруг ожил.
- Тебя это удивляет?
- Не знаю. Но почему так?
- Это - ускорение. Вначале промежуток между смертью и рождением очень долог, но затем, с большим числом рождений, он становится все короче.
- Значит, я стал бессмертным?
- Нет, ты прошел испытание Огнем.
……………………………………………………………………………………………..
- Откуда ты знаешь об испытании?
- То же самое когда-то произошло и со мной. То, что ты пережил, действительно похоже на смерть.
Но такая смерть - это смерть твоего невежества. И это очень больно!»

Слова «чуть» и «похоже» отнюдь не означают того, что событие (смерть) свершилось.
Но даже если бы Автор включил это событие в произведение, то разве это менее правдоподобно, чем все то, что происходит в самой игре? Невероятное могущество за считанные дни, победа над полчищами орков, драконами…. Т.е. это все - нормально, а бессмертие невозможно. Странная логика.
3. «Непонятная» реликвия.
Когда шаман орков, используя глаза и тело вора, рвался в камеру, где сидел Безымянный, на мой взгляд, сразу становится очевидна связь между названием и событиями. Так всегда и бывает: какие-то силы представляют что-то свое по поводу того, или иного явления, а на самом деле это может оказаться все, что угодно.
4. Якобы неправдоподобная доброта Безымянного.
Есть необходимость перечислять все добрые дела, которые совершил ГГ в играх?
Думаю, что и так все помнят. Вопрос в другом. В игре всегда есть выбор – как поступать ГГ в той или иной ситуации. А вот это уже зависит от самого Игрока. Можно вернуть статуэтку Эдде, а можно загнать торговцам. Можно принести посылку Бальтраму, а можно Нагуру. Можно помочь Бальтазару пасти своих овец на верхнем пастбище, а можно и не помогать, можно красть, а можно и воздержаться. Тем более, что от любого решения игра не остановится. И т.д. Долго перечислять. И это все нормально в рамках игры. Но зачем свои собственные игровые тенденции проецировать на образ ГГ? При таких условиях любой персонаж покажется монстром.
5. Якобы неправдоподобная мудрость Безымянного.
Что касается уровня этого аспекта качеств ГГ в игре, то все это на сто процентов осталось за кадром. Поэтому утверждать категорично, что он якобы не отличался мудростью – не очень правильно. Сам факт того, что по сюжету игры ГГ всегда!!! выбирал решение приводящее в конечном итоге к победе, уже говорит о том, что поступал он весьма мудро. А иначе ему никогда бы не победить ни Спящего, ни драконов. Да и менее опасных дел не совершить. Далее.
6. Ассоциация событий с Готикой 3.
Интересно, до появления великолепной четверки на материке не было войны, не было шпионов из Варанта и от орков? Не было гонцов, восстаний, предательства, заговоров, ложных обвинений? Орки не стремились захватить плавильню? Кстати, они ее и захватили до прихода ГГ.
Чего еще не было в Миртане до появления ГГ на материке? Естественно, что Автор использовал материалы, которые могут существовать именно на материке, а не на острове.
7. Якобы неправдоподобность событий.
Что в этой истории неправдоподобно более, чем в самом сюжете игры? Как-то, даже странно….

Что касается способа изображения, то не берусь даже комментировать. Здесь, на мой взгляд, скорее вопросы восприятия, чем кем-то придуманных непонятных правил.
Думаю, что каждый сам должен решать – в какой форме изобразить то, или иное повествование.
А если все будут придерживаться кем-то установленных шаблонов, то скоро нечего будет читать.
По крайней мере, Хазару.

Единственный минус - два рассказа в одном. Получается несбалансированность. Нужно было поставить произведение во внеконкурсные работы. Это ближе.

 

[Августин]

Ну, поедем по тихой грусти. Последняя реликвия.

Спойлер

Первый рассказ, который я прочитал на этом конкурсе. И уже первый эпитет заставляет меня саркастически улыбаться

«…Долгие годы правил король Робар II народом Миртаны.
Он победил всех врагов своего королевства.
Всех! Кроме одного!»
Летописи Миртаны.

Это -- не летописи. Если бы автор хоть раз в жизни видел хотя бы кусочек летописи -- он бы тоже саркастически улыбался Это не летописи, как бы автору сего не хотелось. Собственно, резюме почти всего рассказа: выглядит не так, как бы хотелось автору.

После начало даже хорошее, ровно до момента с превозмогательной сущностью гонца:

Хотел еще что-то сказать, но застонал, держась за бок.
Подбежал офицер:
- Эй, гонец!
Собрался было допросить, но, видя его состояние, приказал позаботиться о раненом.
Гонца уложили, промыли рану, перемотали чистым тряпьем.

Отдохнув и подкрепившись, гонец стал прощаться, ссылаясь на срочность донесения.
Дожевывая на ходу последний кусок, воин взобрался в седло, махнул рукой и, пришпорив свежего коня, умчался в ночь.

КАК ОН ПОМЧАЛСЯ С РАНОЙ?! Поехать раненым на коне. Галопом. Ладно бы он выпил "лечебное зелье" и у него всё затянулось, это даже было бы нормально, но... мы имеем то, что имеем.

Но Повелитель, одному ему ведомым чутьем, сумел разглядеть способности бездомного мальчугана.
И, вместо того, чтобы казнить пойманного воришку, стал обучать его темным искусствам.
И он не ошибся, повелитель Бакареша. Каид многому научился за эти тридцать лет!

ТруЪ. Я даже не знаю, что ещё сказать, кроме труЪ

- Теперь вы будете служить мне! - захохотал Каид, глядя в пылающие ненавистью глаза умирающих животных.

Почему никто и никогда не сделает НОРМАЛЬНОГО, адекватного тёмного мага, который не будет хохотать, как псих? Один из вариантов ответа: мотивация. Какой должна быть мотивация смеющегося как псих тёмного мага? Ушатать весь мир? Если делать людей чуть более похожими на людей, то они почему-то перестают так делать.

Эйвинд пришпорил коня, но впереди показалось препятствие: несколько лучников стояли на пути всадника.
Натянув поводья, гонец остановился, озираясь вокруг.
Из леса появились остальные, окружая воина. Вынув меч из ножен, Эйвинд приготовился.
Вперед выступил рослый детина в армейских доспехах:
- Твой путь окончен, рыцарь. Будет лучше, если ты сойдешь с коня и расскажешь нам: кто ты и куда едешь.
- Назови свое имя, разбойник, - твердо сказал Эйвинд,- чтобы я знал, кто первый падет от моей руки.
- Не горячись, рыцарь. Здесь нет разбойников. Мы - те, кто сражается за свободу от тирании короля. А зовут меня - Мартин, десятник армии Его Величества.
- Значит, ты дезертир!
- Не дезертир, а повстанец! Это не одно и то же.
- Но ты присягал….
- Я присягал сражаться с врагами королевства, но я не присягал отбирать у крестьян последний хлеб, обрекая их семьи на голодную смерть. Я не присягал воевать с нашим же народом….
- Это не меняет сути дела. Дезертир есть дезертир. И когда другие солдаты проливают свою кровь…
- Хватит! Проливают кровь, как ты правильно сказал, простые солдаты, а бароны, которым ты служишь, сидят в своих замках, окруженные неприступными стенами.
- Там, где мы сражаемся, нет замков. Только снег и… орки. И баронов у нас нет. Но какой горец без знатной родословной! И если ты….
- Так ты из Нордмара? Что же ты сразу не сказал! Для меня - большая честь встретить настоящего воина. Может быть, все-таки спешишься и отдохнешь…, а заодно расскажешь нам о Нордмаре.
- Отдыхать мне некогда, - ответил Эйвинд, - мне нужно засветло попасть в Венгард.
- Ты несешь донесение королю? – насторожился Мартин.
- Донесение, касающееся не только Нордмара, но и судьбы Миртаны. Больше я ничего не скажу.
- Хорошо. Тогда дай слово, что в твоем донесении нет ничего такого, что могло бы повредить нам, повстанцам.
- Даю слово. Теперь ты меня пропустишь? Или мне придется прорубать дорогу мечом?
- Езжай, рыцарь. И пусть в твоем сообщении будет больше хорошего, чем плохого.
Лучники расступились, давая дорогу.
Всадник помчался дальше, навстречу наступающему дню.

Я скопирую весь фрагмент, чтобы те, кто не читал рассказ, но читают рецензию, смогли осознать масштаб того, что написано. Начинается всё с того, что путь герою перерезают лучники. Что он будет делать?! Скакать на них во весь опор, чтобы не дать им возможности выстрелить?.. Не-е-ет, он остановит коня, сделавшись идеальной мишенью. Зато достанет меч и скажет: "ЯГОТОВ"! Дальнейший диалог можно резюмировать примерно следующем образом:
- Ты -- хрен!
- Нет, я не хрен, я охрененный!
- Нет, ты хрен!!!
- Но я хрен из Нордмара!
- ОЙ ПРОСТИ ИЗВИНИ КАКАЯ ЧЕСТЬ.

Прекрасно же!

- Что-нибудь известно о нем, его прошлом? Не с неба же он свалился, в конце концов.
- Ничего, мой лорд, ни места рождения, ни родителей…, хотя есть одна семья…, возраст сходится, похожая внешность…. Но они утверждают, что их сын погиб.
- Что я слышу! Маг, безупречность которого много лет не подвергалась сомнению, вдруг заявляет, что ничего не знает о каком-то бродяге?

Да, заявляю, ваше величество. Да вы вообще офонарели -- отбирать родственников из всех людей королевства по фенотипическим признакам, учитывая, что в Миртане тысячи похожих людей! Выше величество, простите, но вы пьяны, идите спать!

- Кто-то погиб, кто-то…, кто-то предал меня,- закончил Робар.
- Если ты говоришь о генерале Ли, то он не преступник,- тихо сказал Эйвинд. - В Нордмаре о нем говорят, как о лучшем полководце Миртаны.

Кто-нибудь, скажите мне, это диалог упоротый или гонец малость отмороженный?

- О связи Ли с кланами Нордмара мы знаем. Также нам известно, что в Нордмаре и Миртане существует некий орден, якобы созданный для спасения государства. Но, интересы этого ордена, как нам донесли лазутчики, распространяются гораздо дальше. Тебе что-нибудь известно об этом, Эйвинд, сын Ульвара?

Да что за жесть творится в этом рассказе?!

Несмотря на усталость, спать не хотелось. Было непривычно жарко. Одевшись, Эйвинд вышел на свежий воздух.
Низкое темное небо, усеянное звездами, непривычная тишина. Совсем не то, что на севере.
- В Нордмаре холодно? – услышал он позади себя.
Обернувшись, Эйвинд увидел того самого человека, который разглядывал его за ужином.
- Нас согреет огонь, - ответил горец.
Оскар протянул руку:
- Рад тебя видеть.
- Я тоже. После тех арестов я уж и не думал встретить здесь кого-то из наших.
- Да, - вздохнул Оскар, - те немногие, кого не казнили и не отправили на рудники, ушли в Нордмар, или присоединились к повстанцам.
- Как обстановка с орками?- спросил Эйвинд,
- Судя по всему, этот год - последний год войны,- сказал Оскар.
- Печальное известие, - вздохнул Эйвинд, - жаль, что мы не успели подготовиться, как планировали.
- Кое-что успели. В местах, недоступных для орков, уже сейчас патриоты строят укрепления, роют землянки…, в общем, мы готовимся к ведению партизанской войны.
- Значит, не зря все было…..
- Подожди! - прошептал Оскар. - Внизу кто-то есть.
Он бесшумно стал спускаться по лестнице на нижний этаж.
Эйвинд перегнулся через перила, вглядываясь в темноту.
Когда внизу послышались звуки борьбы, Эйвинд бросился на помощь Оскару.
Но разведчик справился и сам. Лазутчик лежал, уткнувшись лицом в пол, прижатый коленом.
- Рассказывай, - потребовал Оскар.
- Я – бедный вор, хотел поживиться в замке….
- Слушай меня внимательно, «бедный вор». Либо ты мне говоришь правду, либо я тебя передаю палачам – уж им ты расскажешь все, даже то, чего не было. Итак?
- Не надо палачам. Я все скажу. Но обещай, что отпустишь.

ЧТО. ЗА. ЖЕСТЬ. ТВОРИТСЯ. В. ЭТОМ. РАССКАЗЕ.

Дальше у меня закончились силы комментировать всё поцитатно и я просто выскажусь. Рассказ крайне насыщен. В нём есть всё: крайне (не)логичные поступки, постановочные диалоги, комичные с точки зрения жизни ситуации, развесёлые скачки повествования в разные стороны, как в заправском боевике (только боевика не наблюдается, но это мелочи!..), словом, что ещё нужно прекрасному продукту? Не хватает только заблёванных палуб... Ан нет, хватает, тут есть даже это!
Режиссёр очень хотел, чтобы события выглядели правильно и серьёзно, а отсылки к пресловутому save/load-у -- противоестественными, но в то же время совершенно логичными. Но, увы, здесь начинается главная проблема. Оно не выглядит логичным. Оно не выглядит правильным даже в сугубо игровом аспекте, игрушечном, если угодно. Каждый повтор одного и того же вызывает сначала улыбку, а потом негодование и логичный вопрос: почто? Здесь нет ни глубины, ни ширины с высотой. А мораль басни такова: сохраняйся в правильных местах. Увы. Явно прослеживается то, что хотелось бы сделать, явно видны эпизоды, которые в теории должны были помочь это сделать, но в итоге всё выглядит даже не кучей, а тележкой, в которую положили кучу. Если вы понимаете, о чём я, а вот этой фразой я специально подчеркну, что не понимаете. Теперь понимаете, чем этот рассказ плох? Он слишком очевидно-пренебрежительный. Ко всему: к логике, к читателю, к персонажам, к самому себе в целом. И как бы автору не хотелось, чтобы третье дно было настолько глубоким, что только избранный со скоростью мышления суперкомпьютера мог всё это осознать... Тут нет даже первого, ибо дном называется то, что уходит вглубь относительно пола (например). А тут дальше пола оно, увы, не забралось. Но накопало кучу ямок

Готовясь подводить итоги: бывают просто плохие рассказы, а бывают рассказы, которые плохи настолько, что от полной нелогичности и очевидности того, что хотелось показать и что в итоге получилось в результате становятся хорошими, но в другом направлении. Увы, это не про нас. Рассказ явно ниже среднего, но не то, чтобы очень, почитать разок можно, получить некоторое удовольствие от прочтения тоже, но львиная его доля заключена в придумывании комментариев к тому, что обыграно в рассказе. Твёрдую четвёрочку рассказ всё же заработает. Мог бы меньше, но это ж первый рассказ, который я комментирую, нельзя быть бякой

Ах да, по автору: наверное, это наш Феникс_с_подчёркиваниями.

 

[Phoenix NewDragon]

Последняя реликвия.

Спойлер

Гонец. Проскакал с раной на лошади - ну и ладно, что не сделаешь в экстремальной ситуации. Но вот разговор с дезертирами меня убил. Августин описал его довольно точно.

"- Я - Эйвинд, сын Ульвара, несу сообщение от Тьялфа, сына Бьорна - вождя клана Молота..."
Это упрек в сторону тех, кто считает рассказ моим произведением. Люди, очнитесь - я в Адепте очень явно указал, что имена левых персонажей, городов, рек меня не интерсуют до тех пор, пока они серьезно не влияют на сюжет.

"- О связи Ли с кланами Нордмара мы знаем. Также нам известно, что в Нордмаре и Миртане существует некий орден, якобы созданный для спасения государства"
Орден? В Нордмаре? Что-то не слышно о нем в игре, а ведь должен был как-то проявиться.

"но другого выхода не было"
Снять войска с южной границы? Зачем, там ведь орки МОГУТ договориться о союзе. А вот то, что они ТОЧНО захватят кузницу - это так, проблемка не из важных.

"На месте преступления нашли платок с изображением мракориса!"
С такой тупостью короля все предыдущие решения обретают смысл.

"- Я – бедный вор, хотел поживиться в замке…."
Лучшее оправдание разве только "а где тут туалет". Кстати, почему этому вору не заблудиться? Хотя, нервы, все такое. Просто придирка.

"- Но ты же обещал!
- Я обещал не выдавать тебя палачам, и я выполняю это обещание. Что касается магов, то по поводу них у нас договоренности не было."
Вообще, такой тип договоренности "я обещал это, а не это" свойственен именно отрицательным персонажам.

Глорхи напали на темного мага, который их контролирует? Ладно, такое бывает. Как они его победили, если это маг, искусству которого завидовали? Что это за темный такой, который позволил обычному человеку, не магу, всего лишь одним амулетом натравить оружие против хозяина? Плюнь и растопчи, а не маг.

"Ты просто не увидишь то, что видят учащиеся старших классов, а если и увидишь, то не сможешь понять"
Чтобы так говорить, нужна школа на Миртане. Есть там такие школы, где учатся именно в классах? Может быть. стоило перейти к классам общества - хотя они не так хорошо передали бы мысль автора.

"эмоции, привычки, суждения, думанье, рефлекторное поведение"
Думанье особенно порадовало.

Общий вывод.
Нам говорят, что перед нами легенда. Это не так. Зато самая идея бессмертия просто как ускорения времени между смертью и рождением мне показалась интересной. И в целом ситуация с Безымянным (а кто же это ещё) мне по нраву.
Вот только не ясно, зачем нам нужен Оскар, темный маг, который не может связать пары заклинаний, нордмарец, которого беспрепятственно пропускают дезертиры. Кучка непрофессионалов, которым если что и удается, то только из-за удачи. Более-менее адекватным оказался только Каррипто, который спокойно так крутит королем, как хочет.
Не раскрыта тема с вором. Что ему надо было? Убить артефакт? Своровать? Не могут же орки быть настолько тупы, что для воровства настолько большого существа, как человек, пригнали пусть и сильного, но человека. Вот где нужен маг, способный телепортироваться... Но, наш единственный темный маг был загрызен собственными глорхами. В общем, плюс с Безымянным перекрылся минусами остальных персонажей.
Оцениваю рассказ баллов на 6 из 10. Напоминаю, я отталкиваюсь от 5 баллов за каждое произведение, и уменьшаю или увеличиваю эти баллы.

Насчет автора.

Спойлер

Мне показалось, что это кто-то из молодых, из-за классов и думанья. Огненный или наш пиротехник?

 

[Sandrin]

Отзыв на рассказ «Последняя реликвия».

Спойлер

Общее впечатление.
Довольно смешанное. Мне понравилась сама идея – про перерождения Безымянного, про поиск среди череды перевоплощений своего истинного «я». Я вовсе не вижу в «Готике» никаких «но» против введения понятия реинкарнации. Так что эта идея была довольно неожиданной – особенно в связи с обманкой, скрытой в названии. От слова «реликвия» мы ждем какого-то артефакта, но в итоге одурачены все – и люди, и темный маг, и орки. Реликвией оказывается наш ГГ – он получше всех материальных артефактов.

Так что главная идея интересна и не просто небанальна, она очень оригинальна: метемпсихоз как объяснения крайнего своеобразия Безымянного и его таинственного исчезновения в конце «Готики 3» (я, как и многие фанаты, «Отвергнутых богов» и «Арканию» каноном не считаю).

Так, но на этом похвалы заканчиваются, и начинается перечисление минусов. Рассказ не дотянул по ряду параметров на достойную реализацию поставленной идеи. И тут дело не только в том, что он явно писался или дописывался в спешке – у меня тоже возникло такое ощущение. Дело и в грамматике, и в речи, и в описании отдельных эпизодов, которые касательно своей реалистичности даже на тройку частенько не тянут. Увы, коли задал высокую планку своей идее – будь добр, дотяни и по реализации. Хотя бы общей, от мелких огрехов никто не застрахован, и мы не можем быть все спецами одновременно и в военном деле, и в корабельном, и в медицине.

Потому, хоть я, по мнению многих, и «чересчур добрый критик», этому рассказу достанется и от меня. Достанется потому, что автор явно не обделен фантазией и может расти дальше, а значит, можно и нужно его немного побить.

Пойдем по пунктам.

1) Грамотность.
Пунктуация хромает. Нет, хвала Инносу, таких же ляпов с согласованием деепричастий, как в одном другом рассказе, но запятых часто нет на положенных местах – видно, они отправились в командировку в те части предложения, где они вовсе не проживают по правилам.

Кстати, вот камешек в огород тех, кто считает автором Феникса. Я читала всего три его рассказа («Алый словно…», «Гнев Фена» и конкурсный того года), но могу свидетельствовать: уж он-то знает, что такого вот знака в природе не бывает: «…,». Многоточие всегда поглощает запятые.

Есть и ошибки в употреблении слов.

«Незнакомец сбросил одеяло, в которое кутался ночью и, поеживаясь от утренней прохлады, стал одевать высохшие лохмотья».

Одевают кого-то, а на себя лохмотья можно лишь надеть.

Также встречаются странные смысловые ошибки. Самая яркая: Каррипто разговаривает с Робаром о предательстве Ли и убеждает своего монарха, что генерал мог быть и невиновен. Разговор идет на «ты». И вот что мы видим:

«- Платок подбросить не трудно. Труднее было убедить короля в измене Ли и других войсковых офицеров».
Т.е., разговаривая прямо с королем же, Каррипто говорит за глаза о каком-то еще короле. Мне это напоминает классный ляп одного из давнишних фанфов с Аг.ру, что-то вроде «ГГ все еще помнил поединок с Буллко, победителем в котором вышел Безымянный». И ехидную заметку одного из форумчан: «У ГГ раздвоение личности?»
И вот здесь, кажется, что-то там двоится в глазах у мага, раз он, обращаясь к королю, говорит еще о каком-то короле.

Впрочем, я довольно терпелива к грамматике, если остальные части рассказа на уровне. А здесь картина тоже неутешительная.

2) Сюжет.
Начала уже говорить об этом. Основная идея, повторюсь, интересна. Перечитала моменты с ГГ по нескольку раз, и мне они понравились, особенно конец.
Неплохой показалась и идея с зельем, которое позволило вору видеть глазами шамана, кроме того, словно душа колдуна-орка вошла в его тело, наделив хлипенького парня недюжинной силой.

Но одно из главных возражений по сюжетной части: это получился рассказ скорее на тему о Безымянном, нежели о войне между Севером и Югом. Да, Дикарь в чем-то прав: война все равно идет на заднем плане и сильно влияет на действия короля и Каррипто, показаны ряд воинов – Оскар, Эйвинд, Мартин – и их роль в войне. Но этого все равно маловато. Во второй части рассказа они вообще уходят на задний план и лишь упоминаются в конце.

Поэтому рассказ попытался развить две темы и в итоге основную-то и не отразил. Кроме того, даже то, что все-таки отразил, показал какими-то кусками и довольно невнятно. Ряд эпизодов с воинами пестрит фактическими ошибками и порой неправдоподобен до крайности. Возможно, автору не хватило времени развить обе линии рассказа, возможно, объем не позволял, но что имеем, то и судим.

Особенно не удалась из второстепенных тем линия про черного мага Каида. Весь вроде такой из себя крутой поехал искать таинственную реликвию, объясняется, почему это поручили не кому-нибудь, а именно ему. Обидел бедных глорхов – а потом, такой довольный, наследил везде, хотя по нормальной логике должен был сохранять скрытность. Затем вообще о нем ни слова, и тут – такой нелепый проигрыш какому-то разведчику с амулетом. Ну вообще полное разочарование.

Так что идея про ГГ лучше подошла бы для прошлогодней темы про его жизнь до Барьера, а вот линию войны следовало прописать подробнее. Таков мой вердикт.

3) Характеры.
Уф, вот здесь тоже большой непорядок.
Насчет Робара и Каррипта мне трудно судить: я не играла в «Готику 3», потому понятия не имею, каковы эти персонажи на самом деле, попал ли автор в их характер. Правда, о короле мне думается скорее как о слабовольном правителе, судя по тому, что легко принял клевету насчет Ли, так что, наверное, его образ получился правдоподобным.

Насчет Безымянного. Как бы мне ни импонировала идея о его перерождениях, но вот характер у него получился OOC (англ. out of character).
Вот поспорю с Хазаром насчет мудрости. Мудрость не равна интеллекту и тем паче не равна хитроумию. Одиссей у нас хитроумный и вполне себе выбирается из любых передряг. Но разве этого древнегреческого жулика мы можем назвать мудрым? Ни разу. Мудрость – это, сказать в противовес Грибоедову, лад между умом и сердцем, когда человек принимает решения и на основе чувств (ощущая, что это верно), и на основе интеллекта. Мудростью может обладать и подросток, хотя это и редкость, и дети – пока еще не испорчены внушаемыми стереотипами, но после это скорее качество людей, повидавших немало и извлекших из этого правильные уроки. Не зря говорят – умудренный опытом.

ГГ умен – не спорю. Но это скорее хитроумие Одиссея. Где бы схитрить, где что плохо лежит – стащить, кому бы услужить, чтобы поскорее взойти по карьерной лестнице или добиться своего.
Да, у него есть и чутье для принятия правильного решения. Он просто будто интуитивно ощущает, что надо пойти в именно этот лагерь, заглянуть именно в эту пещеру, порыскать там, порыскать сям.

Если хочешь, это можно назвать хитромудрием – хитрость +чутье. Но не мудростью ни в коем разе. При всей разности поведения ГГ – от праведного защитника до головореза, в зависимости от воли игрока, – его характер в целом определяют реплики. А в его репликах мудрости ни капли, разве что когда он дразнил Ворона перед поединком в аддоне, спрашивая: «А ты уверен, что я избранный Инноса? А может, Белиара? Или Аданоса? А может, я служу лишь себе?» Но все же это больше тянет на хитроумный «троллинг», говоря по-современному, большего проявления его «мудрости» я не увидела.

А здесь у автора сделан акцент на этом. ГГ ищет себя и задает мудрые вопросы магу… Нет, прав Дикарь, наш ГГ все же более приземленный. Может, однажды он и начнет разбираться – почему он, зачем он, по чьей воле он? А пока лишь плывет по течению. Умело, но он все же марионетка. Вспомним, как тот же Ксардас его развел в «Готике 2». А ГГ даже вопросов не задал: откуда ты знаешь, что драконов надо убить, почему ты ищешь их силу? Нет, он не разбирался, что и почему приказал хитрый маг, куда послали – туда и пошел, что поручили – то и сделал.

Так что в «Готике 2» он все еще сильная, искусная марионетка. А у автора он еще до «Готики 1» искатель, куда это все делось тогда, спрашивается?

Насчет оригинальных характеров.
Могли бы быть интересными – Оскар, Эйвинд, – но недоработаны, слишком мало им уделено времени. Об Оскаре можно узнать, что он отважен и о друзьях не забывает, об Эйвинде – смелость, граничащая с каким-то безумием (об этом ниже). И все… Мало, опять крайне мало.

Черный маг и вовсе загублен. Какой-то дилетант, недоучка с завышенным самомнением и классическим смехом сумасшедшего.

Это уже не камень даже, а булыжник в огород тех, кто обвиняет Феникса. Уж его-то маги посамее будут, а этот что? Позволил разведчику с амулетом победить себя, ученика какого-то там важного некроманта, не справился со своими же творениями. Позор белиаристам.

Так что по характерам скорее минус, чем плюс.

4) Правдоподобность.
Ох… и тут придется бить.
Помимо уже отмеченных Августином, Хелдаром и Фениксом ляпов, назову еще парочку.

«- Если ты говоришь о генерале Ли, то он не преступник,- тихо сказал Эйвинд. - В Нордмаре о нем говорят, как о лучшем полководце Миртаны».

Нормально так, королю тыкает какой-то гонец. И еще и учит монарха жить. Ты не прав, Ли невиновен. А его мнения спрашивали? Его дело – принести послание и баста. В общем, король точно добрый, за такое поведение гонца точно в тюрьму надо было упечь.

Кроме того, король прямо при Эйвинде начинает рассуждать: не могу послать войска, там их мало, здесь необходимы… Это вообще-то на закрытых совещаниях с генералами делают, а тут Робар будто оправдывается перед каким-то гонцом. Вслух.

«- Кое-что успели. В местах, недоступных для орков, уже сейчас патриоты строят укрепления, роют землянки…, в общем, мы готовимся к ведению партизанской войны».

Патриоты, роющие землянки… Это вообще без комментариев. ))))

«Король внимательно посмотрел на гонца: на груди, прикрытое плащом, вырисовывалось едва различимое изображение мракориса».

На чьей груди, пардон, вырисовывалось? Не уточнено (еще раз пардон). И вообще – гонец что, под плащом ничего не носил? Обнажен до пояса был? Или у него на сюрко там вышит мракорис? Или вырез рубашки такой, что видна оголенная грудь с татуировкой? В общем, где там и на чем было изображено и у кого – большие вопросы.

Эпизод про борьбу Оскара с темным магом – вообще, на мой взгляд, самый фантастичный из всех, причем явно с рейтингом NC-17 как минимум.
Самые веселые фразы:
«Отбиваясь двумя клинками, Оскар лихорадочно пытался вспомнить, что говорил Каррипто о темной магии».
«Оскар рванул рубаху, пытаясь прикрыть оголенную глубокую рану.
Вдруг он увидел на груди амулет!»

Да, вот как наш разведчик одолевает опытного (хотя я что-то уже в этом сомневаюсь) мага. Случайно вспомнил про амулет, который ему дали явно не для украшения! И, посланный отыскать темного мага, он «лихорадочно вспоминал», как же с ними борются-то?

В общем, это явно битва двух дилетантов. Причем вопрос, кто из них более неумелый.

А дальше не для слабонервных:
«Уклоняясь от их зубов, Оскар непрерывно рубил мечом по ногам, шее…
Один из глорхов все-таки поймал зубами левую руку. Выронив стилет, Оскар рубанул того мечом по черепу, но второй глорх впился зубами ему в бок….
Оскар вывернулся, оставив в зубах чудовища кровавый кусок, упал и скатился по склону горы вниз».

Здоровенный глорх впивается зубами в руку бедного Оскара, а его товарищ отрывает от бока незадачливого разведчика «кровавый кусок». Автор, глорхи даже не волки, они вдвое крупнее и представьте, какие у них зубки и размер пасти. Если они так цапнули Оскара, то как он после этого выжил, да и вообще поднялся, а не катался от болевого шока по земле? Ведь бок – это не нога даже, там же рядом важные внутренние органы, а у него вырвали аж «кусок». Тут медиком не надо быть, чтобы хотя бы примерно представить размеры ранения.

В общем, боевка – тонкое дело, каждый может наделать ляпов, все понимаю. Но уж не до такой степени-то!

«Не все смогли пережить – одного матроса насмерть покалечил лопнувший канат, другой, не в силах бороться с охватившим сознание страхом, с диким воплем выбросился с марса за борт….»

Каких-то слабаков в команду набирают, чего он бросился-то в море? Совсем салажонок был, что ли? Тогда это надо отметить.

«Все произошло быстро, но каторжник успел среагировать – увернувшись, он схватил нападающего за кисть руки и рванул по ходу ее движения. Потеряв равновесие, тот упал в воду. Попытался выбраться, но получил сильный удар ногой в голову. Некоторое время он оставался в неподвижности, видимо, плохо соображая - что происходит, затем вяло поплыл прочь от этого места».

Кроме непоняток, кто кого там ударил и пихнул, еще отмечу и странное поведение бандита – тормозящий какой-то. Кажется, его кто-то хорошенько ударил еще до ГГ.

«Увидел на столе тесак для разделки мяса».

Ничего лучшего для разделки мяса бедная семья, видимо, не нашла.
http://ru.wikipedia.org/wiki/Тесак

«Двумя неделями не обошлось. Когда он наотрез отказался служить чиновнику, вершившему беззаконие, тот решил взять его измором. Видимо, очень нужен был ему такой человек. Судья даже ходил на корабль и пил с Готлибом, пожертвовав двумя бутылками дорогого вина для того, чтобы выведать как можно больше о беглеце».

Две недели? Что корабль, привезший рабсилу в Хоринис, так долго делал в порту? Если появились какие-то неотложные дела, нужно было упомянуть об этом.

А вот и логическая ошибка. Каррипто отправляет послание самому Пирокару.
«Говорилось в нем о необходимости заключения одного из преступников в монастырь….»

Причем, когда ГГ исчезает, маги его долго ищут. Наверняка уже все приметы его знают на зубок – ведь пропала «реликвия». И тут…

«- Именем короля Робара II я приговариваю тебя, каторжник, к ….
- Остановитесь! – вдруг прозвучал приказ.
Подошел запыхавшийся маг Огня:
- Каторжник! У меня есть к тебе предложение. Это письмо ты должен доставить верховному магу круга….»

Пирокар не узнает в нахальном каторжнике ГГ, которого они так безуспешно ищут?! Или узнает, но намеренно отправляет за Барьер? А ведь Каррипто приказал заключить его в монастырь. Либо Пирокар по непонятной причине идет против приказа Высшего мага Огня, либо все там в Хоринисе напрочь ослепли.

«Испытание Огнем – древняя традиция, позволяющая служителю очистить сознание от многих индивидуальностей, созданных или скопированных этим же сознанием на протяжении череды жизненных циклов.<…>
Вот почему к испытанию Огнем допускаются только избранные адепты.
Первым человеком, прошедшим это посвящение, был король Робар. Проводил эту первую инициацию сам Иннос.
Впоследствии Робар передал технологию ритуала посвящения Огнем первым паладинам и магам Огня.
Так было положено начало создания круга Огня».

Какой Робар имеется в виду как первый, прошедший испытание? Первый или Второй? Маги Огня были задолго до обоих Робаров, а паладины – явно уже при первом. Т.е. на протяжении веков маги Огня существовали без этого обряда? Тогда почему это «древняя традиция»? Двух поколений маловато для древности-то.

В общем, даже если ряд нелепых эпизодов можно списать на символичность и мистику, связанную с идеей перерождения ГГ, то вот как объяснить остальные?

5) Соответствие духу «Готики».
«Готика» в рассказе присутствует – несмотря на новые реалии вроде самого по себе интересного обряда и реинкарнаций. Миртана и Варрант, имена, отсылки ко всем трем играм серии.
Так что было бы всё просто замечательно, если бы не ряд вышеуказанных огрехов.
В этом пункте можно поставить плюс, но вот он уже мало повлияет на конечную оценку.

6) Эмоциональность.
Заинтриговала идея о перерождениях и о самопоиске ГГ. Вот это читала с интересом: «Ух ты, а ведь интересно…»
Ну а остальное, увы… Скорее ряд эпизодов насмешил, хотя они предполагались явно не юморными.

Подытожим. Оригинальная идея, но под тему Конкурса подходит с натяжкой. Ну ладно, пусть подходит. Грамотность на четверочку с минусом, недоработанные оригинальные характеры и нелепые эпизоды, неполное соответствие характерам персонажей из игры…

Вынуждена при всем уважении к замыслу автора поставить низкую оценку: 6 из 10 баллов.

Ну, натянуто, конечно, но уж я как Феникс: 5 баллов и ниже – это уж совсем неудавшийся рассказ. А в этой работе что-то есть.

И да – ну не Феникс это, теперь видите? Уж он так бы магов не описал, он к ним трепетно относится. Хе, посмотрим потом, кто же из нас прав, а кто нет, кто Шерлок Холмс, обращающий внимание на ряд деталей, а кто – Лестрейд, ухватившийся лишь за идею «перевоплощения – значит, всё, это Феникс».

P.S. “Рассказчик закончил свое повествование и вопросительно смотрел на лица слушающих его рыбаков”.
У меня одной при прочтении этой фразы мозг автоматически выдал образ не того рассказчика, о котором написал автор?

Это уже не придирка, если что, это так – наше, форумное. Но не могла не отметить.

Эх, выбиваюсь из графика, на второй рассказ завтра придется. Но там ругать почти не за что, так что, думаю, столько времени не займет.

 

[Ur-tRall]

Впрос, что читается быстрее, рецензия Сандрин или сам рассказ? Уважемая, кандидата в архимаги, ваша критика высосана из расфуфыренного пальца и явно занижает оценку автора. Кто вас подкупил? Ельцин, Зюганов? Нелепости и случайности можно в люьом творчестве найти, даже великого Дикаря. Вы этой критикой хотите мне отомстить за сорванную свадьбу. Таких как вы нужно в цепи ковать и не подпускать к литературной критике.

 

[Хелдар]

Впрос, что читается быстрее, рецензия Сандрин или сам рассказ? Уважемая, кандидата в архимаги, ваша критика высосана из расфуфыренного пальца и явно занижает оценку автора. Кто вас подкупил? Ельцин, Зюганов? Нелепости и случайности можно в люьом творчестве найти, даже великого Дикаря. Вы этой критикой хотите мне отомстить за сорванную свадьбу. Таких как вы нужно в цепи ковать и не подпускать к литературной критике.

Ур-Тралл, не пались

 

[Sandrin]

Да, Ур, не наноси удар по моему самолюбию. Я уж вообразила себя Шерлой Холмс, которая разгадает тайну "Последней реликвии".

Спойлер

Если не Феникс, то кто?

А ты так опрометчиво выдал себя! На тебя ведь указывал совсем иной рассказ, но теперь ты посеял в моем сердце сомнения.

 

[Дикарь]

Кто вас подкупил? Ельцин, Зюганов?

Если чё, то Ельцин давно помер, а Зюганов слишком жадный для подкупов.

даже великого Дикаря.

Ой!

хотите мне отомстить за сорванную свадьбу

А кто тебе виноват-то? Проворонил своё счастье.

Я уж вообразила себя Шерлой Холмс

Ширли. Был такой старый советский фильм... И ещё, кажется, западный сериальчик какой-то. Там тоже Ширли. Но это оффтоп уже.

Две недели? Что корабль, привезший рабсилу в Хоринис, так долго делал в порту? Если появились какие-то неотложные дела, нужно было упомянуть об этом.

Нормальный срок. Текущий ремонт, разгрузка-погрузка (назад-то они наверяка руду повезли или ещё что), бумажная волокита, прочие дела - довольно быстро управились.

 

[Sandrin]

Нормальный срок. Текущий ремонт, разгрузка-погрузка (назад-то они наверяка руду повезли или ещё что), бумажная волокита, прочие дела - довольно быстро управились.

Окей, тогда извиняюсь.
Но всё равно - об этом не грех и написать было пару строк.

 

[Phoenix NewDragon]

Солдатская доля.

Спойлер

Если бы рассказ закончился на том, как отец Дерека ушел на войну и не вернулся, я бы поставил 10 из 10. Потому что написано живо, в происходящее веришь, сопереживаешь. Я увидел разговор отца с сыном, который готовится стать взрослым и самостоятельным человеком, почувствовал атмосферу нормальной семьи.
А вот как перешли с армии, меня немного возмутило то, что автор описал инструктаж сержанта. Помнится, читал я книгу из серии "Хонор Харрингтон". Там тоже был похожий момент - автор описал, какая крутая у журналиста получилась статья, которая толкала людей на изменение мнения о каком-то человеке, бла-бла-бла. А потом привел текст этой статьи. Зачем? Чтобы я понял, что она на самом деле не настолько крута, как хотелось бы? В принципе, слова сержанта имеют место быть. Но их лучше было опустить, оставив читателю додумать этот инструктаж.
Пару пунктуационных ошибок я успел заметить. В принципе, у меня у самого плохо с запятыми, но отметить этот факт все равно стоит.
Так что видна чрезмерная любовь к диалогам там, где их было бы неплохо разбавить действиями или эмоциями персонажей.
Но на самом деле это все придирки. Рассказ вполне заслужил те 9/10, которые я ему ставлю.

Спойлер

10 из 10 не поставлю, потому что люблю эпик, а здесь повседневность. Так вот =)

По автору.

Спойлер

Вариант, что написал Лезер, мне по душе. Налицо знание истории, оружия, основ тактики и способов держать строй. Однако, Дикарь сам признался, что тот странный кинжал, название которого я все равно не запомнил, он таки знает.

 

[Хелдар]

Спойлер

Вариант, что написал Лезер, мне по душе. Налицо знание истории, оружия, основ тактики и способов держать строй. Однако, Дикарь сам признался, что тот странный кинжал, название которого я все равно не запомнил, он таки знает.

Это точно Лезер. Я нашел неопровержимые доказательства, но вам не покажу